***
Всё утро Чон пребывает в душевном раздрае, не зная, что делать и куда себя деть. Не то чтобы ему впервые снились мокрые, влажные сны, но конкретно этот почему-то с полпинка выбил из колеи. Ему даже приходится снимать напряжение вручную, сгорая одновременно и от стыда, и от желания, когда перед глазами снова встаёт её соблазнительный образ. А после, запачкав ванну, терзаться муками совести: такое вытворять ему доводилось крайне редко, только после просмотра какого-нибудь зубодробительного порно. Он не представлял, как начнёт рабочий день и как взглянет в глаза начальнице после такого. Чонгук всё больше злится на себя. Так дело не пойдёт. Ему нужно взять под контроль свои разгулявшиеся фантазии. Что за дурацкие эмоциональные всплески? Может всё дело в отсутствии уже долгое время секса? А тут такая аура альфа-фемины исходит от босса, что любому будет тяжело сопротивляться этой колдовской силе. Вот ему мозги и помутило. Да, всё объясняется довольно просто. Это пройдёт. Он принимает холодный контрастный душ в попытках избавиться от надоедливой картинки сновидения в голове и восстановить внутреннее равновесие. Ежеутренняя пробежка окончательно возвращает ясность уму, и Гуку даже удаётся воспрянуть духом. Но всё летит в тартарары, когда он оказывается у дома Ли Со Ён. Начальница выходит из дома. И стоит Чону заметить в боковом зеркале ноги, обтянутые юбкой-карандашом, воспоминания нет-нет да напоминают о себе снова, настойчиво вспыхивая перед глазами: стройные бёдра, кожаные ремни, губы так близко и сладкий, томный голос. Чонгук чуть ли не оплеуху себе отвешивает. Приди в себя, в конце концов! Что ты как подросток во время гормонального бума?! Он крепко, до скрипа сжимает руль и делает пару глубоких вдохов. Госпожа Ли садится в машину как всегда молчаливая и угрюмая. Волосы собраны в строгий пучок, на лице аккуратный неброский макияж, но от цепкого взгляда Чона не укрываются тщательно замазанные синяки под глазами. А ещё блеклый, потухший взгляд. Укол беспокойства не заставляет себя долго ждать, впиваясь иглой под рёбра: она хоть спала? Неужели и по ночам работает без продыху? Пока они ехали в офис компании, парень постоянно отвлекался и был сильно рассеян. В какой-то момент он умудрился пропустить мимо ушей слова начальницы, выдав на автомате: «Да, госпожа», чтобы не быть переспрашивающим идиотом. И эти слова дали обухом по голове, напоминая, что он действительно в её подчинении. Мужчина внутри Чонгука ревел от негодования. Вопил, стараясь докричаться до разума и напомнить его обладателю, кто именно сильный пол и доминант из них двоих. Но что-то явно шло не так. Чонгук чувствовал это, но постоянно отмахивался, намеренно не желая замечать изменения внутри себя. Это временно. Это поправимо. Это пройдёт. Машина сворачивает наконец в бизнес-район. До главного офиса остаётся всего ничего, когда в салоне раздаётся телефонный звонок. Не впервые боссу принимать звонки в пути, но Ли Со Ён в этот раз досадливо морщится от звука, будто он сейчас противным сверлом пребольно вонзается ей в виски. Глядя на экран своего мобильника, она какое-то время раздумывает, закусив губу. Потом всё же отвечает: — Слушаю… Несколько секунд госпожа Ли молчит, а потом гневно сбрасывает вызов и с чувством отшвыривает телефон в сторону, нецензурно выругавшись. Чонгук настораживается. Что происходит? Со Ён трёт устало лоб, раздосадовано вздыхает. Уставившись в окно, долго сосредоточенно думает о чём-то, нервно кусая губы. Помада давно смазалась, но она не спешит, как обычно, поправить её. Может опять какие-то проблемы в логистике? Издержки бизнеса они такие. До своего кабинета босс практически бежит. Спешит, кивая сотрудникам на ходу и отбивая дробь каблучками. Проносясь мимо приёмной, она даёт секретарше распоряжение: — Нари, вызови ко мне начальника службы безопасности. Срочно. Нари вскакивает с места, удивлённо хлопая глазами. Но почти тут же её выражение лица с растерянного сменяется на нейтральное: — Хорошо, директор Ли. — Чонгук-щи, сейчас можете быть свободны. Будьте поблизости, если мне понадобится куда-то выехать, — обращается начальница к парню и скрывается за дверью, оставляя стоять того у дверей. Чонгук профессиональным нутром чует неладное, и ему это не нравится. Что-то явно происходит, но он не знает что. Обычного водителя не посвящают в такие тонкости. Госпожа Ли отменяет все выездные встречи, переводя совещания в онлайн, и остаётся в офисе. Спустившись вниз, Чон располагается в крохотном кафетерии. Впервые за пару недель у него образовывается более или менее свободное время. Молодой человек заказывает кофе и утыкается в экран мобильного, быстро набирая кому-то сообщение. Спустя несколько минут, когда он почти расправился с половиной содержимого чашки, приходит ответ. «Разберёмся». К полудню, когда большая часть сотрудников уходит на обед, Гук получает ещё одно сообщение, теперь уже от своего босса, с названием ресторанчика, откуда нужно забрать её ланч. Чон вздыхает. Вообще-то Нари этим всегда занимается, и почему именно он должен нестись в этот ресторан в час пик? На машине бесполезно, только дольше простоит в пробке. Потом ещё выговор получит за то, что опоздал. Он принимает решение идти пешком. Всего лишь несколько кварталов. Всего лишь, ага. Чонгук несётся быстрым шагом, переходящим в лёгкий бег. Он обгоняет пешеходов, которые тоже высыпали из своих офисов, матеря про себя каждого: куда они-то прутся? Получив пакет с заказом, он так же рысью спешит обратно. Светофоры нервируют, каждый встречный тоже. Проходя мимо приёмной, Чонгук замечает, что та пуста, и Нари почему-то нет на месте. Задумываться об этом ему некогда, Чон стучится и тут же входит. Прикрыв за собой дверь, он поднимает глаза, отыскивая ими начальницу, и видит, как та расслабленно сидит в большом кресле, прикрыв глаза, и наслаждается доносящейся из динамиков джазовой песней. Раздаётся голос Эллы Фитцджеральд, и госпожа Ли тихо подпевает ей: «Пусть в твоих снах, какими бы они не были, ты сможешь помечтать обо мне». Чонгука передёргивает, как от разряда током. Память снова услужливо подкидывает фрагменты недавнего сновидения. Перед глазами настойчиво предстают женские ноги в чулках. Чонгуку хочется зажмуриться, чтобы прогнать наваждение, но в этот момент Со Ён проводит невесомо ладонью по своему бедру в такт музыке. Хорошая фантазия тут же вырисовывает те самые кожаные ремни, которые ему пригрезились ночью, и он невольно представляет их сейчас под строгой чёрной юбкой своего босса. Чонгук вдруг резко давится слюной и закашливается, привлекая к себе женское внимание. — Принёс? — Со Ён делает взмах кистью. — Поставь туда. Можешь идти. Аккуратно опустив пакет на столик, Чон послушно ретируется, чувствуя направленный на него изучающий пытливый взгляд. «Звёзды уже угасают, но я всё ещё мешкаю, желая целовать тебя. Так сильно хочу остаться с тобой до рассвета, милая…» — доносится ему вслед. В приёмной всё также пусто. Прикрыв дверь, Гук прислоняется к ней спиной и делает глубокий вдох. Похоже, он и правда свихнулся. Может уволиться к чёртовой матери? Позволят ли ему отказаться от работы? Вечером молодой человек отвозит госпожу Ли как обычно домой. Автомобиль плетётся медленно, как черепаха, застревая постоянно в заторах и пробках. Он слышит, как у босса пиликает телефон, и бросает мимолётный взгляд в зеркало заднего вида. Ли Со Ён, нахмурив лоб, внимательно вчитывается в сообщение, а затем коротко ахает и тут же, не медля ни секунды, перезванивает кому-то. — Думал, я тебя не смогу вычислить? — голос её стальной и пропитанный ненавистью. — Ты ведь даже не удосужился как следует замести следы. Наследил так, что мне потребовалось всего несколько часов, чтобы разобраться, откуда ноги растут. Всё ещё думаешь, что я забрала то, что по праву принадлежит тебе? — женщина на время замолкает, вслушиваясь в ответ на том конце провода. Она дёргает бровью вверх и усмехается. Чонгук вновь ощущает это нарастание тревоги. Он вслушивается в разговор, напрягая свой слух до предела. — Это бесполезно, — продолжает Со Ён. — Ты глуп, если считаешь, что меня этим можно напугать. Тебе со мной не тягаться, — и отключается, в гневе швырнув телефон на сиденье рядом. Следует тяжёлый вздох. Чонгук затихает, метнув взгляд на начальницу. Её челюсть напряжена, глаза пылают в тщетных попытках сдержать рвущуюся наружу ярость. — Придурок, — тихо шепчет она себе под нос, но Чонгук всё равно всё слышит. Кому это ругательство обращено, ему нетрудно догадаться, но молодой человек примеряет его и на себя: он здесь для того, чтобы присматривать за ней, улавливать каждое изменение в голосе, взгляде, в жесте и в настроении, а не для того, чтобы прокручивать дурацкий сон по сотому кругу и искать причину возникшему возбуждению. Конечно, он придурок, раз не может сосредоточиться на поставленной ему цели! Он вновь и вновь анализирует услышанное. Нет, увольнение подождёт. Кто-то явно вставляет палки в колёса, и по некоторым моментам можно догадаться, кто именно. Ему следует быть внимательнее к окружению Со Ён. Осталось понять, как сделать так, чтобы находиться с ней рядом дольше, чем только лишь во время её перемещения по городу. А со своим недотрахом он как-нибудь разберётся.***
Удар. Груша отлетает назад, гремя карабином. Снова удар. И ещё один. Чонгуку становится чуть легче. Он бьёт по тяжёлому грузу, вымещая на нём все свои эмоции и сбрасывая напряжение. Кулаки и голень сменяют друг друга, силой врезаясь в кожаную обивку. По вискам начинают стекать капельки пота. Футболка на спине промокает. Чонгук останавливается только тогда, когда чувствует, как дрожат его ноги от усталости. Он даже это может побороть, продолжив боксировать, но измождённо виснет на груше, переводя дыхание. Сегодня день вышел каким-то стрессовым… Водоворот мыслей снова захлёстывает разум, проявляясь беспокойством за Ли Со Ён. Было бы у него больше информации и полномочий. Что может сделать обычный водитель? Он должен защищать. Гук отдаёт сам себе приказ. Он должен. Обязан обеспечить безопасность госпоже. Госпожа… Чон усмехается. Он, кажется, уже начинает привыкать к роли верного пса.