Вы:
16:56 «Ты мне раньше не мог, блять, сказать об этом?»
Шатен задумчиво смотрит на отправленное сообщение, заключая, что его, пожалуй, будет недостаточно.Вы:
16:56 «Какого хуя нужно было врать, Чимин?»
16:57 «Мне что теперь делать с этой хуйней? Он вчера меня поцеловал… Что еще вы с ним, нахуй, обсуждали?! Скажи уж лучше все сразу.»
Тэхеновское сердце ноет немного от того, какие предложения формулирует его сознание разъяренное, но поток злости так и льется в пустое окошко сообщения, не встречая никакого сопротивления на своем пути.Вы:
16:58 «Я понятия не имею, что мне делать с этим мальчишкой! Я бы лучше вообще не встречал его никогда в своей жизни.»
Правда ли, что «лучше бы не встречал»? Шатен не знает наверняка, но сейчас Чонгук представляет такую огромную для него проблему, что этот сорняк хочется выкорчевать с корнем, как из разума, так и из сердца. Конечно, чисто по-человечески, парень этот странноватый ему нравится, но что с того? Ему-то Тэхен нравится совсем не просто так, и шатен прекрасно знает, усвоил за свои годы, что Чонгуку с задачей выкорчевывания справиться будет труднее. И все это давит на голову, заставляя мозги в трубочку сворачиваться, тухнуть и разлагаться. Его «сорняк» застает его, отвлекшегося на телефон, как раз в самом разгаре мозгового гниения. Не был бы Тэхен сейчас так погружен в написание гневной тирады Чимину, заметил бы Чонгука, еще только подходящего к стеклянным дверям, и прикинулся бы стеной, отыскал бы шапку-невидимку или надел бы сапоги-скороходы и умотал бы куда подальше отсюда. Но, увы. — Тэхен, — старший не верит своим ушам. Ему кажется, что он рассудок уже теряет. — Давай поговорим, пожалуйста. Шатен глаза на Чонгука поднимает: бежать некуда, опоздал. А взгляд у Тэхена сейчас явно не самый дружелюбный, и младший от него шарахается немного, в последний момент беря себя под контроль. Ему кажется, что Тэхен прожжет его глазами, будто одной из своих толстых сигарет, и даже глазом не моргнет. — Я работаю, — сухо бросает старший, снова утыкаясь в телефон и продолжая активно перебирать пальцами. — Ты мешаешь. Чонгук перегибается через отделяющую их полку с парфюмами и в экран к Тэхену заглядывает бесстыдно. — Я вижу, — говорит слегка язвительно, старается уверенно звучать, напрягая голосовые связки. — Блять, — шатен не выдерживает, стирает последние строчки своей текстовой агрессии и телефон в карман прячет. — Хорошо, пошли. Не дожидаясь, пока младший сообразит, Тэхен широкими и шумными шагами направляется к служебному выходу, на ходу делая знак другой сотруднице однозначный: пальцы к губам прикладывает — «Я ушел курить». Чонгук, осмотрев девушку предварительно оценивающим взглядом, семенит за старшим, хмурясь и губы в тонкую линию сжимая. Тэхен решается открыть рот только когда дверь за ними хлопает, и оба парня оказываются в привычном для них месте — заднем дворике. — Говори, — скорее не произносит, а командует старший, поворачиваясь к Чонгуку. У того глаза бегают из стороны в сторону испуганно. Взять себя в руки оказывается для парня куда сложнее. — Тэхен, ты… — Чонгук переступает с ноги на ногу. — Ты только не злись на меня… — Из универа все-таки вылетел?! — Тэхену хочется взвыть, подняв лицо к небу, но он сдерживается. — Нет-нет, — младший машет руками, чтобы шатена успокоить. — Нет, ты просто… Ты мне нравишься, — с какой-то непонятной улыбкой заканчивает наконец Чонгук свою исповедь, рукой перебирая кольца в ухе. Тэхен громко вздыхает и, развернувшись к парню спиной, уходит в сторону скамейки, устало на нее плюхаясь. Шатен поправляет слегка свой пиджак и брюки от пылинок, видимых только ему, отряхивает, сохраняя напряженное молчание. Чонгук встает перед ним в ожидании своего приговора. — Садись, — старший по месту рядом с собой похлопывает, доставая из портсигара две сигареты по привычке: себе и Чонгуку, и вторую парню протягивает так же автоматически. — Ты не выглядишь удивленным… — замечает Чонгук, устраиваясь справа от Тэхена и сигарету из его рук принимая. — Потому что я и не удивлен вовсе, — радости в голосе шатена мало, и Чонгука это напрягает и расстраивает заранее. — Ну да, — кивает младший, свое поведение анализируя быстро. — Все было очевидно… Я давно все сказал. Тэхен достает зажигалку и сигарету прикуривает, затягиваясь так, чтобы наверняка: глубоко и сильно. — Ну, и что ты молчишь? — не выдерживает Чонгук, ближе подвигаясь. — На, — шатен его вопросы игнорирует, они рикошетят самому же спрашивающему в голову, отталкиваясь от Тэхена, словно от щита. — Зажигалку возьми. Чонгук повинуется молча: больше делать ему нечего, хотя бы покурит, пока Тэхен соизволит придумать достойный ответ. Однако зажигалка потакать ему не собирается. Она не срабатывает ни с первого, ни с десятого раза. — Сломалась, видимо, — с разочарованием в голосе произносит Чонгук и возвращает огонь Прометею в костюме, собираясь сигарету тоже отдать, когда Тэхен глаза закатывает и хватает вдруг его за ворот футболки. — Боже, как маленький, — шатен останавливается в нескольких сантиметрах от лица парня, выхватывает из его руки сигарету и ловко засовывает парню между губ. Кончики их сигарет соприкасаются, и Тэхеновская делится своим теплом и искорками со второй, еще не зажженной. Чонгук замирает в ступоре, смотря глазами круглыми на старшего. Опять он так близко, и руку на груди его держит. Глаза Тэхена грустные, расстроенные, злые. Чонгук думает, что это его вина, но отмереть все никак не может. Тяжело это, приходить в себя, когда на тебя так смотрят. — Прикуривай, чего сидишь? — младший возвращается в реальность, делая быстро несколько маленьких затяжек, и тогда шатен от него отстает, отодвигаясь на прежнее расстояние. — Так быстро? — Что? — переспрашивает Чонгук, выпуская дым в воздух. — Так быстро влюбился? — Ну извини пожалуйста! — младший вспыхивает, словно фейерверк, который планирует взорваться в любую секунду. — Как-то не рассчитал график твой! — ему обидно до горечи в горле от такой реакции старшего. Чонгук ожидал чего угодно: отказа, агрессии, принятия, но не того, что его тут во влюбчивости будут упрекать. — Как будто первый день на свете живешь, и не знаешь, как это случается! Тэхен тираду парня со спокойным лицом выслушивает, даже не смотря в его сторону. Сигарета медленно тлеет, зажатая длинными пальцами, и шатен иногда ее к губам прикладывает, наполняя легкие новой порцией едкого дыма. — Я со стеной разговариваю? — злость в голосе Чонгука понемногу утихает. На смену ей приходят грусть и обида, наполняющие до краев и без того страдающее сердце. — Просто скажи прямо, что я тебе не интересен, не нравлюсь — и все тут. — Ты мне нравишься, — замученным голосом бормочет Тэхен, — Но как друг, как сын моей начальницы, как… — запинается неловко на мгновение. — Просто как человек, как знакомый. — Ясно, — младший задерживается на скамейке на несколько секунд, а потом стремительно вскакивает, отходя подальше и нервно затягиваясь. — Да что ты как маленький?! — нервы Тэхена, пусть и сдерживаемые всеми оставшимися у него силами, начинают тоже сдавать. Он почему-то встает, на каком-то глупом автопилоте следуя за Чонгуком. — Мне жаль, но такое случается… — Ты у всех своих знакомых члены вылизываешь? — опершись руками на бетонную изгородь спрашивает едко парень, на старшего из-за плеча подглядывая. — Не у всех, и что? — Тэхен делает последнюю затяжку и крепко зажимает окурок большим и указательным пальцами, пытаясь свою злость нынешнюю выразить если не через слова, то через действия. — Помогло это тебе почувствовать себя исключительным? — Вообще-то, помогло, — оборачивается Чонгук, выдыхая дым шатену прямо в лицо. — А тебе что помогает ощущать себя особенным? Вот такие бездумные игры с чужими чувствами? — Какие игры… Чонгук, я откуда мог знать, что… — спорить у Тэхена больше сил не остается, ни моральных, ни физических. Он всю эту дискуссию находит до невозможности бесполезной: все равно ведь Чонгуку сейчас ничего не объяснить. Поймет, может быть, со временем, но только не в данную минуту. Шатен также понимает: в чем-то этот парень прав. Да, он не знал, что младшему нравится, но ведь это не мешало ему играть с ним, как коту с клубком ниток. И вот закончилось все тем, что и клубок превратился в один большой колтун, который предстоит долго теперь распутывать, и сам кот лапами увяз в этих петлях, не зная, как высвободиться. Чонгук на него больше не смотрит. Отворачивается куда-то в сторону, глаза прячет. Тушит сигарету о бетон, наплевательским жестом выбрасывая окурок куда-то за территорию, на постриженный газон. — Это не значит, что я не хочу с тобой общаться больше, — решает уточнить Тэхен, не задумываясь уже особо о своих словах. — Я все еще буду помогать тебе с учебой, пока все не наладится, обещал же… — И сигаретами делиться? — грустно усмехается младший, и шатен замечает блеск в его глазах. — Ей богу, не понимаю, почему сам себе не купишь… Ты расплачешься сейчас, что ли? — Нет, — младший глаза уверенно поднимает на Тэхена, но голос его крепкий совсем не вяжется с выражением лица. Шатену вдруг становится до ужаса стыдно. Вот стоит он перед ним, этот странный и забавный парень, в голос столько уверенности вкладывает и стойкости, а у самого губы подрагивают, как у ребенка, влажные такие с грустной улыбкой на них. — Не заплачу, — говорит спокойно, но на самой границе слизистой капельки скапливаются, так и норовя отправиться в путь вниз по щекам. Тэхен не знает, не представляет, каких сил Чонгуку стоит сдерживаться. Он вообще ничего больше не знает, как будто. Какая-то важная часть его сознания, что отвечала за понимание главной жизненной истины, словно испарилась. Шатен может только смотреть в эти круглые покрасневшие глаза и жалеть Чонгука… И ненавидеть самого себя. Тэхен достает телефон и уведомления проверяет. Пусто. Чимин даже не прочитал ничего.Вы:
17:19 «Игнорить меня будешь? Чем ты там так занят?»
***
Блондин и правда сейчас очень и очень занят. Настолько, что перестал, кажется, понимать, где он и с кем. В голове все мысли перепутываются. Цунами холодной волной обрушивается сверху на хрупкие возведенные Чимином стены, ломая их в щепки и крошки. Он пошутил конечно же! Не нравлюсь я ему, просто не так понял. Да? Ну точно! Просто недопонимание, всего-то! Рука Юнги, накрывшая маленькую ладошку блондина, ерзает слегка, чувствуя себя некомфортно. Почему Чимин молчит? Чего он так завис? Младший смотрит не мигающим взглядом на их руки, лежащие на столе, и ничего не понимает. Если брюнет таким спонтанным признанием хотел застать его врасплох, то у него отлично это получилось. Молодец, Мин Юнги, задача выполнена на все 200%, возьми с полки пирожок. — Чимин? — старший зовет негромко, начиная уже всерьез переживать. — Хен, я… — у блондина в горле, оказывается, настоящая пустыня образовалась. — Я ведь про знакомого правда говорил, — выдавливает из себя кое-как Чимин, аккуратно и медленно глаза отрывая от их сцепленных рук. — А ты просто… — Извини, — Юнги руку стремительно отдергивает, и младший ощущает этот неприятный холодок, которым покрывается вдруг его запястье. — Прости, я наверное… Я пойду. Брюнет встает и выходит из-за стола шагами вялыми и неуверенными. Конечно, думается ему, а чего он еще ожидал? Что Чимин ему в объятия бросится? Зачем только повелся на все эти уговоры Хосока? Рассказать надо? Признаться? Ага, как же. И что теперь со всем этим делать? Еще и так глупо все, так по-дурацки. Признание, сделанное за поеданием говядины с овощами? — прекрасная идея, просто потрясающая. Правда, что ли, нравлюсь? Юнги выходит в коридор, нагибаясь уже, чтобы обуться и оставить Чимина в покое, когда тот хватает его за руку, догоняя. — Хен, не уходи, — глаза блондина испуганные почему-то и жалостливые, и дышит он часто и шумно как-то, будто марафон пробежал. — Не уходи. — Прости, я не должен был этого говорить, — будто не слыша просьбы младшего произносит Юнги, взгляд пряча где-то в стыках красивой напольной плитки. — Я не потревожу тебя, правда… — Один парень из студии, Чонгук, оказался знаком с Тэхеном, чего я не знал, — вдруг бросается в подробностях рассказывать Чимин, и старший смотрит на него с вопящим недоумением в глазах. — И вот однажды он сказал мне, что влюбился в парня и боится признаться, — оттого, что диалог их такой сумбурный, скачущий с темы на тему, у обоих голова кругом идет, но блондин продолжает настойчиво. — А потом выяснилось, что влюбился он в Тэхена… Вот, в целом, и вся история, хен. — Да, — переварив быстро полученную информацию, отзывается Юнги. — Я уже понял, что ты говорил не о себе, — и снова предпринимает попытку нагнуться. — Да куда ты собрался?! — Чимин хватает ловко парня за плечо и резко к себе разворачивает. Пожалуй, даже слишком резко, потому что Юнги качает от таких перемещений в пространстве в сторону, и младший его еле удерживает, второй рукой обхватывая свободное плечо. — Не уходи. Глаза у Юнги сонные и запутавшиеся совсем во всем происходящем, но такие красивые. Косятся вот куда-то в сторону, иногда встречаясь взглядом с Чиминовскими, настойчивыми, в которых осталась еще легкая пелена страха. Блондин старшего держит крепко, а тот, вроде, перестает сопротивляться. Юнги кажется, что ему сейчас скажут что-то на прощание, да и все тут, отпустят, а потом в глаза Чимину смотрит, не моргая, устремляет взгляд теперь только в них, разглядывая темную радужку и милые реснички. Ему хочется насмотреться вдоволь, чтобы не было так грустно потом встречать эти глаза на улице или в кофейне ранним утром буднего дня. Да, Юнги боялся прощания, опасался отказа, но не ожидал, что случится все так быстро. Правый глаз вдруг начинает щипать, затем та же участь постигает и левый, но брюнет зрительный контакт не разрывает. Ну и пусть, что заплачет. Какая теперь уже разница? Чимин руку правую с плеча парня убирает, поднося медленно и аккуратно к лицу старшего. Вытягивает указательный палец вперед, нежно кожи касается под самым глазом Юнги, куда только-только выкатилась прозрачная капелька, и стирает ее быстро, одним простым движением. Блондин замечает, что старший снова сказать что-то хочет. Он уже рот открывает и набирает приличный запас воздуха в легкие, когда Чимин перебить его решается самым простым и наглым образом. Юнги опомниться не успевает, и вот губы блондина снова оказываются на опасно близком расстоянии от его собственных, а потом толкаются вперед мягко, сразу прихватывая верхнюю губу старшего. Юнги застывает камнем, потому что рука Чимина щеку его оглаживает, вторая — ухватила за плечо и сжимает его до боли легкой, а сам парень целует его так нежно, еле касаясь покусанной кожи губ. Старшему бы мотивы Чимина понять. Спросить бы, что тот к нему чувствует, раз аккуратно так проводит губами по его скуле, уголки зацеловывает чувственно. Но сейчас все эти допросы отходят на второй план. Юнги руками ведет резко по спине младшего, сгребая его в охапку и вслепую губы блондина, блуждающие по его лицу, находит, одаривает ответными прикосновениями. Юнги чувствует, как Чимин улыбается легко — значит, все в порядке? Его кожа горячая через футболку согревает ладони старшего, переходящие на талию и уютно на ней устраивающиеся. Младший вдруг отстраняется, смотрит в глаза брюнета, влажные и грустные отчего-то, глядящие на него сквозь пелену чувств и закатного солнца, отражающегося от всех стен квартиры. Юнги так и держит его в своих руках, словно свое персональное солнце, которое и светит, и греет, но не сжигает. — Извини, я просто растерялся, — Чимин посмеивается смущенно, взгляд отводя. — Ты ведь… Ты мне тоже нравишься. Старший обхватывает рукой блондина за затылок, прижимая к себе так сильно, что Чимину кажется, будто он провалится куда-то, в душу Юнги, в его маленький, но такой просторный внутренний мирок, где жить будет, словно под цветочным куполом. Руки блондина цепляются за плечи старшего теплые, иногда слегка касаясь пальцами шеи. — Не уходи, хен, — продолжает шептать Чимин свою мантру, и Юнги кивает в ответ быстро-быстро. — Оставайся, хотя бы еще ненадолго. — Хорошо, — старший блондина от себя отодвигает, осматривая довольное улыбающееся личико напротив. — Хорошо.***
Тэхен встречает Чонгука снова, специально дождавшись его у парфюмерного. Чего парень торчит в магазине допоздна, шатену не понятно совсем. Дел у него, что ли, нет? Но Тэхену как-то стыдно немного за всю эту кавалькаду идиотизма, что между ними происходит, потому он решает младшего подвезти до дома, пусть это и будет жестом довольно странным и неоднозначным в контексте их нынешних отношений. — Чонгук! — шатен окликает его своим громким голосом и рукой машет для привлечения внимания. — Эй! Парень замечает его тут же — ну, а как иначе? Тэхен припарковался прямо напротив — благо все машины уже разъехались почти — облокотился на капот, будто в фильме голливудском, и поджидает. Чонгук устало и неуверенно к нему направляется. — Я думал, ты уже уехал, — говорит, подойдя совсем близко, и ладонью по глазам проводит. — Садись, доброшу до дома, — Тэхен переходит сразу к сути. Не просто так же стоит здесь полчаса в ожидании. — Только не надо говорить, что не нужно, — тут же добавляет, стоит младшему рот раскрыть. — Садись давай. Пожав плечами, мол, ну, как скажешь, Чонгук обходит машину и устраивается поудобнее на пассажирском сиденье. В салоне пахнет приятно и пряно, младшему такие ароматы нравятся, поэтому, пока хозяин машины тоже не оказывается внутри, парень принюхивается и оглядывается. Впервые он тут оказался. Однако Тэхен шустрый, так что салон рассмотреть Чонгуку хорошо не удается. Видит только, что все чистое, почти вылизанное. «Как в фильмах про маньяков» — диктует ему сознание, и парень эту глупую, непонятно откуда взявшуюся мысль от себя отгоняет. Никакой Тэхен не маньяк, просто человек своеобразный. Хотя, какая-то доля маньячности в нем все же присутствует, так Чонгуку кажется. — Как дела с твоим проектом? — спрашивает старший, когда они отъезжают от парфюмерного. — Сдал? — Да, — кивает Чонгук, разглядывая мелькающие в окне огоньки. — Жду ответа препода, он должен сказать, что поставит, и потом… — парень замолкает, разглядев за окном что-то интересное, но слишком уж быстро промелькнувшее. — И потом нужно будет написать заявление на восстановление, тогда дело будет сделано. — Когда пойдешь писать? — с чисто деловой интонацией интересуется шатен, не отрывая взгляда от дороги. — По сути, послезавтра, — неуверенно отвечает Чонгук. — А что? — Просто спросил, — обыденно отвечает Тэхен, а сам глаза щурит задумчиво. Что-то подсказывает ему, что просто так этого парня не восстановят, здесь нужна особая «помощь», и в голове шатена зреет новый план, но делиться им он с младшим не планирует. — Вот там нужно будет направо… — хочет было указать Чонгук, но Тэхен от него отмахивается только. — Я прекрасно запомнил, где ты живешь, — вздыхает, и младший косится на него с подозрением во взгляде. Мозг Чонгука, еще совсем недавно заявивший ему о «маньячности», усердно вопит, мол, и что я говорил? — Ты не маньяк случайно? — вырывается у Чонгука с усмешкой, но самому парню уже не особо смешно. Он в голове судорожно перебирает все подкасты про убийства, которые прослушал, все триллеры, которые посмотрел за свою жизнь, даже просто какие-то «интересные факты» и способы не быть убитым, вычитанные в интернете, пытаясь прикинуть, что из всего этого он сможет в крайнем случае применить на практике. — Конечно маньяк, — Тэхен говорит это настолько серьезно, что у младшего сердце на мгновение замирает. — Вот сейчас отвезу тебя в лес и закопаю под деревом. Шатен не сразу замечает, что Чонгук смотрит на него широченными от ужаса глазами и ресницами хлопает часто-часто. Он поворачивается к парню только тогда, когда молчание с его стороны кажется слишком уж долгим и подозрительным. — Ты чего… — младший руку тянет к ручке двери, и Тэхен ее быстро перехватывает. — Ты совсем дурак?! — Чонгук кажется до смерти теперь напуганным. — Да не маньяк я, боже! Я же пошутил! — Тупая шутка, — обиженно ворчит парень, руки на груди складывая и отворачиваясь к окну под громкий гогот Тэхена. — И ты тупой. — Эй, повежливее, — хохочет старший, давя на газ, — А то высажу прямо здесь.***
— Чимин~а! — вопль за дверью заставляет блондина вскочить на ноги и с опасением оглянуться на диван. Юнги, утомленный их разговором о всяких банальностях и, в целом, эмоциональностью сегодняшнего дня, тихо посапывает, иногда причмокивая губами, и этот внезапный шум становится прямой угрозой его скорого пробуждения. — Чимин~а, открывай, а то я дверь вынесу! Это что, Тэхен? Чего он притащился? Чего он орет вообще?! Часы показывают девять вечера. Чимин и не помнит уже, куда подевались несколько часов, проведенные в этой квартире с Юнги. Кажется, они просто разговаривали, пытаясь таким образом унять неловкость, вдруг возникшую между ними. А когда старший прилег на диван, а потом и уснул, блондин не стал возражать. Решил, что будить его пока не будет, вот и сидел перед диваном, будто заколдованный, смотрел на умиротворение, царящее на лице Юнги, и сам зевал периодически, борясь с желанием вырубиться рядом на полу. — Открывай, кому сказал! — вопль за дверью сопровождается крепкими ударами кулаков, и Чимин, спотыкаясь о воздух, летит в прихожую со всех ног. — Откры… — Ты идиот?! — блондин шипит на стоящего за дверью друга и на их личном языке жестов предлагает ему закрыть рот или сбавить хотя бы громкость своего ретранслятора. — Не ори! — Ты почему мне раньше не сказал, — все так же громко продолжает возмущаться шатен, заходя в квартиру и шумно захлопывая за собой дверь, — что я Чонгуку нравлюсь?! — Тэ, давай… — Нет! Почему?! — Тэхен скидывает обувь ловко, но продолжает стоять в коридоре благодаря блондину, ловко блокирующему ему путь дальше. — Нахуй врать было?! — Я вообще говорить тебе не хотел! — Чимин оглядывается осторожно в сторону гостиной. — А если бы и сказал, то что?! Это сразу пробудило бы в тебе нежные чувства к этому парню?! — Да я хотя бы был бы в курсе событий! — шатен пытается обойти друга, но тот ловко перескакивает из стороны в сторону. — Дай, блять, пройти! Чего ты встал тут?! — Не дам я тебе пройти! — Чимин к Тэхену ближе подходит, чтоб уж наверняка. — Хочешь скандалить — скандаль здесь. — Да что ты там прячешь?! — шатен его все-таки в сторону отпихивает несильно и проскальзывает в образовавшееся пространство, воинственными шагами направляясь в гостиную. — Что, Чонгук здесь?! — усмехается, но стоит ему завернуть за угол, как ирония сходит на нет. — Здравствуй, — Юнги, приподнявшись на диванных подушках, смотрит на него сонными глазами. — Чего шумите? — обращается он уже к Чимину, стоящему за спиной шатена с самой кислой на свете миной: брюнета все-таки разбудили. — Да так, — Тэхен смущается оттого, что устроил сцену при постороннем человеке, так еще и разбудил его вдобавок. — Ничего страшного, просто недопонимание. — Какой скромный сразу стал! — вспыхивает блондин, рукой друга слегка в плечо толкая. — А до этого орал на весь подъезд! — Да, орал! И буду продолжать! Почему, я не понимаю, нельзя было сразу сказать, что Чонгук в меня по уши… — А-а, — как бы невзначай тянет Юнги, садясь на диване, — Вы об этом… — Что… — лицо шатена становится пунцовым, и он к брюнету медленно поворачивается, оглядывая его презрительным взглядом. — То есть, даже он знает, а я нет?! — Что значит «даже он»? — Чимину и стыдно за такое их поведение, и остановиться он не может уже. — Что за хамство, Тэ?! — Не моя проблема, что у тебя пунктик какой-то на бариста, видимо! — Тэхен распаляется с каждой секундой все больше. — Постоянно среди них себе мужиков находишь, а они тебя бросают… — Тэхен… — А мне что, теперь к каждому новому великодушие проявлять?! — слова вылетают изо рта парня быстрее пуль и рикошетят от стен и окон. — Тэхен! Квартира наполняется тяжелой, неприятной тишиной, вязкой такой, как смола — не смоешь. Трое парней замирают на своих позициях: Юнги на диване, Чимин около столешницы, Тэхен остается между ними, подглядывая иногда то на одного, то на другого. Брюнет решает, что стоит ему, пожалуй, уйти. Этим двоим предстоит не самый приятный разговор, и он, Юнги, может стать только лишним раздражающим фактором на и без того горячем поле брани. Он быстро обувается, прощается с Чимином, обнимая его напоследок и уточняя, точно ли все в порядке и не нужна ли им с Тэхеном непредвзятая сторона для решения этого конфликта. Блондин его уверяет, что все хорошо, что шатен отойдет, попьет пива, которое, к слову, уже было вручено ему со всей любезностью, и они во всем разберутся. Чимин возвращается в комнату к снявшему пиджак и усевшемуся за стол Тэхену. Парень обхватывает банку пива двумя руками: приятная прохлада немного успокаивает его гнев, сменяя его совсем не на милость, а на стыд и вопящую совесть. Блондин и себе баночку из холодильника прихватывает, усаживаясь напротив. Вот так же они сидели и с Юнги несколько часов назад, на столе даже осталось еще немного говядины и часть закусок. — Ну что, — Чимин банку открывает, поднимая ее в воздух в немом тосте, — Теперь поговорим спокойно? — Боже, прости пожалуйста, — шатен качает опущенной головой. — Я вспылил… — Я тоже, — спокойно улыбается Чимин в ответ. — Но теперь надо все обсудить.