ГЕРМИОНА
— Отойдите от неё! В сторону, ну же! Эй! Ты что, оглох? — на мое лицо льётся обжигающе холодная вода, и я мгновенно прихожу в сознание, — Вы только мешаете! Под землей и так воздуха мало! Среди невнятного, многоголосого рокота мне удаётся различить строгий тон Джинни. Ее шершавые ладони ложатся на мои щёки, и, лишь ощутив их прохладу, я понимаю, что у меня, вероятно, жар. — Даже не вздумай вставать! — она настойчиво давит на мои плечи, пресекая мою жалкую попытку подняться со сваленных в кучу курток. Облик Джинни недолго расплывается перед глазами, когда я щурюсь, чтобы сконцентрироваться где-то на ее переносице. — Мы в плену? — мой голос осипший, в горле пересохло. Джинни машет головой, снисходительно улыбаясь. — Все закончилась, Гермиона, — ощущаю, как ее пальцы поглаживают спутанные волосы на моей макушке, и я наконец расслаблюсь, позволяя телу и разуму набраться сил, — это было чудовищно. Я и подумать не могла, что мы найдём тебя живой…— чуть склонившись к моему лицу, Джинни переходит на шепот, — Как тебе удалось удрать от него? — Удрать? — хмурю лоб, смутно вспоминая события прошлого. Перед глазами, словно маггловские полароиды, мелькают картинки. Снег. Почти чёрные радужки глаз, чей-то взгляд то ли разочарованно, то ли испуганно врезается в мою кожу. Рваное дыхание и трясущиеся пальцы, в которых скользит заветный пузырёк с бадьяном. Кровь. Я подрываюсь слишком резко и тут же обхватываю голову руками, ощущая давящий спазм в затылке. Почти мычу от головной боли, пока Джинни снова укладывает меня на прежнее место. — Говорю же, тебе нельзя вставать! — с ней трудно спорить, да и сил у меня на это сейчас вряд ли найдётся. — Расскажешь, когда немного окрепнешь, договорились? — Джинни подносит небольшой флакон к моим губам, внимательно отсчитывая каждую спадающую каплю, — это мои секретные запасы, — она подмигивает, продолжая поглаживать мои щёки, — должно стать лучше. Я проглатываю панику и коротко киваю в знак капитуляции. Джинни накрывает меня старым пуховиком, заправляя его края под ноги. Чувствую жар, окутавший тело, но не сопротивляюсь. Я надеюсь, тебя спасли. Не смей умирать, Драко. Ещё не время. — Добро пожаловать домой, — Рон выглядывает из-за спины сестры и с сочувствием поджимает губы, — местные говорят, что большая часть арахнидов исчезла, так что мы можем остаться здесь на какое-то время, чтобы… — Арахниды? — я почти выкрикиваю это слово. Подскакиваю, игнорируя препятствие в виде встревоженной Джинни, и едва не лечу кубарем с покрытого мхом валуна. Оглядываюсь, стараясь не выдать смятение, когда замечаю слишком любопытную толпу людей в радиусе десяти метров; преимущественно мужчины около двадцати пяти-тридцати лет, крепко сложённые, облачённые в кожаные доспехи. Их по меньшей мере сотня и, клянусь Мерлином, я уже видела похожее обмундирование. Нервно облизнув сухие губы, поднимаю взгляд к потолку и чувствую, как тяжелеет моя челюсть; мрачная, огромная пещера, что довольно ярко освещают насыщенно-голубые породы, происхождение которых я, к сожалению, так и не успела изучить. Каменные стены. Запах сырости и старой кожи. Звон железа. Подземный город. — Это ведь они напали на поместье Малфоев? — вопрос, не требующий ответа. Я адресую его Джинни, но мой взгляд пристально изучает ораву незнакомцев, что беспрестанно пялятся на меня, словно на зверюшку в маггловском зоопарке, — какого наргла здесь происходит? Джинни, откуда они знают о городе? — Эти люди помогли нам, когда ты исчезла вместе с Малфоем, — Джинни осторожно опускается рядом со мной и, найдя плечом опору в виде стены, осторожно берет меня за руку, — они на нашей стороне, Гермиона. Они могут помочь нам. — Ты же в курсе, что они устроили покушение не по своей инициативе, да? — мой голос холоден и монотонен, а взгляд все ещё сканирует лица незнакомцев, что без всякого стеснения наблюдают за нашим разговором, — солдат Малфоя подкупил их. Какие гарантии, что нам ничего не угрожает? — Тебе гарантии нужны? — из стоящей полукругом толпы смело вышагивает высокий парень с крепкими руками и бритой головой; на его рубашке тесно сидит кожаный жилет. Парень вертит в руках что-то, похожее на стрелу, только наконечник в пару раз крупнее, — идём. Отведу тебя к кое-кому. Он протягивает мне ладонь. Его чёрные глаза озорно поблескивают в полумраке пещеры. Встаю на ноги самостоятельно и, не дождавшись незнакомца, иду вперед. Толпа расходится, позволяя нам пройти. Бритоголовый парень с льстивой ухмылкой обгоняет меня и бросает мне игривый взгляд через своё плечо. По спине пробегает холодный озноб. Я ему не доверяю. — Иди за мной, Гермиона, не то заблудишься, или тебя сожрут.***
Странное, пугающее ощущение. Кажется, будто я вовсе не была в этих местах. Пещеры словно стали глубже и темнее. Чертова магия подземного города. Заблудиться можно в два счета, поэтому послушно плетусь за незнакомцем, который, к моему счастью, не издал ни звука за весь пройденный путь. Не испытываю ни малейшего желания вести беседу с тем, кто схватил меня и накинул мешок на голову. — Я Тейт, кстати, — всё-таки представляется он, осторожно перешагивая через глубокую трещину под ногами, в которой бурлит что-то горячее и, судя по едкому запаху, ядовитое. Перепрыгиваю яму следом за Тейтом, обжигая лодыжки паром и тихо чертыхаюсь от боли. — Ясно. — Расскажешь, как перевоплощаешься? — Пью кровь, очевидно, — язвлю я, догоняя Тейта, чтобы ни дай Мерлин не заплутать в подземельях. — Девственниц? — он испускает немой смешок, пропуская меня в узкий тоннель, образовавшийся меж двух полуразрушенных колонн. — Нет. Кровь лысых, назойливых парней. «— Это было неплохо, Гермиона», — замечаю я про себя и гордо выпрямляю спину, когда мы оба наконец оказываемся в просторной пещере. Здесь пахнет железом и обработанным деревом. Древесину дважды обжигают, прежде чем изготовить стрелу. Вспоминаю, как смастерила свою первую, и провожу подушечками пальцев по гладкому шраму на левой ладони, что оставил тлеющий кусочек сухой сосны. Я вдыхаю запах влажного камня и плавящейся на самодельной кузнице стали. Подхожу ближе, наблюдая за завораживающим зрелищем; мягкий металл податливо превращается в лезвие будущего меча, когда его накрывает очередной удар железного молота. — Красиво, правда? — от неожиданности я вздрагиваю, резко оглянувшись назад; девушка с длинной косой пшеничного цвета устроилась на каменной скамье. Она проводит точильным камнем по будущему наконечнику стрелы и движением головы приглашает меня присоединиться. Пока Тейт заводит беседу с кузнецом, я смело сажусь рядом с незнакомкой. — Грань кривая, — взглядом указываю на будущий наконечник в ее руках, — траектория стрелы будет неровной, если схалтурить и не смастерить идеальный наконечник. Она усмехается, а я начинаю паниковать. Кто она такая? Почему меня привели сюда, в эту самодельную оружейную, которой совершенно точно не было здесь раньше? Мои ладони начинают потеть, пальцы сковывает мелкая дрожь. Чтобы унять волнение, я по-собственнически вынимаю материал из ее рук, быстро хватаю точильный камень и принимаюсь за работу. Делаю вид, что меня в самом деле волнует качество ее стрел, только вот это совсем не так. — Ты, наверное, в замешательстве, — через мучительно долгие минуты она всё же решается перейти ближе к делу, — хочу сразу уверить тебя, что мы не враги ордену. Мы с вами преследуем одну и ту же цель. — Какую же? — скольжу кончиком камня, формируя кромку. Подземный город — мой дом. Я сосредоточена. Я собрана. И я не позволю вести диалог так, словно нуждаюсь в чьей-то помощи. — Убить генерала, конечно же. Уничтожить армию псов. — В ее голосе проскальзывает некая враждебность, и я откладываю наконечник в сторону. — Разве не за этим ты проникла в штаб Малфоя? — Он не моя цель, — я угрюмо сдвигаю брови, когда наши закаленные взгляды пересекаются; пока я внимательно изучаю эмоции незнакомки, её и без того огромные глаза расширяются от удивления, — единственной целью ордена всегда являлось поддержание справедливости и порядка, но магическая Британия захвачена тираном и убийцей, — напрягшись всем телом, я сжимаю края скамьи пальцами, — я хочу свергнуть Реддла, а до Малфоя мне нет никакого дела. — Черт! — Она вскакивает на ноги, и я подрываюсь следом, готовясь нанести удар, — ты каждый день ошиваешься в штабе! Сколько возможностей всадить лезвие ему в глотку, а ты грезишь мечтами о гребенной революции? Просто убей Малфоя и дело с концом! — Какого черта? — между нами встаёт Тейт, разводя руки в стороны так, словно он судья на боксёрском ринге, — Эрика, приди в себя. Не слишком дипломатичный диалог, ты её спугнешь. Эрика раздувает ноздри, гневно испепеляя меня взглядом. Сглатываю, контролирую дыхание. Я держу себя в руках, пока Тейт бормочет что-то о самоконтроле и ясном сознании. — Ты и твои люди продались Грэхэму Монтегю, ублюдку из армии псов, а сейчас ты утверждаешь, что мы на одном берегу? Что мы друзья? — невольно издаю истерический смешок, взмахиваю руками, и ладони удобряются о мои бёдра, — катись к черту, ясно? Мы явно преследуем разные цели. Я разворачиваюсь и быстрым шагом несусь к выходу. Стиснутая челюсть, сжатые кулаки. Кожа на костяшках едва не трещит от напряжения. — Сколько ещё людей будут безжалостно убиты псами, Гермиона? — она окрикивает меня, и я почему-то останавливаюсь. — Псы всего лишь горстка пешек, а я хочу добраться до Короля. Но для того, чтобы перейти на другую сторону доски, необходимо набраться терпения! — Горстка пешек, от которой тьма проблем. Они варвары! Она на грани истерики. Я накрываю горячее лицо ладонями и давлю пальцами на веки, надеясь, что легкая отрезвляющая боль поможет мне не сойти с ума. — Это что, личные счёты? — усмехаюсь, облокачиваясь на скользкую, покрытую слизью стену, — чем тебе Малфой не угодил, что ты так жаждешь его крови? Она меняется в лице. Ее сухие губы поджимаются и в следующую секунду ловят крупную слезинку. — Он убил отца, — пока она выдаёт это безо всяких эмоций, ее глаза глухим воплем кричат от боли, а хрупкие плечи, что сжимают пальцы Тейта, легко подрагивают, — Драко был ему как сын, а мне как брат. Он казнил его на глазах у сотни людей. Безжалостно и равнодушно. Как мясник разделывается с несчастным зверьем. Как ты считаешь, Гермиона, я имею право на жажду крови? В этих застеленных слезами глазах столько боли, что мне хочется сию секунду провалиться под землю и остаться там на пару сотен лет, потому что сейчас мне чертовски стыдно за своё поведение. Я мнусь около минуты, но так и не подбираю правильных слов. — И я не продалась Грэхэму. Просто я наконец нашла человека с такой же целью, что у меня, — она быстро смахивает слёзы и вновь надевает надменную маску, — он лишь снабдил нас оружием и броней. Не сиклем больше. Я хочу возразить. Хочу сказать, что Грэхэм Монтегю редкостный мудак, что у него свои мотивы, и они явно не понравились бы Эрике. Но вместо этого я киваю, заставляя слова раствориться в горле. — Драко получит по заслугам, — без колебаний отрезаю я, прогоняя из своей памяти его окровавленный образ, — он ответит за каждую прерванную жизнь, я обещаю тебе. « — Беги, Грейнджер. Сейчас. А я буду искать тебя где-нибудь в другом месте, хорошо?» Я стараюсь не моргать, чтобы скопившаяся на веках влага не обратилась в слёзы. Моя челюсть крепко сжата, моя спина прямая, а плечи расправлены. Я сильная. Я знаю, что делаю и, видит Мерлин, я чертовки осторожно иду к своей цели Но каждый раз, когда я вижу Драко, какая-то часть меня трескается, поскольку даже здесь, под землей, под магической защитой города я продолжаю слышать его голос. Мягкий, струящийся шелком голос, произносящий мое имя. Не имя Марты. Мое имя. « — Грейнджер.» — Дай слово, — несколько быстрых шагов ко мне, и Эрика берет мои руки в свои, — обещай, что он заплатит за каждую пролитую каплю невинной крови. Я натягиваю лёгкую улыбку и коротко киваю заплаканной девушке. — Обещаю.***
Круглый массивный стол из отсыревшего дерева расположен в самом центре одной из комнат каменной высотки. Мрак разбавляет тёплый свет огня, исходящий от самодельных факелов. Грюм и Джерри, сидящие рядом друг с другом, внимательно изучают новые, открытые людьми Эрики локации. Я сижу напротив, ковыряя ногтем шершавую древесину. Эрика устроилась по левую руку от меня; она держит спину прямо, пока её миниатюрные ладони ровно лежат на поверхности стола. Она отличается от остальных. Даже здесь, в сырых подземельях, от неё пахнет ванилью, гвоздикой и свежей кожей новенькой пары неприлично дорогих туфель. Даже сейчас, когда под ее кукольными глазами залегли тёмные круги, когда весь её вид кричит о том, как сильно она вымотана, Эрика держится, как и подобает леди голубых кровей. Аристократия на лицо. Рон перешёптывается с Джинни. Они оба пялятся на меня, обмениваясь парой-тройкой фраз, а я лишь глотаю слюну и жду, когда Грюм наконец скажет своё слово. — Всё, что ты и твои ребята обнаружили — не годится, — объявляет он, отодвигая карту на центр стола, — здесь тупик и в этом тоннеле тоже, — он несколько раз тычет пальцем в середину карты. — Это лучше, чем ничего, — Эрика негромко хмыкает, безразлично складывая руки на груди, — открытые нами пути довольно глубоки. Мы можем загнать туда арахнидов и замуровать их там, чтобы полностью обезопасить себя. — Могли бы, если бы намеревались остаться в подземельях надолго, но это не так. — Вопросительные взгляды устремляются в мою сторону. Прочистив горло, я ерзаю на стуле и делаю успокаивающий вдох, чтобы продолжить. — Я к тому, что пора заканчивать игру в прятки. Мы выберемся отсюда совсем скоро, чтобы нанести сокрушающий удар по Волдеморту и остальным преступникам. В комнате виснет тишина. Кажется, она длится целую вечность. — Хочу напомнить, Гермиона, — аккуратно начинает Джинни, нагибаясь вперёд, чтобы чуть приблизиться ко мне, — мы до сих пор понятия не имеем, где находится его логово и в каком месте он спрятал крестраж. — Хорошо, если крестраж только один, — Рональд вставляет свои пять сиклей. Симус, Джинни и несколько бойцов Эрики кивают, соглашаясь с этой мыслью. — Да, но я не сказала «сейчас», Рон. Мы выберемся скоро, как только мне удастся вычислить его местоположение. — Брось, Гермиона, — прыскает Симус, устало закидывая руки себе за голову, — ты уже несколько месяцев вьёшься на поверхности, но так ничего и не добилась. Может, и не добьёшься и в конечном счете мы все сдохнем здесь, под землей. — Заткнись, Финниган, — шипит Рон, шлепая Симуса в затылок. — Прекратите, оба! — кулак Аластора звонко ударяется об стол, — пока я вас обоих не вышвырнул паучье дерьмо разгребать! — Прошу вас, давайте мы успокоимся, — я пытаюсь контролировать ситуацию, но обстановка накаляется. Симус и Рон продолжают настаивать на своём, то и дело перекрикивая друг друга, пока ни на шутку разъярённый Аластор тычет в их сторону палкой, сыпля бранью. Срабатывает цепная реакция, и люди Эрики тоже начинают нервничать. Джинни продолжает смотреть на меня так, словно кроме нас в комнате никого нет. Я, она и немой вопрос: "каков план, Гермиона?" Если пару недель назад я примерно понимала, в каком направлении мне двигаться, то сейчас дела совсем плохи. Последний наш с Малфоем диалог только ухудшил мое положение в его глазах, и теперь я понятия не имею, как должна действовать. В двух словах, плана у меня нет. — А ну-ка быстро все заткнулись! — леди, что минуту назад держала осанку, как настоящая аристократка, вскакивает на ноги и с несопоставимой её хрупкому телосложению силой толкает стол. Все присутствующие тут же замолкают. Даже Аластор выглядит ошеломлённым. — Здесь мы в безопасности, — она сбавляет тон и, чуть поправив стул, возвращается на своё место, — провизии у нас достаточно, а недостающее снаряжение Гермиона с лёгкостью может достать на поверхности. Когда Эрика переводит требующий одобрения взгляд в мою сторону, я киваю, соглашаясь с её предложением, которое уже знаю наперёд. — Предлагаешь наращивать силы здесь? — Грюм взмахивает рукой, очерчивая жестом окружающее нас пространство, — я-то уж думал, что ты жаждешь битвы в самом ближайшем будущем, Эрика Берч. — Пока мы будем усердно тренироваться и готовить оружие, Гермиона бросит крючок с наживкой, и Малфой обязательно клюнет. — Стоп, погоди, — перебиваю, поворачиваясь вполоборота к ней, — отчасти Симус прав. Что бы я ни предпринимала, как бы ни блистала своими навыками во время тренировок — Драко это не интересно. Он до сих пор не взял меня в отряд как полноценного солдата. Мне стыдно в этом признаваться. Сам факт, что я топчусь на месте, лишь подталкивает орден все ближе к краю пропасти. Я обещала, что смогу помочь, но на деле ничего не происходит. От этой мысли руки опускаются. Честное слово, иногда я думаю, что готова сдаться, но тут же влепляю себе мысленную пощёчину, потому что… потому что иначе никак. Потому что лучше сложить голову на поле боя, чем в тени собственных страхов. — Почему бы тебе не сменить тактику? — улыбнувшись уголком губ, Эрика выгибает свою тонкую бровь, — в первую очередь Драко — мужчина, а не солдат. Я чувствую, как мгновенно к лицу приливает обжигающая кровь, и отвожу взгляд в сторону. Видит Мерлин, я была не готова обсуждать это среди членов ордена и кучки незнакомцев. — Эй, что за хрень? Этот вариант вообще не обсуждается! — О, правда, малыш? — Эрика кривит голосом, передразнивая возмущённого Рональда, что уже вскочил на ноги и готов опрокинуть стол прямо на неё, — значит, пусть весь мир рухнет от власти сумасшедшего волшебника, чем твоя подруга трахнется с пожирателем смерти? Я хочу исчезнуть. Слиться с землей или раствориться в воздухе — нет большой разницы. Интересно, насколько глупо я буду выглядеть, если спрячусь под столом и пережду там пару-тройку лет? — Да, именно так, — Рон краснеет вместе со мной, но явно не от смущения. Кажется, ещё пару колких враз от Эрики и он взорвется, как одно из устройств Симуса, — Гермиона не шлюха. Если тебе надо — иди и сама кувыркайся с этим… этим… — В словах Эрики есть смысл, — с моих губ срывается неровный и слишком громкий вздох, когда Грюм включается в разговор, — можно попробовать. Если Грейнджер добровольно пойдёт на близость с Малфоем, конечно же. Мерлин… — Ты спятил! — Рон вскакивает на ноги, — вы все тут с ума посходили от недостатка кислорода? — Выбирай, Уизли: либо ты сейчас вернёшься на место и заткнешь варежку, — баритоном приказывает Аластор, небрежно дёрнув спинку стула, на котором сидел Рон, — или выйдешь отсюда. Я слышу, как Рон скрипит зубами. Недолго ищет взглядом поддержки у присутствующих, задержавшись на мне. — Присядь, Рональд, — твёрдо произношу я, — я не собираюсь спать с Малфоем, ясно? — Нет? — опешив, Рон плюхается на сидение. — Нет, но, кажется, у меня есть план.ДРАКО
Зал Визенгамота пуст, если не считать Люциуса, горстки пожирателей и свежеиспечённого судью Роджера Одли, которому, на мой взгляд, по меньшей мере пару сотен лет. Лихорадочно шерстя кипу небрежно сваленных бумаг, старик восседает в судейской ложе. Меня усадили на стул с высокой спинкой, что располагается в самом центре здания суда. Мое сознание воспроизводит ясный образ часов, чьи стрелки скользят по циферблату, отсчитывая мои последние минуты. Я всеми силами стараюсь избегать взгляда отца. Я уверен, я почти чувствую, как он пялится на меня. Ещё немного, и готов дать голову на отсечение, что я, блять, воспламенюсь от выброшенной в мою сторону порции невидимого гнева. — Вы уверены, господин Министр, что стоит рассматривать дело в отсутствии Великого Лорда? — старик Роджер пододвигает каплевидные очки ближе к глазам, и, наконец, раздражающий шелест сваленных перед ним документов затихает. — Я уверен в своих полномочиях, Ваша Честь, — непринужденно настаивает Люциус, — к тому же, дело не слишком серьёзное. Времена нынче непростые. К чему нам лишний раз отвлекать Правителя от более серьезных дел? Я уверен, — повернувшись в мою сторону, отец хищно щурится, приторно улыбаясь, — мой сын не виновен. Дерьмо. Некоторое время Роджер с неким недоверием вглядывается в мое лицо, словно пытаясь найти холодный пот на моем лице, что в момент бы выдал меня. Это как чистосердечное— сидеть и потеть в зале суда, содрогаясь от страха быть казнённым за предательство. Я не выдаю эмоций. Лишь тяжело и нарочно громко выдыхаю, тем самым демонстрируя, как чертовски меня утомляет судебная показуха. На самом деле, мне пиздец как страшно. Чего добивается Люциус? Он наверняка смотрел воспоминания перед тем, как вручить мою судьбу в руки присяжного. Какую цель он преследует, и какого хера я все ещё не гнию за решёткой, если он в самом деле знает о Грейнджер? К черту все. Деваться некуда, я прекрасно знал, чем мне обернётся моя минутная мягкотелость по отношению к ней. — Мистер Малфой, — судья запинается и кашляет так громко, что я на миг задумываюсь о том, как бы старик не откинулся прямо здесь, — вы даёте своё добровольное согласие на просмотр ваших воспоминаний? Отец растягивает губы в ухмылке. Он злорадствует, наслаждаясь безвыходностью моего положения. Я продолжаю стоять на своём, стараясь выглядеть уверенно. — Да, ваша честь, — расслабляюсь, закидывая ногу на ногу, — в них вы не найдёте ничего, что бы нарушило закон. Пока Люциус резко оборачивается, чтобы попытаться испепелить меня взглядом, судья нетерпеливо изучает свои наручные часы. — Что ж, тогда предлагаю перейти к сути и поскорее закончить с этим вопросом. У моей дочери сегодня день рождения, сами понимаете. Честное слово, я весь в делах. С позволения Одли, Люциус вкладывает в ладонь рядом сидевшего пожирателя сияющую голубым светом склянку и кивает в сторону омута памяти, установленного совсем рядом с судейской ложей. Пожиратель снимает маску, и я узнаю Теодора Нотта старшего. Оскалившись мне, он неспешно, будто нарочно оттягивая момент моего четвертования, плетётся по ступеням наверх. Откупоривает крышку и вливает воспоминания в чашу. Серебристая ниточка тянется вниз, мерцает и извивается в воздухе. Я делаю неравномерный вдох через ноздри и закусываю щеку изнутри, тем самым предпринимая попытку замаскировать тревогу. — Я лично взгляну на них, с вашего позволения, — рукой судья отодвигает назад Нотта, что уже готов нырнуть в омут. Люциус уверенно машет головой, резким жестом приказывая Теодору отойти. Когда Роджер опускает голову в чашу, я уже не в силах вести себя адекватно. Тело будто и вовсе мне не принадлежит. Клянусь, ноги не слушаются меня. Колено трясётся в воздухе так, будто у меня тремор или нервный тик. Накрываю его рукой и сжимаю пальцами, умоляя себя успокоиться, но едва ли это срабатывает. Долго. Блять, какого черта он так долго? Пока в зале царит раздражающая тишина, Его Честь детально изучает события того утра, когда я позволил Грейнджер свалить. Чувствую, как Отец пялится в мой висок, но не позволяю себе повернуть голову, чтобы не выдать себя взглядом. Часы тикают так громко, будто стрелки царапают мой череп изнутри. Делаю глубокий вдох и опускаю веки. Наверное, стоило сразу признаться во всем, дабы наконец поставить точку и покорно опустить голову на плаху. К чему было оттягивать время? В любом случае — я уже труп. — Что ж, — вынырнув из чаши, Роджер раздраженно поправляет ворот своей чёрной судейской мантии и взглядом бросает недовольство в сторону Люциуса, — ваш сын не виновен, Господин Министр. Его воспоминания прервались сразу после того, как преступница нанесла серьёзную рану Мистеру Малфою. — Старик нетерпеливо покидает своё место, попутно сваливая кипу бумаг в выдвижной ящик и в тринадцатый раз подглядывая на часы, — Вероятно, она сразу же скрылась с места преступления. Вам повезло, Генерал. Вы остались живы. — Несомненно, Драко счастливчик, — я не выдерживаю давления и поворачиваюсь к отцу; его глаза лукаво блестят, уголки губ приподняты, — я же говорил вам, Ваша Честь, мой сын никогда бы не нарушил закон. — Несомненно, несомненно, — пока мы с Люциусом ведём молчаливую войну, уставившись друг на друга, Роджер, зажав подмышкой огромную празднично упакованную коробку, уже несётся к выходу, — но в любом случае вы все правильно сделали, мистер Малфой! В наши дни осторожность никогда не будет лишней. Дверь за стариком захлопывается так громко, что двое пожирателей, что все это время, словно псы послушно сидевшие у ног своего хозяина, одновременно подпрыгивают. Нотт едва слышно сыплет бранью, а рот отца тянется все шире. — Бесспорно, ваша честь, — одними губами в догонку соглашается Люциус, а я уже готов растечься лужей по блестящему полу, оттого что понятия не имею, как мне, блять, удалось выйти сухим из воды. Я только что избежал смерти.***
Атриум. Конец рабочего дня, народ торопливо покидает министерство магии. Мимо нас проносится гул толпы и цоканье женских шпилек. Я стою спиной к стене, оборонительно сложив руки на груди. Отец недоверчиво разглядывает меня уже целую вечность, так и не проронив ни единого звука. — Что это было? — решаюсь начать разговор, поскольку эта ёбаная пытка молчанием сводит меня с ума, — что за показательную порку ты устроил? — Я вытащил твою задницу, идиот, — бледное лицо Люциуса кривится так, словно он случайно обнаружил дохлого таракана в своём ланче, — прошу тебя, не дай мне пожалеть об этом решении. Прояви хотя бы каплю благодарности. Ощущаю, как округляются мои глаза, а брови ползут вверх. Пальцы сжимают локти, сминая ткань джемпера. Колени подкашиваются, из-за чего я резко откидываясь назад и спиной нахожу опору в виде стены. — И что теперь? Будешь шантажировать меня? Люциус фыркает, закатывая глаза так, если бы я, будучи ребёнком, выдал какую-то нелепицу. Это не важно, в данный момент я не хочу состязаться в бессмысленном споре. Я хочу понять, каковы его мотивы. — Ты мой сын, у меня и в мыслях не было ничего подобного, — пожав плечами, он становится рядом со мной. Теперь стоим мы на одном уровне, устало провожая людей взглядами, — как ты мог спеться с грязнокровкой? — Я с ней не… — он толкает меня локтем в ребро, приказывая понизить тон, и я подчиняюсь, поскольку вопить во все горло о самой разыскиваемой преступнице во всей магической Британии прямо в атриуме министерства — не лучшая идея, — ничего подобного. Ты все не так понял, это не то, чем кажется. — Ну, конечно. Чем может показаться нелепый трёп о школьных воспоминаниях, втором курсе и о том, что ты, — развернувшись ко мне лицом, отец тычет в меня указательным пальцем, — будешь искать её в другом месте? Драко, черт бы тебя побрал. Ты выжил из ума? — Я думал, ты не терпишь брани, — хмыкаю я и отстраняюсь. — Слушай меня внимательно, потому что дважды я повторять не стану, сын, — поправив манжеты своей идеально выглаженной рубашки, Люциус снова понижает тон на пару октав, — я просмотрел твои воспоминания и изменил их потому, что на главной странице «пророка» пестрит колдография, где Генерал армии псов валяется в луже собственной крови. Если бы я не собрал заседание, то уверяю, у людей рано или поздно возникли бы вопросы о том, как же Генералу удалось выжить. Я стискиваю челюсть и скриплю зубами, с ужасом осознавая, насколько масштабно облажался. — Что бы ты себе ни надумал, я уверяю, что я бы никогда не… — Не позорь себя нелепыми оправданиями, Драко! — Я потерял много крови, поэтому бредил. Я не имею ничего общего с Грейнджер! — Как Министр Магии я поговорю с Тёмным Лордом и постараюсь убедить его в том, что ты не способен справиться с этой девкой, но при этом твоя должность останется за тобой. Уверен, я найду выход. Я стискиваю руки в кулаки, ощущая, как натягиваются в сухожилия. Держусь изо всех сил, чтобы не разъебать что-нибудь. Чертова Грейнджер. Надеюсь, тебе хватило ума не сдохнуть, иначе я напрасно позволил окунуть себя лицом в грязь. — Отец, просто позволь мне… — Разговор окончен. Он проходит мимо меня, торопясь в сторону ближайшего камина, чтобы бросить горсть летучего пороха и позволить изумрудному пламени унести себя в названное место. Вспотевшими ладонями я зачёсываю волосы к затылку, формируя ещё более неуклюжую причёску, чем было секунду назад. Чертыхаюсь и срываюсь в сторону камина. Мне срочно нужно выпустить пар. Пара бутылок виски, пошлые анекдоты Забини и лепет Паркинсон вполне справятся с этой задачей.***
Внутренний двор замка кишит наёмниками. Облачённые в утеплённую броню бойцы бросают друг в друга проклятья, уворачиваются от атак, обороняясь и нападая со спины. Звон железных лезвий смешивается с яростными выкриками, создавая пульсирующий гул вокруг меня. Псы не спят. Должен отметить, в мое отсутствие Блейз отлично справился с должностью главнокомандующего. Под аккомпанемент дуэльного рокота я вышагиваю между разбитых на пары солдат, глазами выискивая обладательницу пепельных волос. — Ты пропустил погребение погибших в Мэноре, — Тео почти кричит, чтобы заглушить шум вокруг нас, — клянусь, я сотню раз просил родственников отсрочить этот момент, но они ни в какую не шли на диалог. Родители Рут вообще намерены судиться. — Они в трауре, — я пожимаю плечами так, если бы меня и в самом деле это интересовало, — в любом случае это их право. Нотт вскидывает на меня недоверчивый взгляд. Секунда — и я получаю колющий удар шариковой ручкой в область левого плеча. — Какого хера? — Спустись с небес на землю хотя бы на пару минут, ладно? — он раздражающе щёлкает пальцами перед моим лицом, отчего я отшагиваю назад, — я не собираюсь разгребать эту кучу дерьма в одиночку. — Просто отсыпь им денег, ладно? Я не вижу проблемы, — делаю вялый жест рукой, — любая сумма, и дело замнётся ещё до того момента, как Визенгамот получит бумаги. К тому же, погибшие знали, на что шли, когда вступили в отряд псов. Я выжидаю некоторое время, пока Нотт, изогнув бровь, косо поглядывает на меня. Это начинает раздражать, и я не выдерживаю. — В чем дело? — Её нет в штабе, можешь не искать. — самодовольно хмыкнув, Тео возвращает взгляд к желтым листам своего ежедневника и черкает очередную подмётку. Я чувствую, как краснеют щеки. — Понятия не имею, о ком ты говоришь. — О, я прекрасно понимаю, куда ведёт этот диалог. От одной мысли о Марте в рёбрах становится все теснее. Принимаюсь разглаживать лацканы пальто, чтобы хоть как-то занять руки. — Как скажешь, Генерал. — Губы Нотта плотно смыкаются, дабы сдержать усмешку. Я игнорирую это, продолжая выискивать средь солдат Марту. — Она должна была вернуться ещё вчера, — я не выдерживаю. Злость и тоска давят на меня, и я начинаю задумываться, что перегнул палку в нашу последнюю встречу, из-за чего Марта и вовсе не собирается возвращаться, — я был груб с ней, и теперь мне кажется, что она вообще видеть меня не захочет. — Окей, начнём с малого, — Тео захлопывает ежедневник и пихает его во внутренний карман мантии. — Как насчёт того, чтобы начать с обычных, человеческих извинений? — Предлагаешь мне их совой отправить? — непроизвольно повышаю голос, ощущая рычание в горле. Блять. Он меня вообще не слушает. — Думаю, это лишнее, — улыбка Тео становится шире, пока он продолжает кусать зубами колпачок от ручки, то и дело бросая заговорщицкие взгляды за мое плечо, — обернись, Ромео.