Победитель получает всё

Северус был мрачнее тучи, и Гарри не мог с уверенностью поручиться за то, что дело было в выслушанной им истории о родителях Чемпионов. Гарри пересказал её вкратце, опустив некоторые детали и, разумеется, не упомянув о местонахождении Габриэль и Стефана. Идея о том, чтобы отправиться возвращать Чемпионов всем вместе, в компании троих обеспокоенных директоров, нравилась ему всё меньше с каждой минутой. Но вот как донести это до Снейпа и остальных… Эмили, стоявшая рядом с ним, была напряжённой и бледной. Гарри хотелось по-дружески взять её за руку или ободряюще сжать худенькое плечо, но что-то подсказывало ему, что независимая мисс Флинт не обрадовалась бы столь откровенной демонстрации поддержки на глазах у всех. Не говоря уже о Северусе. О его вспыльчивом, грозном, ревнивом Северусе Снейпе, которому не всегда удавалось совладать с эмоциями в подобных ситуациях. Нет. Рисковать было нельзя. Удерживать директоров в неведении — тоже, чего стоили одни только их взволнованные глаза и напряжённые позы. Каждый из них демонстрировал нервозность по-разному, и справлялись они с ней тоже неодинаково — мадам Максим, с мрачным и отстранённым лицом, удерживала ладонь на животе, как будто лишь это помогало ей сейчас сохранять спокойствие; Крам грозно хмурился и то и дело вскакивал с кресла и принимался мерить кабинет директора шагами; а вот Снейп… Когда-то — ещё в бытность школьником — Гарри считал это его убийственное выражение лица разъярённым. Но теперь, спустя столько лет и историй, прожитых ими на двоих, после того, как он наконец-то научился хоть чуточку понимать этого невозможного человека, он знал — то, что крылось в блестящих чёрных глазах, не было злостью. Или разочарованием. Или раздражением. Снейп поймал его взгляд, странно дёрнул головой, как будто хотел одновременно кивнуть и покачать ею. Затем отрывисто спросил: — Значит, мисс Флинт, вы совершенно уверены в том, что ваши друзья всё ещё в замке? Только не спрашивай, где именно, подумал Гарри практически с отчаянием, только не спрашивай, где именно. Ну же, Северус, ты должен понимать, как они отреагируют, если все мы… Последнее, что нужно было сейчас Стефану и Габриэль, — головомойка от всех директоров сразу. Гарри ещё утешал себя мыслью о том, что он был единственным из присутствующих в кабинете, кто сумел бы проникнуть в Тайную комнату; но, если Северус потребует, чтобы он открыл её для остальных… Эмили медленно кивнула. На лице её читались сомнение и напряжение; очевидно, она морально готовила себя к худшему — к следующему вопросу, ответ на который наверняка вынудил бы всех немедленно сорваться с места. Гарри тоже подспудно его ждал. Он редко сталкивался с Северусом в процессе исполнения его непосредственных директорских обязанностей, но хорошо помнил, что в качестве профессора Зельеварения и слизеринского декана тот не отличался ни чуткостью, ни вниманием к эмоциональному состоянию учеников. Люди менялись неохотно, болезненно и очень, очень долго. Но Снейп изумил его — вместо следующего вопроса, которого, очевидно, дожидались все они, каждый — с разным настроем, он отошёл к окну, повернулся к собравшимся спиной и негромко произнёс: — Полагаю, вы можете возвращаться на урок. Крам недоумённо вскинул брови. — Но… — неуверенно начала Эмили, взглянув на Гарри с молчаливой мольбой о помощи. Он не успел высказаться в её защиту; Северус ровно добавил, по-прежнему глядя куда-то в сторону Запретного Леса: — Не переживайте, с вашими друзьями ничего не случится. Думаю, у вас будет возможность пообщаться с ними за завтраком. И, резко развернувшись, добавил с неожиданно проснувшимися в его голосе жёсткими нотками: — Мадам Максим, мистер Крам, я попросил бы вас также не трогать своих Чемпионов до завтрашнего дня. Повисло молчание. Сперва недоверчивое, после — раздражённое. — С какой это стати, ди’гекто’г? — резко осведомилась мадам Максим. — Наши Чемпионы п’гопали sans explication, а вы гово’гите нам… — Это совершенно недопустимо! — поддержал её Крам. И оба замолкли, стоило господину директору уставиться на них этими своими глазами василиска. Он как никто другой владел искусством подобных смертоносных взглядов. Гарри не произносил ни слова и даже не шевелился. Лишь рассматривал безразличную маску худого белого лица. Ему не верилось, что Северус клонил к тому, о чём он думал и во что боялся поверить — это было бы слишком, слишком хорошим исходом, почти невозможным для… — Мисс Флинт, — наконец сухо сказал Снейп, взглянув на Эмили — судя по огромным блестящим глазам, она тоже поняла, чего он пытается добиться, — пожалуйста, оставьте нас. — А если… — начала она сдавленно, и Северус едва уловимо поморщился. — Я уже сказал вам, что с вашими друзьями ничего не случится, — утомлённо повторил он. — Что ещё вы хотите услышать? У вас есть моё слово. На этом всё. Дальнейший разговор конфиденциален, и, боюсь, даже ваш статус Чемпиона не даёт вам права в нём участвовать. Эмили посмотрела на Гарри. Гарри улыбнулся и кивнул. И, едва переставляя ноги, точно они внезапно перестали держать её, мисс Флинт двинулась к выходу. Уже у самой двери, зацепившись пальцами за толстое дерево, она взглянула Северусу в глаза и чётко и твёрдо произнесла последнее, чего Гарри ожидал от неё в эту секунду: — Спасибо. Затем — покинула кабинет. Гарри не стал наблюдать за реакцией господина директора. Он и без того догадывался — нет, не так, он знал, — что сдержанное выражение его лица должно было на одну тысячную долю мгновения дрогнуть и измениться. Этого никто не заметил бы, не знай он, куда и когда смотреть, но сейчас Гарри не хотелось, чтобы у свидетельства невероятного факта «у Северуса Снейпа есть сердце» были свидетели. Даже он сам. Крам и мадам Максим, взбудораженные и встревоженные, очевидно, благополучно пропустили это крошечное превращение, потому что спустя несколько секунд после того, как Эмили исчезла за дверью, Виктор спросил: — Какого драккла вы задумали? — Выражения, мистер Крам, — раздражённо осадил его Снейп. — Вам с мистером Поттером стоило бы помнить о том, что по речевому портрету человека многие складывают своё о нём мнение, и порой это принципиально важно. Особенно когда человек этот занимает руководящую должность. — Избавьте меня от нотаций по поводу чистоты речи, Снейп, — ответил ему Виктор так резко, как Гарри никогда не слышал, чтобы он обращался к Северусу. — Мой Чемпион прячется невесть где двое суток, а я должен сложить руки на коленях и молча ждать его возвращения — так, что ли? Гарри это не понравилось. Тон его, вызывающий и опасный. Он сделал всего один крошечный шажок в сторону Крама. Не сжал руки в кулаки, не прищурился и даже не стиснул зубы. — Поттер, — еле слышно произнёс Северус, и это было то из тысячи самых разнообразных «Поттер» в его арсенале, которое означало «не лезь». Он остановился и мрачно кивнул. Северус ещё одно мгновение сверлил его взглядом, а потом повернулся к Виктору и холодно бросил: — Да, мистер Крам. Именно так. Ровно этого я от вас и ожидаю. — Но Севе’гус! — шокированно воскликнула мадам Максим, всё-таки встав на ноги в порыве праведного гнева. — Это наши дети! Наша ответственность! Как ты можешь… — Моя дорогая мадам Максим, — проговорил Снейп сквозь зубы, странно дёрнувшись, будто хотел придержать её за локоть, — будьте так любезны, сядьте обратно и послушайте меня, не перебивая, хотя бы одну минуту. Какое-то время они сражались взглядами. Наконец мадам Максим пожала плечами и села в кресло рядом с мрачным как туча Крамом. — Я не вправе указывать вам, что делать, — медленно сказал Снейп, вновь возвращаясь к окну; Гарри пришло в голову, что так ему было легче контролировать эмоции и подбирать слова. — Тем не менее, я прошу вас, как ваш коллега. Оставьте детей в покое. Дать им понять, что вы волновались и переживали за них, вы сможете и без скандала. Если первым, что они услышат, как только вернутся из своего… гм-м-м… небольшого путешествия, будут обвинения и крики, это лишь оттолкнёт их от вас. От нас всех. И, вновь повернувшись к ним лицом, жёстко добавил: — Мы не можем этого допустить. Некоторое время все молчали. Наконец Крам тихо спросил: — И что вы предлагаете? — Это подростки, — устало ответил Снейп, почему-то посмотрев на Гарри. — Влюблённые подростки, обиженные на родителей и, вероятно, считающие, что теперь весь мир ополчился против них. Наша единственная разумная опция — показать им, что это не так. Что мы на их стороне и что их чувства значат для нас больше соблюдения правил. На последнем предложении он скривился, как будто сама гипотетическая возможность подобного допущения была смехотворна и нелепа, но Гарри уже умел смотреть чуть дальше его раздражённых гримас и видел то, чего не было в лице Северуса прежде, когда он безжалостно атаковал своими расспросами Эмили Флинт. Понимание. Ну конечно, подумал вдруг Гарри с каким-то отчаянием, тебе ли не знать, как они должны сейчас себя чувствовать. Ты же… Мысль была горькой, и Гарри запретил себе её заканчивать. — Очень хо’гошо, — с сомнением пророкотала мадам Максим, — но кто-то всё-таки должен с ними погово’гить. Ве’гнуть их… — Мистер Поттер неплохо справился с мисс Флинт, думаю, он поладил бы и с остальными, — негромко ответил Северус, и Гарри изумлённо вскинул брови: впервые на его памяти Снейп его прилюдно похвалил. Но, стоило улечься первому удивлению, и Гарри кое-что для себя понял и решил. И, покачав головой, тихо произнёс: — Я думаю, это не лучшая идея. — Неужели? — сухо переспросил Снейп, вскидывая брови. Гарри поймал его взгляд и хрипло пояснил: — Мне кажется, поговорить с ними стоит вам, сэр. Потому что когда-то именно тебе пришлось страдать от предвзятого отношения, ненависти и заочной неприязни; потому что ты сумеешь показать им, что с этим можно и нужно справиться; потому что, Северус, кто если не ты? Мадам Максим и Крам переводили непонимающие взгляды с одного на другого, пока длился этот их странный зрительный контакт-диалог. Снейп отвернулся первым. И, приблизившись к Виктору и мадам Максим, очень тихо сказал им: — Отправляйтесь к своим подопечным. Лучше всего будет, если, когда ваши Чемпионы к вам вернутся, вы даже не упомянете факта их отсутствия. Или хотя бы постарайтесь сделать это без упрёка. Потом с силой сжал переносицу и бросил в сердцах: — Мерлин, как это всё-таки трудно — пытаться понять детей. Ты просто не пробовал раньше, подумал Гарри, борясь со странным спазмом, вставшим вдруг ему поперёк горла. Но как я рад, что ты готов сделать это сейчас. Прощание с мадам Максим и Крамом вышло смазанным и неловким — все как будто сказали друг другу слишком много или, напротив, недостаточно, и напряжение, повисшее в воздухе, практически можно было потрогать. Обстановку неожиданно разрядил Виктор — он протянул Северусу ладонь и, когда тот медленно ответил на рукопожатие, твёрдо проговорил: — Может быть, вы и правы. Может быть, это действительно лучший выход. Мадам Максим ничего Снейпу не сказала, но кивнула ему на прощание с куда меньшим раздражением, чем прежде. И как-то неожиданно, совершенно внезапно они остались в кабинете вдвоём. Гарри и Северус. Снейп тяжело сел за стол, словно до этого его удерживало на ногах лишь присутствие прочих директоров. Гарри продолжал стоять, внимательно изучая его напряжённое лицо. Какое-то время оба молчали, но спустя несколько минут, потребовавшихся ему, видимо, чтобы собраться с мыслями, Северус очень тихо прошелестел: — Я полагаю, мисс Флинт сообщила тебе, где можно отыскать Стефана и Габриэль. Гарри кивнул. Приблизился к Северусу, по широкой дуге обогнув его стол, застыл за его спиной. Потом, не сумев удержаться, хотя знал, что время для этого было неподходящее, опустил обе ладони на его плечи — твёрдые, будто каменные. Сжал, сильно и почти больно. То ли массируя, то ли просто отыскивая чувствительные точки. И — о чудо — Снейп расслабился под его хваткой. Прикрыл глаза. — Спасибо, — тихо и искренне сказал Гарри. Северус неопределённо хмыкнул. — Вы с мисс Флинт следуете какой-то странной моде на благодарность без объяснения причин? — поинтересовался он тягуче, будто бы чуточку лениво. Гарри не сумел спрятать улыбку. Погладил кончиками пальцев его шею, забравшись под шёлковый платок. И пояснил: — За то, как ты отреагировал. И как повёл себя. Это было… — Неожиданно? — прохладно уточнил Снейп. — Совершенно не в духе старого ублюдка? — Северус! — раздражённо рыкнул Гарри, дёрнув его за волосы и вынудив запрокинуть голову. Глаза их встретились — блестящие и встревоженные. — Не переиначивай мои слова. Я правда этого от тебя не ожидал. Ты казался таким взбешённым, когда Эмили согласилась рассказать о произошедшем только мне… Снейп поджал губы, мотнул головой, и Гарри тут же ослабил хватку. — Верно, Поттер, — согласился господин директор ровным и спокойным тоном. — Она согласилась рассказать только тебе. Она доверяла в этом кабинете только тебе. Моя ученица. Будущая выпускница моего факультета. — Я не хотел отнимать у тебя… — растерянно начал было Гарри, не думавший об этом в таком ключе прежде, но Снейп резко перебил его: — Я разве тебя в чём-то обвинил? Мерлин, Гарри, я прекрасно осведомлён о своих сильных и слабых чертах. И взаимодействие с детьми всегда давалось мне с трудом. Гарри запустил пальцы в его волосы, перебирая тяжёлые гладкие пряди, и Северус снова закрыл глаза. Помолчал. Потом произнёс — со странной смесью насмешки над самим собой, горечи и отголосков злости: — Иногда я забываю о том, что не все такие толстокожие непробиваемые гриффиндорцы, как ты. И что резкое слово способно отпугнуть кого угодно, особенно — подростка. Отпугнуть, обидеть и порой даже вызвать ненависть. Гарри почему-то сразу понял, о чём Северус думал с этой болезненной складкой на лбу. Кого он вспомнил. Мою мать, верно? Он наклонился и раньше, чем Снейп открыл бы глаза и, возможно, отшатнулся, прижался губами к этой самой складке, точно хотел навсегда стереть её с высокого белого лба. Хрипло пробормотал: — Уверен, ты найдёшь самые правильные слова для того, чтобы убедить Габриэль и Стефана вернуться. Просто позволь мне помочь тебе к ним попасть — и дождаться твоего возвращения. Хорошо? Целую секунду ему казалось, что Северус откажется. Но тот молчал и замер удивительно неподвижно под его ещё касающимися прохладной кожи губами, словно бы боялся дышать. Наконец Снейп разлепил ресницы и с усмешкой отозвался: — Есть ли у меня хоть малейший шанс избавиться от вашего навязчивого общества, господин Главный Аврор? Гарри не успел ни обидеться, ни улыбнуться — тонкие пальцы с неожиданной силой рванули его вперёд за ворот мантии, губы мазнули по губам, и Снейп добавил со странным, непривычным, будоражащим лукавством: — Впрочем, едва ли я бы им воспользовался. И, пока Гарри шёл вместе с ним, едва поспевая за стремительным шагом господина директора, по пустынным коридорам; пока шипел «Откройся!» на парселтанге, сверля напряжённым взглядом крохотную змейку на раковине; пока шагал из стороны в сторону, дожидаясь возвращения Северуса под аккомпанемент навязчивой болтовни Плаксы Миртл, его не отпускало ощущение ирреальности, невозможности происходящего. Как будто Снейпа, которого он знал столько лет, кто-то подменил. Впрочем, быть может, это было необходимо. Им обоим. Открыть эту новую, ещё сырую, необработанную сторону Северуса Снейпа. Ожидание заняло около получаса. Гарри не мог сказать наверняка — часов у него не было. Миртл, поначалу показавшаяся ему отличным способом убить время, вскоре окончательно достала его неуклюжим флиртом, и последние её попытки завязать разговор Гарри встречал без энтузиазма, отделываясь общими фразами и по большей части задумчиво мыча в ответ. Взгляд его оставался сосредоточен на зияющем посреди закрытого женского туалета провале. Наконец откуда-то снизу донеслись приглушённые голоса. Гарри склонился, торопливо протянул руку Габриэль, помогая девушке выбраться, следом вытянул из проёма запыхавшегося взмыленного Стефана… и, наконец, Северуса. Когда он подал господину директору руку, то даже задумался с необыкновенным весельем, примет ли тот эту помощь. Северус принял. И, быть может, Гарри не рассчитал силу, когда тянул его на себя… или дело было всё-таки в совершенно сознательном движении… но, так или иначе, выбравшийся на поверхность Снейп — по инерции и по чистой случайности — столкнулся с ним грудью к груди… — Осторожнее, сэр, — глубоким низким голосом проурчал Гарри, придерживая его за поясницу — чтобы не оступился. Северус сверкнул глазами — взгляд у него был нечитаемый — и выпутался из его объятий. Затем повернулся к мистеру Габерски и мисс Лакруа, следивших за ними обоими с одинаково настороженным выражением лиц, и сухо произнёс: — Думаю, вы можете возвращаться к себе. Те переглянулись. В их позах, в движении их плеч, в том, как они посмотрели на Северуса вновь, читалось что-то… — В чём дело? — резко поинтересовался Снейп, тоже уловивший это не до конца понятное чувство. — Наши директора сильно злятся? — тихонько спросила Габриэль. Уставшая, осунувшаяся, вся в пыли, она казалась меньше и младше, чем была на самом деле. — Нет, — улыбнулся ей Гарри, — они просто переживали за вас. Как и Эмили. — Эмили? — тут же вскинулся Стефан, требовательно уставившийся на Гарри в упор. — Где она? С ней всё нормально? Её же не… Осёкся. Но, безусловно, все присутствующие расслышали это недоговорённое «наказали». Снейп помрачнел. Затем процедил: — Обсудить с мисс Флинт всё произошедшее за время вашего отсутствия вы сможете завтра утром. Сейчас вам обоим лучше отправиться спать. Стефан воинственно вскинул подбородок, Габриэль испуганно закусила губу. Реакции у них были совершенно разные, но Гарри как-то сразу понял, что они были призваны выразить одну и ту же эмоцию. Одно и то же нежелание… Он откашлялся и, когда Северус вопросительно взглянул на него, осведомился: — Насколько грубым нарушением правил Хогвартса будет позволить Чемпионам провести одну ночь вне стен школы? Долю мгновения взгляд Снейпа не менялся, но затем глаза его изумлённо расширились — несомненно, он понял, к чему Гарри клонил и какое место предлагал в качестве альтернативы. Стефан и Габриэль встревоженно и обнадёженно подняли головы. Глупые, подумал Гарри со странным смешанным чувством внутри, так боитесь вернуться к людям, которые, я уверен, уничтожили бы любого, кто попытался бы вам навредить… Но он понимал их. Понимал даже слишком хорошо. И потому тоже посмотрел на Северуса — просяще. — Совершенно исключено, — сухо отрезал господин директор. — Никакой ночной беготни по каминам, мистер Поттер, вы в своём уме? Гарри открыл было рот, чтобы, очевидно, ввязаться в ожесточённый спор, но как-то некстати вспомнил о том, что Чемпионы всё ещё следили за ними, ловя каждое слово, и ещё что Северус был, в конце концов, директором и нёс за них полную ответственность, и ещё что даже его феноменальной, бьющей сегодня все рекорды выдержки могло не хватить на то, чтобы спустить Гарри с рук это открытое возражение… И так ничего и не сказал. Как выяснилось, этого и не понадобилось. Несколько ударов сердца все молчали, а потом… — Впрочем… — задумчиво начал Снейп, потирая подбородок и окидывая Чемпионов оценивающим взглядом. — Если вы с мисс Флинт пообещаете не разгромить мои комнаты… Габриэль улыбнулась так солнечно, что можно было ослепнуть, а Стефан странно завис, глядя на неё так, как смотрят только очень влюблённые люди. — Но я отправлю вашим директорам Патронуса, — тут же добавил Снейп. — Чтобы они были в курсе вашего местонахождения. И если я услышу хоть один звук… Габриэль и Стефан торопливо закивали. Гарри смотрел на этого Снейпа недоверчиво и восхищённо, и в его груди ворочалось огромное жаркое солнце, пульсирующее и распирающее рёбра изнутри. Когда Габриэль и Стефан уже выскользнули из туалета, а Снейп направился за ними, Гарри поймал его за запястье. Погладил большим пальцем косточку. И шепнул так тихо, что даже спрятавшаяся в какой-то из раковин Миртл не смогла бы услышать его: — Ты просто потрясающий. — Я уже жалею об этом решении, — со страдальческой гримасой отозвался Снейп. Гарри рассмеялся и поцеловал его ладонь, которую, впрочем, Северус тут же выдернул из его хватки, сверкнув злыми глазами: — Вам мало публичности, мистер Поттер? — Мне на неё плевать, — с вызовом ответил ему Гарри. Снейп тяжело вздохнул. Постоял неподвижно, будто взвешивая все «за» и против» или на что-то решаясь. Приблизился к нему. Зачем-то обхватил его лицо обеими руками. — Безмозглый мальчишка, — произнёс он почти с нежностью перед тем, как чувствительно прихватить зубами его нижнюю губу — и оттолкнуть его, скрываясь за дверью. — Как романтично… — вздохнула Плакса Миртл, хотя в голосе её слышалось некоторое разочарование.