Аутист/ Девять месяцев тишины

— Билл, быстрее, — окликнул Том, — чего замер? — Боюсь, — честно признался младший, — я ведь первый раз выступаю. — Я тоже, — Том ободряюще улыбнулся, — ты главное на первые ряды не смотри. Да и у тебя роль крошечная. Чего там. Всего три слова. — Да там всё равно из-за света рампы ничего не видно, — подхватила Карла. Она сорвалась со своего места, подхватила нарядное королевское платье и начала расправлять обширные воланы и рюши, — Билл, ты просто кудесник. Такие костюмы сшил. Декорации нарисовал. Ещё и в роли себя попробуешь. — Я это боюсь, — словно заведённый повторил мальчишка и уныло уставился в пол. Том с тревогой посмотрел на Карлу. Конечно, такое приобщение Билла к активной жизни дело очень хорошее, но не спасует ли аутичный ребёнок в самый неподходящий момент? — Ну, что ты на меня так смотришь? — со вздохом спросила Карла, когда Билл выбежал из переполненной гримёрной за водой для утюга, — да, я всё понимаю. Но выхода нет. Ну что нам делать, если заболел племянник Сабины? А у него была роль мальчика-пажа. Ты же сам знаешь. Роль крошечная, но важная. — Карла, а если он заистерит на сцене? — с тревогой спросил Том, — он ведь совершенно не предсказуем в своих поступках. — Поменьше потакай его слабостям, — строго заметила девушка, — это уже не болезнь, а воспитание. Не вздумай выразить свои опасения при нём. Выйдет и сыграет. А тебе стоит проявить больше твёрдости. Не будь тряпкой. — Ты как всегда права, — Том сначала хотел обидется, но передумал. Он сам мандражировал и храбрости эти слова ему не прибавили, — а если всё–таки расплачется или в обморок упадёт? Он же такой впечатлительный. Помнишь, какие он истерики закатывал, когда мы только приехали. То в кофейне, то в поликлинике. Даже здоровые люди не всегда могут выступить. — Ах, если, то да сё, — Карла снова сорвалась со своего места и начала помогать Ирме надевать костюм Констанции, — а может ему наоборот понравится. Том хохотнул, но остался при своём. Он с тревогой посмотрел на дверь и начал переодеваться в костюм герцога.В маленькой гримёрной было тесно. Спектакль был большой, в три действия. Народу задействована тьма. Маленькой комнатки не хватало, и все будущие персонажи (а это было целых три факультета) расположились в соседней подсобке и даже в коридоре. Билл, как один из организаторов зрелища, был всё время занят. И весь исполненный важности, бегал от одного к другому с утюгом, иголкой и плойкой. Том как раз влез в удивительно смешные широкие штаны, как Билл вернулся с кувшином и сказал: — Карла, там тебя кто-то спрашивает. — Ну, как ты подумал? — Тихонько спросил Том, едва девушка вышла за дверь, — сможешь сыграть? Нам очень надо. Пожалуйста, не подведи. Не смотря на запрет подруги, он очень переживал за спектакль, но ещё больше за Билла. Не хотелось бы испортить такое шикарное представление рёвом актёра или того хуже, скандалом. К тому же Том думал о Билле иначе, чем в начале знакомства. Он пока не решил, как следует относиться к маленькому брату. Но в нём вдруг что-то изменилось. Как будто система дала сбой. И если бы Тома спросили, любит ли он мелкого, скорее всего, он бы кивнул утвердительно. Когда Билла не было рядом, он раздражал. Со стороны его поступки казались нелепыми. Не по возрасту глупыми, инфантильными. Порой даже наглыми. В своих капризах Билл действовал с небывалым напором. Упёртый и вредный, он умел доводить до белого каления. Но в его наивности и упрямстве была первозданная чистота. И когда мелкий появлялся в поле зрения, Том понимал, что, кажется, его полюбил. — Том, — Билл уцепился холодными пальцами за его толстовку и повис, как змееныш, — а ты будешь стоять за кулисами? — Господи, — Том даже руками всплеснул, — а ты думал, что будет по-другому? Конечно буду. Билл на секунду задумался и тупо уставился в пол. В это же мгновение в гримёрную ворвалась Ирма и следом за ней Генрих. — Томми, это катастрофа, — Ирма плюхнулась на диван, — ты представляешь, заболел Макс Баадер, который играет Рошфора. Мало нам мальчика Сабины, так ещё это. Что делать-то? Там роль не в три слова. — Совсем заболел? — глупо спросил Том. — Представь себе. Острый аппендицит. Только что отвезли в госпиталь. — Да, я его сам провожал, — Генрих вытер мокрое лицо (на улице шёл дождь) и присел рядом с Ирмой, — мы не можем выкинуть этого персонажа из пьесы. Он почти постоянно взаимодействует с гвардейцами, кардиналом и Д’Артаньяном. Все встревожено замолчали. Даже у Билла из перегретого утюга перестал фыркать пар. — Том, — Ирма робко посмотрела на молодого человека, — Том, ты же писал сценарий вместе с Вальтером. Никто не потребует дословности. Основной ход событий ты знаешь. Будешь импровизировать. А остальных мы предупредим. — Томми, выручай, — слова Ирмы подхватил Генрих, — не отменять же спектакль. В комнату заглянул Карл. Ему коротко обрисовали ситуацию, и он подключился к уговорам. — Том, — Карл потряс Томаса за плечо, — будь другом. А с нас потом ящик пива. Ведь запорем выступление. Столько готовились. Столько времени потратили. Денег. Сил. — Премьеру можно и перенести, — задумчиво отозвался Том, — импровизация это несерьёзно. Я всех начну сбивать. Ребята запутаются в репликах. — Том, — старшего брата подёргал мелкий, — Том, — робко позвал он, — все ждут. — Я не знаю, — Том задумчиво покосился на Билла, — а как же костюм? Грим, парик? — Всё сделаем. Всё подгоним, — Ирма почувствовала, что он заколебался, — Томми, милый, спасай. Мы не можем так опозориться. Ведь пришли родители. Директор. Неужели, в последний миг выйдем и отменим? — Во всех театрах бывает дублирующий состав, — вздохнул Том, — а мы об этом не подумали. Несколько секунд он молчал. — Что с вами делать, — Том устало махнул рукой, — ну если меня закидают гнилыми помидорами. — Скинемся на прачку и химчистку, — радостно загоготал Генрих. В ту же секунду всё завертелось. Билл понёсся за костюмом, примчалась гримёрша, Вальтер кинулся искать роль. — Господа артисты, первое действие, — в гримёрную заглянул распорядитель, — задействованные в первом акте на сцену. Гурьба мушкетёров и гвардейцев ринулась из гримёрной. Билл не успел оглянуться, как его потащили за собой. Он участвовал только во втором действии, но ему не дали вернуться и током толпы поволокли к кулисам. О сцене Билл никогда не мечтал. И всё происходящее сейчас напоминало сон. Когда наступил его выход, он даже паники не почувствовал. Словно сомнамбула, вышел на залитую светом сцену и замер. Это было странное ощущение. Он не боялся. Нет. Зрители были там… Далеко. За белым отсветом рампы. А он был здесь. Один. На огромном пустом пространстве. Один. Почти, как и всегда. Или не один. Он чувствовал, что на него смотрят. От него ждут действия. И эти действия сейчас может сделать только он один. Билл был для них, для людей, для зрителей. Он был нужным и важным. Пусть в такой крошечной роли, но его ждали и приветствовали. Без его крошечной роли спектакль терял всякий смысл. А ещё он не мог подвести Тома. Том ведь так старался. Он сделал так много, как никто другой. Музыку написал. Помогал редактировать пьесу. Шил вместе с Биллом костюмы. И сегодня будет играть две роли сразу. Билл просто не может быть таким неблагодарным, тупым и трусливым. Он не может опозорить старшего брата. Не может подвести. И будет так приятно, если Том оценит его дебют по достоинству. Билл судорожно вздохнул, приосанился и, чувствуя дрожь в коленях, сделал несколько робких шагов. Ничего не произошло. Пол не разверзся. Зал не начал улюлюкать. Всё шло по плану. — Ваше Величество, — Билл не узнавал свой искажённый усилителем голос, — Ваше величество, герцог Джордж Вильерс Бэкингемский ожидает вашей аудиенции в малой голубой гостиной. Господи, он даже не запутался в сложном английском имени и не переврал слово аудиенция. — Хорошо, — Карла, которая играла Анну Австрийскую, медленно встала, — передайте, что я буду через пятнадцать минут. Билл церемонно откланялся и устремился к кулисам, судорожно ища Тома глазами. Он даже испугался, когда не увидел его у занавеса. Сердце ухнуло в пятки. Билл беспомощно огляделся, чувствуя, что внутри начинает нарастать паника. — Ты умница, — Том нашёлся в глубине кулис возле какого-то старшекурсника, сунул в карман белый пакетик и подхватил Билла в объятия: — Умница, — он закружил брата вокруг себя, — Ты не испугался. У тебя всё получилось. Ты был такой важный, такой церемонный, как самый настоящий паж. Билл счастливо захохотал и с чувством чмокнул Тома в напудренную щёку. — Ну всё, сейчас мой выход, — Том опустил брата на пол, — думаешь я не волнуюсь? Спектакль прошёл великолепно. Молодые актёры и не подозревали, что их первое выступление будет иметь такой ошеломительный успех. Труппу вызывали на бис целых пол-часа. А цветов подарили столько, что они не уместились в гримёрной. — Билл, ты не представляешь, как это здорово, — У Тома от восторга не находилось слов, — я и не думал, что всё будет так замечательно. А тебе? Тебе понравилось? — А то, — Билл, подгоняемый толпой взволнованных и радостных актёров, вцепился в руку старшего брата, — ты так здорово сыграл. А когда лорд Бэкингем умирал, зрители чуть не плакали. — Держи. Это тебе, — Том отцепил от огромного букета белоснежную розу и вручил младшему брату. Билл смущённо улыбнулся, но цветок принял и бережно прижал к груди, не смотря на колючки. Впереди в коридоре создался небольшой затор. Артистов пришли поздравить родственники, друзья, педагоги и даже представители прессы. Народу было так много, что Том и Билл не сразу смогли протолкаться к гримёрной. Из-за радостного возбуждения, Том не сразу сообразил, что произошло. Он попытался пройти в комнатку для переодевания, но путь ему загородил рослый полицейский с дубинкой. — Пройдите сюда, — указал он, — и вы, и вы тоже. Только через несколько секунд Том сообразил, что все его друзья, кто участвовал в спектакле стоят, сбившись в кучку, рядом с гримуборной и недоумевающее переглядываются. Сзади напирали желающие поздравить организаторов спектакля, и Тому ничего не осталось сделать, как отступить и присоединиться к своим друзьям. Похоже, что Билл сообразил раньше, что дело нечисто, и судорожно вцепился в костюм старшего брата двумя руками. Том не понимал, что произошло. Он беспомощно оглянулся и увидел, что полицейских довольно много, и среди них присутствуют не просто патрульные, а какие-то важные чины в штатском. Они держались особняком и сосредоточенно переговаривались. — Что произошло? Что случилось? Почему здесь полиция? — Том обратился к кому-то из однокурсников, который недовольно хмурил брови и сердито покачивал головой. Судя по его лицу, Том понял, что триумф премьеры и предстоящий банкет безнадёжно испорчены. В свою очередь заволновались и родственники, которые пришли поздравить своих чад. Народ всё прибывал, в коридоре было тесно, и Том почувствовал, как в животе начинает наливаться холодный комок паники. Он судорожно стиснул пакетик с наркотиками, который лежал у него в кармане. Что бы ни случилось, но от этой дряни надо немедленно избавиться. Но можно ли её скинуть прямо здесь? Тихо и незаметно. В принципе можно, достаточно вытащить руку из кармана и просто выкинуть пакетик на пол. Но даже если пакет не обнаружат сейчас, то потом всё равно выяснят, чьи отпечатки пальцев были на этой находке. Том почувствовал, как по спине потёк ледяной ручеёк пота. Сбросить? Подсунуть кому-нибудь другому? Высыпать? Проглотить? Разорвать? Распихивая толпу, наконец-то появился заместитель декана. — Добрый вечер, — он обратился к неприметному мужчине в безупречном сером костюме, — я герр Хонекер, заместитель декана. Что произошло? — Комиссар Кун, — холодно представился неприметный мужчина, — криминальная полиция. Том насторожился, словно рысь, и при слове «криминальная полиция», почувствовал, как подкосились его ноги. — У нас премьера студенческого спектакля, — герр Хонекер искренне недоумевал, — родственники, пресса. Через час праздничный ужин и встреча с представителями прессы. Неужели что-то столь серьёзное? Подождать до завтра никак нельзя? — К сожалению, нет, — комиссар полиции был явно недоволен таким приёмом и, едва сдерживая желчные выражения, коротко пояснил, — я вынужден прервать ваш праздник. Приношу свои извинения. Час назад в госпиталь святого Франциска поступили две девушки, студентки вашего университета. Они поступили в коматозном состоянии от передозировки наркотиков. К сожалению, не смотря на все усилия врачей, одна из них скончалась.А вторая девушка не надолго пришла в себя и сообщила, что приобрела наркотики у студента вашего университета. — Да, но это надо доказать, — герр Хонекер был неприятно поражён такой новостью, но всё ещё старался держать лицо. — Девушка сообщила, что получила наркотическое вещество от молодого человека, который сегодня играл в спектакле роль Рошфора. И она купила у него героин как раз перед самым спектаклем. Молодые актёры начали тревожно переглядываться и перешёптываться. Из-за праздничной суеты и перестановок в спектакле, они не могли припомнить, кто исполнял эту злополучную роль. — На самом деле, вы напрасно волнуетесь, — в беседу взрослых вмешался ещё один господин в штатском, — мы сейчас просто произведём досмотр, и если обнаружим что-то подозрительное, заберём этого человека с собой, и вы сможете совершенно спокойно продолжать празднование. — Совершенно спокойно, — герр Хонекер возмущённо передёрнул плечами. Однако возразить ему было нечего, и он покорно кивнул. Том же почувствовал, как из-под его ног уходит пол. Тем более, что одна студентка, исполнявшая роль Кэтти, чуть слышно пискнула: — Так ведь Том исполнял роль Рошфора? — Он заменил Макса Баадера, — недовольно перебил Карл и с тревогой посмотрел на Тома. В свою очередь Том судорожно выискивал глазами злополучного Генриха или хотя бы Карлу. Его трясло, и он плохо соображал, что делает.Боже мой! Сейчас начнётся досмотр. Он вывернет карманы и ему конец!!! Умерла девушка! Вторая в коматозном состоянии. Это дело повесят на него, даже не разбираясь в тонкостях наркотической цепочки. От наркотиков надо избавиться. Избавиться!!! Немедленно. Прямо сейчас. Том был уже в том состоянии паники, что любое, даже самое дурное решение, казалось милосердным избавлением от ожидания расправы. Пакетик надо проглотить. Он маленький. Так делают многие наркодиллеры, перевозящие дрянь в самолётах. Главное, не разжевать его, не испортить предательски тонкую оболочку. Иначе он умрёт от жуткого передоза, как и те глупые девчонки. Вот сумеет ли он сожрать дурь незаметно, да ещё без воды. Молодой человек потянулся к карману, словно во сне. «Господи, помоги!» — нащупывая пакетик, взмолился неверующий Том. Чёрт, хоть бы Карла появилась. И где чёртов Генрих Штауб? Это он втянул Тома в эту наркотическую цепочку. Тем временем полицейские оцепили кучку растерянных студентов и оттеснили в гримёрную комнату. Том шёл одним из последних. Если он только переступит порог комнаты, то ему уже никогда не проделать своего фокуса. Он беспомощно обернулся. Карла появилась в конце коридора. Она была очень бледна и неслась к гримёрке огромными шагами. Божественный ректор института шёл следом и едва поспевал за взволнованной девушкой.В это же мгновение Том почувствовал холодную ручонку Билла, которая настырно лезла к нему в карман. — Ты чего? — опешил он. — Давай, — в полном отчаянии прошипел Билл, — ну же, давай. Скорей! Ошарашенный Том молча повиновался. Тоненькая прохладная лапка сцапала пакетик и вместо этого сунула брату платок герцога Бэкингема до тошноты пропитанный духами. Том был потрясён. Значит, Билл всё знал и видел. Билл проводил брата глазами, и мгновенно растворился в толпе. Том вошёл в гримёрную комнату на дрожащих ногах.