Аутист/ Девять месяцев тишины

Билл пошуровал ключом в замке, который в последнее время заедал, и вошёл в квартиру. Тома ещё не было, и дома было непривычно тихо: не орала музыка, в кухне не гремели кастрюли, не содрогалась в конвульсиях старая стиральная машинка. Билл положил ключи на подзеркальник, пинком отправил портфель в свою комнату и начал стягивать кроссовки. Нагибаться ему было лень, и мальчишка пытался избавиться от обуви без помощи рук. Наконец, он разулся и, шлёпая изрядно промокшими ногами, прошёл в комнату.Какое-то время он наслаждался одиночеством, переставил на подоконнике машинки, приводя модельки в новый идеальный порядок, полистал вчерашние наброски, изображающие их дворик и улицу, потом пощёлкал пультом телевизора и устало присел на диван. Было скучно. После его болезни прошло более месяца.Билл вернулся домой в холодную полупустую квартиру, которая уже успела стать ему родной. Начал ходить в школу, на занятия к психологу и постоянное присутствие людей уже не пугало его так сильно, он научился справляться со своей неприязнью к толпе и просто отключался, если не хотел вникать в происходящее. А ещё он очень привязался к Тому. Это произошло, как-то непроизвольно. Может и не очень постепенно, но без старшего брата, единственного родного человека ему быстро становилось скучно и тоскливо. Билл не знал, зачем ему нужен брат в данный момент, просто хотелось ощутить его присутствие. Так было спокойней, комфортней… Уютней, наконец. Том дарил ощущение спокойствия и защищённости, в котором Билл так остро нуждался всю свою жизнь. Мальчишка вздохнул, потом избавился от мокрых носок и, брезгливо подхватив их двумя пальчиками, понёс в ванную комнату.Бельё Том постирал, а вот вытащить из машинки не успел. Влажные вещи валялись в барабане с самого утра. Билл засучил рукава и принялся развешивать мокрые одёжки на верёвку. Белья накопилось много, и мальчишка старательно расправлял мокрые майки, носки и трусы. Вещи старшего брата он разглаживал с особой тщательностью, даже место им выбрал самое лучшее, поближе к батарее центрального отопления. Билл перебрал почти весь таз и на самом дне наткнулся на красивые кружевные стринги, принадлежащие Карле. Совершенно внезапно ему стало очень неприятно, волна обиды и ревности затопила сознание по самое горлышко, и Билл, плохо скрывая злорадство, с чувством выполненного долга, засунул вещичку в помойное ведро. Это была даже не ревность, а страх. Страх того, что эта девица украдёт у него брата. Ведь рано или поздно Том жениться, у него может появиться свой ребёнок… Билл станет помехой, и от него постараются избавиться. И дело стояло даже не в уютной комнатке или количестве подарков, которые ему покупал Том, а в том, что сам старший брат исчезнет для него навсегда. Исчезнет его забота, внимание и, пусть неумелые, но такие искренние проявления нежности. Что интересно, Билл отлично понимал и оценивал ситуацию с будущей женитьбой старшего брата. Даже о себе он иногда думал в контексте семьи и супруги. Ему не нравилась Карла! Как многие замкнутые дети, Билл был очень чувствительным ребёнком. Очень часто он просто догадывался о происходящем, как будто додумывал ситуацию в своей голове. Он мог чего-то не знать и не видеть, он просто чувствовал на уровне подсознания, и это подсознание почти никогда не подводило.Бывало так, что Билл мог невзлюбить нового знакомого с первого взгляда, просто так. Даже без видимой причины. Ну, не понравился человек и всё тут. И, как ни странно, уже позже, новый человек действительно проявлял себя не лучшим образом. Был ли он лживый, злой или жадный, интуиция Билла не подводила. Мальчишка верил своему первому впечатлению, и Карла попала под эту же раздачу.Она отлично подходила Тому — такая же красивая, решительная и трудолюбивая. Мальчуган понимал, что брат от неё без ума, во всём слушается, советуется, ищет поддержки. И, надо сказать, что Карла ему помогает, любит, поддерживает, даже немного опекает, но, тем не менее, Билл ей не верил. В ней было что-то чужое, слишком прагматичное и расчётливое, что так не вязалось с весёлым и бесшабашным характером старшего брата. Да, Билл был странный ребёнок. Инфантильный, мечтательный, читающий умные взрослые книги, но при этом исключительно наивный и непрактичный в быту. Билл закинул последнюю майку на верёвку и сел на перевёрнутый таз. Мальчику всегда казалось, что Карла очень правильная, рассудительная, даже немного занудная, она никогда не делает ошибок и от души презирает тех, кто не избежал такой участи. У него почти не было фактов, одни подозрения. Мальчишка и сам не знал, что его тревожило. Просто невнятные дурные предчувствия. И дело было даже не в том, что от благополучия Тома зависело благополучие Билла. Мальчишке было противно, что Карла слишком уж активно вмешивается в их ЛИЧНЫЕ с братом отношения. В прихожей громко стукнула дверь. Билл вздрогнул и соскочил со своего импровизированного сидения. — Привет, — Том пришёл вместе с Карлой, и Билл, не скрывая своих эмоций, криво сощурился. — Чего это ты? — удивился старший брат, — плохо себя чувствуешь? Билл пожал плечом и по своему обыкновению ничего не ответил. Тем временем Том уже прошёл в кухню и начал выгружать из пакетов продукты. — Молодец, — он похвалил за развешенное бельё и велел откатить бутыль с питьевой водой в коридор. Билл, лениво пиная баллон ногой, доставил его к кладовке и неожиданно замер, поражённый своим открытием. Сумочка Карлы валялась на подзеркальнике, и из неё буквально вываливался нелепый розовый мобильник. Сама девица, будь она неладна, засела в туалете, и Билл, словно во сне, потянулся к проклятому телефону. Ему просто захотелось посмотреть. У него пока не было собственного аппарата. Том не мог разориться даже на самый простенький кнопочный телефон. Денег постоянно не хватало и покупка мобильника для Билла всякий раз откладывалась на неопределённое время. А розовый поросячий телефон так и манил. У него даже уши заложило от волнения. Как назло противная трубка зацепилась за что-то изнутри, и Билл едва не разорвал подкладку, пока извлекал это чудо техники. — С каких это пор ты стал лазать по сумкам? — эти слова прогремели над его ухом, словно раскат грома. От испуга Билл едва не выронил телефон на пол. — Я просто… просто… хотел поиграть, — торопливо соврал он и, весь преисполненный досады, отвернулся. — А спросить у меня ты не мог? Или забыл, как разговаривают? — Карла покрылась багровыми пятнами. Она буквально задыхалась от гнева и не смотря на ситуацию, Билл невольно удивился почему Карла так опасается за свой телефон. — А ну дай сюда. Она вырвала трубку из его рук, торопливо щёлкнула по экрану и проверила в порядке ли блокировка. Впрочем, на этом инцидент не закончился. Билл впервые видел, что Карла разозлилась по-настоящему. До сих пор она смотрела на все его странности со взрослой, надменной снисходительностью, мол, дурачок, что с него взять. Неужели его недавние ревнивые мысли не так далеки от истины? — Эй, Том, — позвала она и крепко стиснула Биллову руку, — прикинь, наш мальчик начал лазать по сумкам. Сейчас застала его копающимся в моей торбе. Говорит, что хотел взять поиграть телефон. — Билл, — Том появился на пороге кухни, — в чём дело? — грозно спросил он, — как это понимать? Билл хмуро потупился. Как ни странно, он совсем не испытывал привычного страха. Он был весь во власти досады, что его нелепое детское желание неожиданно обернулось настоящими серьёзными претензиями. Понятие личные границы для Билла было не слишком понятным. Не пуская к себе в душу посторонних, он с наивным детским садизмом мог запросто вторгнуться в чужое пространство. А ещё, он в серьёз обозлился на Карлу и демонстративно выдернул свою руку из её цепкого захвата. — Он в последнее время совсем распустился, — возмущённо заметила девушка, — а всё потому что ты, Том, потакаешь Биллу во всём. Слишком много ему позволяешь. Наверное, Карла и впрямь знала Тома лучше других. Она ударила по самому больному и попала точно в цель. Вне всякого сомнения Том был простой, как вода в кране и одновременно заносчивый, словно принц крови. Воспитывать себя он не позволил бы даже любимой девушке. — Билл, ты что себе возомнил? — гнев Тома обрушился на повинную голову Билла, — Если ты слабый и больной аутист… — Я не слабый и не больной, — Билл весь вспыхнул, уловив в тоне брата не просто насмешку, а злобный, разъедающий яд. — Ах, ну конечно, — хохотнул Том. Билл не понимал, какая муха укусила его старшего брата. Он никогда не проявлял к младшему такой откровенной злобы, и мальчик почувствовал, что назревает серьёзный скандал. Робкие мостки доверия и близости, которые начали наращиваться в больнице внезапно дали глубокую неисправимую трещину. Ссора выходила нелепая и Билл отлично понимал всю отвратительную правду своего поступка. Он чувствовал, что сейчас ему надо уйти в тень. Немедленно покаяться, извиниться, признать всю глупость своего поступка, но неожиданно приливший к голове жар затмил остатки здравого смысла. Его раздирала ревность по отношению к Карле и мальчишка неожиданно пошёл ва-банк. — Я не слабый и не больной, — Билл, вскинул голову и с вызовом посмотрел на Тома. Тот выдержал его взгляд и ядовито заметил: — Скажи спасибо своим многочисленным болячкам и ангельским глазкам. Тебя взяли из приюта только из жалости. Если ты такой смелый и честный, то почему тебя в детском доме пинали все, кому не лень? Билл почувствовал, как из-под его ног уходит пол. Он не ожидал от Тома такого страшного вероломства, его слова убили мальчишку наповал. Он почувствовал, как от горя и недоумения нестерпимо защипало в носу. Он сдержался огромным усилием воли, стиснул зубы и выпалил в полном отчаянии: — Думай, что хочешь. Но она тебя не любит. Только притворяется. Просто хочет подобраться к нашим деньгам. Она ещё не знает, кто мой отец. Да он…он… по стенке тебя размажет. Он такое может. Мой отец он знаешь, кто? — Каков комедиант, — Карла всплеснула руками, — Каким деньгам? Какой отец? Том, что он такое несёт? — Ну всё, хватит! — рявкнул Том, — не сомневаюсь твоему умению пудрить мозги. Раз ты так осмелел и обнаглел, то почему бы тебе не вернуться в приют и показывать свой характер там? Или может быть, поедешь домой к своему отцу, который от тебя отказался? Сбагрил в психиатрическую клинику, когда у тебя внезапно поехала крыша!!! Билл судорожно сглотнул и с недоумением уставился на старшего брата. Их было двое взрослых и они были против него одного. Растерянного, подавленного мальчишки. Ему хотелось зарыдать, забиться в истерике, сделать что-нибудь эпатажное. Но что-то держало изнутри. И даже не страх, что слёзы воспримут как очередную комедию, а гордость и страх унизиться перед предателями. — Том, ему нужен психиатр, — с тревогой заметила Карла. Внезапно Билл почувствовал, что слова Карлы очень близки к истине. Угроза вновь оказаться в специализированном приюте, высушила его слёзы моментально. — Хорошо, я уеду, — неожиданно кивнул он, — извини, если причинил столько неудобств. Он рывком сдёрнул с вешалки влажную курточку и, как был без шапки и в тапочках, выскочил на улицу.