***
Соя сонно проморгался, услышав звук телефона. Все ребята задремали, услышав от Мицуи, что соулмейт спокойно спит с их двумя друзьями. На кухне вместе с ним спали его близнец и Казутора, и честно юноша удивлен как они не проснулись от такого громкого звука. С горем пополам Кавата нашёл телефон под тумбочкой в коридоре. Похоже, когда соулмейт прибежал домой, телефон выпал из кармана. На дисплее высвечивались английские буквы, которые спросонья Соя не разобрал, но вскоре понял, что это имя и фамилия. — Алло? Ээээ... меня зовут Соя. Такемичи сейчас спит. — все же парень не привык говорить на английском, поэтому получилось немного ломано. — Аргх… серьёзно? Он что не может даже запомнить, когда я буду звонить, чтобы быть свободным в этот момент? — из трубки послышался недовольный женский голос, пропитанный чем-то едким. Кавата не смог дальше произнести и слова, ведь послышался грохот и вскоре по лестнице сбежал Такемичи. Весь взъерошенный с немного напуганными глазами. Как только телефон оказался в его руке, то он прижал его к уху. И первое, что он услышал это недовольный голос матери, которая сокрушалась о том, какой он безответственный. — Акира? Я…я правда спал и не мог подойти. Если ты по поводу Джорджа, то я готов с ним поговорить. — Ты смотри, как он заговорил! Это уже второй звонок, так как первый ты благополучно проигнорировал. И теперь Джорджи расстроен и может заплакать. У него итак день не выдался, а ещё ты тут со своими выкрутасами! С каждым слово темноволосый становился бледнее, а вскоре и осел на пол. Он смотрел пустым взглядом в стену, не замечая, что почти все соулмейты проснулись. Они могли слышать голос Акиры, которая продолжала отчитывать голубоглазого, который не мог даже и слова вставить. — Интересно и что ж у тебя за оправдание могло быть такое? — Та помолчи ты! Ты.....ты только и можешь, что критиковать меня! И при этом ты говоришь какой Джордж хороший и прекрасный. Меня уже тошнит от этого! Я тоже твой сын! А не просто чей-то старший брат. Ты даже… даже не хочешь дать мне времени объяснить тебе почему я не мог ответить. К глазам стали подступать слезы, которые было трудно сдерживать из-за чего парень стал хлюпать носом. Голос на том конце провода затих, и женщина в шоковом состоянии слушала своего сына. Черт возьми, свое дитя, которого она так жестоко оттолкнула. — Такемичи? Тише... ты только это… недавно очнулся. — улыбка с лица старшего Кавата исчезла, показав обеспокоенность. Юноша с персиковыми волосами присел на корточки рядом с соулмейтом и прижался своим лбом к его, стараясь поддержать так. — Только очнулся? Что значит только очнулся?! Ты попал в больницу?! — бывшая мисс Ханагаки наконец-то подала голос, в котором слышалась некая истерия. — Если бы... если бы ты хоть немного интересовалась моей жизнью, то знала бы что я нашёл соулмейтов. Да, представляешь? С-о-у-л-м-е-й-т-о-в. И я попадал в больницу, где они навещали меня. Отпраздновал с ними Новый Год. Черт возьми, мы вместе с ними и моими друзьями сняли фильм для конкурса, а ты нихрена не знала! Потому что ты дура, которая не понимает, что я не только ребёнок своего отца, но и твой. — Если ты хочешь хоть что-то узнать, то сделай хотя бы первый шаг. Напиши смс, когда Джордж захочет поговорить со мной. — голубоглазый с тяжелым вздохом завершил вызов. На душе было тяжело и от того что ребята опять видели его таким — нисколько не делало ситуацию легче. С трудом поднявшись, парень медленно поплелся на кухню и не думая опять закрывать связь. Сейчас не было смысла та и сил тоже. — Мичи…сделать тебе чая? — Мицуя взял темноволосого за руку и нежно сжал ладонь. На все свои действия лилововолосый получил лишь небольшой кивок. Ханагаки опустил голову на стол, стараясь успокоиться и хоть немного прийти в себя. Но пришлось приподнять голову, когда чья-то ладонь опустилась на его макушку, немного взлохматив волосы. Эту крупную ладонь, которая немного боязно дотрагивалась до него могла принадлежать только Хаккаю. — Не говорите другим, когда мы встретим их. И отцу. Я не хочу, чтобы они знали и хоть немного догадывались. — А если тебе нужна будет помощь? Ты сам мне говорил, что нельзя держать все в себе. — Казутора погладил Ханагаки по щеке. Тот в ответ прям ластился к ладони, как недолюбленный котенок. — Используешь мои слова против меня же? — немного улыбнулся юноша. — Ну мы же друг друга стоим. — Ханемия присел рядом, не убирая руку.***
Чай уже давно остыл и стенки кружки перестали греть юношеские руки. Было видно темные пятна на белых стенках кружки, которые потом будет трудно отмыть. Такемичи попросил их всех уйти хотя бы в соседнюю комнату, несмотря на то что им было тяжело. Но и парню нужно немного спокойствия и пространства. — Ты, кажется, любишь брата, несмотря на... ну ты понял. — Санзу облокотился о косяк и посмотрел на голубоглазого. Отношения между ними ещё нельзя было назвать хорошими, но оба понимали, что надо разговаривать друг с другом. Харучиё казалось, что сейчас он имеет прекрасный шанс для того чтобы хотя бы приятельские отношения установить. — Неравные отношения, да я понимаю о чем ты. Я не могу его винить в отношении мамы ко мне, но иногда ревность и злость берут вверх надо мной. У меня… не было того, что есть у него. Я часто был один дома и мной занимались только отец и его родители. А он получает любовь обоих своих родителей. Они водят его везде где он хочет и… и ему не говорят, что он ошибка. — Знаешь... у меня есть младшая сестра. И ей все сходит с рук, что меня пиздецки бесит. Она то, она сё. А для старших я просто её брат, не отдельная личность. Из-за этой маленькой дряни я теперь уродлив. — Забудь. Я слишком много болтаю. — заметив внимательный взгляд темноволосого, парень сразу сдал назад. — Я выслушаю, если ты этого захочешь. Но знаешь младшие... иногда старшие получают наказание за них. Когда-то заслужено, а иногда нет. Но ни один ребёнок не заслуживает того, чтобы его ранили. — Ханагаки решил взять одно моти, вроде с клубничным вкусом. — И что взять и просто так забыть? — Нет, но никогда не поздно возобновить общение. Может своими поступками она докажет, что достойна прощения. И ты не думал, что может она все это время винила себя? На пару минут юноши замолчали и сидели в абсолютной тишине, прислушиваясь к разговорам из зала. Такемичи устало вздохнул и протер лицо руками, растирая кожу из-за чего появились покраснения. Это не было похоже на румянец, а скорее на пятна. — Ты чувствуешь все, да? Почему не закроешь связь со своей стороны? Чтобы ничего не чувствовать. — Мне спокойнее, когда я чувствую, что вы живы. И относительно в порядке. Это как проверка, что все это реальность.