«Войди, войди внутрь, как я, попадись в ловушку времени, как некогда попался я».
***
Живя в вывернутом наизнанку мире, погружаясь в бездонную пучину, проигрывая миллион образов в своём сознании, Чонгук, словно наказывая себя за слабость, временами вспоминал яркий пёстрый луг, украшенный мириадами цветов. Тогда он был опьянён любовью, тогда осень нежно обнимала землю зефира, тогда он был так счастлив рядом с тем, кто, наконец, открыл для него своё сердце. Тогда не нужно было притворяться тихой заводью. Тогда можно было оставаться самим собой. Тогда его счастье, казалось, будет длиться вечность. Тогда казалось… Лишь казалось. Утреннее солнце привычно разрушило мнимый покров идиллии, обратило время вспять, толкнуло на грех, а затем помогло его искупить, погрузив в сон — никому не угроза, слабый и покорный в своём позоре. Чонгук как никто другой знает о том, что вечности для человека как таковой попросту не существует. Это лишь искусная иллюзия. Самообман. Забвение способно стереть воспоминание, но ему не под силу победить боль. Замерзая в холодном унынии, понимая, что в боли нечего делить, Гук призывал себя верить в красивую сказку. Непременно с хэппи эндом. Он ведь его заслужил. Так ведь? Знакомая яркая помада на его рубашке? Это лишь случайность. Кто-то, сам того не желая, прислонился в метро. Час пик во всей красе. Других вариантов нет. Только так. И никак иначе. Она ведь не стала бы к нему прикасаться. Знает же, что Гук уже подарил ему своё сердце, и он его принял… Резко вынырнув из глубин своей памяти, Чонгук немного растерянно посмотрел на вошедшего в палату Тэхёна и с горечью подумал о том, что убеждения не делают нас лучше, это делают наши поступки. Как бы подозрительно Гук ни относился к окружающим, с каждым прожитым днём он всё больше и больше доверял Тэ. Медбрат появился в его жизни как нельзя вовремя. Именно в тот момент, когда он был обессилен, когда вскрикивал из последних сил, падал ниц и не чувствовал совершенно ничего. Тэхён, сам того не ведая, словно охотясь, подкрался к своей добыче и, совершив ловкий выпад, убил пустоту. Ту самую, которая так долго изводила Чонгука. Это и радовало, и печалило Гука одновременно. Чем выше поднимаешься, тем глубже приходится падать. Чонгук не смел забывать об этом ни на секунду! Когда на тебя ведут охоту — паранойя лучший способ мышления. Подобное правило не раз спасало Чонгуку жизнь. Но с появлением Тэхёна ему едва ли не впервые захотелось отступить от этой аксиомы. Да, он не может изменить направление ветра, но ему под силу рискнуть и попытаться противостоять его порывам. Было бы желание. А оно есть! Разве это не повод рискнуть? Хуже уже всё равно не будет. Эмерсон говорил: «Есть много вещей, о которых мудрый может захотеть не знать». Но Тэ уже начал задавать вопросы. Выходит, не такой уж он и мудрый… Доброта, почему ты так губительна? Чонгук ведь предупреждал его. «С собакой ляжешь — с блохами встанешь», — не сдержавшись, отправил Гук на телефон Тэ, когда тот уже практически вышел из палаты. — К чему ты это? — остановившись и через плечо хмуро посмотрев на Чонгука, осведомился Тэхён. «Ты по-прежнему хочешь знать, почему я позволяю Чимину издеваться над собой?» — Да, хочу, — честно ответил Тэхён, подходя к кровати Чонгука. — Ты хочешь мне что-то рассказать? «Скорее показать. Зрелище будет не для слабонервных». — Мне стоит испугаться? — приподняв бровь, поинтересовался Тэ. «Не помешало бы. Я дал Чимину то, чего он так желал», — тщательно подбирая каждое слово, написал Гук. — «Теперь он не станет сидеть сложа руки». — Ты продемонстрировал ему свои способности? — обалдев, предположил Тэ, присаживаясь на край койки. «И да, и нет», — немного подумав, ответил Чонгук. Всё, что получил от него Чимин — это обычная надпись на дверях, которую мог оставить кто угодно. Используя лишь её, тот не сможет абсолютно ничего доказать, а вот испытать обширный спектр эмоций — да. Гук искренне надеялся на то, что и толика страха так же войдёт в этот щедрый букет воспалённых чувств. Слишком долго Чимин играл роль Бога. Наконец, настало время, опустить того с небес на землю. Если раньше Чонгук был намерен терпеливо дождаться истечения срока его заключения и лишь после этого начать действовать, то сейчас, немного подумав, он чуток подкорректировал свои изначальные планы. Незачем больше страдать, собственно, как и сразу покидать клинику. Выйдя из комы, он вполне себе может пару месяцев пожить на её территории. Никто ведь не знает, что он здесь. В этом и есть его главное преимущество. — Как это? — не до конца понял Тэ. «Я бросил Чимину кость, и он, как и подобает голодному псу, вцепился в неё». — И что теперь будет? — растерянно посмотрев по сторонам, поинтересовался Тэ. — Разве это не опасно? «Скрытая вражда приводит к нешуточной страсти. Готовься к большому шоу». — Я… могу тебе чем-то помочь? — на свой страх и риск спросил Тэ. «Не переходи на сторону Чимина. Этого будет достаточно». — Тогда я предпочту нейтралитет. «Правильное решение». — Только, Чонгук… ты же правда не станешь убивать Чимина? «Не стану. Я всего лишь заберу его свободу. Так же, как он забрал мою». — Отправишь его в кому? — выпучив глаза, испуганно осведомился Тэ. Чимин, конечно, тот ещё мусор, но кома… не слишком ли это? «Нет. Обещаю, что не трону его даже пальцем». — Тогда… я ничего не понимаю… как ты собираешься забрать его свободу? «Поживёшь — увидишь. Давай не будем торопить события». — Х-хорошо, — нехотя сдался Тэхён. — Пойду работать. Увидимся позже. «До встречи». Выйдя из палаты Чонгука, Тэхён, растеряно шагая по коридору, неожиданно упёрся взглядом в небольшое окошко, расположенное практически у самого потолка (как он не замечал его раньше?), и, резко затормозив, спросил сам у себя: а почему, собственно, он так слепо поверил всему, что говорил ему Гук? Потому что воочию видел методы Чимина? Как вариант. Но не маловато ли этого для того, чтобы довериться убийце? Да, Чимин поступает аморально. Это факт. Но и прошлое Гука не блещет добродетелью. Как понять, где правда? Тяжело вздохнув и немного нервно прикрыв глаза, Тэ задал себе ещё один вопрос: что конкретно он знает о Чонгуке? Здесь ответ прост — ничего. Тот, хоть и не отрицает своей вины, но при этом не спешит раскрывать душу. Не доверяет? Вполне возможно. Всё ещё проверяет? Вероятнее всего. Раз дела обстоят именно так, то и Тэ имеет право проверить Чонгука и, наконец, понять, кто для него друг, а кто враг. Хотя нет, враг — это слишком громкое слово, здесь больше подойдёт недруг. Да, именно так. Недруг. Кивнув, соглашаясь со своими мыслями, Тэхён подошёл к лифту и, зайдя в кабину, нажал на кнопку «четыре». Оказавшись на административном этаже, он, не давая себе шанса передумать, уверенно направился к кабинету Юнги. Громко постучав в двери и дождавшись разрешения войти, Тэ, едва переступив порог, тут же проговорил: — Юнги, я могу задать личный вопрос? — Да, — не ожидая такого напора, растерялся Юнги. — Что-то случилось? — Ты знаешь, что я не одобряю методы, коими Чимин лечит Чонгука, — на одном дыхании выпалил Тэ, а затем, крепко сжав руки в кулаки, слукавив, продолжил: — Дабы немного успокоить свою совесть, мне бы хотелось узнать, что конкретно натворил Гук. — Почему бы тебе не спросить об этом напрямую у Чимина? — Потому что он всё слишком приукрасит. А мне бы хотелось услышать голые факты. — Понимаю, — кивнул Юнги, внимательно посмотрев на Тэ. — У Чимина отлично подвешен язык, и иногда он этим злоупотребляет. — Вот и я об этом. Скажи, это правда, что Гука судили за убийство трёх человек? Знаешь, при каких обстоятельствах это произошло? — Троих? — удивлённо переспросил Юнги. — С чего ты это взял? Чимин сказал? — Да, он, — соврал Тэ. — Это не так? — Кролик сел за то, что зарезал своего отчима, — на минуту задумавшись, вспоминая известную ему информацию, проговорил Юнги. — А причина была в том, что тот якобы совратил его младшую сестричку. Мутная история. Он застал их в постели. На суде девчушка заявила, что у неё с отчимом была большая и светлая любовь. По словам Чимина, после этого заявления Чонгук, мягко сказать, офигел. И не только он. — Чимин был на суде? Что он там делал? — Ждал знакомого. Там-то он и увидел, на что способен Гук. После того как ему вынесли приговор, и все начали расходиться, он встал и внимательно посмотрел на сестру. В этот момент стекло за её спиной треснуло и пронзило её тело насквозь. Был ли это телекинез или же простая случайность, я не знаю. Чимин свято верит в первое. — Это всё? — переваривая услышанное, прошептал Тэ. — Третьего убийства точно не было? — А, ты о том несчастном случае? — замявшись, осторожно спросил Юнги. — Чимин и об этом тебе рассказал? — Намджун проболтался, когда мы пили пиво, — пошёл ва-банк Тэхён. — Правда, большинство деталей он упустил. — Оно и понятно. Тот санитар был твоим предшественником, — нехотя, промолвил Юнги. — Чимин уверен, что поджарился он по вине всё того же Чонгука. Но я всё же склонен верить в несчастный случай. Хотя господин Кан и был предан Чимину, но алкоголь он боготворил не меньше своего любимого босса. Не полезь он пьяным к щитку, — ничего бы не произошло. Когда Намджун нашёл его тело, начался настоящий ад… Даже вспоминать об этом не хочу. — Я понял. Спасибо, что нашёл минутку ответить на мои вопросы. — Тэхён, не лезь во всё это, — виновато посмотрев Тэ в глаза, прошептал Юнги. — Как закончится твой контракт, — уезжай отсюда. — Где-то я уже это слышал, — невесело усмехнулся Тэхён. — Послушай Чонгука, порой он говорит правильные вещи, — уловив изменения в лице друга, наугад ляпнул Юнги. — Был бы он ещё более разговорчивым… Да? Доказательств того, что кролик и вправду пошёл на контакт с Тэ, у Юнги до сих пор не было, но он очень хотел их получить. Порой вопрос, заданный в правильное время, способен дать куда больше ответов, чем хотел бы сам ответчик. Глядя на промелькнувший в глазах Тэхёна страх, Юнги ликовал. Его выстрел нашёл свою цель. Их дружище Гук оказался не таким каменным, как изначально предполагали все. На его симпатии к Тэ можно было бы сыграть. Используя её, можно было бы выиграть. Вот только Юнги не собирался ничего рассказывать Чимину, ибо тот, не моргнув и глазом, тут же бы отправил Тэхёна к прародителям. А к таким радикальным мерам Юнги был не готов. Его сердце ещё не настолько очерствело. Его совесть всё ещё подаёт признаки жизни. Неужели он ещё не потерян для общества? — Я не понимаю, о чём ты, — как можно сдержаннее ответил Тэ. — Люди в коме — отличные слушатели, но никак не собеседники. — Как скажешь, — весело улыбнулся Юнги. — Есть ещё вопросы? — Нет, я узнал всё, что хотел. — Тогда я вернусь к работе. Отчёты сами себя не отсортируют. — Собственно, как и пациенты сами себе уколы не поставят. — Именно, друг! Слегка поклонившись Юнги, Тэхён, стараясь никак не выдать своего волнения, наигранно спокойно покинул кабинет и, лишь оказавшись в коридоре, перевёл дух. То, что он узнал о Чонгуке, никак не помогло ему определиться с выбором. С одной стороны, он понимал, почему тот убил отчима, и не осуждал его, но с другой… что-то здесь было не так. Если его сестра действительно ответила отчиму взаимностью, почему тогда она допустила убийство? Почему не остановила брата? Не успела? И куда всё это время смотрела мать семейства? Где она вообще? Тряхнув тяжёлой головой, Тэхён, трезво оценив ситуацию, пришёл к выводу, что во всём нужно разбираться постепенно. Начнёт он с погибшего работника клиники. Главное, чтобы Чонгук не стал ему лгать. Спустившись обратно в подвал, Тэ, для вида прихватив с собой из кладовки ведро с водой, тихонько зашёл в палату Гука и, убедившись в том, что Чимина в помещении нет, подошёл к постели, и, наклонившись к лицу Чонгука, едва слышно спросил: — Говоря о трёх убийствах, ты имел в виду отчима, сестру и санитара? «Нет. Отчима, сестру и соседку», — не стал юлить Гук, каким-то шестым чувством поняв, что Тэхёну сейчас лучше не лгать. — Хочешь сказать, что санитар — не твоя работа? «Нет». — Это, правда, был несчастный случай? «Нет». — Его убили? «Да». — Если это был не ты, тогда кто? «Тот, кто его нашёл».