***
Тэхен близок к двум вещам. Первая — накинуться на Чонгука с приставаниями прямо сейчас, потому что стоящий в одном лишь белье на кухне большого загородного дома парень выглядит чертовски привлекательно. Вторая — проломить тому же Чонгуку голову, свернуть шею, оторвать руки, ноги, лишь бы только не подавал никаких признаков жизни. — Пульгоги? — деловито спрашивает младший, гуляя из угла в угол, пока шатен жарится у плиты. — Еще не готово? — Малыш, я не могу готовить сотню блюд одновременно… — Надо быстрее, — недовольно бросает Чонгук. — У нас осталось не так много времени до приезда сладкой парочки. — Целых пять часов, — ворчит Тэхен, впиваясь взглядом в говядину. — Помочь не хочешь? — Я не могу, ты же видишь, что я занят, — парень складывает руки у лица в молчаливом напряжении. — Я думаю. — О чем это?! — еще немного, и Тэхен тоже плюнет на все и будет просто думать. Например о Чонгуке в одном белье. Неплохая дума получится. — Как сервировать стол… И в какой спальне разместить… — Так, все! — шатен отскакивает от плиты, быстро оказываясь возле младшего. — Либо ты сейчас же идешь мне помогать, — ладони Тэхена быстро скользят по торсу парня, — Кстати, это твой день рождения, а не мой! — Чонгук только закатывает глаза в ответ. — Либо я тебя прямо сейчас заберу в спальню и вообще никто из нас не будет ничего делать на этой сраной кухне. — Хе-е-ен, — скулит парень, пытаясь увернуться от нападающих на его плечи поцелуев. — Хен, надо готовить! Ты сожжешь мне мясо! Шатен не знает, чего точно он добивался, но эффект в любом случае не заставляет себя ждать. Освободившись от любвеобильного плена, Чонгук бросается к плите, убавляя огонь и принимаясь переворачивать заскучавшую без внимания говядину. — Чуть не подгорело, — выдыхает парень, оборачиваясь в сторону Тэхена, но перед глазами его предстает картина куда интереснее. Старший уселся в просторное кресло-качалку около большого окна от потолка до пола и раскачивается себе, мурлыча под нос приятную музыку. — Эй! — Чонгук комично упирает руки в бока. — Так же не честно! — Малыш, я занят, ты что, не видишь? На лице шатена расползается теплая довольная ухмылка. — Думаешь? — посмеивается младший, краем глаза следя за говядиной. — Именно так. С другой стороны, — кажется Чонгуку, — чем меньше времени Тэхен проведет у плиты, тем больше у них шансов встретить Юнги с Чимином действительно достойным ужином, а не горсткой угольков. — Что они будут пить? — интересуется младший, поворачивая голову на шатена, все так же мирно качающегося в кресле. — Виски, — хмыкает Тэхен. — Чимин вошел во вкус… — Они — виски, а мы — вино? — парень выключает плиту, оставляя говядину отдыхать. — Тоже хочешь виски? — Я бы попробовал. Тэхен забавно щурится, пытаясь не рассмеяться над тем, каким милым и крошечным кажется Чонгук. Даже когда взору старшего представляется практически все его тело, он остается маленьким и милым, будто пушистый щеночек. — Что ты на меня так смотришь? — недоверчиво оглядывается Чонгук. — Просто ты очень милый. Улыбка у старшего такая светлая и искренняя, что он аж глаза открыть до конца не может. — Особенно когда я делаю дела, а ты отдыхаешь? — язвит младший. — Конечно, малыш.***
Хосок не переживает, когда Сокджин опаздывает на пятнадцать минут. Не волнуется и когда брюнет не появляется через полчаса, через сорок минут. Но когда парень опаздывает уже на целый час — тогда у рыжеволосого возникают подозрения, и некоторые из них пробуждают тревогу. Сначала Хосок пытается заниматься своими обыденными рабочими обязанностями. Ну опоздал и опоздал, что в этом такого? Однако длительное ожидание плохо сказывается на его нервной системе. Парень то и дело кидает взгляд на стол брюнета. Его рабочее место всегда было довольно пустым. Сокджин не хранил на столе ничего лишнего. Не было у него ни фотографий с друзьями, ни кружек из-под кофе, ни брелоков всяких, бумажек, изрисованных от скуки. Только документы, ручка (если повезет) и телефон. Белые листы с черными буковками лежат на месте. Ручка, которую старший одолжил у Хосока, тоже. Телефона, как и его хозяина, естественно, нет, но больше ничто не указывает на вероятные трудности, проблемы и другие неприятные сценарии, без остановки развивающиеся в рыжей голове. Через два долгих, даже мучительных часа Сокджин также не появляется. Хосоку кажется, что это какая-то шутка как минимум. Им сегодня предстояло закончить важный пласт работы, а коллега его соизволил поспать дома. Не выдержав, парень поднимается со стула и широкими шагами, вполне уверенный в своем раздражении и недовольстве, направляется прямиком к директору, надеясь получить хоть какие-то объяснения. Другие сотрудники фирмы смотрят на побелевшее от негодования лицо своего начальника с постепенно нарастающей тревогой. Они даже забывают поздороваться, стоит только глазам Хосока скользнуть по ним. Минуя все вероятные пожелания доброго утра (хотя на часах уже обед вот-вот настанет), парень пробивается между снующими коллегами к заветной двери. Намджун оказывается свободен, что — кажется рыжеволосому — становится большой удачей. На какую-то долю секунды, что Хосок открывает дверь, он надеется увидеть Сокджина внутри, мирно распивающим чай с директором уже несколько часов. Однако… — Заместитель Чон, — мужчина кланяется с места. — Доброе утро. — Уже почти день, — бросает Хосок угрюмо, игнорируя приветствие. — Где мой прекрасный сосед по кабинету? Брови четкие на лице директора встречаются у переносицы. Лицо выражает недоумение. — В каком это смысле? — Намджун слегка откидывается на рабочем кресле. Хосок подходит ближе, вставая прямо перед его столом. Вся эта ситуация ему ужасно не нравится. — Он до сих пор не появился на работе, — объясняет рыжеволосый, надеясь, что он своего названного «потенциального друга» не подставляет такими фразами. Вдруг, правда проспал? — Вы разве не знаете? — недоумение на лице директора перерастает в настоящий шок. — Сокджин уволился, он больше не будет работать с нами… — Что?.. — Хосоку кажется, что пол в кабинете его начальника куда-то бесследно пропадает. — Но… — Не переживайте, на его место пришлют нового сотрудника. Спорить оказывается бессмысленно, да и не о чем. Хосок просто не ожидал, не думал, что все те моменты, которые он старательно пытался продлить, испарятся так незаметно и быстро.***
— Что ты делаешь? — Юнги спрашивает, наблюдая краем глаза, как Чимин что-то внимательно изучает в телефоне. — Вызываю нам такси, — просто отвечает младший. — Не пешком же мы туда потащимся… — Ты брось эту идею! — в голосе брюнета звучит неподдельное умиление. — Мы же на такси в одну сторону спустим все деньги! Лицо Чимина округляется озадаченностью. Он глядит на Юнги, пытаясь отыскать ответ в глазах. — Так а… А что ты тогда предлагаешь? Юнги поднимается со стула, подходя с театральным видом, побивающим все рекорды драматичности Тэхена, к блондину. — Однажды Бог, золото, придумал такую удивительную вещь, — парень возносит руки к потолку, выжидая нужную паузу, — Каршеринг. — Только сейчас я узнаю, что у тебя есть права! — Чимин всплескивает руками так, будто наличие простой карточки у старшего решило бы все его жизненные трудности. — А я ими почти не пользуюсь, — усмехается брюнет. — Так, раньше возил пару людей по работе… — Ты был личным водителем? — Нет, просто глупым, — Юнги запускает пальцы в светлые волосы Чимина. — Ну что, поехали?***
— Хен, все готово?! — Вроде… — Нет, точно все?! Чонгук с самого утра носится по дому, будто в одно место ужаленный. Тэхен сначала думал, когда младший предложил им приехать в место празднования (а именно в их с мамой семейный загородный дом) на сутки раньше, что эта идея достойна Оскара. Шатен грезил прекрасным вечером в окружении деревьев и птиц, поющих под окнами и над крышей, в компании Чонгука и бокала вина или чашки вкусного чая… И сам вечер таким и оказался, а вот утро… Стоило парню только открыть глаза, как он понял, что Чонгук сегодня сведет себя с ума самостоятельно и даже этого не заметит. В кровати его не оказалось, зато на кухне с рассвета развелась бурная деятельность, будто вот-вот к ним грозит нагрянуть сам президент. Старший как мог пытался Чонгука успокоить, остановить, напомнить, что это всего лишь их друзья (хотя Юнги, Чонгук и Тэхен между собой были друзьями сомнительными, поскольку виделись не так уж много раз, не считая репетиций), и не нужно пытаться их впечатлить кулинарными изысками. Тем не менее, распинаясь активно на тему того, что очень уж ему хочется показать, какой он хороший хозяин, младший противился всем просьбам Тэхена отдохнуть в свой же день рождения. В конце концов, шатен сам себя загнал в угол, когда Чонгук, находившийся уже на грани помешательства и не способный готовить, принялся расхаживать по всему дому, осматривая комнаты и думая на десятки тем одновременно. Бóльшую часть всех задуманных яств приготовил именно старший, за что потом мысленно сердился на себя самого. — Они скоро приедут? — интересуется Чонгук. — Чимин писал, что через полчаса будут… — Вот черт! — парень тут же куда-то уносится, оставляя шатена наедине с сервировкой стола. — Куда ты опять?! — тяжело вздыхает Тэхен, раскладывая приборы. — А что, — Чонгук на мгновение показывается в гостиной снова, выглядывая из-за угла, — Я в трусах их должен встречать?! Старший громко хохочет в ответ. Все это кажется ему до нелепого забавным. Такой Чонгук в окружающих их интерьерах выглядит достаточно не к месту. Тэхен вообще уже целые сутки не перестает разглядывать эти самые интерьеры и экстерьеры. Дом двухэтажный, стоит в самом лесу, только на расстоянии километра от него находится приличная дорога. К самому зданию ведет кривая тропинка, по которой вполне можно проехать на машине, что они вчера и сделали без особых усилий. Крыльцо простое, деревянное, как и весь дом. Неподалеку от него — веранда, на которой парни вчера просидели пару часов, болтав о чем-то неважном. На первом этаже расположилась просторная гостиная-столовая, завершающаяся кухонным закутком. Большой обеденный стол, кресло-качалка в углу, камин (конечно же, электронный), шкафы с книгами, разбросанные по периметру. Стену, выходящую как раз на подъездную дорожку, заполняют окна от пола до потолка, которые кажутся шатену прекрасными и жуткими одновременно. Он прекрасно помнит, как смотрел однажды с Чимином триллер «Когда звонит незнакомец», и с тех пор подобный элемент интерьера то и дело вызывает у парня мурашки. Так или иначе, во всем этом Тэхен сразу узнал стиль матери своего парня. Широкая лестница стремится наверх прямо из гостиной, оставляя на первом этаже еще две комнаты, отведенные под санузел и гостевую спальню, вполне скромную, но не унижающую никак чувства приезжающих погостить людей. Наверху — спальни просторнее и богаче. Одна — хозяйская, с бордовым ковром и шторами, еще одним электронным камином и несколькими атрибутами мебели. Вторая — гостевая. Именно сюда Чонгук так отчаянно хочет поселить их сегодняшних гостей, а потому торчит в комнате, поправляя красивое светлое покрывало на кровати и взбивая подушки. Второй этаж дополняет верхняя веранда, две ванных комнаты и узенький, но вполне уютный коридор. Тэхен открывает их переписку с Чимином. Ему срочно нужно уточнить, где они с Юнги едут, иначе Чонгук точно свихнется раньше времени.***
— Тэ пишет, что у мелкого едет крыша, — посмеивается блондин, печатая что-то и откладывая телефон в сторону. — Бедный так старается, готовится… — Чего он так волнуется? — Юнги не отрывает взгляда от дороги. — Ты представь, что с ним будет, когда он увидит подарок. Пока глаза старшего изучают темный асфальт и белые полосы на нем, взгляд Чимина давно уютно устроился на его профиле. Впервые в жизни он брюнета видит за рулем, и от этого зрелища совсем не хочется отрываться. — Да я уже думаю, не переборщили ли мы? — младший трет ладони о коленки. — Вдруг он откажется или… — Одного нервного нам хватит на сегодня, — рука Юнги правая, соскользнув с руля, накрывает теплую ладошку. — Все с ним будет в порядке. Я уверен, Чонгуку очень понравится подарок. — Учитывая, как он был расстроен, когда контракт захотели подписать только со мной… — свою мысль Чимин не заканчивает. — Вдруг он решит, что это услуга, сделанная свысока? — Думаешь, Чонгук такой? Блондин уже ничего не думает. Он продолжает разглядывать лицо старшего, будто красивые лесные пейзажи, по которым они едут уже час, его и не интересуют вовсе. — Не знаю… — Да он даже не на тебя разозлился тогда, — Юнги покрепче стискивает ладонь Чимина, — А на себя. Ты же сам говорил. — Я просто боюсь обидеть его, — взгляд младшего впервые опускается. Внизу, на коленях, его встречают их сцепленные руки. — Это подарок от нас троих, тебя, меня и Тэхена, — брюнет поворачивает голову, мельком кидая взгляд на парня. — Если что, мы сразу скажем об этом, и тогда задних мыслей у него точно не возникнет. Молчание длится недолго. Юнги заводит разговор, задавая вопрос, который может и кажется немного поспешным, но необходимость в нем брюнет все же испытывает. — А ты? Ты придумал, что хочешь на день рождения? Чимин кажется удивленным. Он медленно поднимает глаза, садясь к Юнги вполоборота. — Еще же так рано, — смущенно улыбается. — Я не знаю, что хотел бы… — Подумай тогда, — старший, хоть и глядит снова на дорогу, не может сдержать ответной улыбки. — А если не сможешь придумать, то я постараюсь подготовить для тебя какой-нибудь сюрприз. У блондина глаза щурятся от удовольствия. Рука Юнги продолжает держать его ладонь, и младший вдруг вспоминает, что именно об этом с детства и мечтал. Ему всегда нравилось путешествовать на машине, даже если это была банальная поездка за город. Парень вспоминает, как, будучи подростком, мечтал о собственной машине, в которой он будет ехать с любимым человеком, слушать приятную музыку и держаться вот так за руки. Переглядываться, обсуждать окрестности и, возможно, других водителей. Останавливаться на заправках, чтобы передохнуть и что-то съесть. Например, Чимину всегда нравились заправочные хот-доги. Они были вкуснее, чем какие-либо другие, хотя стоили значительно меньше. А как было прекрасно (в мечтах блондина) ехать вечером, встречая закат вместе. Направляться навстречу красному солнцу, опаляющему землю, и понимать, что их совместный путь по жизненной тропе с любимым человеком будет длиться долго-долго. Видимо, моя мечта сбылась? Есть только один нюанс — машина не моя, и не Юнги. Но мы вместе. Разве этого не может быть достаточно? Может. За последнее время парень отчетливо понял, что именно этого ему и достаточно. Юнги, даже если делает для Чимина самую банальную мелочь, заполняет собой все пустоты в его душе, залечивает старые раны, заставляя забыть такое ненужное прошлое. — Ты такой хороший, хен, — вздыхает блондин, накрывая их руки своей правой. — Чем я только заслужил тебя? — Своим добрым сердцем, — Юнги смущается и густо краснеет, когда младший, перегнувшись, целует его в щеку. — Я тебя люблю, золото. Я для тебя все что угодно сделаю. — Спасибо, хен, — серьезно так, будто услышал самую важную клятву в жизни, произносит блондин. — Я люблю тебя.***
Когда Тэхен услужливо сообщает Чонгуку, что Юнги с Чимином уже на подъездной дорожке, последнее, что он ожидает услышать, это нервно-радостный визг. Младший выскакивает с лестницы, одетый так, будто они и в самом деле ждут важную персону. Парень надел джинсы черные прямого кроя, рубашку и джемпер сверху, на котором пестреют британские ромбики. Шатен даже себя — в привычных брюках и рубашке — чувствует на фоне него слишком уж повседневным. Но у Чонгука сегодня день рождения, а значит, ему простительны все капризы, в том числе гардеробные. — Приехали? — трясущимся голосом спрашивает парень. — Ага, — Тэхен продолжает сидеть в кресле-качалке, махая рукой гостям через огромные окна. — Смотри, какие довольные! Чонгук выглядывает в окно буквально на секунду. У этих двоих и правда лица светятся. Чимин разглядывает фасад дома, высказывая свои впечатления брюнету на ухо. Юнги молча соглашается, кивая, а потом еще указывает пальцем на крышу, вставляя и свои комментарии. Звуки доносятся до Тэхена только когда Чонгук открывает парням дверь, радостными возгласами встречая их на пороге. — С днем рождения! — Чимин первым накидывается на парня с поздравлениями и объятиями. — Скоро совсем большим станешь! Шатен решает не выползать в прихожую, оставаясь в уже нагретом им же кресле. — С днем рождения! — поздравляет Юнги, и Чонгук почему-то смотрит на него до ужаса почтительно. — Я желаю тебе творческих и рабочих успехов. — Спасибо, — Чонгук помогает гостям оставить свои вещи в прихожей и проводит их в гостиную. — Проходите. Тэхен вскакивает с кресла, как только светловолосая голова появляется в арке комнаты. Чимин спешит к нему с широкой улыбкой. — Привет! — друзья обнимаются, параллельно с этим раздавая друг другу пару легких ударов по плечам и спине. — Дизайнер Ким, рад Вас видеть! — Благодарю, танцор Пак! — шатен склоняется в театральном поклоне. — Много наслышан о Ваших выступлениях! Юнги заходит в гостиную следом, тут же закатывая глаза. — Хватит вам… — О, и о Вашем композиторе я тоже слышал! — тут же подхватывает Тэхен. Брюнет усмехается уголком губ. — Он всегда такой вредный? — Нет, только когда ты рядом, — Юнги подходит к шатену, одаривая крепким объятием. — Рад тебя видеть. — Я тоже, — смеется Тэхен, замечая стоящего позади них и наблюдающего за всей этой картиной с плохо скрываемым умилением Чонгука. Младший подходит ко всей компании, неловко перетаптываясь на месте. — Давайте присядем за стол? — предлагает, стараясь спрятать так и рвущуюся наружу довольную кроличью улыбку.***
Хосок звонит, пишет, проклинает, ненавидит. Ему хочется разрыдаться от отчаяния. Как Сокджин мог? Почему не предупредил? Он уже уехал? Где его носит? Тысяча вопросов крутится в голове как рой бешеных пчел, и ни один из них не приносит никакого результата. Только теперь стол коллеги кажется рыжеволосому пустым и заброшенным. Только сейчас собственный кабинет представляется тихим, будто кладбище, где он похоронил свою последнюю надежду на то, что брюнет останется. Только с той самой минуты, как он узнал о его увольнении, Хосок начинает больше всего жалеть, что гнал Сокджина за дверь. Что теперь он, видимо, и правда ушел.***
— У нас есть для тебя подарок, — Тэхен наконец решается это сказать. Они пьют и празднуют уже третий час, а шатен все никак не спешил начать. Чимин настойчиво пихал его ногой под столом, Юнги оказывал давление тяжелым взглядом, и от всех этих разнообразных нападок Тэхен пытался прятаться как мог. — Подарок? — Чонгук выглядит так, будто забыл совсем, что у него сегодня праздник. — Какой? — глаза блестят детским любопытством. — Мы подготовили его все вместе, — вклинивается Чимин, ловя на себя благодарный взгляд Тэхена. — Надеюсь, тебе понравится… — Что там? — нетерпеливо перегибается через стол младший, замечая, что Юнги начинает под столом какую-то бурную деятельность. — Что? Брюнет о чем-то перешептывается с Чимином, передает ему тот самый подарок, который продолжает свое путешествие по кругу, совсем скоро оказываясь в руках Тэхена. Тут уже Чонгуку удается разглядеть, что шатен трясущимися кистями держит конверт. Достаточно большой, но все еще слишком маленький, чтобы быть совместным подарком. — Чонгук, это… Я знаю, что говорил, что тебе нужно доучиться в универе, и я не отказываюсь от своих слов… — Тэхен перебирает несчастные уголки конверта, то и дело прокручивая его в своих руках. — Тем не менее, я думаю, тебе это понравится… И точно будет полезным… Младший уже сам вытаскивает подарок из рук парня, быстро его вскрывая. Внутри лежит лишь какая-то бумажка, что делает всю ситуацию в глазах Чонгука какой-то глупой шуткой. Ему решили подарить бумажку? Очень здорово. Отличная идея. — Что это? — через лист проглядываются буквы мелкие. Парень понимает, что весь лист заполнен каким-то текстом. — Зимой в Пусане будет проходить танцевальный фестиваль… Мы отправили заявку от твоего лица, и ее приняли, — Тэхен тараторит, неуместно вставляя длинные паузы между некоторыми словами. — Это платный конкурс, куда съезжаются продюсеры, — добавляет Юнги, крутя в руке стакан виски. — Ты достоин того, чтобы твой талант и старания были замечены. — Это было очень дорого? — в глазах младшего такая радость плещется, что оторваться от них просто невозможно. — Нет, правда… Это очень дорого, должно быть… — Сегодня твой день рождения, — Чимин поднимает бокал, — Так что прими этот подарок и наши поздравления, Чонгук. Все наперебой начинают парню чего-то желать. Он теряется в произносимых фразах, не понимает большей их части. Перед глазами маячит текст с бумажки, такой простой, но до безумия ценной и важной. Хочется расплакаться, прыгать от радости, кричать, визжать. Расцеловать всех троих куда только можно. Звон бокалов и стаканов отражается от окон, за которыми лес давно потемнел, превратившись в большое черное пятно. Только фонари, расставленные вокруг дома, похожие на стаи подозрительно огромных светлячков, озаряют темноту сиянием своих желтых огней.***
🎶Savage Garden — To the Moon & Back🎶
Громкий хохот Тэхена, грохот посуды, отблески ламп… Все это заставляет Юнги в один момент подняться из-за стола с меланхолической усталостью. Ему вдруг нестерпимо хочется подумать. Засесть в каком-нибудь тихом месте, подальше от возни шатена с младшим, их вечных взаимных подколов, беглых прикосновений и непосредственной язвительности. Чимин кажется усталым. Юнги знает, что он много работает в студии и агенстве, хотя музыка у них еще не готова до конца. Тем не менее, блондин продолжает сидеть за столом, лишь глянув на старшего, когда тот простым кивком и легкой улыбкой сообщает ему, что все в порядке, он скоро вернется. На улице прохладно. Юнги бы даже сказал, что холодно, если бы не отсутствие ветерка, скрашивающего осеннюю погоду. Лес кажется тихим и манящим. Он окружает со всех сторон, захватывая в свои пушистые лапы и крепко обнимая. Где-то в ветвях изредка шумят птицы, но в целом — вокруг царит вакуум ночи, накрывающий все своим темным звездным куполом. Не успевает парень и пяти минут просидеть один на крыльце, как к нему выходит Чимин, потирая глаза и потягиваясь после долгого сидения на стуле. Через приоткрытую дверь доносится тихая музыка. — Ты чего, хен? — голос родной и любимый звучит где-то над головой. Не дожидаясь ответа, парень опускается на ступеньку рядом. — Хороший получился вечер… — Я бы никогда не подумал, — Юнги проводит рукой по растрепавшимся немного волосам, — Что у них что-то выйдет… I would fly to the Moon and back if you’ll be… Блондин поворачивает на парня голову. — У Чонгука с Тэхеном, — уточняет старший. — А вот они уже и день рождения вместе отмечают… — Я тоже, — тихий смешок скользит в голосе, так в лесной тишине. — Тэхен так изменился… Я никогда не видел, чтобы он так на кого-то смотрел. — И мы поменялись, — вздыхает брюнет, укладывая ладонь бережно на колено младшего. — Ты особенно.…If you’ll be my baby
— Неужели я был настолько другим? — искренне удивляется Чимин, не веря. — Прям совсем-совсем? — Ну, не «совсем-совсем» конечно, — смеется брюнет, — Но ты был будто демоверсией себя, а сейчас раскрылся полностью… Ты узнал себя лучше, позволил себе быть таким, каким всегда хотел… — А ты? I’ve got a ticket for the world where we belong… — А я… Не знаю, — Юнги прячет смущенный взгляд, боится, что даже здесь, в этой темени, его можно увидеть. — Я просто стал проще относиться к своей жизни, ценить каждый момент, наслаждаться им. Благодаря тебе, золото. Чимин осторожно прикладывает ладонь к лицу парня, оглаживает большим пальцем щеку. Юнги заглядывает ему в глаза, и его посещает чувство, однажды уже испытанное: ему кажется, что зрачки младшего блестят в темноте, отражая миллиарды звезд над их головами, складывая их в причудливые созвездия, названия которых брюнет никогда не помнил. Младший тянется вперед, направляя парня к себе навстречу, прижимается теплыми губами крепко, обдает ароматом виски. Юнги кажется, что он пьян. Все действия Чимина прожигают в его сердце каждую клеточку, уносят разум далеко в космос, где ему самое место. Блондин спускает свою маленькую ладошку ему на шею, оглаживая вены выступающие. Его язык медленно пробирается внутрь, вышибая все мысли. Брюнет никогда не был уверен в своей жизни. Постоянно переживал, что делает что-то не так, что следует по ложному пути, что совершает ошибку за ошибкой. Но теперь, как только Чимин появился в его жизни, сидя с ним вот так на прохладном крыльце, медленно целуясь, он понимает: пусть ошибался, пусть делал что-то не так, все это он готов отпустить и простить себе. Потому что какой это имеет смысл, если в конечном счете он пришел к тому, что имеет сейчас? Встретил прекрасного человека, заслуживающего, чтобы ему все звезды с ночного неба достали и положили прямо в ладони, которого он будет любить, пока сердце его от этой же любви не остановится.…So would you be my baby?
— Хен, может быть, ты подумаешь, что я тороплю события… — Чимин не отстраняется сильно, продолжая прерывисто чмокать парня в губы. — Просто… Как тебе идея превратить твою квартиру в нашу собственную студию? — Что? — Юнги придерживает блондина за талию. — А жить… — А жить мы будем у меня, — еще один поцелуй, более вязкий и долгий, — Вместе. Быстро? Может быть. Часть сознания старшего говорит ему, что так и есть, но слушать его он сейчас не хочет. Ответ на вопрос у него давно готов. Был готов еще тогда, когда он Чимину подарил то самое цветочное кольцо. — Я согласен, золото, — тихий взвизг Чимина прерывается поцелуем. — С тобой куда угодно, хоть на Луну.If you’ll be my baby.
***
Когда парни, вдоволь нацеловавшись (хотя обоим все равно будет казаться этого мало), возвращаются в дом, картина их ждет невероятно нелепая. Тэхен сидит в кресле-качалке, усадив Чонгука к себе на колени, с вытаращенными глазами. — Не буду я в это играть! Это ужасная игра! — возмущается шатен, пока младший всеми способами пытается его уговорить. — Ну одну партию, пожа-а-алуйста! — Чонгук держит в руках Монополию, тряся ей перед носом у парня. — Чимин! Юнги-хен! — вопит Тэхен, увидев их в дверном проеме. — Скажите, что мы не будем в это играть! Пусть один играет! — Вообще-то у меня сегодня день рождения! — пищит Чонгук, обиженно от шатена отворачиваясь. — Как ты можешь так говорить? Чимин с Юнги стараются сдержать рвущийся на волю смех. Их переглядывающиеся глаза ведут собственный диалог. — А я «за», — неожиданно для всех соглашается брюнет, усаживаясь за стол. — Я тоже, — поддерживает Чимин. — Тэ, у него же правда день рождения, чего ты? Чонгук визжит от радости, открывая коробку и принимаясь выуживать оттуда все необходимое. Тэхен стонет куда-то себе в ладонь. Никогда он не любил эту чертову Монополию. — Если я проиграю, — начинает шатен, тут же замечая на себе три пары глаз, твердящих ему уверенно, что так и будет, — То выкину ее в окно.