Аутист/ Девять месяцев тишины

Билл не появился ни через час, ни к ужину. Когда на улице стемнело, Том заметно занервничал. — Куда его могло понести? — проворчал он, — шляется в тапках и подхватит воспаление лёгких. — Да, времени прошло много, — согласилась Карла. Она помешивала жаркое и стояла, повернувшись к плите, — давай твою тарелку, — позвала она. — Я не буду, — Том резко вскочил со своего места, закурил очередную сигарету и жалобно спросил, — ну где его черти носят? Уже столько времени прошло. — Надо было раньше думать, — совершенно спокойно ответила Карла и поставила перед Томом ароматные тушёные овощи с мясом. — А не ты ли затеяла эту ссору? — внезапно взорвался молодой человек, — тебе что, и вправду стало жалко телефона? Ну, поиграл бы немножко. Не маленький, не сломал бы. — Дело не в телефоне, — Карла резко обернулась и строго посмотрела на Тома, тон у неё оставался холодный, но в глазах засверкали злые огоньки, — он очень распущенный ребёнок. Уроки не учит, дома ничего не делает. Теперь вот по сумкам начал лазать. А ты с ним уси-пусечки разводишь. Его бы выпороть хорошенько надо. Тебе, между прочим, ещё фрау Эструп говорила, что его нельзя жалеть. Надо воспитывать, а не потакать каждому капризу. А ты тряпка, он из тебя верёвки вьёт. — От избытка жалости ещё никто не умирал, — заорал Том, — он особый ребёнок. Он только–только от стресса начал отходить, а я с ним поступил, как скотина. И вообще, как ты можешь так говорить? Уроки не учит, дома не помогает. Ребёнок ночью на улице болтается, полураздетый, а ты про воспитание рассуждаешь. — Ничего не будет с твоим ребёнком, — Карла не выдержала и тоже заорала, — вот увидишь, пошляется до утра, придёт с соплями до колен, и ты опять будешь дуть ему в попу. — Карла, — Том даже немного опешил от такой отповеди и сбавил тон, — Карла, ты что, ревнуешь? Что ты такое говоришь? Он же может насмерть простудиться. Да и не мы ли выставили его из дома? Но видимо, злой бог домашней ссоры сегодня был в особом ударе, и всегда спокойная Карла завопила, как резаная: — Это он ревнует. Он вредничает. Сейчас, небось, подслушивает под дверями и радуется, что удалось нас поссорить. Он меня ненавидит, всеми силами хочет выжить, а ты введешься на его уловки. — Да ничего он не хочет, — гаркнул Том, — это ты, как дура, введешься на провокации. Да, он ревнует, но не до такой же степени. Билл, конечно эгоист, но не подлец. — Зато ты подлец, — зарыдала Карла, — взял себе чудовище на воспитание. Братик, любимый, — передразнила она, — а на меня х*й забил. — Карла, да что с тобой? — Том вскочил со своего места и попытался поймать девушку за руки, но она вывернулась, выбежала в коридор, и, поспешно собрав свои вещи, выскочила на лестницу. — На тебе, играйся, — и она резко швырнула свой телефон об стену Томовой прихожей и захлопнула дверь. Том устало стёк на табуретку и обхватил голову руками. Его охватила такая слабость, что захотелось доплестись до кровати, забиться под одеяло и заснуть, чтобы ничего не видеть и не слышать. В такой позе он просидел около получаса. Потом встрепенулся, нашарил на столе свой телефон и привычно набрал номер Карлы. Потом обречённо махнул рукой и встал. На улице было темно. Том вышел из подъезда и напряжённо вгляделся вдаль улицы. Тихо, пусто. Только жёлтые фонари горят. И ни души. Он прошёл в дом, отпер дальнюю дверь и выглянул во дворик. Та же картина. Он вернулся в прихожую и набрал городской номер Карлы. Не подходили долго, потом трубку сняла фрау Кун и очень прохладно ответила, что Карла устала и спит.Том тяжело вздохнул. Куда мог деваться Билл? Прошло около пяти часов, и он не мог приложить ума, куда запропастился маленький паршивец. Куда мальчишка мог податься в такой час и в таком виде, Том просто не предполагал. Он покрутился ещё минут пять и снова снял трубку телефона. Он набрал номер Карла. Примерно через час друг уже сидел на его кухне. За это время Том весь издёргался и довёл себя разными предположениями до самой настоящей истерики. — Ну-ка, вспоминай, с кем Билл дружил и к кому мог податься, — скомандовал Генике, — всё, пароли, явки, чужие дачи, — пошутил он, — Главное не вешать носа. Он найдётся, и ты всыплешь ему по первое число. — Карл, — Том посмотрел на друга глазами больной собаки, — это мне надо всыпать. Мы поссорились, и я его очень сильно обидел. — Слушай, а давай в полицию позвоним, — предложил Карл, — как это я раньше не додумался? — Не, могу, — мрачно отозвался Том, не глядя на Карла, — не могу. Мне нельзя.Я его опекун. Угадай какой вопрос мне зададут первым? — Ну, хорошо, — Карл задумчиво покачал головой и больше ничего не спросил, — раз такое дело, давай искать сами. Ну, думай же? Томми. К кому Билл мог пойти? К Карле… — Мы поссорились, — Том стряхнул пепел с очередной сигареты и криво усмехнулся, — да и с ней тоже. Это она спровоцировала Билла убежать из дома. — Ну и дела творятся в Датском королевстве, — мрачно хмыкнул Карл, — Ну, а ещё к кому? — Не знаю, — Тому стало очень стыдно, что он совершенно не знает привычек и друзей своего младшего брата, — вряд ли он с кем-то крепко сдружился. Ты же его знаешь. — Ну, а твои тётка или бабка? — Сомневаюсь. Билл знает о их наличии, но никогда не контактировал. — А обратно в приют он мог уехать? — У него денег нет. Он, как был, убежал. В домашних штанах, тапочках и сырой куртке. Том сходил в комнату, принёс рюкзачок брата и вытряхнул его на стол. Три учебника, тетради, изгрызенная ручка, надкусанная конфета, кошелёк с мелочью, проездной билет и ключи. — Не густо, — вздохнул Карл, — но всё равно сиди и думай. Может быть, кто-то из общих знакомых, преподаватели, знакомые врачи.Почтальон, продавцы… — Да ни с кем он не дружил. В основном дома сидел. Он если кого и знал, то это всё мои приятели. — А может, всё-таки позвонишь бабке? — Зачем? — Том пожал плечами, — ей глубоко наплевать. — Да, но она единственная родственница, — напомнил Карл, — позвони. Попробуй. Как ни странно, у бабушки почему-то не отвечали. Том даже обрадовался, что дело решилось так просто. Его бабуля артистка ещё та. — Она далеко живёт? — спросил Карл, когда Том повесил трубку после очередного десятого гудка. — Нет. Можно дойти пешком. — Одевайся, — скомандовал Генике, — прогуляешься заодно. А то от табачного дыма совсем зелёный стал. А я пока по ближайшим магазинчикам прогуляюсь. Вдруг Билл туда заходил, — он всунул Тому в руки куртку и начал одеваться сам, — и всё время держи меня на связи. А если Билл у бабки, то не убивай его сразу. Оставь мне кусочек, — хохотнул он и вытолкал Тома на лестницу. До бабушкиного дома Том долетел за полчаса. В квартире везде горел свет, и Том уже мысленно представлял, как войдёт, коротко объяснит ситуацию, извинится, может быть, даже выпьет чаю и как потом всыплет дома Биллу по самое первое число. Или нет. Он не будет ему всыпать. Бить детей не педагогично. Он просто не будет с ним разговаривать. Целый день. Или даже несколько дней. Будет просто молчать, чтобы Билл прочувствовал своё поведение. Стоит ли описывать разочарование молодого человека, когда он застал у бабушки её престарелых подружек и мирное вечерние чаепитие, без малейшего присутствия младшего внука. — Томми, что-то случилось? — бабушка демонстративно схватилась за сердце. — ААа… эм… мм… ничего, — Том скис и едва не сел мимо табуретки в прихожей, — мы это… из театра возвращались, — соврал он, — и разминулись по дороге. — Ты водишь его на взрослые спектакли? — изумилась бабушка. — А, ну да, — Том не знал, что и сказать, — мы… это… в оперу ходили, — совсем заврался он, — слушали Аиду. — Какой же ты молодец, — закудахтала бабушка, — я всегда была права, что из тебя выйдет отличный воспитатель. Правильно. Молодцы! Только так можно воспитать умного и образованного человека. И сколько же стоят билеты? — Эту… ну, бабушка, можно я позвоню домой. Вдруг он уже добрался до квартиры? — Конечно, ангел мой, а я пока пойду, заверну вам пирожных. Когда бабка ушла, Том торопливо набрал номер Карла. Деньги на его мобильном подходили к концу, и Том воспользовался городским телефоном. — Ещё сходил в лавку «Сластёна», — рассказывал Карл, — но там его не было, — отчитался Карл, — сейчас побегу в большой супермаркет на площади. Он круглосуточный. Там есть шикарный отдел игрушек. Возможно Билл там. Слушай тут возле супермаркета скорая стоит. В общем, я побежал! — Томми, — почему ты такой бледный? Бабушка появилась в коридоре с упаковкой сладостей: — Тебе плохо? — Нет, бабуля, — Том поспешно отмахнулся, — всё хорошо. Он схватил пирожные и выскочил на улицу. Бабушка была в своём репертуаре. Она не постыдилась завернуть внукам некондиционные обломки, состоящие из кучи крошек и обломков зефира. Том громко вздохнул, несколько секунд постоял, потом проверил баланс своего телефона и снова позвонил Карлу: — Карл, пожалуйста, купи во французской кондитерской пирожных. Деньги я тебе отдам. Нет. Пока не нашёлся. Самых лучших. Да. Да. Я потом всё объясню. Только не очень жирных, у Билла слабый желудок. Однако Билл не появился ни утром, ни к обеду. Том не находил себе места, и даже позитивный, всегда улыбчивый Карл заметно приуныл. — Я боюсь, что надо звонить в полицию, — осторожно сказал он, — Тем более, что Билл почти не знает города. Он просто-напросто мог заблудиться. — А спросить побоится или постесняется, — Том уныло закончил мысль своего друга. — Лишь бы с ним ничего не случилось, — заметил Карл, — он ведь такой хорошенький. Не дай Бог позарится какой–нибудь извращенец. Эти рассуждения вслух только подлили масла в огонь. Том и так был на взводе. Они обзвонили всех знакомых и родственников, обошли все ближайшие лавки и магазины, заглянули в поликлинику и школу.Мальчишка как в воду канул, Том просто не понимал, куда пропал младший брат. От слов Карла он нервно передёрнулся и покорно кивнул. — Да, давай звонить в участок, — согласился Том, — я с ума сойду, если буду сидеть сложа руки. О своих проблемах он уже не думал. Будь, что будет. Лишь бы мальчишка вернулся домой живой и невредимый. — Ты фрау Аделине звонил? — Карл уже прошел в коридор и взялся за трубку городского телефона. — Да, конечно, — Том кивнул. — А его воспитательнице из приюта? Как ее зовут? — Фрау Эструп, — подсказал Том, — да, ей я тоже звонил. — На, разговаривай, — и Карл протянул Тому трубку. В полицейском участке к заявлению отнеслись внимательно, но, к досаде Тома, удивительно спокойно. Попросили придти в ближайшее отделение, принести фотографию и что-нибудь из одежды для служебной собаки. Карл тут же вытащил из корзины нестиранную кофту и старательно завернул вещь в пакет, потом снял с комода фотографию, где братья были запечатлены вместе, и присоединил к своему свёртку. Тем временем, диспетчер участка начала подробно расспрашивать, во что был одет мальчик. Когда безупречно вежливая сотрудница дошла до белья, Тома затрясло. Он повернулся к Карлу и прошептал побелевшими губами: — Зачем им знать, какие у него носки и трусы? Молодой человек уже догадался, что эта информация нужна для опознания невостребованных тел, но Карл опередил и поспешно сказал: — Ну, мало ли. Может, он в больнице? Ты же сам сказал, что он удрал в тапочках, а Билл слабый болезненнй. Мог и в клинику угодить. До полицейского участка Том дошёл, как во сне. Заявление о пропаже ребёнка приняли очень быстро и пообещали держать Тома в курсе всех событий. Ничуть не успокоенный, он вывалился на крыльцо полицейского отделения и закурил очередную, наверное, уже сотую сигарету. Погода стояла прохладная, деревья давно облетели, земля была выстуженная, и в скором времени обещался снег.Том оглядел улицу взглядом полным отчаяния. Он даже корить себя перестал, просто тупо смотрел перед собой и мысленно повторял одни и те же слова, словно молитву: «Ну, где же ты? Где? Вернись. Прошу тебя, вернись». — Пойдём домой, — позвал Карл, — надо дежурить на телефоне. Да и мало ли, вдруг Билл уже вернулся, а ключей нет. Том хотел было благодарно улыбнуться, но не смог и только тупо кивнул. Дома, конечно же, было пусто. — Я схожу в магазин, — сказал Карл, — надо поесть. Свари кофе, пока я хожу. Когда он ушёл, Том дошаркал до кухни, на автопилоте включил плиту, поставил кофейник и сел на табурет, на котором любил сидеть Билл. «Где же ты? Где? Вернись. Пожалуйста, вернись!» Ему хотелось плакать от отчаяния и досады, но слёз не было, и Том устало уткнулся головой в колени. К ночи он издёргался окончательно. Молодой человек вздрагивал от каждого громкого звука, и каждая минута тянулась, как час. Как назло Карлу пришлось отлучиться домой, и Том остался совершенно один. Уходя, Карл посоветовал ему прилечь и вздремнуть. Том не спал вторую ночь, выкурил несколько пачек сигарет и походил больше на зомби, чем на заботливого старшего брата. Он двигался на полном автопилоте, но от предложения вежливо отказался. Ему почему-то казалось, что если он уснёт, то с Биллом непременно случится что-нибудь плохое, и он больше никогда не вернётся домой. Он как бы наказал себя за злые слова и грубое поведение, лишив сна и отдыха. Если Билл и хотел отомстить старшему брату, то этот фокус удался сполна. Том, словно волк, слонялся из угла в угол и переходил от всевозможных зароков и обещаний к самым страшным фантазиям. Он мысленно обещал уделять младшему брату больше внимания, сводить его в театр и цирк, купить добротную новую куртку, а летом вывезти на море. При этом Тому мерещилось, что Билла отбирает попечительская комиссия, что право на опекунство передают бабке и, как апофеоз разыгравшегося страха, как его вызывают в морг на опознание. Последнее особенно ярко врезалось в сознание, и Том живо вообразил, как он входит в патологоанатомическое отделение, как санитар выдвигает ячейку холодильника и как он, Том, смотрит на изуродованное тело младшего брата.Несколько раз звонил телефон: в полиции обнаружили двух беглецов, но один из них оказался гораздо моложе, а второй был натуральным блондином. Пару раз звонили приятели, и Том с грустью понял, что у него, оказывается, не так много друзей, как он думал раньше. Он до того издёргался, что даже не удивился прохладно-вежливому звонку Карлы. Она поинтересовалась, нашёлся ли мальчик, но приехать и поддержать не выразила ни малейшего желания.К четырём часам утра Том понял, что просто больше не в состоянии находиться дома. Ему казалось, что время застыло, как желе, а стены давят на грудь и мешают дышать. Том отправил Карлу сообщение, что выйдет проветриться, натянул куртку и вышел из дома.Вокруг было ещё темно, с неба сыпал лёгкий снежок, и поздний осенний рассвет встречала холодная колючая позёмка. Выпал первый снег. Том огляделся вокруг и жалобно сморщился — пусто, черно, точно так же, как у него на душе. Может быть, Билл где-то рядом, может быть, ему плохо, страшно, больно, холодно, а он даже понятия не имеет, в каком направлении искать. Том зябко поёжился, поднял воротник повыше и зашагал прочь от дома…