мольберт испачкан в чувствах

двадцатые числа декабря были самыми лучшими. снег шёл густыми крупными хлопьями, укрывая всю грязь и слякоть очаровательно мягким покрывалом. ветра почти не было, а солнце наконец не закрывалось бледными облаками. и именно в такую погоду, как по волшебству, отменяют сегодняшние занятия в художественной школе. прямо под самое начало урока. теперь у закрытых дверей стоят сяо и люмин — завсегдатаи первые пташки их класса. смотрят в телефоны, потом друг на друга. — мы лохи? — улыбкой проигравшего спрашивает люмин. — именно. — тогда… давай пройдёмся? — до куда? — до куда твоя душа пожелает. — густой морозный пар красиво растворялся на ледяном воздухе, чем завлёк внимание девушки. она начала пускать его специально, иногда дуя на рядом стоящего друга. — ладно-ладно идём. — и они пошли. когда здание художки скрылось за деревьями парка, люмин решила разбудить свой озорной нрав и запустила в сяо хорошо слепленный снежок. тот прилетел прямо в руку юноши, что в это время ею чесал висок. он удивлённо посмотрел на неё и в его глазах читался немой вопрос: «это что такое?». люмин же коварно улыбнулась и запустила ещё один, как бы завлекая на небольшую битву. сяо был гордым, серьёзным, невозмутимым. именно поэтому телефон был закинут в сумку, сумка на ближайшую скамейку, а в руках появились комы снега. сяо лепил быстро и кидал метко, поэтому «смертоносный поединок» был ещё веселее. люмин уже который раз попадала ему за шиворот, чем очень раззадоривала друга. он ловко прокрался ей за спину и накинул сверху много снега, да так, что люмин, размахивая руками и визжа о спасении упала — да не просто, а прямо на сяо. они оба повалились в сугроб. девушка была раскрасневшейся, глубоко дышащей и очень счастливой. в золотистых глазах мелькали солнечные блики, что завораживали собой и так долго смотрящего сяо. он выглядел также: растрёпанные волосы, с некоторых стекали морозные капли, словно роса, румяное лицо и редкая улыбка, немного показывая клыки. сяо и правда похож на кота, только не ворчливого, как раньше, а очень милого, пушистого, такого, которого начнёшь гладить, а он сам подвинется ласкам. люмин очарованно разглядывала лицо юноши, даже не понимая, что он делает тоже самое. она медленно поднесла к его щеке руку, и на секунду остановилась. разум был затуманен весельем, красотой природы и лежащего рядом человека, а также неизвестным желанием прикоснуться. дрожащие холодные пальцы, что были влыжными из-за снега, наконец дотронулись кожи лица сяо. он прикрыл глаза, забывая как дышать. вот точно замурчит. они лежали на снегу, не чувствуя холода, ибо сейчас тепло скапливалось, пусть и неравномерно, а только у лица. оба не слышали ни прохожих ни зимних птиц. время остановилось, став чем-то незаметным, в то время как рука люмин двинулась ниже. прямо к самым губам. пальцы наклонились ближе, невесомо их коснулись, будто боялись обжечься. сяо был очарован ею, её движения усыпляли бдительность, а глаза, в который он когда-то влюбился — заставляли, нет, дарили желание подчиниться. он всё ещё не дышал, ожидая дальнейших действий этой «феи». но люмин, что сейчас была так близко, только быстрым движением убрала спавший локон волос за ухо, неловко смеясь. — хах, хотела волос убрать, а сама промахнулась. — она резко отвернулась, и только красные, будто горящие уши были честными. девушка тут же вскочила со снега, подмечая, что её штаны насквозь промокли, как и рубашка, в которой растаял закинутый сяо снег. юноша сам подорвался и как-то потерянно поправлял одежду. что же это было? что они сейчас чуть не сделали? хоть разум и кричал о самом возможном и желанном последствии, сяо зажмурил глаза, пытаясь этого не слышать. подростки отряхнулись и зашли в ближайшее кафе, где подсохли и подкрепились. на часах уже было шесть. это значило, что первый урок в художке был бы закончен, и поэтому сяо в такое время не ждут. «сегодня отец будет дома рано. возможно он уже там. что ж, тогда обсужу с ним эти… странные… ощущения.» — краснеющий юноша видел перед глазами тот самый момент доходил до знакомого двухэтажного здания, совершенно не замечая горящего в общей гостиной света. он открыл входную дверь, что не была заперта и прямиком направился туда, где слышал голос отца. «снова разговаривает по телефону… ну ничего, посижу там, дождусь, когда договорит и обязательно спрошу возникший вопрос» — сяо выглядел решительно, как никогда не казался перед отцом таковым. подходя ближе, юноша вдруг сталкивается с самым нежеланным здесь человеком — чайлдом. чего этот… тип вообще тут забыл?! ярость накатила возрастающей волной, готовой опрокинуться и на гостя и на отца. — ох, привет, сяо. — рыжий неловко улыбнулся и, почесав затылок, ускользнул к коридору. — сяо? ты уже здесь? — ошарашенный вид чжун ли был не менее ошарашенным, чем у его сына. они смотрели друг на друга долго, не обращая внимания на возникшее и стремящееся к высоте напряжение, повисшее в воздухе. они молчали до поры, пока не услышали щелчок входной двери, что означало уход постороннего человека. и это было началом конца. но конца чего — ещё не понятно. — что тут делал твой клиент? — стараясь особо не срываться, сквозь зубы проговорил сяо. он часто дышал, подмечая оставшийся и пропитавшийся в комнате запах этого рыжего… типа. раздражает. — мы… обсуждали бизнес. не беспокойся, у меня всё под контролем. — чжун ли говорил спокойно, чуть ли не уговаривающе. это вообще было странно слышать от человека, каким показывал себя мужчина на публике. казалось, он преисполнен силой и властью, причём такой, какой «простой смертный» бы не мог иметь. но дома, когда сяо пытается до чего-то докопаться, чжун ли вдруг становился самым тихим и осторожным существом, что боялось неправильно «шагнуть» в разговоре. он направил свой взгляд на сына, который наоборот этот самый взгляд не хотел ловить. юноша отвернул голову в сторону, смятенный и обидчивый, что показывать совсем не хотелось. — ладно. — вздохнул сяо. — такое ощущение, будто ты хотел бы поговорить. да? — да. — устало на выдохе произнёс мужчина. — это очень важный для меня разговор, пожалуйста, отвечай честно. — хорошо. — сяо нахмурился, понимая, что с такими словами тема их обсуждения будет совершенно неприятной. — фух. сяо, если бы чайлд… точнее мистер чайлд стал чаще приходить к нам в дом, ты бы как отреагировал на это? — сяо не ошибся. разговор становился отвратным. — он уже часто приходит к нам в дом. — правда? надо же… — чжун ли казался сейчас таким беспомощным и маленьким, будто съёжился. сяо даже стало как-то жаль. не отца, конечно, а то, что из этой попытки поговорить ничего нормального не выйдет. юноша глянул на отца, который пальцем постукивал по подбородку и собирался начать говорить. — тогда… если он начнёт приходить к нам в дом ещё чаще? — ты сейчас ждёшь ответа на вопрос: как бы я реагировал на это? — да. вообще, что ты скажешь об этом человеке? — он мне абсолютно неприятен. я его почти ненавижу. и не хочу видеть здесь даже при такой частоте посещения. — слова сына резали сердце отца острым копьём, не жалея ни его чувств, ни своих. — но я не имею права тебе что-то запрещать. даже подобное мнение говорить слишком плохо. — ох… — чжун ли готов был подлить себе в чай вина, чтобы успокоить нервы. но слушать своего ребёнка не перестал. — ты принял люмин, принял её брата, принял нашу с ней дружбу… — сяо сам был готов искусать себя до костей, лишь бы не кромсать словами душу отца. но не мог. он обещал быть честным. — поэтому я должен поступить также. каким бы человеком этот чайлд не был — ты сам принимаешь решения. я лишь могу в стороне пускать на него злобу. ни больше. — сяо… — чжун ли глубоко выдохнул, будто у его горла убрали лезвие копья чуть в сторону. он хотел было прикоснуться к сыну, обнять его, сказать, как дорожит им и всегда будет стараться не перечить ему, но почему-то сейчас это было сложнее. сложнее, чем когда-либо. мужчина так и остался сидеть на своём месте, таким напряжённым, будто сейчас начнёт дрожать. как и его сын. юноша находился в слишком закрытой позе, чтобы казаться спокойным и готовым принять реальность. они так и остались сидеть в тишине, глотать услышанные друг от друга слова и понимать, что такой компромисс — чертовски сильно душит. и это было противнее всего.

***

подруги сразу, как только получили сообщении от учительницы по поводу отменённого занятия пошли к янь фей домой. она радостно о чём-то говорила, постоянно забываясь в терминологии и деталях разговора. и всякий такой раз ху тао отвлекалась на чертах лица своей подруги. вот, носик чуть сморщился, потому что янь фей не нравится эта глава в изучаемом ею гражданском кодексе. а сейчас она мило жмурит глазки, так как солнце блестит так ярко, что смотреть на ху тао становится невыносимо. девушка отодвигает шатенку в сторону, сама становясь впереди неё. вот сейчас им обеим удобнее любоваться друг другом. теперь на фоне облитых ярко-жёлтым светом облаков макушка янь фей выглядит волшебно: кончики некоторых коротких прядей на свете кажутся не розовыми, а прозрачно-золотистыми, а кожа красноватая, то ли от зимнего румянца, то ли освещение такое. ху тао всё ещё трудно различать подобное в цвете, сколько бы лет она не проучилась. неподалёку показался трёхэтажный домик девушки. её квартира находилась в самом низу, кажется она была как раз первой, поэтому через пару минут подружки, уже разутые пошли на кухню. ху тао по-хозяйски нагрела чайник и полезла в шкаф доставать кружки, пока сама хозяйка квартиры расселась на стуле и продолжила говорить. она вообще любит много поболтать — всегда найдёт тему, а ху тао её поддержит. девушки спустя минуты две уже готовили чай, разложили сладости, обсудили прошедший день одной из них и не только. — и сколько же он ещё будет за ней бегать?.. — янь фей опустила головку на руку, сама запуская себе в рот очередную карамельку. — ты про сяо? хмм… думаю, ещё долго. хотя, если люмин сама решится признаться, то это не растянется. даже и полугода не пройдёт. — девочки рассмеялись и теперь подшучивали над бедным кузеном шатенки. — сто процентов он ещё гуглить начнёт: «как признаться девушке????» ахах! — да не, он к папе побежит. если не к люмин. — ху тао сделала последний глоток, продолжая говорить. — она вообще умная девочка. и шустрая. уверенна, если бы прям полюбила — призналась бы, не задумываясь. я даже как-то… ну, завидую чтоли. — кому? — янь фей прильнула к столу, словно допрашивала подругу. — а что, ревнуешь? ахах, больно! — ху тао тут же защекотали, а может и защипали. девочки продолжили бы громить кухню, пока одной из них не пришло уведомление на телефон. — о, а давай фильм посмотрим? тут у меня есть какой-то начатый, но я уже полгода его никак не осилю. поможешь? — хитро улыбнулась янь фей, ловя на себе искрящийся интересом взгляд подруги. — пошли! — топот ножек ху тао раздался по всей квартире, чем раззадорил девушку. она спокойно пошла к себе, уже подмечая, как ловко шатенка настраивает телевизор к просмотру. — а я смотрю ты уже тут вовсю разбираешься. — готовлюсь к супружеской жизни. — подобные шутки были нормой для подруг, даже несмотря на то, что каждая на них смущалась. — а почему это ты у меня жить будешь? а если я хочу у тебя? — янь фей уловила озорной блик в глазах девчонки, что сейчас была похожа на очень милую белочку. ху тао ловко прошмыгнула вплотную к подруге, прекрасно замечая, как краснеют щёки впереди стоящей. — сяо с люмин будем мешать. этот меня и так загоняет вечно в комнату, шумная я типа, а так, здесь никому мы мешать не будем. — ну ты гени… — девушка не договорила, как ощутила на своём носике поцелуй от шатенки. он был слишком детским и наивным, но от того таким смущающим. лицо покраснело и выглядело гуще волос, уже не сливаясь с ними, а контрастируя ярко-красным с бледностью розовым. ху тао сама покраснела, и может быть, янь фей дождалась бы спадающей из-за смущения озорной улыбки, если бы только не отвернулась от подруги сама. они стояли так секунды три, пока с телевизора не раздался звук заставки. — о, подключился! — воскликнула ху тао. она подбежала к краю кровати, не садясь на него, а свалив оттуда подушки и кладя их себе на пол, чтобы сесть. янь фей подбежала к разложенному месту, пытаясь забыть всю неловкость, чтобы спокойно смотреть в глаза, но не могла — шатенка сидела так близко, что хотелось лишь крепче сжаться в ней, ощутить тепло, почувствовать себя хорошо и уютно. фильм уже дошёл до середины. какие-то громкие крики или стоны актрисы и актёров, показывающие боль и отчаяние были настолько скучны и примитивны, что несколько зевков точно слышались от девушек. они даже не поняли кто первый начал. как итог — ху тао уснула, прямо на коленках своей подруги. янь фей очень смутилась этому, несмотря на то, что они смогли столько вместе пережить. нежно прикоснувшись тонкими пальцами к тёмной макушке, девушка стала равномерно поглаживать волосы, распутывая некоторые пряди, а иногда плетя небольшие косички. фильм давно закончился — пошла вторая минута титров, но янь фей было не до этого. более того, оно даже мешало. тихое сопение ху тао было едва слышным, но таким умиротворённым, что девушка кое-как сдерживала себя от крепкого объятия, что могло разбудить уставшую подругу. темнело быстро, что к шести часам пришлось видеть холодный диск луны на небосводе. янь фей задумалась: что же происходит между ними? как поступить, если что-то выйдет из-под контроля? и будет ли это приемлемым? столько вопросов, а ответов совсем нет. девушка почесала висок и убрала за ухо щекотящую короткую розовую прядь. может как-то обсудить это с ху тао? на то они и подруги, чтобы что-то обсуждать вместе. о нет, кажется, янь фей всерьёз задумалась о их так называемой дружбе. это было хуже всего: если много думать, жить станет куда сложнее. это однажды сказала сама ху тао. она вообще была умной и ответственной, какой бы не казалась с первого взгляда, однако, свои принципы были немного странными. да только подругу это не волновало — наоборот, она следовала им и согласилась, что жить и правда легче. да только накатившиеся чувства, что были постоянно игнорируемыми, но не подавляемые девчонкой никуда не делись. они с каждым разом накатывали всё сильнее, давили на сердце неопытной девочки и кричали, звеня и стреляя: «действуй! действуй, ну же!». и это было невыносимо. — ху тао. ты спишь? — тихо, наверное даже моляще, произнесла янь фей. — м? нет. уже… а что такое, милая? — девочка заморгала глазками, ласково оглядывая подругу, на которой всё продолжала лежать она. было темно, хоть глаз выколи, но не видеть какое-то смятение или даже тревогу было невозможно. красивые большие зелёные глаза девушки смотрели сейчас в окно, прямо на луну, будто ожидая от неё ответа. но луна всегда молчит. поэтому спрашивать нужно у людей. — я тут… не знаю. на меня что-то накатило. просто… любопытство. — она заёрзала на месте, словно ей было некомфортно, но потом, почувствуй на своих руках руки ху тао, тут же успокоилась и решилась на вопрос. — тебе… кто-нибудь нравится сейчас? или… тебя вообще интересуют с кем-то отношения? — ээ… — ху тао запнулась. ей было слишком неловко отвечать на подобный вопрос, при условии, что такое в голову для размышлений ей вообще не приходило. хотя кого она обманывает? ей приходило подобное в голову, и очень часто. она постоянно размышляла об этом, будто боясь самой ситуации, как в ней повести. и вот. приехали. — янь фей, а что случилось? тебе кто-то признался? — ну… — ху тао пожалела, что спросила. в темноте, где её выражение лица не видно, было мучительно понимать, что вообще-то ответить она может не только «нет, ху тао, что ты, я люблю только тебя». шатенка глубоко вздохнула, судорожно вспоминая своё мнение. совсем недавно она размышляла о том, что будет, если она влюбиться в свою подругу. и только один ответ приход в голову — признаться. он казался таким очевидным и верным, что разум совсем забывал, что вообще-то янь фей мог кто-то нравится. и этим человеком могла быть не ху тао. теперь же, видя её бегающий взгляд, девушка всё больше и больше чувствовала некое опустошение, которое было куда страшнее, того что можно представить. янь фей глубоко вздохнула и твёрдо решилась. — нет, ху тао. мне просто насчёт тебя интересно. — а, ну… не знаю… я вообще никогда не влюблялась, поэтому не понимаю как это, но… — и снова голова опустошена. ни какая мысль сейчас не была верной — всё какое-то… не то. девушка решила следить за зелёными глазами, в которых всё больше видимым появлялось сожаление. они будто боялись услышать не тот ответ, что ожидают. ху тао вздохнула и поклялась сейчас сказать только правду: другое бы было лишним. — но думаю да. если я права, то мне повезло с этим человеком. лишь бы было взаимно… — а… если ты сейчас услышишь признание от другого, то что будешь делать? — хм, ну конечно откажу. зачем мне обманывать его? — справедливо. — хмыкнула янь фей. да только насколько сейчас сложно было держаться. слеза уже стекала по носу, норовя упасть прямо на лицо ху тао, что лежала на коленях. пальцы задрожали, а дыхание было едва слышным. шатенка почувствовала что-то не то. она вскочила с колен и прильнула к подруге, обнимая. — а что такое, янь фей? неужели… с тобой так вышло? — замолчи! — не выдержала девушка. — замолчи, ради бога, молчи, ху тао! мне очень плохо. — п-почему? я что-то сделала не так? — девушка напуганно глянула на дрожащую фигуру подруги, что сейчас отмахивалась от неё. — да ты!.. ты… ты и есть та, кто мне нравится, ху тао! но… я же… — а ты та, кто нравится мне. — тихо сказала шатенка. она сейчас была слишком тихий для себя обычной, будто и не она вовсе, но такой смирной и искренней, что янь фей лишь разрыдалась сильнее. — врёшь! всё ты врёшь! — или это ты не можешь в такое поверить. — ху тао была необычайно серьёзной. она прикоснулась тёплыми ладонями к шее подруги, чем заставила на себя обратить внимание. сейчас янь фей была такой беспомощной и крошечной, что создавалась иллюзия взять её к себе на руки и положить в кармашек, где всегда будет безопасно. шатенка нежно обняла девушку, прижимаясь головой к изгибу шеи. расплаканная подруга теперь только хныкала, раскрасневшаяся из-за слёз. — давай я заставлю тебя поверить мне? — к-как? — бездумно бросила янь фей. но это бездумие обернулось острым удивлением. ху тао прижалась своими губами в уголок губ подруги. девушки не умели целоваться — никогда в этом потребности не было, поэтому даже такой жест казался очень интимным. дрожащие холодные руки коснулись тёплых нежных пальцев, сладкие пухлые губы с тонкими покусанными, закрытые, горящие изумрудом глаза с закрытыми карими, со звёздочками, а не бликами. теперь темнота комнаты была спасением. — с днём моего первого поцелуя. — со слезами на глазах произнесла смущённая и безумно счастливая янь фей. — недопоцелуя, хах. — ху тао хохотнула, с такой же радостной улыбкой. девочки сидели на коленях и горячо дышали друг другу в губы. они не могли налюбоваться ни друг другом ни мгновением — всё казалось необъятно красивым. янь фей уронила головку шатенке на плечо, тихонько смеясь от радости взаимной любви и того, насколько ей повезло с подругой. они так и остались сидеть в тёмной комнате на полу, слушая биение сердец друг друга и изучая каждый сантиметр лица. декабрьский холод пронизывал каждую щель, подрагивал сухие ветки и щекотал открытые участки кожи людей, что вздумали выходить в такую погоду. и лишь ласковая луна, что открылась почти полностью, по-матерински нежно целовала каждого находящегося здесь.