Победитель получает всё

Первым, о чём подумал Гарри, переступив порог крошечной комнатки, в которой их дожидались Чемпионы, было: Мерлин, какие они все бледные, неужели, в самом деле, и я казался таким нервным, будто бы готовым вот-вот рухнуть в обморок? А вторым: каким, дракклы его раздери, будет первое задание? Снейп ему ничего не сказал. Он не объявил задание ни в Большом Зале — что было, конечно, вполне разумно и закономерно, — ни сейчас, в эту минуту, когда дверь тихо захлопнулась за ними, и в комнате воцарилась тишина. Возможно, и в этот раз первое задание должно было оставаться тайной, которую Чемпионам предстояло разгадать? Но, во имя Мерлина, уж ему-то можно было бы и… — Теперь, когда мы все собрались, — негромко начал Снейп, моментально приковавший к себе всеобщее внимание, — я хотел бы сказать несколько общих слов. Первое: полагаю, не будет лишним в очередной раз напомнить Чемпионам о том, что от них ожидается честная игра. От лица организаторов и Судей Турнира я хотел бы выразить надежду на то, что ваше участие в состязаниях этого года будет направлено на демонстрацию ваших способностей и тех особых навыков, которые вы усвоили за время обучения; не забывайте — вы представляете всех учеников и преподавателей своей Школы. Так станьте её поводом для гордости, а не для стыда. Чемпион Дурмстранга — Стефан, припомнил Гарри, его звали Стефан — нахмурил кустистые брови и помрачнел, хотя Гарри не уловил в словах Снейпа ни намёка на шпильку в сторону его Школы. Впрочем, если Снейп и заметил странную реакцию Габерски, виду он не подал — скрестив руки на груди, он вышагивал туда-сюда перед оробевшими Чемпионами, внушительный и строгий, в этой своей вечной чёрной мантии, при каждом шаге бьющей по костлявым лодыжкам, и продолжал говорить: — В этом году организаторами Турнира было принято решение отменить стандартный статус секретности для первого задания. Что означает, — чуть повысил он голос, когда Эмили и Чемпионка Шармбатона переглянулись и что-то тихонько сказали друг другу, — что я озвучу простую и короткую подсказку, которая приведёт вас к верному ответу, если вы как следует пораскинете мозгами, здесь и сейчас. Гарри подобрался. Мадам Максим и Крам хранили вежливое молчание; он вполне допускал, что они уже знали о том, каким будет задание — в конце концов, они явно являлись организаторами и должны были прибыть в Хогвартс, чтобы спланировать проведение Турнира, много раньше, чем он… А Нарцисса? Знала ли она? По спокойному лицу миссис Малфой, стоявшей по его левую руку, невозможно было дать чёткий ответ. Гарри как-то вдруг, незаметно и внезапно обнаружил, что она едва доставала макушкой до его плеча; на их встречах в Малфой-мэноре эта разница в росте почему-то никогда не бросалась ему в глаза. Снейп помедлил. Ради Мерлина, хватит этих театральных пауз, в сердцах подумал Гарри, который нервничал, быть может, ничуть не меньше напряжённо задержавших дыхание Чемпионов. И, точно прочитав его мысли — что было крайне вероятным исходом, если уж дело касалось этого человека, — Снейп мягко произнёс: — Итак… После долгих обсуждений, споров и переговоров с Министерством Магии, — тут он взглянул на Гарри, который лишь вскинул брови, ничем не выдав своего изумления, — директорами Школ было принято следующее решение. Первое задание, которое состоится в конце ноября, будет направлено на проверку того, как Чемпионы справляются со своими страхами. Вам предстоит доказать, что вы не только бездумно вызубрили целый список боевых и защитных заклятий, но также что вы не потеряете хладнокровия и решимости в стрессовой ситуации. Настоящий Чемпион способен сразиться не только со злом, поджидающим его извне, но и с тем, что таится в нём самом — со своим ужасом, со своей беспомощностью, со своим отчаянием. И он замолчал. Гарри лишь неимоверным усилием воли заставил себя сохранить спокойное выражение лица. Он не был уверен в том, что Чемпионы поняли, на что намекал им Снейп, но вот для него, Гарри, подсказка оказалась совершенно прозрачной. Особенно эта часть про Министерство… Мерлин, и Кингсли, старый пройдоха, не сказал ему ни слова? Решил, что Гарри не стоит знать столь важной информации до поры до времени? Или, тут же возразил негромкий голосок где-то у него в голове, голосок, неизменно оказывающийся рассудительнее и мудрее гриффиндорской его части, старина Кинг прекрасно знал о том, что ты поехавший на адреналине псих и что тебе нужно, что тебе нравится вот так — с разбегу, внезапно, без предупреждения. Жить, работать… И прочее. — Непосредственно перед проведением состязания магический жребий распределит очерёдность, в которой вы будете выступать, — снова заговорил Снейп. — Весь процесс заранее чётко спланирован и будет контролироваться нами от и до; в случае, если у кого-либо из Чемпионов возникнут затруднения с заданием, мы немедленно придём на помощь. И всё же будьте готовы. Будьте готовы ко всему. И помните, каждую секунду своего участия в состязании помните, что за вами стоят ваши однокурсники, ваши профессора, ваш директор — так будьте их достойными представителями и добрыми друзьями других Школ. Все трое Чемпионов тут же кивнули, на их очень разных лицах застыли очень одинаковые выражения решительности и вызова. Гарри не к месту подумал, что у Снейпа, оказывается, был удивительно гибкий и пластичный голос, способный модулировать любые интонации, опускаться до бархатного шёпота или, напротив, становиться острым и беспощадным, как ледяной град. Невероятная способность; почему он никогда не замечал её прежде? — Полагаю, на этом всё, — негромко закончил Снейп. — Если кому-то из Судей есть что добавить… О, Гарри много чего хотел бы добавить и прокомментировать — но не здесь и не сейчас. Ни один из других Судей не выразил ни малейшего желания высказаться. — Замечательно, — отрывисто кивнул Снейп. — В таком случае, полагаю, все свободны и вольны вернуться в Большой Зал и продолжить пиршество или отправиться спать. На этом я вас покину. Мистер Поттер… Гарри приподнял брови в молчаливом вопросе. — Не присоединитесь ко мне для небольшого разговора? — сухо пригласил его Снейп. Гарри подозревал, что отказа он бы не принял. — Разумеется, директор, — ответил он под любопытными взглядами Судей и Чемпионов. Не произнеся больше ни слова, Снейп резко развернулся, эффектно запахнувшись в мантию, и выскользнул в коридор. Гарри проследовал за ним. — В мой кабинет, — бросил ему Снейп, стремительно удаляясь от него. Гарри, впрочем, нагнал его в несколько широких шагов; поравнявшись со Снейпом настолько, что ещё немного, и они столкнулись бы плечами, он тихо уточнил: — Что-то важное? — Полагаю, что так, — расплывчато отозвался тот, не удосужившись даже взглянуть в его сторону. Гарри оценил его напряжённое белое лицо, орлиный нос и поджатые губы и ухмыльнулся — им овладело вдруг неуместное веселье: — Знаете, сэр, всё это так внезапно, и волнующе, и очень похоже на свида… — Не зарывайтесь, Поттер, — убийственным тоном прорычал Снейп, добравшийся наконец до горгульи, охранявшей вход в кабинет директора Ховартса, и рявкнул: — Шоколадный котёл! Гарри едва сдержал улыбку: похоже, Снейп решил не изменять традициям Альбуса. Ну-ну… нелепый пароль с названием магической сладости совсем не вязался с этим недовольным, почти раздражённым видом директора. Забавно, и почему он… — После вас, — сухо скомандовал Снейп. И Гарри поднялся по знакомой винтовой лестнице в кабинет, в котором бывал столько раз. Первым его шоком, стоило ему очутиться внутри, стало то, что здесь ничего не поменялось. Абсолютно ни-че-го. Даже Омут Памяти стоял на своём месте, призывно поблёскивая за дверцей шкафа, и Гарри заметил, что поверхность его рябила и шла кругами, словно в него не так давно добавили новое воспоминание. — Сядьте, — сказал Снейп, захлопнув за ним дверь. Гарри молча уселся в кресло — Снейп казался странным образом напряжённым, словно нервничал из-за чего-то, чего Гарри никак не мог понять, и было разумнее не раздраконивать его ещё сильнее. — Итак, — сухо произнёс директор, усевшись за свой стол, — прежде чем мы перейдём непосредственно к той части, ради которой я вас сюда пригласил… мистер Поттер, не сомневаюсь, что вы поняли, какое именно испытание ждёт Чемпионов в ноябре. Гарри отрывисто кивнул. Потом прокомментировал, резче, чем ему того хотелось бы: — Странно узнавать об этом только сейчас. — О, не играйте в оскорблённую невинность, — отмахнулся от него Снейп с крайне кислым выражением лица. — Мне вовсе не хотелось столкнуться с вашим… гм-м-м, неодобрением и иметь неудовольствие выслушивать ваше ценное мнение насчёт подобного выбора для первого задания на протяжении всей осени. Гарри хмыкнул. — И почему вы решили, что я непременно не одобрил бы, сэр? — едко уточнил он. — Почему? — переспросил Снейп. Его левая бровь выгнулась в чётко выверенной демонстрации вежливого недоумения. — Что ж, Поттер, принимая во внимание историю вашего не самого тёплого взаимодействия с этими существами… — О, не сомневайтесь, я по-прежнему не питаю никакой нежности к дементорам, — хрипло перебил его Гарри, стиснув подлокотники кресла до побелевших костяшек пальцев. — Но, рассуждая здраво… — Странно, что вы умеете, — ввернул Снейп беззлобно, но с какой-то особенной насмешливой ноткой в голосе. — Рассуждая здраво, — повторил Гарри с нажимом, — это имеет смысл. Дементоры вытащат из них самые ужасные воспоминания и мысли, и они должны быть способны противостоять этому. Сражаться с собственными демонами. Снейп усмехнулся — едва заметно, лишь краешком рта. — Приятно видеть, что вы всё-таки улавливаете общую идею, Поттер, — промурлыкал он бархатно. — Но, разумеется, реализация подобной задумки сопряжена с очевидными рисками. Я хотел бы поручить вам и именно вам проследить за тем, чтобы в случае неудачного прохождения кем-либо из Чемпионов первого задания дементоры не… зашли слишком далеко. — И не решили под шумок высосать из незадачливого Чемпиона душу? — мрачно уточнил Гарри. Снейп медленно кивнул. Глаза у него были такие чёрные, что зрачок сливался с радужкой, и Гарри вдруг подумал, что Северус Снейп и сам был ничуть не хуже дементора. Только ему даже не требовался Поцелуй. Поцелуй… Мерлина ради, Поттер! — Естественно, министр заверил меня в том, что дементоры под нашим тотальным контролем и не осмелятся выкинуть своих стандартных фокусов, коль скоро их положение после Битвы и без того достаточно шатко, — сухо пояснил Снейп. — О, не сомневаюсь, они в ужасе — в той мере, в какой подобные твари способны испытывать ужас. И всё же я считаю необходимым лишний раз перестраховаться. И вы, Поттер, лучше кого бы то ни было ещё способны совладать с этими существами в том случае, если искушение всё же окажется слишком велико и они поддадутся соблазну. — Надо же, впервые получаю от вас комплимент, — прокомментировал Гарри с почти вызывающим весельем. — Мне нравится, сэр, продолжайте. — Не зарывайтесь, — повторил Снейп прежним своим опасным тоном. — Не стоит со мной шутить, мистер Поттер, я не потерплю подобного нахальства даже от Главного Аврора. — Я и не шучу, — в тон ему возразил Гарри, медленно отпуская подлокотники. — Вам не кажется, директор, что нам давно пора избавиться от старой модели отношений «злобный учитель — дерзкий ученик»? Глаза Снейпа слегка расширились — и это было единственным свидетельством его изумления. — И какую же модель… отношений вы предлагаете мне взамен? — уточнил он сдержанно. — На что вы пытаетесь мне намекнуть? — Ни на что, — хрипло ответил Гарри, пожимая плечами (и, возможно, самую малость кривя душой). Лицо у Снейпа в это мгновение приобрело такое выражение, что ему показалось более разумным сразу же сменить тему на более безопасную. К тому же, он и самому себе не мог толком ответить на вопрос, какую к Мордреду модель отношений он Снейпу предлагал и на кой вообще вдруг это ляпнул. — Так зачем ещё, говорите, вы меня позвали? Директор рассматривал его молча и очень внимательно, как будто видел впервые. Его пронизывающий взгляд-рентген прошёлся по Гарри от макушки до пят, задержавшись на широких плечах и ещё — на шраме на лбу, который теперь, ввиду отсутствия очков и ультракороткой стрижки, был особенно заметен. — Я счёл очень вероятным, — медленно произнёс Снейп, не сводя с Гарри этого взгляда удава, — что в первый свой вечер в Хогвартсе вам захочется побеседовать с Альбусом. Признаться, я даже удивлён, Поттер, что вы сами не заговорили со мной об этом. Гарри растерянно нахмурился. Дошло до него не сразу, быть может, с задержкой в пару мгновений. — Побеседовать с Альбусом? — эхом повторил он. А потом подумал: а, Мерлин, почему бы и не поболтать со стариной Дамблдором. В самом-то деле. Почему бы и не задать ему пару вопросов, которые терзали Гарри даже сейчас, спустя столько лет после Битвы. Быть может, бывший директор Хогвартса соизволил бы дать на них чёткие ответы — для разнообразия. Но вот злость, полузабытая и всколыхнувшаяся сейчас… Злость никуда не делась. Оказывается, даже не уменьшилась за прошедшие семь лет. — По крайней мере, он сам крайне настаивал на том, чтобы я обеспечил вам двоим возможность пообщаться наедине, — произнёс Снейп, и на мгновение его лицо исказила гримаса, что-то между яростью и — странное дело, это почему-то отозвалось в Гарри мучительным спазмом — болью. — Поэтому, Поттер, располагайтесь. Портрет Дамблдора — центральный. Уверен, он прячется прямо за рамой, дожидаясь моего ухода. На этом я оставлю вас наедине. На пятнадцать минут. И, раньше, чем Гарри успел сказать хоть слово, Снейп рывком поднялся из-за стола и покинул собственный кабинет. Теперь-то до него начало доходить, в чём таилась причина той нервозности, которая угадывалась в действиях и словах Снейпа на протяжении всего вечера. И едва ли дело было в кабинете. У Гарри появилось стойкое ощущение, что всё то, что Снейп сделал и пережил ради Большой Игры Альбуса Дамблдора, не могло не наложить своего отпечатка на их нынешние отношения, как наложило на его собственные мысли и чувства по отношению к Альбусу. Когда-то… о, когда-то Гарри считал его великим. Великодушным. Чуть ли не святым. Когда-то Гарри заглядывал ему в рот, как послушный пёсик, чуть ли не виляя хвостом, готовый выполнить любой приказ. Даже когда это означало убить. Даже когда это означало умереть. И, должно быть, Снейп испытывал к Дамблдору нечто подобное. С той только разницей, что Снейп-то его… — Здравствуй, мой мальчик, — тихо и мягко произнесли где-то рядом с ним, и, подняв голову, Гарри столкнулся взглядом с сияющими голубыми глазами Альбуса Дамблдора. — Я очень рад тебя видеть. Ты так вырос… — Не вашими молитвами, полагаю, — сухо ответил Гарри. Глаза за стёклами-половинками загадочно сверкнули. — Понимаю, ты злишься на меня, Гарри, — спокойно начал Альбус Дамблдор. — Как злится Северус. Вы оба имеете на это полное право. Вы оба сделали для меня и для нашего общего дела намного больше, чем я мог и должен был от вас требовать. Гарри сжал зубы. По необъяснимой причине неожиданное покаяние Дамблдора лишь разозлило его. — Готов поспорить, вы с самого начала знали, как всё закончится, — резко сказал он. — Я только никак не могу понять… И замолк. — Я здесь, чтобы дать тебе ответы, которых ты, несомненно, от меня ждёшь, мой мальчик, — безмятежно прошелестел Дамблдор. И вот эта-то его безмятежность, эта-то вечная улыбка, словно речь шла не о самых чудовищных событиях в жизни всего магического мира, и вывела Гарри из себя окончательно. — Так дайте мне эти грёбанные ответы, чёткие и ясные, без загадок, которыми вы так любите пичкать всех вокруг! — практически заорал он, снова стиснув подлокотники с такой яростной силой, что те жалобно застонали. Дамблдор вежливо улыбался своей фирменной улыбкой «я-знаю-больше-чем-расскажу-тебе». Словно даже после смерти старый манипулятор продолжал свои игры в марионеток. Бессмысленные теперь шахматные партии, в которых Гарри и Снейп неизменно были незначительными пешками. Мысль о Снейпе заставила его чуточку успокоиться. Взять себя в руки — с усилием. С болезненным спазмом внутри. Перед глазами Гарри встало знакомое худое лицо — не такое, каким оно было сегодня, в эту их первую за долгое время встречу. Такое, каким оно было тогда, в первые месяцы после Битвы, когда он лежал в Мунго, едва живой, держащийся на одних только сложнейших комплексных чарах и собственном невероятном упрямстве… Это бескровное землистое лицо с искусанными губами и выражением страдания, которое Гарри увидел на нём лишь один раз, но запомнил на всю жизнь. Он сжал двумя пальцами переносицу. Вдохнул. Выдохнул. И снова заговорил — уже спокойнее. — Мне ведь хватило мозгов, сэр, — «сэр» вышло издевательски, но Гарри было в это мгновение плевать на расшаркивания, — чтобы понять, что всё это можно было обыграть без подобных жертв. Как минимум без его жертвы. Вы хоть знаете, Альбус, каких усилий целителю Сметвику стоило вытащить его из магической комы? А залечить эту блядскую рану? Вы хоть понимаете, через что ему пришлось пройти? Просто удивительно, что после всего того высоконравственного дерьма, которым вы, очевидно, кормили его на одиннадцать лет дольше, чем меня, в нём ещё осталась хоть какая-то воля к жизни. Что он не… Выдохся — внезапно и резко, точно воздух ему перекрыли. Дамблдор смотрел на Гарри с непонятным выражением, в котором смешивались сожаление, жалость и ещё что-то очень похожее на удивление. — Признаться, Гарри, — сказал он очень тихо, — я думал, мы будем говорить о тебе. Гарри молча уставился на него. — Я почему-то не ожидал… я почему-то даже представить себе не мог, что первым упрёком, который ты мне адресуешь, станет судьба Северуса, — продолжил Дамблдор мягко, едва заметно пошевелившись на собственном портрете, словно хотел протянуть к Гарри руку, но в последний момент передумал. — Но это многое говорит о тебе, мой мальчик. И я счастлив видеть, каким благоро… — Не смейте, — рявкнул Гарри, с силой стукнув кулаком по столу, — не смейте вешать мне на уши лапшу о благородстве, Альбус! Вы ни хера о нём не знаете! Не после того, что вы сделали с человеком, который верил в вас и вам больше кого-либо ещё! Даже больше меня, — мысленно добавил он. И выпалил вслух, опасно щурясь: — Едва ли вы задумывались о том, что он должен был чувствовать, когда отдали ему приказ убить вас, не так ли, сэр? Едва ли вас волновало его состояние, когда вы отправили его на верную смерть, которая даже не была необходима для этой победы. Я знаю, что жертва, которую принёс я сам, изменила всё, что без неё я не сумел бы убить Волдеморта, его нельзя было победить силой; но, Мерлина ради, Северус дракклов Снейп едва не умер за вас просто так, потому что вы не сочли его достаточно важным для того, чтобы обезопасить его жизнь, чтобы предупредить его, чтобы спасти его после всего! Альбус открыл рот. На мгновение он показался растерянным и опустошённым — и будто бы стал на секунду всего-навсего беспомощным стариком. Никак не самым великим интриганом столетия. — Ты прав, Гарри, — медленно и мягко проговорил Дамблдор, и в глазах у него вдруг блеснули слёзы, которые лишь самую малость, едва ли на одну десятую процента убавили ярость Гарри. — Ты абсолютно прав. Но все мы совершаем ошибки, и я готов открыто признать свою собственную. Видишь ли, даже лучшие из нас… — Избавьте меня, — процедил Гарри сквозь зубы, — от пафосного дискурса на тему «Великие Промахи Великого Альбуса Дамблдора». Дамблдор коротко кивнул. Теперь он казался раздосадованным и пристыженным одновременно. — Я лишь хочу, чтобы ты понял, мой мальчик, — тихо начал он, — что в тот момент это казалось мне самым правильным решением. — Самым правильным, — мрачно повторил Гарри. — А может, самым лёгким? Дамблдор начал было что-то говорить, но в это мгновение дверь скрипнула, и появившийся в чёрном провале проёма Снейп процедил: — Боюсь, вынужден прервать вашу аудиенцию. Вы так вопите, Поттер, что сейчас сюда сбежится весь замок. И резко добавил, поймав и правильно расшифровав напряжённый взгляд Гарри: — Разумеется, я наложил Заглушающие Чары, не будьте идиотом. И всё же я настаиваю на том, чтобы прекратить это… трогательное воссоединение. Его губы презрительно дрогнули. Гарри назвал бы состоявшийся между ним и Дамблдором диалог чем угодно, кроме трогательного воссоединения. — Послушай, Северус… — начал Альбус. Но Гарри уже поднялся на ноги, сдержанно кивнув, и ровным — слишком ровным для того, чтобы звучать естественно — тоном произнёс: — Вы правы, сэр. В любом случае, я очень сомневаюсь в том, что услышу хоть что-то стоящее в ходе дальнейшего разговора. Доброй ночи. И, не глядя больше ни на Дамблдора, ни на Снейпа, вылетел из кабинета директора — ярость продолжала клокотать в его груди. Торопливо спускаясь по винтовой лестнице, он успел ещё услышать, как Снейп тихо спросил: — Что, во имя Мерлина, между вами произошло? И короткий ответ Дамблдора: — Ты бы не поверил, Северус. В самом деле, подумал Гарри с бессильной злобой. В самом деле, Альбус. Ты ведь никогда не позволял ему заблуждаться насчёт своей значимости — так с чего бы ему верить в то, что его бывший ученик, когда-то ненавидевший его всей душой, способен обвинить тебя, сраного мёртвого святого, в малодушии и жестокости по отношению к нему, в том презрении, с которым ты вышвырнул его жизнь в мусорное ведро, когда наигрался ею всласть? Ему нужно было отвлечься. Нужно было сбросить пар. И для этого не существовало способа лучше хорошего спарринга. Гарри кинул взгляд на наручные часы — девять вечера. Ещё был шанс поймать Рона в Аврорате и позвать поразмяться. Да, так он и сделает.