идеал

грей любит чай, но по утрам он заваривает себе кофе. несмотря на то, что душ и пробежка бодрят лучше всего. это просто его привычка, но сегодня он решил сделать чая, как раз из той клубники, которую драгнил вымыл. пока грей носится по кухне, раскладывая тарелки, приготавливая чашки, вытаскивая продукты из холодильника, нацу изображает бурную деятельность. грей выгнал его сидеть за столом, чтобы не мешался под ногами. нацу решил не терять времени и делал тосты с джемом. грею, конечно же. впрочем, он был слишком голоден, так что с удовольствием бы съел даже эти тосты, какими бы приторными они ни были. но пока грей не усядется за стол, нацу просто будет прожигать взглядом еду, сглатывая слюни. грей наливает нацу чай и садится за стол, вздыхает, как не вздыхает даже после пробежки, и только он тянется к тёплому тосту, джем с которого уже намеревается капнуть на тарелку, раздается рингтон звонка. нацу хмурится, возмущенно смотрит на часы. неужели друзья грея или его заказчики такие же жаворонки, как он сам? грей берет телефон и мимолетное недовольство от прерванного (еще даже не начавшегося) завтрака мигом пропадает с его лица. он улыбается и прикладывает телефон к уху, а нацу жалеет, что не подглядел имя на чужом экране. грей возвращается на стул, тянется к кружке с чаем. нацу слышит чей-то мужской голос на трубке телефона, который с первой же секунды разговора говорит громкую, торжественную и нескончаемую речь. грей, видимо, был к этому готов, потому даже не волнуется о том, что ему предстоит отвечать — непринужденно пьет чай, будто бы такие звонки с непрекращающимся потоком слов для него обыденность. нацу различает какие-то слова с динамика, догадывается, что это какой-то друг (возможно, близкий, судя по задорному, счастливому, как за себя, голосу) звонит, поздравляя с днем рождения. «очень вовремя» думает нацу, вспоминая, что сегодня уже суббота, а не пятница. — грей, доброе утро! специально звоню тебе в десять, как раз после твоей пробежки, я помню, видишь? звоню, конечно, не просто так, но ты не подумай, я бы и просто так позвонил, но сегодня ведь особенный день! твой день рождения, если ты не забыл со своими занятиями, заказами, работой и вот этим вот ритмом жизни, за которым мы не угонимся. но у тебя есть я и роуг, чтобы напомнить об этом! в общем, что я хожу-то вокруг да около, хочу поздравить тебя с днем рождения в конце-концов-то! двадцать шесть, ты представляешь? я нет. ой, грей, всего пару лет назад я пугал тебя, что скоро тебе будет «без пяти тридцать», а сейчас что? грей давится чаем от смеха, потому что последняя фраза звучит так, будто ему исполнилось сорок. он слышит, как собеседника строго окликает кто-то, и грей знает кто. — кхм, ну то есть, и сейчас все хорошо, ты же как вино — с годами только лучше! и да-да, я помню что тебе неприятен весь этот алкоголь, но грей, часики-то тикают, через год-два ты будешь переживать похмелье неделями. надо наслаждаться редкими моментами своей молодости, когда организм в силах противостоять алкоголю. ну, раз в год на день рождение хотя бы, а? давай, не хочу ничего слушать, ждем нашего именинника на барбекю, и так редко видимся с тех пор, как ты свалил работать домой. еще раз тебя поздравляю с днем рождения. я бы еще наговорил какой-нибудь торжественной чепухи, но роуг мне уже отбил всю печень своим чертовым локтем. якобы я что-то не так говорю. я разве что-то не так говорю, грей? он молчит, а роуг на фоне цыкает, грей чувствует, как он осуждающе качает головой. — ты все правильно говоришь, стинг. вот только не тогда, когда надо. грей едва сдерживает смех, когда слышит, как стинг, смутившись, непонимающе мычит. — в смысле-в смысле? время десять, все правильно, ты должен быть дома. — я дома, но вы опоздали как минимум на десять часов! день рождения вчера был. слышится хлопок, и грей подозревает, что это стинг ударил себя по лбу. стинг смущенно смеется, трубку выхватывают из его рук, похоже, совсем потеряв надежду, что стинг на что-то годен: — господи, грей, я так ему и говорил, что вчера, но нет, он же знает лучше. «поздравлять заранее плохая примета, роуг». суеверный нашелся. с прошедшим тебя. — спасибо-спасибо. — грей смеется мягко, счастливо, нацу нравится это видеть, хоть он и не до конца понимает, что творится по ту сторону трубки. — так что насчет барбекю? мы действительно давно не виделись. если у тебя еще нет планов, конечно же. — роуг, как и всегда, говорит осторожно и тактично, а грей предчувствует, что стинг из-за этого хмурится да закатывает глаза, осуждающе качая головой, ведь «грея надо уговаривать, а не давать выбор». возможно, он отчасти прав, а возможно и не понимал, что своей вежливостью роуг подкупает не отказываться. грей закусывает губу задумчиво, даже откладывает свой сэндвич с джемом, который время от времени немного откусывал, когда в трубке говорили. смотрит на настенные часы, на нацу, который делал вид, что занят едой, но разочарование на его лице было уж совсем трудно скрыть: вызванное то ли тем, что из-за внезапного телефонного звонка его никто не кормит, как грей делает в шутку иногда (чаще, чем иногда), то ли тем, что не весь разговор ему удается подслушать. — я перезвоню и скажу, ладно? насчет планов всё сложно, пока ничего не обещаю. — фуллбастер буквально может представить, как стинг разочарованно выдохнет, и, если бы все зависело от грея, он бы отменил любые дела и даже отложил работу на потом, все-таки, стинга и роуга он не видел слишком долго, но он должен был поговорить с нацу — вдруг у него уже был какой-то план на воскресенье вместе с греем. а грей уж слишком не хотел расставаться с драгнилом, вот только представить, что нацу согласится на такую неожиданную встречу с друзьями своего парня, было трудно. он кладет трубку и смотрит на драгнила с едва сдерживаемой улыбкой на лице, а потом умиляется, заметив, что нацу делает уже третий бутерброд с ветчиной и откладывает их, верно, чтобы отдать грею, когда он договорит. и сам ничего не ел, ожидая парня, чтоб позавтракать вместе, как и пларовали. хотя грей помнил, что нацу был очень голодным — и как после такого ехать гулять с какими-то друзьями, когда у него дома такой заботливый парень? ответ один — никак, но грей может попробовать усесться на двух стульях. — нацу-у-у, — так сладко и просяще тянет грей, что нацу хочется, чтоб его голос был материальным — он бы намазал его на хлеб вместо джема и ел, пока не станет плохо. он поднимает взгляд на брюнета и хмурится вопросительно, чувствуя, что что бы грей ни попросил — отказать он вряд ли сможет. — что такое? — тут такое дело. — заговорщически и виновато начинает грей, а драгнил озадаченно хмурится, даже не представляя, в какой ситуации грею было бы уместно оправдываться перед ним. он не припоминал, чтобы обязывал фуллбастера к чему-то! — мои друзья хотят увидеться сегодня. — оу. — нацу отвел взгляд и насупился, стараясь скрыть грусть на своем лице. он хотел провести эти выходные от и до вместе, представлял, как в субботу они отметят день рождения, а в воскресенье будут сидеть дома, смотреть фильмы, список которых они уже составили на годы вперед, и бездельничать, обнимаясь. но он неохотно напоминает себе: это нормально, что у грея есть свои планы и свои друзья, не касающиеся драгнила. поэтому он уже мысленно вспоминает, где разбросал свои вещи, чтобы после завтрака собраться и пойти домой, возможно, писать лекции, которые он откладывал до последнего, хотя уйти от грея домой и закрывать долги звучит худшим вариантом проведения выходного. впрочем, он может заняться и другим, но тоска в душе все равно оставалась, и нацу понимал, что покидать грея является портящим любой досуг условием. — это отлично, грей. стараясь звучать искренне, сказал нацу, утешающе улыбнувшись. — да, но я хотел тебя спросить кое-что… — он берет один из приготовленных нацу бутербродов и, вместо того, чтобы поесть самому, преподносит его ко рту нацу, не оставляя тому выбора, кроме как есть с его рук, впрочем, не то, чтобы нацу был против, скорее, так было тяжелее вести разговор, но, в который раз, отказывать грею он не умел и не хотел. он лишь послушно откусил хлеба, смотря на парня, стараясь показать, что он все еще внимательно слушает. — как ты отнесешься к тому, что я хочу пригласить тебя с собой? грей выглядит умоляюще, а надежда в его голосе пробирает до самых костей, и, стараясь игнорировать инстинктивное желания потакать такому грею, нацу всерьез задумывается, как бы он отнесся к этому. нацу был не против, он даже хотел, чтобы грей наконец-таки посвятил его и в свое окружение, ведь о своих друзьях он говорил не так много — ничего конкретного, но этот звонок из ниоткуда заставлял нацу чувствовать щемящее от волнения сердце. все-таки, он хотел морально подготовиться к знакомству с таинственными друзьями грея, ведь они должны многое о нем сказать, но и нацу должен предстать в лучшем виде, чтобы получить одобрение. по крайней мере так думал сам нацу, а грей, вероятно, придерживался мнения, что чужое одобрение его отношений ему не сдалось вовсе и это будет лишь веселым времяпрепровождением с близкими ему людьми. хоть они и думали иначе. — м-м-м, — промычал нацу неуверенно и грей обеспокоенно нахмурился, чувствуя его тревогу. — я тоже бы хотел встретиться, но это как снег на голову… я немного нервничаю, честно говоря. — почему? ты переживаешь, что они повлияют на мое мнение о тебе? по-моему, в этом плане стоит волноваться мне. как говорят «скажи мне кто твои друзья…» — грей смеется, а нацу чувствует себя немного легче из-за его улыбки. ему приятно, что грей его поддерживает, может, немного льстит, но пытается подбодрить, взяв за руку, сплетая их пальцы в замок, качая рукой обнадеживающе. — ну, когда я рассказал тебе про своих друзей, ты не убежал, хотя, знаешь, я бы не удивился. — нацу, наверное, теперь будет упоминать локи каждый раз, когда представится возможность, словно нарочно давя себе на больное. или, может, ему не хватает уверенности, поэтому он ее ищет в утешениях грея о том, что локи его не беспокоит. — нацу, если бы я убегал каждый раз, когда в моей жизни так или иначе встречались какие-то аморальные идиоты, я бы уже был..... очень далеко… нацу смеется, услышав это, смеется сильнее, когда грей изображает сверх быстрый бег, тряся руками, словно во время пробежки. он даже не мог представить, как далеко бы он убежал с такой скоростью! шутки шутками, но нацу стоило бы собираться, ведь они с греем могут просидеть, болтая, хоть до следующего дня, однако, это не имеет значения, если нацу все-таки откажется от встречи. он с последними каплями сомнений взглянул на грея, который старался выглядеть не слишком надеющимся, все-таки, он не хотел всерьез давить на нацу, несмотря на свои мольбы в начале, поэтому сохранял более-менее невозмутимый вид, продолжая завтрак. — ладно, думаю, будет любопытно узнать твоих друзей. — нацу правда придерживался этого мнения, и, как бы тревожно ему ни было, все-таки этот идеальный грей, который существовал только в жизни нацу — у них не было общих знакомых, нацу не видел и не слышал его коллег, не встречался с его семьей — вызывал подозрения и интерес одновременно. он невольно хотел приземлить идеализированного грея в своих глазах, убедиться, что грей — такой же простой смертный, как и нацу, что нацу его достоин и может называться его парнем. пока что, смотря на грея, у него на языке вертится этот глупый подкат, который звучит неиронично на фоне безупречного-прекрасного-неотразимого грея фуллбастера: «мне позвонили из рая и сказали, что у них сбежал самый красивый ангел. но я тебя не выдал». — так что не отказывай стингу. поедем вместе. грей засиял и сомкнул ладоши в удовлетворении, словно был готов вот-вот хлопать ими от счастья, аплодируя, а нацу улыбнулся смущающе. хоть его соглашение было действительно чем-то серьезным, зависящим от кучи факторов, объективно, пойти на встречу для нацу, который социофобом, вроде как, не являлся, дело простое, и он был так польщен, что такие мелочи радуют грея до такой степени, впрочем, может нацу просто обесценивал свои переживания, а грея в который раз возводил в идеал, но брюнет правда кажется ему очаровательнее с каждой минутой. особенно когда он благодарно целует нацу в щеку, заставляя сердце нацу больно уколоть в груди от умиления. но через пару минут беспокойство вновь нагрянуло в мысли драгнила. — у меня даже нет свежей одежды на встречу… я понимаю, что мы идем на барбекю, и я так или иначе все равно буду пахнуть едой, но. как-то неловко идти в чем попало. — нацу закусывает губу, опять ловя себя на том, что переживает о мнении людей, о которых не имеет никакого представления. они вообще могут оказаться какими-то панками, которые не моются и не переодеваются! хотя, с чего бы грею дружить с панками… однако он не знал грея настолько, что даже это предположение имеет шанс на существование. — может я сбегаю домой и переоденусь там? — тогда, боюсь, ты не успеешь вернуться к их приезду. — он молчит, а затем продолжает, улыбаясь хитро ни с того ни с сего. — или ты хочешь, чтобы мы заехали за тобой, и твои перебегания из квартиры в квартиру будут выглядеть словно у нас тайные отношения и никто не должен узнать, что ты ночевал у меня? — грей. — нацу прожигает его разочарованным этой странной теорией взглядом. грей хихикает. — что за глупости? «тайные отношения»… я бы ни от кого не скрывал, что мы встречаемся. — ни от кого, кроме локи… грей ускользает в ванну, произнеся шутку по пути, в то время как нацу залипает на месте несколько секунд, пока до него доходит. ответ нацу сказать не успевает, поэтому в комнате зависает тишина и возмущенный вздох драгнила. грей умеет оставить его без слов. он закусывает губу от волнения, немного переживая о том, что это могло быть не просто шуткой, и грей так намекает на то, чтобы нацу не скрывал их отношения. возможно, его не устраивает, что нацу боится о них рассказать — и это кажется вполне нормальным, в отличие от того, что драгнил подозревает прямолинейного грея в том, что он может ходить вокруг да около. будто бы не грей вчера ему сказал забыть об этом «собутыльнике». что являлось насущной проблемой — так это грядущая встреча с роугом и стингом. он в предвкушении и испуган одновременно — из-за этой ситуации он задумывается, как бы выглядела встреча грея и люси. поладили бы они? нацу может только предположить, а ему так хочется узнать наверняка. было бы это неловко или, наоборот, драгнил не сможет вставить и лишнего слова? хотелось бы, конечно, найти золотую середину. но думать о таком становится смущенно — это не похоже на реальность, а скорее розовые очки нацу, который хочет сдружить всех своих близких, не учитывая, сойдутся ли их характеры вообще. но как снять розовые очки, когда речь идет о грее? только эти буквы становятся рядом, образуя его имя, его логика либо вовсе отключается, либо начинает видеть то, чего нет! ему надо было спросить грея, как он борется с этим. если борется вообще… грей выходит из ванной, в которой успел позвонить стингу и подтвердить встречу, а еще узнать, что они прибудут меньше чем через час, проходит в спальню быстрым шагом и посматривает на настенные часы по пути. пора было спешить, и если бы не грей, который позвал нацу, он бы так и сидел на кухне, залипнув из-за своих мыслей и переживаний. он когда-нибудь перестанет так делать?.. — да? — нацу останавливается рядом с греем, который, стоя в одном полотенце, решил одеваться в порядке своих приоритетов — поэтому он открывает свою шкатулку. — помоги надеть браслет, пожалуйста. — он протягивает свое запястье. нацу застегивает осторожно, думая, что грей бы мог справиться и сам, но, может, ему нравится контактировать с нацу даже в таких мелочах. — вот и все. — говорит негромко нацу, непонятно даже, грею или самому себе, расправившись с нетрудным замочком. — спасибо. — грей улыбается, любуясь своим браслетом. — так бы и пошел, честно говоря. — что? типа, только в нем? — нацу смотрит на грея озадаченно, хмурясь. — да. — грей сразу же начинает смеяться, увидев изумленное выражение драгнила. тот даже немного побледнел. — да чего ты! я же шучу. он поворачивает голову в сторону зеркала во весь рост, где видно их с нацу. он засматривается на себя, выпрямляясь, из-за чего полотенце сползает, угрожая и вовсе упасть с его бедер, смотрит на свое тело оценивающе и задумчиво тянет, подвергая сомнениям шутил ли он: — хотя… — грее-е-ей? — отчаянно тянет нацу, не выдерживая его глупых шуток. или это не шутки? в этом и проблема, что нацу не всегда понимал! — да ладно тебе. я несерьезно. — нацу опять верит, что грей наконец-таки остановится нести бред, и опять зря. — хотя я думал ты будешь не против. — не буду против того, что ты пойдешь голым на встречу с роугом и стингом? я о них чего-то не знаю? глаза грея мгновенно расширились, а брови поползли ко лбу в удивлении. он смущается, но это ему не мешает слабо ударить драгнила по руке. — эй! — обиженно тянет грей, недовольный тем, что получил ответку. но затем он все равно смеется, смотря на нацу гордо. ему нравится, что они с нацу похожи. или нацу стал перенимать его черты характера, а грей потихоньку стал перенимать его. такое заметно только со стороны, но грей изредка это подмечал и так радовался. — одеваться будешь? можем подобрать тебе мою одежду вместе. — давай. грей открыл шкаф, одежды в котором было больше раза в три, чем у нацу в его комнате в доме родителей. а в детстве он ему казался самым огромным в мире. и грей живет один! тут даже нет какого-то хлама, который достают раз в год — типа чемодана с вещами, которые всем малы, вещи, которые нужно передать кому-то, старые папки с документами, верхняя одежда, которую жалко выкинуть, старые одеяла на случай глобального потепления или типа того. нацу думал, что люди, имеющие столько вещей, как грей, носят из них только процентов двадцать. но в то время, когда нацу все еще размышлял над тем, как признаться в чувствах, а грей считал дни до этого, брюнет на каждую их встречу приходил в разных нарядах, и нацу, когда ему все-таки удавалось отвести взгляд с глаз грея, в которых он погрязал постоянно, замечал: эй, он еще не надевал такое! но либо нацу не имел вкуса, либо просто не ориентировался в чужом гардеробе, потому что все вещи, которые он узнавал и которые ему нравились на грее, надевать ему не хотелось из-за того «не шли», «не сочетались», и так далее. — моя привередливость передалась тебе половым путем или что? — произнес брюнет, иронично улыбаясь, когда нацу отказался от очередной кофты. нацу бросил недоумевающий взгляд на грея, а затем, увидев, что тот не злится, а просто шутит, расслабился. — не знаю. это все из-за того что я нервничаю, наверное… — «боже, грей, ты вообще видел, как он одевается? почему ты встречаешься с ним? стоп, это твоя одежда? упссс» — пародирует стинга грей. нацу закрывает рот, чтоб не обплевать шкаф от смеха. — ладно, я просто надену любые штаны, мою любимую футболку и возьму с собой какую-то накидку, чтоб не замерзнуть в лесу. мы наверняка будем там до вечера. — любимая футболка? попроси что-то попроще! — сказал грей, раздвигая вешалки. — ну, и какая моя футболка твоя любимая? ты говорил, что тебе нравится бежевая, пастельная. — нет, я про другую, которая мягкая. — мягкая? у меня из мягкого… да только толстовка, в ней же жарко будет. — нет, ну, такая, светло-сиреневая, типа. — майка? — да нет, ну, оверсайз, мягкое тут — он хлопает себе по груди. — там еще далматинец. — аа, эта. с нашивкой в виде коровки. что сразу так не сказал? — он достает ее, идеально выглаженную, а нацу удивляется, как она не смялась в шкафу. она, конечно, висела на вешалке, но вещи там дышали друг другу в спину. тесно. — почему ты так помешан на далматинцах? — какой помешан? я просто не могу запомнить. белое, пятнистое. что корова, что далматинец. — ну, после вчерашнего инцидента любая ассоциация с собаками должна была испариться, нет? — грей скалится игриво. ему точно приносит удовольствие издеваться над нацу! — далматинцы меня не так пугают. вроде. — задумчиво произносит нацу, вспоминая пятнистых небольших собак. они даже на собак и не похожи — какое-то ходячее и послушное произведение искусства. абстрактное, ведь это просто черные точки на белом, но искусство. но даже красивая собака может дать отпор, поэтому нацу — отныне — будет относиться ко всем породам с предосторожностью. к некоторым, однако, с большей предосторожностью. — вот и узнаем. — оптимистично бурчит себе под нос грей, не рассчитывая, что нацу придаст этим словам особое значение. — чего-чего? — но грей оставляет его без ответа, удаляясь из спальни на пару секунд. возвращается как ни в чем не бывало, и, быть может, нацу бы продолжил разговор, если бы не грей, который окончательно снял с себя это еле держащееся полотенце и подошел к шкафу с выдвижными ящиками, где хранилось нижнее белье. — тебе нужны трусы? — нет, я взял после душа, когда ты бегал. — отвечает он спокойно, когда его взгляд инстинктивно — он правда не контролирует это! — опускается ниже по спине грея. грей как будто бы это чувствует и поворачивает голову назад, к нацу, и тот растерянно поднимает глаза на лицо грея. он в ответ улыбается хитро — то ли от услышанного, то ли от неизменных привычек нацу. — я смотрю, ты чувствуешь себя как дома, а? — это звучит как претензия, но грей имеет в виду совсем другое. нацу понимает, что тот начинает свою старую песню. — жаль, что только «как», да? — гре-ей, ты же знаешь, что я еще немного переживаю по этому поводу. — демон на плече нацу язвит ему на ухо «лучше скажи повод, по которому ты НЕ переживаешь, невротик». — у нас должно быть личное пространство. — я буду прятаться в ванне, чтоб не надоедать тебе, если хочешь. — он счастливо улыбается, произнеся это таким умоляющим голосом, будто он правда имеет это в виду! теперь самопожертвование грея вызывает у нацу муки совести. — грей, я не хочу чтоб ты видел меня убитым после учебы. иногда я сам себя не узнаю, если сильно переутомляюсь. грей хмурится в ответ, думая, что ответить. слова нацу наверняка запомнятся ему — драгнил это видит по его серьезному выражению лица. но грей все равно находит, что ответить, и нацу кажется, что нет такой ситуации, в который он бы не смог это сделать. — мы, конечно, не в браке, пока что, надеюсь, но я и без того готов «и в горе, и в радости». так что нацу, если ты думаешь, моя психика не выдержит усталых капризов, то ты меня недооцениваешь. я могу тебя понять и я думал, ты можешь тоже. нацу чувствует, как его лицо тонет в алом цвете, потому что сказанное звучит слишком хорошо, чтоб в него поверить. он думал, что желание свернуть горы от переполняющего его вдохновения и эмоций, вызванных греем, связано только с огромного выбросом окситоцина при влюбленности. но грей, даже спустя несколько месяцев знакомства, словно по щелчку пальцев — одной какой-то фразой — может вызвать у нацу неизмеримый прилив сил, мотивации, простой радости, из-за которой он будет улыбаться еще несколько дней подряд, как дурак. — да, могу, конечно. — нацу и сам считал себя глупцом, что давно не согласился съехаться с греем — они живут в одном районе, он сможет сэкономить деньги на жилье, а до университета ему ехать ровно столько же. да и он так привык засыпать с греем, что в своей съемной квартире ему приходится обнимать подушку. если бы грей узнал, он бы сам пришел собирать вещи нацу в чемоданы. но что-то нацу пугало и останавливало, поэтому он вечно находил аргументы против. он так дорожил греем, что какой-то глупой бытовой ссоры просто не выдержит, но отношения — здоровые, по крайней мере — включают в себя конфликты и неприятные разговоры, которые приводят к компромиссу. у грея это осознание есть, и он надеется, что оно придет к нацу в ближайшем времени. потому что в дни, когда нацу не остается на ночевку, у грея нет варианта «обнять подушку». это он обычно подушка! нацу же на секунду решил представить, каково было бы жить с греем. он слышал, как многие пары расходятся на этапе совместного быта, и ему становилось страшно настолько же, насколько и сладостно от одной только мысли делить свою жизнь с греем каждую свободную минуту. он бы мог просыпаться с ним на учебу, может, их завтрак бы совпадал, они бы ели вместе также, как и сегодня, попивая сладкий чай из ягод, купленных на пробежке, грей бы хрустел своими тостами с джемом, и нацу вспоминал бы еще целый день, как он легко и нежно смеётся каждый раз, когда сэндвич, который он протягивал парню в рот, крошился прямо на пижаму нацу. а на переменах между пар нацу обедал едой, принесенной из их дома, считая часы до их ужина. нацу вдруг заметил, как спокойно и обыденно прозвучало «их дом» в его голове. и, проанализировав, он понял, что их, как говорят парочки, к которым нацу теперь может себя вполне причислять, совместное гнёздышко на самом деле воспринималось устрашающе комфортно. да, в голове проскальзывали мысли о том, что при каждодневном присутствии друг друга может нарастать какое-то раздражение, напряжение, но, может, это их обойдет, может, оптимизм грея и его принятие буквально всех проблем, готовность «и в горе и в радости» сумеет преодолеть все препятствия такой страшной, но не менее желанной семейной жизни. грей смотрит на часы и пораженно ахает. время заставляет его одеваться быстрее, и он вновь бегает по квартире, натягивая одежду на ходу, причесываясь и собирая вещи с собой. — они приедут через десять минут! для нацу это не было трагедией, потому что столько он и собирается, тем более, в душ он уже сходил. для грея все было наоборот — он собирался примерно час, а если рядом с нацу, который его забалтывал, то все и два. он подошел к зеркалу и, открыв какой-то бежевый флакон, стал замазывать некоторые участки лица. нацу смотрел за этим, видя не в первый раз. — зачем тебе тоналка? я видел, как люси ей пользуется, потому что у нее были проблемы с акне на втором курсе, и, типа, ей это реально было нужно. твое лицо идеально без этого. — драгнил, возможно, звучал немного некрасиво, но этот вопрос его всегда интересовал. неужели грей комплексует из-за внешности? нацу убьет его, если это так. грей бросил взгляд на нацу и ухмыльнулся. — красота в глазах смотрящего. — он улыбнулся, а потом повернулся, показывая правую сторону шеи, которая была украшена чужими поцелуями, донельзя яркими для приличного общества, в которое они собирались пойти. хотя, насчет приличного нацу пока не знает, но смутиться потенциальной реакции успел, как только грей указал на шею, но, к счастью, он уже стал ее замазывать тональным кремом. — не расстает ли она, когда ты будешь рядом с костром, а? грей только смеется в ответ, так и оставив нацу с этим вопросом. ну, он еще увидит, кто посмеется, когда «кожа» грея начнет плавиться! впрочем, это будет неловко для них обоих. нацу снимает домашнюю одежду, чтобы быстро надеть то, что выбрал из гардероба грея, и брюнет, несмотря на то, что приводил себя в порядок и время поджимало, посмотрел на нацу, когда тот был только в нижнем белье. — о-о-о — гордо протянул он, и нацу лишь непонимающе насупился. грей подошел к нему и повернул к зеркалу, где драгнил уставился на себя, пытаясь понять, на что грей обратил внимание. — ты так подтянулся! нет, я серьезно. он проводит рукой по его животу, ведя к груди, и нацу смотрит на грея подозрительно. — ты правда мне говоришь это после завтрака? мой живот кажется мне больше раза в два! — ну, тем не менее, я вижу изменения после наших тренировок. ты стал выглядеть еще лучше. твое телосложение и правда становится спортивным, сколько бы ты вчера — и сегодня — за мной не доедал. — нацу вновь уставляется в зеркало, отвернувшись от лица грея, и опять пытается рассмотреть свое тело словно со стороны. он видел себя каждый день и изменения различить просто так было непросто, но оценивающе-гордый взгляд грея говорил за себя, и безумно его радовал. он хочет быть лучше ради того, чтобы видеть такого грея всегда. — ну-у, у меня были хорошие учителя. грей улыбается удовлетворенно и целует нацу в щеку. от этого нацу сам едва ли не тает, как тоналка брюнета под воображаемым костром. телефон грея звонит и он забавно бежит к нему через всю комнату, берет трубку и сбивчиво говорит, запыхавшись от поисков телефона в одеяле: — да-да? — оу, я помешал? — двусмысленно произносит стинг на другом конце телефона. — я помню, что ты не один, но. — стинг! — возмущенный голос роуга на фоне пытается воззвать к остаткам совести у блондина. если там вообще было к чему взывать. — да ладно, я шучу. я звонил, чтобы предупредить, что мы вот-вот подъедем. готовься спускаться, хорошо? — да, я понял. подождете чуть-чуть, я не успеваю. — помешал все-таки, а? — а я думал все-таки согласиться сегодня выпить, ради тебя, но... — разочарованно произносит грей, притворяясь обиженным. профессионально, причем, потому что стинг мгновенно жалобно щебечет. — извини-извини-извини! мы будем напротив подъезда. надеюсь, цвет машины напоминать не надо? — стинг не мог без этого — сколько раз он жаловался на то, что они с греем редко видятся? грей не смог бы посчитать. — конечно не надо, желтый. — с очевидной иронией произнес грей, зная, что стинг не терпит такой цвет у машин, но эвклиф, похоже, и вправду давно не видел грея, поэтому не улавливает шутки. — что, какой желтый, грей? темно-зеленая, у тебя уже деменция или что? — все, давай. грей бросил трубку, а затем и телефон, небрежно кинув его на кровать. он пошел искать свой рюкзак, чтобы собрать вещи, которые он всегда берет на улицу. зарядка, повербанк, на этот раз в рюкзаке оказалась аптечка с бинтами и пластырями для нацу, ватными дисками и дезинфицирующим средством, ну и другие вещи, которые возьмет только грей, а стинг, до того в шутку обзывающий его барахольщиком, будет спрашивать, есть ли у него они, ведь ему, как ни странно, срочно понадобилось то или иное барахло! нацу брать с собой было нечего, ему хватало карманов джинсовки, в котором он оставил телефон, да и ключи от своей квартиры, в которую возвращаться ему не хотелось все больше. и, хоть там он мог принять горячую ванну и расслабиться, как только он выйдет, ему придется окунуться в холодное одиночество его квартиры, осознание, что рядом нет грея, никто не заварит чая, никто не будет шуметь телевизором, никто не будет настойчиво печатать по клавиатуре, переписываясь с клиентами, или светить ноутбуком на кухне до трех ночи, заканчивая какой-то проект. а нацу очень бы хотел, чтобы это было в его жизни регулярно, и не на выходных или свободных буднях с дистанционными занятиями, а всегда. чтобы уходить на пары, целуя грея на прощание. чтобы не задерживаться в университете и спешить к грею домой. чтобы получать от грея сообщения, что купить для ужина. чтобы зевать на лекциях из-за того, что полночи смотрел фильмы с греем. чтобы не трястись из-за потенциальных ссор с греем и трусить, а решать всё вместе. и, может, знакомство с друзьями грея было неким шагом к этому совместному счастливому будущему. поэтому он, преодолевая волнения, выходит с греем из квартиры с хрупкой, но горящей внутри надеждой, что хотя бы сегодня он сумеет не слушать свои бесконечные переживания.