***
Султан спускался все ниже и ниже, в те самые подземелья, где держали заключенных. Сейчас там была лишь она одна, та, которая никак не могла покинуть его мыслей. «Мустафа никак не может быть здесь», — сам себе проговорил он и замер, прислушиваясь к тишине, нарушаемой лишь редкими шорохами пробегающих крыс. Хорошо, что стража зорко следила за наличием зажженных факелов у каждого коридора. Повелитель взял один из них и направился к той самой камере. Зачем? Неужели он все же может предположить, что наследник решил прийти сюда? «Глупости», — оборвал он свои мысли и уже повернулся обратно, как вдруг что-то заставило его прислушаться.***
Дверь темницы открылась, и Александра застыла в удивлении. Она смотрела на маленького мальчика, побледневшего, видимо, от страха, но пытавшегося храбриться. Он шагнул к ней и вскинул голову, посмотрев ей в глаза. Рядом застыл один из стражников, держа пылающий факел, бросавший свет на всех участников этой неожиданной встречи. — Кто ты? — спросил ребенок, и властные нотки были слышны в его детском звонком голосе. Девушка взглянула на мальчика внимательнее, напрягая зрение, и слабо улыбнулась. Он был очень похож на султана и являлся, видимо, одним из его сыновей. — Я — Александра, — тихо произнесла она и склонила голову перед маленьким господином. — Обращайся к Шехзаде, как того требуют приличия, — прошипел стражник, бросив на пленницу злой взгляд. — Поклонись немедленно! — ребенок медленно покачал головой и протянул руку к лицу девушки. — Тебе больно? — Что? — от неожиданности Александра даже отступила от ребенка на шаг, поразившись услышанному сочувствию в его голосе, да и вопроса такого не ждала. О чем это он? О шрамах? Теперь было не больно. Тогда, когда ее мучители наслаждались ее криками и слезами, когда смеялись над ней и с саддистским удовольствием ставили каждую жуткую черту на ее коже, тогда было больно, тогда хотелось умереть, перестать дышать, но она выжила. Теперь она уродина, и боль осталась только в сердце, а это внешнее уродство не болит, нет. Оно служит лишь постоянным напоминанием. — Нет, — вздохнула она и с грустью и благодарностью взглянула на такое доброе и чуткое дитя. «Таким же был когда-то и сам султан. Столь же добрым и чутким, я уверена», — промелькнула в ее голове мысль. — Ты красиво поешь. Я слышал, когда шел сюда. Спой еще, — шехзаде сделал шаг ближе к пленнице и теплой ладошкой провел по ее щеке. Это прикосновение заставило Александру отшатнуться, но она тут же вернулась на место. — Простите, — шепнула она, прижала руки к груди и поежилась. Она не знала, сможет ли сейчас издать хоть один звук. — Я. Я не… — девушка бросила отчаянный взгляд на шехзаде и испуганный на нахмурившегося стражника. Неужели ей сейчас будет больно? «Нет, пожалуйста, пожалуйста», — запричитал тоненький голосок в ее голове. — Спой, — чуть громче приказал мальчик, заставляя ее отвлечься от медленно накатывающегося на нее страха. Александра не посмела более возразить, открыла рот, вздохнула, закашлялась. Слезы навернулись на глаза, но девушка подняла дрожащие руки и потерла глаза кулаками. Она должна была собраться! Должна была исполнить приказ. Еле слышно, чуть хрипловато Александра начала напевать одно из церковных песнопений. Только первые ноты зазвучали в стенах подземной темницы, как девушка медленно прикрыла глаза, погружаясь в себя. Для неё ничто больше не существовало. Она пела и пела, расчувствовавшись до слез, как вдруг…***
Нежный голос зазвучал издали сначало робко, еле слышно, но с каждой нотой становясь увереннее, сильнее, и повелитель застыл, внимая этому столь непривычному звуку в этих стенах. Как это было красиво. Он молчал и слушал, даже дыша тише, чтобы не пропустить не единого звука. Привела в чувство его только одна мысль: сын может быть в беде, но он не мог не посмотреть на ту, которая заставила его хоть на время забыть обо всем на свете, замереть и слушать. Быстрым шагом мужчина направился туда, к самому эпицентру, направился для чего? Может, для того, чтобы заставить ее замолчать или, наоборот, просить петь еще? Он сам не мог ответить себе. Пока он просто шел, решив, что будет действовать по обстоятельствам, и, к своему собственному удивлению, оказался у двери камеры, где находилась та самая шпионка, или как еще ее можно было назвать, у распахнутой двери. — Что здесь происходит?! — громко задал он свой вопрос, и пение смолкло. Сулейман шагнул ближе к девушке, и взгляд его встретился с виноватыми глазами отпрыска, который повернулся к нему и молча смотрел. «Жив», — с облегчением вздохнул повелитель всего мира, но внешне никаким образом не показал, что рад. Он окинул наследника холодным взглядом, а потом посмотрел на совсем бледную девушку. Она обнимала себя руками и дрожала, опустив голову. Было видно, что еще немного — и она просто упадет. Султан перевел взгляд на стражника, посмевшего пустить в камеру к заключенной ребенка, и тот склонился в поклоне. — Мой господин, я… — Ни слова, — бросил Сулейман и махнул рукой. Тут же из-за его спину появилось двое стражников, которые увели провинившегося. — Ты разочаровал меня, сын, — обратился он к наследнику. — Повел себя как взбалмошное дитя. Не пристало так поступать наследнику престола. О, как мужчина был зол на своего шехзаде, но и горд за него. Мальчик боялся и чувствовал себя виноватым, но глаз не опускал. — Папа, я пришел сюда, чтобы увидеть ту девушку, которая тебя так разозлила. — Ради неё, — султан кивнул на замершую Александру, — ты расстроил мать и заставил всю стражу обежать весь дворец? — он вскинул брови в удивлении. — Это все ради какой-то девчонки? — Папа, я… — Не здесь, сын, — не дал ему ответить султан. Он подошел к пленнице и поднял ее голову за подбородок. Посмотрел ей прямо в глаза, в глаза, которые были полны слез, и грусть заполняла их. Нужно было что-то сказать, припугнуть, но слов не было. Ему пришлось просто уйти, забрав с собой Мустафу.***
Дверь со скрипом закрылась, и Александра услышала строгий приказ падишаха о смене страже. Она медленно осела на холодный пол и уткнулась головой в колени. Голова ее раскалывалась, ей хотелось есть и пить, в теле ее не осталось уже тепла и холод овладевал ею, глаза закрывались, и она погружалась в мучительную болезненную дремоту, высасывающую ее последние силы. Может, она просто умрет здесь? Может, так будет лучше? Тогда она не услышит больше этого холодного бездушного голоса, не увидит безразличия в этих прекрасных глазах. Может, она тогда встретится с родными? «Господи, забери меня скорее! Пусть я умру! Неужели я не заслужила тихой и мирной кончины?» — взмолилась Александра и окончательно утратила связь с реальностью.***
— Ибрагим ага! Прошу вас остановитесь! — этот отчаянный голос заставил хранителя покоев замедлить шаг и обернуться. К нему бежала прекрасная госпожа, Хатидже султан, а за нею еле поспевали две служанки, держась на расстоянии. — Скажите, что случилось с шехзаде? Скажите, что с ним все в порядке и по дворцу бродят нелепые слухи! — молодая женщина в порыве эмоций всплеснула руками, и красивое голубое платье зашелестело, легкий аромат ее духов бросился мужчине в лицо, и он на миг прикрыл глаза, вдыхая его. — Госпожа моя, — чуть хрипловато начал он и прокашлялся, — все это не слухи, но… — Ибрагим ага! — послышалось откуда-то слева, и к нему подбежал один из евнухов, склонив голову перед султаншей. — Шехзаде нашелся. — Слава Аллаху! — одновременно выдохнули Хатидже султан и хранитель покоев и облегченно рассмеялись. — Я хотела бы увидеть Мустафу. Где он? — отсмеявшись, спросила султанша. — Шехзаде сейчас в покоях повелителя. Их велено не беспокоить, — ответил евнух. — Странно, — протянул Ибрагим. — И почему Мустафу не отправили к Махидевран султан? Она, наверное, еще ничего не знает и места себе не находит. — Госпожа сейчас спит. С ней Гюльшах хатун. — Ох, беда. Я пойду к ней, — обеспокоенно проговорила султанша и быстро ушла, а Ибрагим проводил ее взлядом и отправился к покоям своего господина — ждать дальнейших распоряжений, тех распоряжений, которых даже не ожидал.***
Гюльшах сидела у постели своей госпожи и задумчиво перебирала ткань покрывала, которым та была укрыта. Сейчас, когда суета из-за пропажи наследника немного улеглась, она могла позволить себе подумать о том, что ей делать дальше. Айла была сейчас в одной из дальних комнат дворца, но ее могли найти в любой момент, особенно в связи с последними событиями. Стража сейчас еще внимательнее, чем прежде. «Нужно было действовать, но я же не могла! Госпожа будет очень недовольна», — подумала хатун и вздохнула. Её помощница сделала все, как надо. Никаких следов не осталось, и никто ее не видел. Язык она обещала держать за зубами, но можно ли ей верить? Не станет ли и она шантажировать Махидевран султан тем, что расскажет о преступлении валиде султан и повелителю? «Да. Попадет мне. Хотела не делать грязную работу, а теперь что? Все равно придется, иначе госпоже конец», — новый вздох. — «Попробую подкупить эту девчонку, если она вдруг решит хоть заикнуться про это». Успокоив себя этими мыслями, Гюльшах откинулась на спинку стула и прикрыла глаза, расслабившись и погрузившись в легкую дремоту.