***
Тихий шепот из комнаты голубоглазого не подарил должного успокоения, а лишь подкинул дров в костёр нервозности. Мозг отключился и перед глазами появилась пелена. Дверь противно скрипнула, позволяя свету из коридора проникнуть в комнату, осветляя двух юношей. Возле кровати на коленях сидел длинноволосый блондин, который что-то шептал голубоглазому. Второй юноша лишь улыбался и что-то тихо отвечал своему собеседнику. Атмосфера между ними была довольно теплой и умиротворённой. Низкий парень так и застыл на месте от увиденной им картины. Медленно пелена растворялась перед глазами, показывая неожиданную реальность. Почему-то в сознании возник диссонанс, который не отступал, а лишь сильнее путал мысли. Голубые глаза соулмейта были прикрыты, из-за чего казалось, что юноша только недавно очнулся, что являлось правдой. Его бледные пальцы медленно перебирали светлые пряди. Но как только ясный взор встретился с обсидиановыми глазами, на мгновение появился страх. Это был не поддельный ужас. Кожа на лице побледнела до сероватого могильного цвета. Сано почувствовал укол в сердце и как его самого начинает колотить. Он не мог понять, почему лишь его один вид вызывает негативные эмоции у своей судьбы. Но через пару глубоких вдохов, брюнет протянул руку к своему Манджиро, который сейчас стоял, как тень самого себя. Это был не тот Сано, который поддался своему Чёрному импульсу и позволил всем своим негативным качествам управлять им. Это не был сломленный Майки из Бонтена, который настолько потерялся, и только перед смертью он понял, что ему нужна помощь. Увидев этот жест, низкий блондин тихой поступью приблизился к ложу, и аккуратно опустился на колени рядом с зеленоглазым. Санзу дернулся от неожиданности и попытался ретироваться, но вскоре замер от невесомого прикосновения к голове. Манджиро погладил его по голове, жестом прося остаться. — Мой король? — голос сипел от того, что небо стянуло от отсутствия воды. — Просто помолчи, Харучиё. Побудем в тишине. — Майки быстро остановил друга детства. Он не хотел слышать это прозвище, надо прекращать и наконец-то закончить историю между ними. Но это немного позже, ведь сейчас хотелось лишь наслаждаться лёгкими прикосновениями соулмейта и открытой связью. До сих пор чувствовалась тяжесть на душе, но это было намного лучше просто глухой тишины внутри.***
От нервно мелтешащего Баджи и Казуторы, который что-то тревожное бромотал себе под нос, уже болела голова и хотелось просто прилечь. Но отсутствие двоих парней, которые потенциально могли испортить ситуацию, было неспокойно. — Та сядь уже. — всё же даже стальные нервы Рюгуджи не выдержали и он рявкнул на друга, заставив того состроить злую гримасу. — Я, блять, не могу! Вы же тоже почувствовали этот всплеск ужаса! И он появился через пару минут, как к ним пошёл Майки. Что-то не так, и меня это бесит. Если бы не Хаккай и Нахоя у двери — я уже был бы там и всё узнал. — Если бы ты лучше прислушался к связи то понял, что сейчас он спокоен. — Нахоя взлохматил волосы сидящего на полу близнеца, на что получил удар по ноге. — И все же... может мы проверим? — Казутора пододвинул к Мицуе сахарницу, заметив, что он её ищет взглядом. — Я за то, чтобы проверить. Несмотря на то спокойствие, которое мы чувствуем по связи — тот всплеск негатива встревожил и меня тоже. — Соя попытался отодвинуться от настойчивых рук брата. — Хорошо... хорошо, кто за то, чтобы проверить? — на вопрос Дракена пятеро парней подняли руки. Нахоя, Мицуя и сам юноша с татуировка дракона остались в меньшинстве. — Я понял... давайте Мицуя пойдёт. Для нас всех это оптимальный вариант. Он тихий, и знает, что делать с Майки в случае чего. — все взгляды клином сошлись на юноше, который спокойно дул на горячий напиток. — Хорошо. Я постараюсь не задерживаться, как Майки. Довольно легко и быстро парень покинул кухню и пошёл к спальне соулмейта, размышляя о том, что им повезло. Рэидзи Ханагаки лишь пару дней назад улетел и не видел разбитого состояния сына. После такого мужчина, наверное бы, перевернул с ног на голову всю Японию, но нашёл бы Кисаки и других соулмейтов, чтобы лично раскрасить их лица. Такаши чувствовал облегчение от осознания насколько любим родителем Такемичи и насколько они друг друга ценят. Жаль только, что у них ситуация так похожа на его семью, только что вместо отца — мама. Лилововолосый очень любил родительницу, но сожалел, что из-за работы стюардессы они так редко могут провести парочку дней вместе. Мицуя переживал, что сестры не будут воспринимать маму …как маму, но похоже они довольно быстро повзрослели в этом вопросе и с не свойственным спокойствие и пониманием ждали родительницу, чтобы просто обнять и спросить как она себя чувствует. Полумрак комнаты нисколько не смутил юношу, и он с удивлением и облегчением заметил, что все трое спят. Майки и Санзу, сидя на коленях у кровати и соприкасаясь бёдрами, положили головы на край кровати, где спал все еще бледный брюнет. Швея по очереди положил спящих друзей на кровать к соулмейту и укрыл всех троих одеялом, надеясь, что никто не проснётся.