Победитель получает всё

НЕТ ПОВЕСТИ ПЕЧАЛЬНЕЕ НА СВЕТЕ, ЧЕМ ПОВЕСТЬ ОБ ОБОЛГАННОЙ ЛЮБВИ Некоторое время тому назад магическое сообщество потрясла откровенная и скандальная статья за авторством небезызвестной Риты Скитер. Речь шла, как может догадаться проницательный читатель, об одной из наиболее неожиданных и обсуждаемых пар этого года — Гарри Поттера и Северуса Снейпа. Напомним, что ещё зимой эти двое сделали шокирующее заявление, объявив о своих отношениях и намекнув на серьёзность своих намерений. Любопытен тот факт, что автором статьи, пролившей свет на тайный роман Главного Аврора и действующего директора Хогвартса, была всё та же неизменная Рита Скитер, и в своём опусе четырёхмесячной давности она представила тандем Поттер-Снейп как образчик истинной любви, не боящейся порицания и готовой на всё. Представляется почти невероятным то, как быстро мисс Скитер поменяла своё мнение. В очередной статье, затрагивающей историю романа Гарри Поттера и Северуса Снейпа, она наконец выразила прямо и чётко позицию, которая прежде прослеживалась в туманных намёках и неоднозначных высказываниях в предыдущих её заметках. Оперируя громкими словами и неподтверждёнными догадками, мисс Скитер выразила свои опасения по поводу возможной фальсификации этой знаменитой истории любви. Но на этом её фантазия себя не исчерпала. Не предоставив своим читателям ни внятных аргументов, ни доказательств факта преступления, Рита Скитер открыто обвинила мистера Снейпа в использовании нелегальных, преступных и, несомненно, аморальных способов влюбить в себя Национального Героя. «Какая наглая ложь! — сообщает Поппи Помфри, занимающая пост медиведьмы в Хогвартсе. — Этой пиранье лишь бы оболгать честных людей! Достаточно одного взгляда на Северуса и Гарри вместе для того, чтобы заметить, как воздух между ними искрит от напряжения; такое не подделать, можете мне поверить — уж я-то за годы работы с детьми насмотрелась на жертв Приворотных зелий!» Разумеется, каждое мнение имеет право на существование. Тем не менее, обратим внимание на то, что мнение, способное повлиять на сотни тысяч магов и ведьм, должно преподноситься обдуманно и взвешенно, поскольку последствия несправедливых обвинений таких масштабов могут быть чудовищными. Не прошло и нескольких дней после публикации громкой статьи мисс Скитер, и в стенах Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» прогремела буря: директор Снейп был отправлен в госпиталь Святого Мунго прямиком из Большого Зала, где по неосторожности вскрыл за завтраком анонимное письмо, содержавшее — ни много ни мало — опасный нестабильный гибрид Жалящего сглаза и Парализующего проклятия. И, хотя благодаря оперативно оказанной мистеру Снейпу первой помощи и квалифицированным действиям колдомедиков действие проклятия удалось смягчить, состояние директора Хогвартса в настоящий момент остаётся тяжёлым. «Разумеется, мы тут же бросились искать виновных! — сообщает Минерва МакГонагалл, преподаватель Трансфигурации, заместитель директора и одна из ближайших подруг директора Снейпа. — И просто-напросто пришли в ужас. Вы полагаете, это был единичный случай? Вся личная почта Северуса буквально переполнена подобного рода посланиями с самыми опасными проклятиями и сглазами, и знаете, кому он обязан ежедневным риском для собственных жизни и здоровья? Этой мерзавке Рите Скитер!» К сожалению, существуют способы уничтожить магический след письма таким образом, что его автора будет невозможно отыскать; и потому ситуация, в которой очутился мистер Снейп, кажется ещё более несправедливой, ещё более недопустимой. По всей видимости, произошедшее серьёзно взбудоражило и возмутило его сторонников, друзей и близких. Далеко не все они, как может показаться читателю на первый взгляд, являются студентами или профессорами Хогвартса. «Поверить не могу, что это произошло, — признаётся Стефан Габерски, один из участников организуемого в этом году Турнира Трёх Волшебников, представляющий на этом именитом состязании Дурмстранг. — Знаете, мне он тоже поначалу не нравился, директор Снейп. Пока я не пригляделся к нему получше и не увидел, что он на самом деле за человек. Он может быть резким и казаться почти враждебным… но я уверен, уверен на все сто, что директор Снейп неспособен на подлость». Отметим, что директор Дурмстранга, Виктор Крам, горячо поддерживает заявление своего Чемпиона, в чём с ним солидарна наша французская гостья Олимпия Максим; её протеже, семнадцатилетняя Габриэль Лакруа, также выражает уверенность в том, что виновники чудовищного происшествия в скором времени будут пойманы, а директор Снейп вернётся в Хогвартс в добром здравии. Третья Чемпионка, Эмили Флинт, по совместительству — без пяти минут выпускница бывшего факультета профессора Снейпа, Слизерина, активно призывает волшебников Великобритании вспомнить о подвигах, совершённых им во время войны против Сами-Знаете-Кого, о принесённых им жертвах и о тайной, но ожесточённой борьбе, едва не стоившей ему тогда жизни. «Неужели всё это оказалось так легко забыть и променять на лжесвидетельство второсортной репортёрши?» — спрашивает мисс Флинт, и мы не можем не отметить чудовищной правдивости этого риторического вопроса. Кажется совершенно невероятной одна мысль о том, чтобы тот шквал ненависти и неодобрения, что обрушился на Северуса Снейпа с лёгкой руки Риты Скитер, угодил в человека невиновного и честного. Тем не менее, по мнению Люциуса Малфоя, именно так и обстоят дела. «Чего не понимают все те, кто бездумно ведётся на уловки бесталанной журналистки, — заявляет лорд Малфой, — так это того, что писаки вроде Риты Скитер руководствуются отнюдь не благородным делом просвещения широких масс. Её статейки — не более чем маловразумительные предположения, раздутые до масштабов международных скандалов; и чем шире и громче окажется общественный резонанс, тем качественнее, на её взгляд, будет выполнена работа. Несомненно, история о том, что связывает Северуса и мистера Поттера, — лакомый кусочек для интриганки её масштабов. Не допускайте этой возмутительной ошибки — решить, что мисс Скитер хотя бы на мгновение задумалась о том вреде, который способны нанести порождения её Прытко Пишущего Пера. Впрочем, я не теряю веры в то, что магическая общественность наконец откроет глаза, одумается и прекратит наказывать одного из благороднейших людей, что я знаю, за грехи, приписанные ему без суда и следствия этой беспринципной женщиной». Нам остаётся лишь надеяться, что маги и ведьмы Великобритании в самом деле поймут, как обманулись, поверив на слово «Ежедневному пророку», а Гарри Поттер, коротающий вечера и ночи у постели мистера Снейпа, окажется вознаграждён за всё беспокойство, через которое ему пришлось пройти: колдомедики сулят исключительно положительные прогнозы, и выздоровление директора Хогвартса обещает стать вопросом ближайших дней. Особый выпуск газеты «Придира», Ксенофилиус Лавгуд, при поддержке всех неравнодушных, сочувствующих и любящих

***

— Мистер Поттер? — лопоухий стажёр, приоткрывший дверь и просунувший голову в образовавшийся проём, казался невероятно взволнованным. — Вас там… попросили на пару слов. — Я вроде предупреждал, что занят, — раздражённо откликнулся Гарри, выпрямляясь и отводя взгляд от одностороннего стекла, за которым располагалась допросная; Рита Скитер, здорово поблёкшая и осунувшаяся за прошедшие часы, сидела там в одиночестве, дожидаясь адвоката. — Если это снова Кингсли, то можешь… — Нет, — пробормотал стажёр, нервно почесав нос. — Там… там целитель Сметвик. Я пытался убедить его оставить вам сообщение или вернуться позже, но он… Гарри дальше уже не слушал — побледнев, точно полотно, он сжал зубы и отрывисто бросил Уотсону: — Держи меня в курсе хода дела. Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Если что — присылай Патронуса. И, рискуя в любую минуту перейти на бег, широким размашистым шагом вышел из помещения. Стажёр проводил его длинным узким коридором до двери, которую и придержал, пропуская Гарри вперёд. В любое другое время он рявкнул бы, что в гробу видал подобные расшаркивания. Но сейчас… Что случилось? Что, во имя Мерлина, могло произойти там, в Мунго, такого, что Сметвик решил навестить его лично? У Гарри в голове к этому моменту роились уже сотни предположений, одно хуже другого. Низенький добродушный колдомедик дожидался его в переговорной и, едва завидев Гарри, поднялся со стула. — Добрый день, мистер Поттер, — дружелюбно улыбнувшись, произнёс он. — Что с Северусом? — хрипло спросил Гарри раньше, чем успел отдать себе отчёт в том, что это прозвучало невежливо. Впрочем, справедливости ради… обменяться рукопожатиями и обсудить погоду можно было потом. Позже — когда он убедится, что ничего чудовищного, непоправимого и страшного не произошло. — Всё в порядке, — торопливо ответил Сметвик, явно обеспокоенный его выражением лица. — Я всего лишь решил сообщить вам эту радостную новость лично. Около получаса назад мистер Снейп пришёл в себя. Сердце Гарри пропустило удар, а потом понеслось по рёбрам вскачь, норовя оставить вмятину на каждом из них. — И его состояние стабильно? — тут же спросил он практически беззвучно — голосовые связки работать отказывались. — К нему можно? Сметвик улыбнулся снисходительной улыбкой старика, готового вот-вот нарочито неодобрительно проворчать: «Молодёжь…» — Можно, мистер Поттер, иначе я не оторвал бы вас от работы своим визитом, — благодушно прогудел он. — Только, Мерлина ради, никаких больше угроз моим подчинённым. Гарри хватило совести смутиться и пробормотать, что он вовсе не хотел; но Сметвик лишь махнул на него рукой, беззлобно посмеиваясь, и предупредил: — Не больше десяти минут. И никаких волнений, Гарри, вы меня поняли? Он ещё не вполне окреп. Гарри кивнул. Закусил губу. Десять минут… Мерлин, десяти минут наедине с Северусом было катастрофически, возмутительно мало. И всё же он не мог надолго покинуть Аврорат — не сейчас, когда дело Риты сдвинулось с мёртвой точки. Уотсон мужиком был умным и проводил допросы с мастерством истинного виртуоза — у него раскалывались даже самые крепкие орешки, — но конкретно в этом случае Гарри как никогда хотелось принять участие в процессе. Это было уже делом исключительно личным — и принципиальным. Но десяти минут было недостаточно для того, чтобы упустить что-то важное, а Северус… Мордред, он обязан его увидеть. Решено. К Северусу — и обратно. — Ну, составите мне компанию в путешествии до Мунго? — с улыбкой осведомился Сметвик. — Одну минуту, — пробормотал Гарри. Взмахнул волшебной палочкой. И оставленный кем-то из служащих новенький выпуск «Придиры» влетел в его протянутую ладонь. Гарри сунул его к себе за пазуху под любопытным взглядом Сметвика и кивнул: — Вот теперь можем идти. Стажёр, о котором он напрочь позабыл, пялился на обоих с неприкрытым интересом. — Тебе нечем заняться, Дэвис? — сухо уточнил Гарри, вскидывая брови. — Ну так отправь моих Авроров на обеденный перерыв. И чтоб через пятнадцать минут снова были на рабочем месте. Не слушая оправданий зардевшегося мальчишки, он встал напротив Сметвика, предлагая тому ладонь, снова взмахнул палочкой, и вихрь совместной аппарации заставил обоих исчезнуть с громким хлопком. Спустя долгие секунды головокружения и тошноты Гарри вновь ощутил под ногами твёрдую землю, пошатнулся и огляделся. Они со Сметвиком очутились на первом этаже госпиталя. Гиппократ деловито поправил лимонную мантию, прочистил горло, взглянул на Гарри с неизменной своей юношеской бойкостью и кивнул ему: — Идите же. А потом добавил, будто берёг эту мысль, как берегут на последний укус самый нежный кусочек пирога: — Ваше имя было первым, что он произнёс, когда пришёл в себя. И если и были в мире вещи, способные заставить сердце Гарри забиться ещё сильнее в этот восхитительный и жуткий момент, то эта, несомненно, возглавляла их список. По лестничным пролётам Мунго он не поднялся — взлетел. До шестого этажа — на одном дыхании. И остановился в одном шаге до палаты, чувствуя, как ходит ходуном его грудь. Толкнул дверь — и перешагнул порог. Молча, покачнувшись, точно сомнамбула. Северус в самом деле пришёл в себя и теперь полусидел в постели, откинувшись на подушки. Стоило открывшейся двери скрипнуть, и он начал было раздражённо: — Во имя Мерлина, я же сказал, всё со мной нор… Замолчал. И Гарри молчал — тоже. Молчал, только смотрел на него недоверчиво и жадно, как будто никак не мог принять эту простую и в то же время сделавшуюся за пролетевшие дни непривычной мысль — на грани с мечтой: он очнулся. Он снова здесь. Он… Медленно, точно ноги больше ему не повиновались, Гарри сделал шаг к его койке. И ещё один. И ещё. И — одним резким движением, торопливо, будто боясь не успеть — сгрёб его в объятия. — Мордред, Поттер! — просипел Снейп, когда Гарри стиснул его в своей хватке до боли. — Отпусти, ну! Отпусти, глупый мальчишка. Раздавишь. Но была в его голосе полузнакомая взволнованная дрожь — что-то между радостью и тревогой. — Прости, — пробормотал Гарри, вжимая его в себя в каком-то приступе сродни панической атаке, — прости, я сейчас… дай мне минуту. Я… Прохладная узкая ладонь легла на его спину, прижалась, погладила — успокаивающе, правильно, так, как нужно, так, как ему не хватало. — Ну всё, всё… — странным тоном произнёс Снейп. — Я тут. Я с тобой. Ну же, Гарри… И это «Гарри» было как самое первое — неуверенное и ломающееся, с перекатывающейся на языке «р». Только Северус умел произносить его имя так. Гарри отпустил его — но только чтобы упасть на стул подле его постели и сжать обеими ладонями чужую — тонкую и белую. — Сметвик выделил нам всего несколько минут, — хрипло сказал он. — И мне нужно будет вернуться в Аврорат на допрос, так что… — На допрос? — повторил Снейп, вскинув брови. Руку он не убрал. Гарри широко улыбнулся. Поднёс его кисть к губам, коротко поцеловав костяшки. Глаза Северуса сперва чуть расширились, а после — сразу же сузились, сделались чёрными-чёрными. Горячими, как жаровни Ада. — Да, — выдохнул Гарри на грани слышимости, обжигая горячим выдохом его дрогнувшие пальцы, будто невзначай задевшие вдруг его подбородок. — Рите светит не меньше восьми лет в Азкабане. Если, разумеется, она не заупрямится. Кто знает, сколько побочных обвинений можно будет навесить на неё в этом случае… Снейпа тряхнуло, он выдернул руку из хватки Гарри и совершенно шокированным тоном начал: — Поттер, ты… — Только что был Гарри, — с неискренним возмущением перебил его Гарри и, подавшись вперёд, слабо сжал худое плечо. — Послушай, не забивай себе сейчас этим голову. Я всё расскажу тебе позже, хорошо? И про Риту, и про… — И про что? — угрожающим шёпотом осведомился Снейп, показавшийся ему теперь одновременно позабавленным и всерьёз обеспокоенным. — Только не говори мне, что за те шесть дней, что ты провёл в одиночестве, ты успел возродить Тёмного Лорда или обзавестись Поттером-младшим. Гарри уставился на него растерянно, а потом расхохотался. — Нет, ну нет же! Мерлин, Северус… — он покачал головой, продолжая улыбаться; теперь, когда Снейп очнулся, это было естественнее, чем дышать. — Хотя я не отказался бы от второго варианта… но этого мы с тобой обсудим лет так через пять. Северус побледнел до опасного мелового оттенка, и Гарри тут же встревоженно добавил: — Шучу! — Ваши шутки, мистер Поттер… — сквозь зубы прошипел Северус. Мерлин, как Гарри любил его таким — ядовитым и ершистым. Он не выдержал — коротко поцеловал эти раздражённо поджатые губы. И, ничуть не впечатлившись раздраконенным взглядом, который заработал за этот опасный манёвр, положил Северусу на колени газету: — Вот. Думаю, это сможет развлечь тебя в моё отсутствие. Снейп приподнял выпуск двумя пальцами, брезгливо прищурившись, как будто трогал особенно гадкую жабу. — Стоит ли мне задавать вопрос о том, — начал он, сурово взирая на Гарри, — обнаружу ли я здесь упоминание твоего имени? Гарри фыркнул и беспечно отозвался: — Твоё там появляется статистически чаще. И добавил ещё: — Ну, не смотри на меня так, обещаю, там ничего плохого. Может, перестанешь дуться и поцелуешь меня наконец, а? Я всё-таки уже неделю без твоих губ… — Какая трагедия, — проворчал Северус, но потянулся к нему первым.