Победитель получает всё

Гарри был взрослым — хотя и безмозглым, как любили говорить Гермиона и Снейп, даже не подозревавшие о роднившей их точке зрения — мужиком, с розовыми очками он распрощался давным-давно и поэтому был готов, морально и физически, ко взрыву, который не могла не произвести в магическом сообществе новость о его с господином директором пылком романе. И не ошибся: даже верный Кричер, из года в год исправно уничтожавший поступавшую на адрес Главного Аврора череду Вопиллеров, обвинений и угроз, вежливо уточнил, не желает ли Гарри, чтобы он лично разобрался «вот с этой, обещающей проверить хозяина на наличие Амортенции». Словом, определённая часть Магической Британии реагировала ровно так, как Гарри предвидел. Как она всегда реагировала, стоило ему оказаться в центре скандала и шумихи. Гарри к этому привык. Гарри знал, что так оно и будет. Гарри не тешил себя ложными надеждами о том, что абсолютно каждый маг, от мала до велика, лишь пожмёт плечами и дипломатично скажет: «Это не моё дело». Как старина Кингсли. Волшебники в своей общей массе бывали удивительно неприятными людьми. Впрочем, должно быть, это касалось и магглов — но тем, к счастью, было до фонаря, с кем Гарри спит. Ему лишь хотелось верить, что Снейп тоже был к этому всему полностью готов. И что, в конце-то концов, вот этот вот вшивый бред про Амортенцию ему, Снейпу, не осмелилась написать даже наглая мисс Уоррингтон из Западного Йоркшира! А если осмелилась… что ж, Гарри медийной личностью был со своих одиннадцати лет, грязных статеек журналистов и общественного порицания хлебнул сполна, так что научился не только всё это игнорировать, но и пресекать. Пятничным утром ему прислали ещё одну порцию Вопиллеров. Не то чтобы Гарри видел их лично — просто Кричер казался особенно раздосадованным, а потому ещё более старым и морщинистым, чем был на самом деле, и на протяжении всего завтрака бормотал себе под нос проклятия в адрес «нахальных плебеев», из чего Гарри сделал довольно простой вывод о содержании писем. — Какая жалость, — буркнул он, протыкая яичницу вилкой с такой яростью, будто она чем-то перед ним провинилась, — очередному высокомерному херу, вздумавшему, что он имеет право на управление моей жизнью, не понравился мой выбор. Что там, Кричер, опять про Амортенцию? — Про мезальянс, — проскрипел домовик, кривя губы. Гарри хмыкнул: — А, ну да. Этого стоило ожидать. Но это бесило. Каждое напоминание о том, какая пропасть лежала между ним и Северусом Снейпом — их общая история, страшная и довольно неоднозначная; их давняя вражда; двадцать лет разницы в возрасте — было отрезвляющим уколом, в котором Гарри не нуждался. Он мог от этого отмахнуться. С лёгкостью. Ему не было дела ни до прошлого, ни до их прежнего статуса ученика и учителя, ни до этих несчастных, ни на что не влияющих двадцати лет… Ему — не было. А Снейпу? Он нахмурился и мрачно уставился в собственную тарелку. И вздрогнул, когда невесомая маленькая рука домовика вдруг похлопала его по плечу. — Хозяину не следует переживать из-за глупцов, — прошамкал Кричер. — Они ничего не смыслят в благородной древности рода Принцев. Гарри уставился на него и вдруг расхохотался. Тот факт, что Северус Снейп являлся последним живым представителем знаменитой чистокровной семьи, определённо не был для него критерием отбора. Но старый Кричер, проводивший часы в болтовне с лишь самую малость присмиревшим портретом Вальбурги Блэк, наконец оставившей свою дурную привычку орать во всю глотку, стоило кому-то появиться на пороге… — Да уж, они ни драккла в этом не понимают, — с улыбкой отозвался Гарри. — Спасибо, Кричер, я рад, что ты меня поддерживаешь. Хотя мне показалось, что ты побаиваешься Северуса. — Хозяин слишком долго был один, — сказал эльф так воинственно, словно собирался заколоть его вилкой за эту возмутительную провинность. — Северус Снейп — сильный маг. С достойной родословной. Он заботился о хозяине Гарри долгие годы и сможет заботиться и дальше. — Ты словно няньку мою одобряешь, — Гарри закатил глаза. — Хозяин много работает, — упрямо гнул свою линию эльф, вернувшийся к варке кофе. — Хозяин рискует собой. Старый Кричер не сможет спасти хозяина, если однажды он… И, к изумлению Гарри, худые узкие плечи эльфа незнакомо дрогнули. Гарри видел Кричера в таком состоянии лишь раз — много лет назад, когда эльф рассказал ему о смерти Регулуса. Фальшивый медальон Слизерина до сих пор висел на его тощей груди. — Кричер… — начал Гарри ласково. Но эльф, не поворачиваясь к нему лицом, затряс огромной головой и строго повторил: — Северус Снейп сумеет позаботиться о хозяине. Видимо, так на его языке звучало благословение. Гарри хмыкнул и вернулся к своей яичнице. Ему предстоял долгий рабочий день… И, быть может, приятный вечер.

***

Ровно в шесть часов вечера, покончив с бесконечной чередой документации и доведя своих Авроров до седьмого пота на тренировке — нечего, нечего было отпускать елейные шуточки про то, чем они со Снейпом занимались в раздевалке! Это было забавно в первый раз, на пятый набило ему оскомину, — Гарри поправил плотную форменную мантию, сделал глубокий вдох, зачерпнул горсть Летучего Пороха и шагнул в камин. Кабинет директора Хогвартса встретил его вспышкой зелёного пламени, знакомыми шкафчиками с редкими артефактами… И — пустотой. Снейпа здесь не было. Гарри растерянно моргнул. Сперва ему даже показалось, что он ошибся со временем, что Северус имел в виду нечто другое, когда приглашал его прибыть чуть раньше… — А, Гарри, мой мальчик! — неожиданно произнёс очень знакомый голос. — Ты присядь, присядь. Северус просил предупредить, что немного задерживается. Но он скоро придёт. Альбус Дамблдор знакомо лукаво улыбался ему, и, как и всегда, Гарри почувствовал себя неуютно под этим его рентгеновским взглядом. — Добрый вечер, сэр, — сказал он, но занимать кресло для посетителей не стал — в нём бушевала странная взволнованная энергия, коктейль из воодушевления и нетерпения, и Гарри был вполне уверен, что усидеть на одном месте не сможет. Альбус снова улыбнулся и вдруг спросил: — Каковы твои ставки? — Что? — Гарри моргнул. — Турнир, мой дорогой, — невозмутимо ответил Дамблдор и добавил с понимающим смешком: — Впрочем, вероятно, испытания этого года для тебя не так интересны, как… — У Хогвартса очень достойный Чемпион, — перебил его Гарри, прекрасно понявший, как именно старый лис намеревался закончить фразу. — Мне хотелось бы увидеть победу мисс Флинт. Но конкретно в этом задании… Он покачал головой, не зная, как объяснить свою мысль. Дамблдор кивнул: — Верно, мой мальчик. Мне тоже хотелось бы увидеть, что наши Чемпионы умеют работать в команде. Мы слишком долго растили в себе самих предрассудки и выдумывали различия между нами. Магический мир нуждается в единстве, понимании и принятии всех и каждого. В последних его словах Гарри почудился намёк на вещи, очень далёкие от Турнира Трёх Волшебников. Он мрачно уставился на Дамблдора и буркнул: — Магический мир никогда не научится принимать всех. Голубые глаза за стёклами очков-половинок знакомо весело блеснули. — Некоторых придётся заставить, — невозмутимо ответил Альбус. Помолчал. Погладил длинную серебристую бороду. И вдруг сказал прямо и честно, как очень редко разговаривал с Гарри даже при жизни: — Я рад, что у вас всё налаживается. — Не понимаю, о чём вы, сэр, — ответил Гарри. Несколько секунд они молча переглядывались. Потом Альбус улыбнулся и загадочно произнёс: — В этом году в Хогвартсе много любви. Гарри моргнул: — Простите? Дамблдор скрестил тонкие длинные пальцы, помолчал, глядя куда-то вдаль, словно бы сквозь стены научился видеть. Затем тихонько начал: — Пару дней назад ко мне заглядывала мисс Грейнджер. — Гермиона? — удивился Гарри. — Я думал, она тут появляется только на самих испытаниях. Он сам с Гермионой с момента выпуска статьи Скитер не виделся, но подруга прислала ему письмо. Очень короткое, явно написанное впопыхах и на эмоциях. Всего два предложения. «Я так и знала» и «Ради Мерлина, постарайся ничего не испортить». Впрочем, разве к этому исчерпывающему совету можно было что-то добавить? — О, мальчик мой… — мягко ответил ему Альбус. — Полагаю, как и тебя, мисс Грейнджер волнует отнюдь не Турнир. Гарри вскинул брови и сделал себе мысленную зарубку — выловить Гермиону после испытания и расспросить о том, что творилось между ней и Крамом. В последнее время он был так завален работой, а в его собственной личной жизни произошло столько всего — разумеется, неизменно связанного с Северусом Снейпом, — что на встречи с подругой банально не хватало времени. Альбус будто носом его ткнул в Неисполнение Дружеских Обязанностей. Повисло молчание. Дамблдор негромко напевал себе что-то под нос, очевидно, чрезвычайно довольный жизнью. Гарри шагал туда-сюда по кабинету, разглядывая портреты покойных директоров и считая секунды. Где, дракклы его раздери, носило Снейпа? Он уже был готов лично отправиться на его поиски, когда дверь наконец открылась. — Прошу прощения, Поттер, — вместо приветствия бросил ему Снейп, стремительно влетевший в кабинет. — Возникли… проблемы. — Что-то серьёзное? — спросил Гарри, торопливо шагая навстречу и тут же неловко замирая. Как ему теперь стоило приветствовать Северуса? Не руку же ему жать, в самом деле. Судя по всему, Снейп подумал о том же: в его взгляде блеснули искорки смеха, и он негромко заметил: — Обычно ты более… решителен. — Не при зрителях же, — в тон ему ответил Гарри. Губы господина директора насмешливо дрогнули. — Это верно, — согласился он. — К тому же, мне хотелось поговорить с тобой без… лишних ушей. Холодный взгляд Снейпа, несомненно, был адресован Дамблдору, который одобрительно улыбался им обоим. Старый сводник, подумал Гарри — и не нашёл в себе ни злости, ни раздражения по этому поводу. — Пойдём, Поттер, — приказал ему Снейп. — У нас ещё есть немного времени. Поговорим в другом месте. Школа была тихой и молчаливой. Должно быть, все студенты ужинали перед заданием — пока они преодолевали один коридор за другим, одну лестницу за другой, им не попалось на пути никого, кроме… — Так-так-так, кто это тут у нас? — вкрадчиво спросили у Гарри над самым ухом, когда они со Снейпом спустились в подземелья. — Потти снова крадётся по школе… Гарри остановился. Поднял голову. И с тихим смешком произнёс: — Рад видеть, что тебя до сих пор отсюда не вышвырнули, Пивз. Полтергейст кувыркнулся в воздухе и ухмыльнулся. Взгляд его перебегал с Гарри на Северуса, и ничего хорошего опасные огоньки в его глазах им обоим не сулили. Снейп тоже остановился. Лицо у него сделалось подозрительное и настороженное, и в следующую секунду Гарри понял почему. — Какая интересная компания, директор! — воскликнул Пивз с визгливыми восторженными нотками в голосе. — Неужели слухи правдивы? Даже призраки судачат об этом! Директор и Потти, Потти и директор! — Ещё одно слово, — очень холодно произнёс Снейп, — и я вызову Кровавого Барона. — О, он с удовольствием ко мне присоединится, мы вчера на вас поспорили! — хихикнул Пивз. — Он считает, что Потти у вас за девчонку! А мне кажется, что вы, директор, как-то больше похожи! Взглядом Снейпа можно было пытать особо опасных преступников. Он потянулся было за волшебной палочкой, но Гарри успел раньше. Невербальное заклятие — то самое, которое много лет назад применил на его глазах Ремус — заткнуло Пивзу рот; он попытался разлепить будто бы склеившиеся губы, но не смог, сделал разъярённый кульбит и унёсся прочь, намеренно врезаясь в каждые попадающиеся ему по пути доспехи. — Теперь он ещё неделю будет носиться по школе, вопя о том, что застукал нас спускающимися в мою спальню, — утомлённо прокомментировал Снейп. Затем резко дёрнул плечом и ускорил шаг. — Ну же, Поттер, шагай, я не собираюсь торчать здесь весь вечер. Гарри не стал озвучивать вертящуюся у него на языке шуточку про спальню — Снейп и без того выглядел раздосадованным. Несомненно, всеобщий интерес к их отношениям нервировал господина директора куда больше, чем он готов был открыто признать. Гарри никогда раньше не оказывался в этой части подземелий. Он знал, что здесь-то и располагаются покои слизеринского декана — и, по всей видимости, даже в свою бытность директором Снейп не пожелал никуда отсюда перебираться, — но по понятным причинам в школьные годы не выражал особого желания в них побывать. И вот — он шагнул вслед за Снейпом в тёмный проём гостиной, на мгновение замерев на пороге. Господин директор прошёл вперёд, взмахнул палочкой, и приглушённый свет нескольких ламп озарил диван, два глубоких кресла и бесконечные ряды книжных полок. А ещё — его худую высокую фигуру в плотной мантии, его бледное скуластое лицо, его чёрные глаза. Его кожу, почти прозрачную на контрасте с чёрными волосами, чёрной мантией, чёрными глазами и полумраком гостиной. — Поттер, что ты там завис? — раздражённо поинтересовался он несколько мгновений спустя. — Не бойся, тебя здесь никто не съе… Остаток фразы оборвался, утонул, затерялся — Гарри настиг его в два широких шага, притянул к себе и крепко обнял. — Поттер… — прошипел Снейп, нервно дёрнувшись. — Прости, — пробормотал Гарри, вжимаясь носом в его белую шею и скользя одними кончиками пальцев по выступающим позвонкам на его спине. — Ты… хорошо выглядишь. — Странный способ делать комплименты, — ответил господин директор почему-то еле слышно. Гарри почуял её, как чует хищник добычу — его дрожь. Вы так холодны со мной, господин директор, что это почти шокирует — лёгкость, с которой вы реагируете на мои прикосновения. — Это ещё не комплимент, — шепнул он и мазнул губами по напрягшемуся кадыку. — Вот это — он. Вплёл пальцы в жидкий шёлк волос. Дёрнул, добившись злого шипения, но всё же вынудив Снейпа запрокинуть голову, выставить беззащитную тонкую шею. И лизнул, широко, длинно, протяжно, повторяя путь от челюсти до самой кромки чёрного шёлкового шарфа. Прихватил кожу губами, прикусил, не оставляя следа, но дразня его обещанием… Спустя сладкие мгновения Снейп вцепился подрагивающими пальцами в его предплечья, и Гарри тут же слегка отстранился — в конце концов, вдруг он переборщил, вдруг повёл себя слишком напористо и нагло, в прежнем своём стиле? Не говори, что тебе не понравилось. Не говори, что я неправильно тебя понял. Они переглянулись — две пары горящих глаз. — Распущенный мальчишка… — прохрипел Снейп, с силой притянув его к себе за подбородок. — Целуешь — так поцелуй сперва нормально. И атаковал его губы. Гарри не знал, сколько продлилось это столкновение ртов и языков, как долго длилась эта мучительная и восхитительная битва, в которой он не прочь был проиграть. Но в конце концов воздух у него закончился, лёгкие запекло, и Снейп, напоследок прихватив зубами его нижнюю губу, отпрянул. — Надеюсь, теперь ты протянешь до самого конца второго задания без поползновений в мою сторону, — буднично произнёс он тоном, который сошёл бы за спокойный и ровный, не будь дыхание господина директора столь сбитым. Гарри позволил ему выпутаться из своей хватки и фыркнул: — Это что, подкуп? И заработал оценивающий прищуренный взгляд. — Скорее аванс, — мягко отозвался Снейп. Потом коротко указал на кресло. — Присядь. Я хотел кое-что с тобой обговорить. Гарри с куда большим удовольствием повторил бы своё мокрое паломничество по его шее, но, в конце концов, нельзя же иметь всё. Так что он упал в кресло и выжидающе уставился на Северуса. Тот поправлял мантию и сбившийся шарф резкими отточенными движениями, и спустя несколько секунд даже самый внимательный зритель не смог бы отыскать в его наружности следов произошедшего между ними. Гарри, взъерошенный, взбудораженный и чертовски возбуждённый, ничего подобного скрывать не собирался. Особенно учитывая то, как едва уловимо потемнели глаза господина директора, когда они столкнулись взглядами. Снейп прокашлялся. Опустил глаза. Скрестил руки на груди. И сухо произнёс: — Мы уже обговаривали это, и всё же я хотел бы напомнить о недопустимости публичных проявлений… чувств. А. Вот оно что. Этого следовало ожидать. Гарри усмехнулся: — Так ты поцеловал меня, чтобы я не сделал этого на глазах у всей школы? Мерлин, Северус, я не настолько идиот. Снейп едва заметно дёрнул подбородком на этом его «Северус» — почти ласковом. Просто удивительно, каким мягким это колючее имя становилось на его языке, точно растаявшая снежинка. — О, ты не идиот, — ответил господин директор, и в глазах его вновь мелькнули искорки смеха, — ты всего лишь… гм-м… достаточно импульсивен для того, чтобы сделать то, чего делать не стоило. — По крайней мере, я никогда не жалею о сделанном, — хрипло парировал Гарри. Снейп поджал губы и после секундной заминки продолжил: — Кроме того… несомненно, мои коллеги завалят тебя расспросами, понимающими взглядами, улыбочками и прочими отвратительными свидетельствами своего одобрения. Будь к этому готов. Но не сообщай им ничего лишнего. Гарри вскинул брови: — Ты правда считаешь, что я пойду откровенничать с Минервой о том, что у меня встаёт на каждый твой злобный взгляд? Ага, вот именно на такие. У неё же сердце не выдержит. — Ты… — прорычал Снейп, нависнув над ним угрожающей чёрной тучей. — Ты просто невыносим… Гарри не преминул воспользоваться возможностью облапить его бёдра — худые и крепкие, будто созданные для его ладоней. Снейп отпрянул, наградив его очередным недовольным взглядом, но Гарри нутром чуял, что на самом-то деле господин директор не возражал. Он будто испытывал на прочность границы — свои или его. — То, что происходит между нами на самом деле, никого не касается, — сказал Гарри, когда Снейп отвернулся. — Я готов повторить для всех желающих то, что мы скормили Рите Скитер, но… Но ты — настоящий, резкий, вспыльчивый, ты, дрожащий в моих руках и целующий меня первым… Я не поделюсь этим сокровищем ни с кем. Снейп отрывисто кивнул, всё ещё стоя к нему спиной. Затем добавил, явно с трудом контролируя свой голос: — Боюсь, тебе также придётся сопровождать меня на Конгрессе Зельеваров. Если я появлюсь там один, у кого-то непременно хватит наглости поинтересоваться, не поссорились ли мы. — Отлично, — ответил Гарри, медленно поднимаясь и приближаясь к нему. — Я постараюсь не подавать вида, что меня заводит твоё умничанье. — Поттер! — хлёстко осадил его Снейп, рывком поворачиваясь лицом к нему. — Постарайся отнестись серьёзно… И — вздрогнул, едва не отшатнулся. По всей видимости, не ожидал, что Гарри успеет подобраться так близко. — Я очень серьёзен, — тихо сказал Гарри, не прикасаясь, но лаская его напряжённое лицо его взглядом. — Могу я выдвинуть ответное условие? Всего одно. Снейп уставился на него исподлобья. Потом отрывисто кивнул, хотя Гарри видел беспокойство в его взгляде. Ничего. Вопрос доверия можно было решить позже. Гарри собирался решать его каждую свободную минуту, но сейчас… Он протянул руку и осторожно прижался ладонью к шее Снейпа. Тот напряжённо замер, глядя на него волком, и Гарри впервые подумал о том, что Северус Снейп был, пожалуй, единственным в его жизни человеком, которого так ошеломляла и пугала простая нежность. Словно он был готов к вспышке страсти, к безумию, к похоти, к злой жажде… а вот к этому — не был. — Когда мы одни, — медленно проговорил Гарри, поглаживая кончиками пальцев его кожу, — ты не будешь носить этот шарф. Никогда. Хорошо? Чёрные глаза потрясённо расширились, и лишь спустя долгое мгновение Снейп совладал со своими эмоциями. — Ты мог потребовать чего угодно, разумеется, в рамках разумного, — насмешливо ответил он, — а выбрал идиотское условие про шарф? Гарри кивнул. Снейп уставился на него то ли как на кретина, то ли как на особо опасный ингредиент. Потом нервно передёрнул плечами и процедил: — Как угодно. Но предупреждаю — ничего эстетически привлекательного ты не увидишь. — У нас разные представления о привлекательности, — возразил Гарри, перемещая руку на его впалую щёку. Губы Снейпа странно дрогнули. Секунду Гарри казалось, что он вот-вот сам прильнёт к его ладони, но Северус отступил на шаг, знакомым отрывистым жестом одёрнул мантию и сухо произнёс: — Нам пора идти. Испытание вот-вот начнётся. Весь их путь до внутреннего двора Хогвартса — а именно там Судьям и организаторам надлежало дожидаться Чемпионов, выполнивших или проваливших задание — Снейп сохранял на лице недовольное и кислое выражение, но Гарри всё равно чувствовал себя окрылённым. Он не ощущал этого очень давно, много-много лет. Это было как поймать свой самый первый снитч.