ГЕРМИОНА
Две спортивные сумки падают к ногам Эрики. Тейт ждёт дозволения, после чего присаживается рядом, чтобы осмотреть содержимое. — Сухая одежда, — комментирую я, наблюдая за исследованием первой сумки, — в правом боковом кармане складные ножи и патроны для винтовок, в левом – аптечка. — Бинты, кровоостанавливающие зелья, бодроперцовые, а это… — достав небольшую железную флягу, он поднимает заинтригованный взгляд к лицу Эрики, что все это время неумолимо смотрит прямо мне в душу. Очевидно, её интересует нечто иное, нежели провизия. Я откашливаюсь и шмыгаю носом, ладонями растираю свои плечи. Чёрт, я с каждым разом все больше отвыкаю от холода подземелий. — Это… — Это для меня, клешни свои убери, — Грюм быстро, насколько может, ковыляет в нашу сторону и грубо выхватывает флягу, — а вот за это спасибо, Грейнджер. Я киваю, отвечая на столь несвойственную Алостору благодарность. — Ерунда. — Уверена, что это был он? — снова спрашивает Рональд, заставляя меня еще раз вспомнить полные ужаса глаза Невилла, — может, ты ошиблась? — Нет, не ошиблась, я же сказала. Думаешь, я бы спутала его с кем-нибудь другим? Серьезно? Да он в метре от меня стоял! — Ладно, ладно, я понял, — капитулирует Рон, успокаивающим жестом руки призывая меня к спокойствию. Я не двигаюсь с места, испытывая на себе холодный взгляд Эрики, — если так, надо бы вытащить его как можно быстрее. Кто знает, может, есть еще выжившие? — он оборачивается на остальных, ища в их лицах ответ на вопрос. — Для начала хорошенько всё спланируем, — Грюм даёт добро, отхлебывая из фляги, — на рожон никто не полезет, псы сейчас и без того ухо востро держат. — Я вытащу его, мне нужна всего неделя, — вместо возмущенного рычания, что так свойственно ему, Аластор присаживается на ступени обваленной лестницы, ведущей к арене, и демонстративно замолкает, позволяя мне продолжить. — В лавке Монтегю нет дополнительных охранных чар, я запросто выведу Лонгботтома. Осталось лишь придумать, как незаметно доставить его в безопасное место. — Безопасное место? — бесстрастным тоном перебивает Берч, — то есть сюда? Ну уж нет, Грейнджер, нам здесь лишний рот не к чему. — Это не тебе решать. — Да что ты? — клянусь, еще шаг – и я ударю её, — напоминаю, что, пока ты ошиваешься наверху, играя в героя, мы тут дневного света не видим и делим один кусок хлеба на троих. — Я приношу то, что могу, — защищаюсь я, — если возьму больше – кто-нибудь из псов обязательно заметит, и возникнут вопросы, меня раскроют, а потом отыщут и тебя, Эрика, — мое лицо кривится, излучая лживую досаду, — уж не думаю, что Малфой спустит тебе тот бунт, который ты устроила в дома его отца. Есть. Кажется, её глаз дёрнулся, а губы дрогнули, или это мрачная тень играет на её отточенном лице — я не уверена. Она невнятно прыскает что-то оскорбительное и проносится мимо меня, прежде чем я успеваю догнать её и схватить за локоть. — Устроишь показательную истерику чуть позже, договорились? — Берч непонимающе смотрит на мои пальцы, сомкнувшиеся вокруг её тонкой руки; кажется, если я сожму их чуть сильнее – кость треснет, — у меня есть кое-что для тебя. Речь о твоем отце. Идем, времени у нас немного.***
— Если ты говоришь правду, тогда на кой черт Монтегю понадобилась моя помощь? — пока я сижу на холодных ступенях полуразрушенной лестницы, Берч наворачивает неровные полукруги вокруг меня, каждый раз повышая голос от переизбытка эмоций. Наверняка ей сложно принять ошибку. Было удобно винить Малфоя просто потому, что тот сыграл роль палача, устроив кровавую расправу над мистером Берчем, но теперь… — Потому что он не идиот и знает о твоей ненависти к Драко, очевидно. Только вот не Малфой отца твоего подставил и убивать его не хотел, но сделать ничего не смог, за что корит себя до сих пор. Сколько бы крови на его руках ни было, уж поверь, Грэхэма ему не переплюнуть. Но теперь ей придется принять тот факт, что её поимели. Не Малфой враг номер один. Грэхэм Монтегю подставил её отца, чтобы убрать конкурента и посадить своего папашу на пост помощника министра. Власть. Как всегда неизменный мотив и приоритеты. — Даже если это так, — она наконец останавливается, слава Мерлину. Еще немного и меня бы точно укачало, — Генерала в любом случае нужно прикончить, ты и сама это знаешь. Ты достала сыворотку правды? — Еще нет, — лгу я, равнодушно пожимая плечами. — Завтра вечером псы устраивают банкет в честь дня рождения их зельевара. Подходящее событие, чтобы уронить пару капель зелья в его бокал. — Малфой не идиот, имей в виду. — Ага, — киваю наотмашь, поднимаясь с холодного камня, — я тоже. Мы молчим около минуты. Я вижу, как Эрика теребит рукава своей маггловской куртки, которую всего неделю назад она брезговала надевать. Её взгляд растерянно бегает по моему лицу, и я жду, когда она наконец скажет это в слух. — Есть шанс прикончить Монтегю? Я знаю, что первостепенной целью является смерть Тома, но все же, если это безопасно, то я бы хотела… — С радостью. Я улыбаюсь. В карманах толстовки комкаю разорванную ткань, представляя, как выпускаю кишки ублюдку. — Серьезно? — впервые вижу её столь опешившей. Утвердительно киваю, и Эрика облегченно выдыхает, прижимая хрупкую ладошку к своей груди. — Серьезно. Пора покончить с ним.***
ДРАКО
Поместье почти восстановлено. Гобелены, которые удалось спасти в пожаре, висят на своих прежних местах. В воздухе витает совсем свежий запах лака для покрытия деревянной мебели, смешиваясь с резковатым запахом новых итальянских ковров. Ощущается отцовский парфюм и сигары, плотно утрамбованные в коробочку из верблюжьей кожи. Чувствую едва уловимый аромат виски, новенькой пары туфель, каблуки которых прямо сейчас цокают предо мной подобно старинным часам, отбивая мои последние минуты. Я каждый раз мысленно прощаюсь с жизнью, когда оказываюсь в стенах этого дома и выхожу живым, но отнюдь не всегда невредимым. Интересно, подведёт ли чутьё меня в этот раз? Среди запаха новизны и роскоши я все еще чувствую гарь. Горящие, плавящиеся в языках пламени человеческие тела. Как бы ты ни пытался замаскировать случившееся, отец, вышло на редкость хуёво. — Сюда, Драко, — Люциус отступает на шаг, освобождая мне путь, и я оказываюсь перед приоткрытой дверью из черного дерева, — держись спокойно и уверенно. Я останусь здесь и, будь так добр, — он хватает меня за ткань рубашки, но, почувствовав, как мгновенно напрягаются мои мышцы, Люциус тут же разжимает пальцы, — не ударь в грязь лицом, окажи мне услугу. Я больше не намерен подтирать за тобой. Я вхожу в комнату без окон. Комнату, лишенную какого-либо света, мрачную и холодную, что напоминает одну из темниц Малфой-Мэнора. Как только дверь закрывается за мной с тихим щелчком, на стенах вспыхивают огни, очерчивая высокую и стройную фигуру Тёмного Лорда скудным жёлтым светом. Том выглядит как человек: его плечи облачены в чёрную рубашку свободного кроя, полы которой аккуратно заправлены в идеально выглаженные черные брюки. Чёрные, как смоль, волосы Великого Лорда зачёсаны на правую сторону, каждая грёбанная прядь послушно лежит на своем месте. Блеск изумрудных глаз отражает свет свечей. Реддл с нежностью и необъяснимой бережностью поглаживает пальцами древко своей волшебной палочки. Молча. Он вообще видел, как я зашел сюда? Почему молчит? Я должен сказать что-то? Чего ты ждешь, блять, в этот раз? — Мой Лорд, — я кланяюсь. Проигнорировав моё скудное присутствие еще несколько мучительно долгих минут, Реддл все же соблаговолил лениво кивнуть, а после пальцами поманил меня к себе. Сглатываю, горло дерет сухость. На выдохе делаю шаг–другой и оказываюсь в центре комнаты. — Я долго ждал, — змеиный голос Тома подобно яду проникает под мою покрывшуюся мурашками кожу, — слишком долго, Драко, — когда Великий Лорд отрывает острый, словно бритва, взгляд от древка и устремляет его на меня, кровь в моих жилах стынет. Я чувствую, как волосы на затылке встают дыбом, как я теряю всякое подобие смелости, и как моя маска трескается. — Ты меня разочаровал. Где девчонка? Блять. Медлить нельзя, мямлить нелепицу и сыпать пустыми обещаниями ещё куда глупее, чем если бы я попытался, например, бежать из страны. Втянув носом воздух и сморщившись от запаха крови и сырости, я выпаливаю первое, что мой уставший и позабывший сон мозг успевает сгенерировать: — Почти, — блять, Малфой, какого хрена ты делаешь? — я у ордена на хвосте, мой Лорд. Мои люди предполагают, что крысы роют путь к границам — там я их и накрою. Пугающая способность Реддла состоит в том, что каким бы даром эмпатии ты ни обладал, как бы ты ни разбирался в людских эмоциях и чувствах — его лицо нечитаемо, подобно сложнейшему шифру. И это вполне объяснимо. Том Реддл не человек, он — ёбаное чудовище. — Ложь карается законом, Генерал. Помни об этом, когда являешься ко мне с пустословием. Я понял, Том. Мы планируем ходить вокруг да около, пока ты не наиграешься со мной, словно змея с мышью, а потом не сожрешь меня. Как насчет ускорить процесс? — Я знаю законы, как никто другой, — мой голос звучит почти дерзко. На удивление, Том не реагирует на это. — Я вызвал тебя не для пустой болтовни и не для того, чтобы наказать, — лёгкий взмах руки, и за спиной Реддла материализуется кресло, обтянутое черной кожей. — Я принёс новости и решил, что хочу поделиться с тобой одним из первых, как с генералом моей армии. Снова вдох и выдох, а после лёгкое и, наверняка, временное облегчение. — Это большая честь для меня. — Не сомневаюсь, — с этими словами он падает в кресло, по-хозяйски раскинув ноги и откинувшись на спинку, — ближе к делу. Я навестил Греческого министра, и, как оказалось, он не был в курсе покушения со стороны его страны. После недолгой дискуссии я пришел к выводу, что нападающие на Малфой-Мэнор — всего-лишь кучка жалких отбросов, чью верность купили наши враги. Кто это был? Понятия не имею, но ты это выяснишь, потому что рисковать я более не намерен, Драко. Я напряжен и сосредоточен снаружи, но внутри меня бушует ураган. Вопросы возникают один за одним, формируя вихрь, черную тучу надо мной. — Я сделаю всё, как вы прикажете, — повторяю давно заученные фразы, которые, как мне всегда казалось, способны смягчить гнев Лорда. Что-то явно здесь нечисто, Том. Я чую нутром, ты что-то задумал. — Ты молодец, Драко, — перстни на пальцах Реддла светят ярко-алым, почти ослепляя в столь тёмной комнате. Глаза не привыкли, я щурюсь, — ты верно нёс свою службу, покорно принимая наказания за свои ошибки, и я, как благородный правитель, хочу отплатить тебе. Взмах длинных пальцев, и камни на перстнях перестают мерцать. Том медленно встает со своего трона. Хрустит шеей, запрокидывает голову, чтобы к следующий миг предстать в своем змеином образе. — Мне ничего не нужно, — настаиваю я, — мой Лорд, моя работа нехитрая, вам незачем благодарить меня, — мой голос дрожит, или мне кажется? — Клянусь, я получаю чистейшее удовольствие, служа вам, — снова лгу я, — я чувствую, что приношу пользу обществу, что я… — Я заберу часть твоих обязанностей, — настойчивым голосом произносит Реддл, не отводя змеиных глаз от моего вспотевшего лица, — и я надеюсь, что это благоприятно повлияет на качество твоей дальнейшей службы. Что это значит? Часть моей работы? Я не понимаю. Вопросы крутятся в голове, но я не решаюсь произнести ни слова, дабы лишний раз не сокрушать воздух. Том с кровожадной улыбкой наблюдает за моими душевными метаниями. Блять, Малфой, как же ты жалок. Как же ты, сука, труслив. — О какой части моей работы речь? — слова срываются с губ, и я замечаю облако пара. Невыносимый, могильный холод режет кожу и легкие. — Ты больше не занимаешься поиском грязнокровки. Не трать драгоценное время, Драко, ведь мы оба знаем - это тебе не по силам. Я хмурю лоб, сжимая кулаки, ожидая продолжения, но Том молчит. Неужели он самовольно отрекается от магии Грейнджер, которую не так давно столь яростно желал получить? — С этой минуты я поручаю этот вопрос другому волшебнику, — Том осторожно, словно ядовитая рептилия, двигается в мою сторону, заставляя тело оцепенеть. Он замирает слева от меня и с помощью невербальной магии отворяет дверь за моей спиной. Я слышу шаги, но не смею двинуться. Кто-то останавливается за моей спиной, я слышу его дыхание. — Грэхэм, я рассчитываю на тебя, — сипло, со лживым радушием напевает свою песню Том, — девчонка нужна мне живой и в кратчайшие сроки, более ждать я не стану. Кровь в жилах густеет. Конечности настолько холодные, что я и вовсе не чувствую пальцев. Я медленно поворачиваю шею и вижу блядского Монтегю, что с довольной и напыщенной рожей стоит в двух шагах от меня. — Благодарю вас за доверие, мой Лорд, — уебок склоняется в реверансе, — я найду для вас грязнокровку. Уверен, она где-то рядом.ГЕРМИОНА
Замок отгораживает магический купол, спасая от ветра и холода. Выпускаю проклятье за проклятьем, испепеляя в клочья изорванную тряпичную куклу. Собранные в хвост волосы растрепались и липнут к вспотевшему лицу, раздражая и отвлекая меня. Нервничаю, но всеми силами стараюсь сконцентрироваться. — Ты сегодня сама не своя, — замечает Паркинсон, облокотившись на деревянную балку, — давай, представь, что это не тренировочный мешок с опилками, а кто-нибудь из ордена. Клянусь, Пэнси, я сейчас представлю, что это ты. — Тяжелый день? — она продолжает жужжать у моего уха, и я бы рада была заткнуть её, но не хочу привлекать внимание. — Я в порядке, — отмахнувшись, бросаю Бомбардо в манекен, — под руку не лезь. — Грубишь в день моего рождения? Кто тебя воспитывал, Мюллер? Вытираю пот со лба и шеи. Складываю палочку в кобуру и, не успев отдышаться, посылаю Паркинсон гневный взгляд, который она с лёгкостью проглатывает, словно сладкую конфету. Улыбнувшись, Паркинсон отталкивается от забора, что служил опорой, и приближается ко мне. — Выдохни, — она хлопает меня по плечу, — оглянись вокруг - сегодня никто кроме тебя и палец о палец не ударил, а всё почему? Верно! Потому каждый считает часы до вечера. — До вечера ещё далеко, — отстранившись, я принимаю боевую позицию и вытягиваю несколько метательных кинжалов. Первый попадает в тряпичную грудь, второй – в бедро, а третий – в набитую соломой голову. — Неплохо, — тянет Пэнси, — но ты попала бы с первого раза, если бы не пялилась на него. Драко проводит утро в компании Теодора. Они оба стоят у подножья замка и бесстрастно о чем-то толкуют, передавая друг-другу наполовину выкуренную сигарету. Не помню, чтобы Малфой когда-нибудь курил. Он выглядит расстроенным и уставшим, и, пока Нотт лепечет что-то, лениво жестикулируя, взгляд генерала останавливается на мне. Я резко отворачиваюсь, делая вид, что серьезно увлечена тренировкой. — Я не пялюсь, — выпад, замах, бросок. — У него сейчас непростое время, — продолжает Паркинсон, переводя взор в сторону Драко, — поэтому лучше лишний раз не беспокоить его. Я цепляюсь за сказанное и взмахом палочки возвращаю кинжалы обратно. Осторожно, чтобы не ранить себя, прячу их в ремнях. Мои пальцы замёрзли, несмотря на купол, поэтому такие манипуляции даются непросто. Руки дрожат. Я вымотана. — И что у него случилось? — спрашиваю без всякой заинтересованности, в то время как меня буквально распирает от любопытства. — Ты еще не знаешь? — округлив глаза, удивляется брюнетка. — Не знаю «что»? — Великий Лорд приказал Монтегю отыскать грязнокровку, — её лицо кривится, то ли от упоминания грязнокровки, то ли от факта, что Грэхэму поручили что-то серьёзное. Стоп. ЧТО? — Когда? — всё, что приходит на ум. Если Монтегю возьмется за дело – мне не жить. Необходимо выяснить сроки и условности, иначе всё пропало. — Вчера ночью, — она подкуривает от кончика своей палочки, снова и снова бросая сожалеющие взгляды в сторону Малфоя, — Драко его на дух не переносит, как и многие здесь. Ходили слухи, что он давно искал причину, чтобы выпереть Грэхэма из армии, а теперь, сама понимаешь – всё тщетно. Нельзя паниковать. Нельзя подавать виду, нельзя терять самообладание. Думай. Думай. Думай, Грейнджер. Решаюсь открыто взглянуть на Драко и встречаюсь с ним взглядами; он смотрит холодно и отстраненно, как на самого пресловутого рядового. — Прикроешь меня после обеда, — звучит отнюдь не как вопрос, — мне нужно решить пару проблем. Слышу шарканье ботинок Пэнси. Она подходит почти вплотную ко мне. — В чём дело? — шепот, — что это у тебя за проблемы такие? Сглатываю, с силой заставив себя отвести взгляд. Опускаю ладонь во внутренний карман мантии и нащупываю склянку с сывороткой правды. Ничего, я смогу достать еще. Нужно действовать сейчас, иначе будет поздно. — Личного характера, — я застёгиваю молнию и натягиваю вежливую улыбку на лицо, — пойдем в замок? Ты права. В твой день рождения мне не хочется метать ножи.ДРАКО
— Это такие брачные игры? — О чем ты? — не глядя пытаюсь разобрать, о чем толкует Нотт. — Ну, эти ваши переглядки, — он замечает искры в моих глазах и замолкает, за что я бесконечно благодарен. — Ничего нет, — я говорю это не Теодору, а самому себе, параллельно наблюдая за отточенными движениями её мягких рук и за тем, как Марта упорно пытается сразить тряпичный манекен, — ничего не было, и ничего не будет.