Жертвоприношение

Засыпая, Стефан опасался, что при следующем пробуждении просто выскочит из своего «хрустального гроба», даже не дождавшись, когда откроется крышка (даже если та явно пуленепробиваемая) – в такую эйфорию он впал, несмотря на уже сковавшее тело снотворное. Ведь к тому времени действие последнего сойдет на нет, а вот восторг от осознания возможности хотя бы отчасти вернуть свои силы проявится во всю ширь. А открыто демонстрировать свою внезапную радость – не лучшая идея в здании, где за тобой постоянно наблюдают множеством глаз-видеокамер. В том, что ДЖАРВИС сообщал своему хозяину о любом нестандартном поступке пленника, Стрэндж не сомневался. - Доброе утро, мастер Стефан, - привычно прозвенел голос этого местного «тысячеглазого Аргуса». Однако, тело Стрэнджа преподнесло ему сюрприз. Как и ожидалось, сон слетел со Стефана сразу, как только он вспомнил последние своим мысли перед тем, как в него погрузиться. Разум, наконец, обрел желаемые ясность и скорость… но вот тело, вялое, разморенное, будто ватой набитое, подчиняться его приказам явно не спешило. А значит, прямо сейчас стоило уделить внимание ему. «Что со мной?» За время своего плена Стефан уже не раз испытывал чувство, что его тело –уже не совсем его. Впрочем, в его положении – почти полная изоляция, тотальный контроль, сексуальное насилие, проводимые не по его воле операции – не обзавестись синдромом деперсонализации той или иной степени тяжести было бы, наверное, даже странно. Но сейчас ощущения были какими-то совсем… необычными. С трудом сев, он взглянул на свои руки – те трясло в таком сильном треморе, которого он не наблюдал, наверное, с того момента, когда с них впервые сняли бинты после аварии. В костях по всему телу чувствовалась легкая, даже несколько приятная ломота, какая бывает в начале заболевания гриппом. «Болезнь? Отторжение трансплантатов? Или, напротив, такое действие иммунодепрессанта? Едва ли. Было бы что-то серьезное – меня уже отвезли бы в больницу – в капсуле есть датчики, позволяющие мониторить состояние моего здоровья». Словно догадавшись о его мыслях, ДЖАРВИС поспешил с ответом: - Для беспокойства нет повода. Некоторый физический дискомфорт и дисфункции вызваны работой гормонов финальной стадии проэструса, который вы, вдобавок, провели не рядом с альфой. К тому же ваш организм проходит через это впервые, определенные неудобства от перестройки гормональной системы были неизбежны. Но в норме всё это пройдет или по окончании эструса, или частично уже на его стадии. «Ну спасибо. «Успокоил». Наверное, так себя чувствовали приговорённые к смерти люди, которым сказали, что вот и настал их черед пройти свою «зеленую милю». Тут сколько бы времени не было, чтобы мысленно смириться с неизбежным, его всегда будет недостаточно. К тому же, Стефан мог только гадать, как это его состояние отразиться на возможности воспользоваться новооткрытым, эм… источником магической энергии. Все же сумев как-то выползти из капсулы, он взялся за планшет: - «Если течка еще не началась, зачем ты меня разбудил?» - Поскольку мистер Старк хочет провести ее с вами, очень желательно, чтобы к ее началу вы в полной мере восстановили двигательную активность и несколько раз хорошо поели. Эструс довольно энергозатратный и утомительный процесс. Несмотря на отсутствие поводов для веселья, Стефан не смог подавить легкую улыбку – в ДЖАРВИСе удивительно сочетались чопорность дворецкого старой школы и какое-то неуловимое из-за этой чопорности чувство юмора. Как будто сохраняя внешнюю полную корректность и даже сухость, Искусственный Интеллект всегда несколько иронизировал над собеседником – говоря ему в лоб на полном серьезе то, что люди обычно предпочитали не озвучивать. Или озвучивать иными словами. Тем более неожиданным стало следующее заявление ИИ: - Оптимальным считается, что первый свой эструс омега проводит один. Это помогает избегать чрезмерных, а главное объективно бесполезных с точки зрения репродукции нагрузок на перестраивающийся организм. Желание спаривания еще не достигает высокого уровня, а наступление беременности невозможно. Покой, сладости и занятия вроде чтения книг или просмотра кино были бы более целесообразным решением. На какую-то долю секунды Стефан даже завис, не зная, как отнестись к подобной внезапной откровенности. - «Мне показалось, или это было осуждение Старка?» - Вам не показалось, - еще более деловым и сухим, чем обычно, голосом заговорил ДЖАРВИС. – Во избежание недоразумений: это никаким образом не сказывается на моей лояльности мистеру Старку. Но он создал меня способным к самообучению, а значит иметь некое подобие своего личного мнения я вполне способен. - «Тебе не нравится, как он со мной обходится». - Поведение мистера Старка в этом вопросе ставит меня в логический тупик. А логика – единственный доступный для меня способ существования. «Когнитивный диссонанс у компьютера, это, конечно, забавно. Неудивительно, что это вызывает у него такой дискомфорт, что он даже осмелился озвучить его при мне». Благоразумно придержав эти свои соображения в голове, вместо них он спросил: - «Разве с местным Стрэнджем он обходился иначе?» - Да, - коротко обронил ДЖАРВИС и показательно умолк. Давая понять, что не намерен вдаваться в подробности. - «Но я думал, что такое обращение со своим партнером – нормально для всех альф. И Старк – садист просто в силу своего второго пола». - Он не садист! – почти возмущенно возразил ИИ. И добавил в ответ на иронично изогнувшуюся бровь Стефана. – Доминантное поведение, особенно в эструс омеги, нормально для альф. Запах секрета самки любого млекопитающего (кроме бет Хомо Сапиенса, у которых сложился другой биологический цикл) стимулирует повышение уровня тестостерона и агрессии у самца, так как в природе именно в этот период самцы большинства видов борются друг с другом за право с ней спариться. - «А если соперника нет, то излишек агрессии, ну или потребность самца доминировать, «достается» самке? Звучит не очень-то справедливо». - Биологические циклы и устройство организмов живых существ формируются без привязки к подобным категориям человеческого мышления. Люди считают, например, несправедливыми процессы старения и умирания. Но эти процессы все равно объективно существуют. К тому же, у самки есть своя стадия доминирования над самцом – проэструс. Когда она еще не впала в охоту, но уже стала непреодолимо привлекательной для самцов. В данный период омега может добиться от находящегося рядом альфы выполнения практически любого пожелания. Поэтому, в конечном итоге, дисбаланс власти между полами отсутствует. - «Что ж, неудивительно, что Старк предпочёл пока держаться от меня подальше. Лишая меня моих законных прав омеги». - Вы сами бы себя охотно их лишали, если бы у вас был такой выбор. - «Откуда такая уверенность? А, понимаю». - Да, доктор Стрэндж этой вселенной не был поклонником своей второй биологической сущности и, как понимаю, физической половой близости в принципе. Поэтому обычно старался игнорировать свое желание коитуса насколько только хватало выдержки. К тому же ему явно была неприятна мысль манипулировать своим альфой. Почему-то последние слова неприятно царапнули. Возможно, из-за того, что сам Стефан на месте своего двойника не отличался бы столь высокой принципиальностью. Даже имея такую же хроническую неприязнь к сексу и к необходимости регулярно отрабатывать навязанную телом потребность в унизительной пассивной позиции. Впрочем, местный Стрэндж, судя по всему, вполне тянул на святого – судя по его «культу» и тому, что он ухитрился найти способ одолеть Таноса без тех жертв, которые в своем мире принес Стефан. Странно только, что существование столь безупречного варианта Стефана Винсента Стрэнджа, с которым Иллюминаты были лично и долго знакомы, почему-то никак не мешало их извращённой логике об опасности всех Стрэнджей в мультивселенной. Да, был пример особо злого его варианта, но ведь был же пример и идеала! Почему они решили, что здешний Стрэндж такой уникальный?! - «Но, как понимаю, даже в разгар течки Старк не творил с ним то, что делает со мной». - Вы правы, - снова коротко ответил ДЖАРВИС. - «В некотором смысле это логично. Его Старк, как понимаю, любил? Я же для него просто вещь. Лишенная иного смысла существования, кроме как ему служить». - Я – тоже вещь, лишенная иного смысла существования, кроме как служить мистеру Старку, - ИИ произнес это без каких-то надломов в голосе, какие неизбежно прорезались бы на его месте даже у последнего раба. Для ДЖАРВИСа это был просто факт. – Но это не противоречит тому, что я – тот, кому он доверяет абсолютно, тот, с кем он общается больше всех, и тот, чье уничтожение он воспримет не менее болезненно, чем, как если бы я был человеком. «Но я - человек». Стефан почти ждал, что ДЖАРВИС ответит ему - как ПЯТНИЦА ответила его кибернетической копии в одной из вселенных. Что он больше не человек. - Да. И вы сильно страдаете от вашего текущего положения, - вместо этого ответил ИИ. – Но своими словами я лишь хотел сказать, что для мистера Старка нет противоречия между искренней привязанностью и абсолютной властью над объектом этой привязанности. И за все время, сколько я существую, он никогда не воспользовался властью надо мной во вред мне. Хотя я – вещь и не способен страдать в том же смысле, что и люди. Меня не должно быть жаль. Но он никогда не был ко мне жесток или небрежен. Как и к его подчиненным. Пусть по негласным правилам человеческого межличностного общения его поведение часто было далеко от идеала, иррациональная, лишенная цели беспощадность была ему чужда. К вам же он немотивированно и чрезмерно жесток. При том, что вы ему если не дороги, то бесспорно представляете для него большую ценность.

***

«Вы ему если не дороги, то бесспорно представляете для него большую ценность». Какое-то время Стефан так и сяк крутил в голове эту неосторожную фразу. Но прежде чем он успел уточнить у ДЖАРВИСа, как и почему он пришел к такому выводу – тот отключился. И при следующем своем «появлении», скорее всего, будет делать вид, что этого разговора не было. Эта странная искренность Искусственного Интеллекта удивила. Видимо, до этого ДЖАРВИС как-то ухитрялся находить объяснения (той или иной степени логичности) поведению своего хозяина, но намерение не-Старка провести со Стефаном его первую течку, в которую омег было желательно оставлять в покое, очевидно переполнило чашу его непонимания. А может это была какая-то уловка – попытка Стефана разжалобить, примирить с его судьбой, заставить увидеть в своем палаче человека. Что ж, тогда они выбрали неверную тактику – Стрэндж был не из тех, кто подвержен стокгольмскому синдрому. Поэтому пока он решил просто принять полученную информацию к сведенью. В свете его недавнего открытия – точнее воспоминания - она могла оказаться… небесполезной. К тому же, помимо ее предоставления, ДЖАРВИС в кои-то веки оставил его наедине со своими мыслями. Еще одна нечаянная и неожиданная любезность с его стороны. Потому что подумать было о чем. Хотя телу очень хотелось упасть на ближайшую горизонтальную поверхность – желательно помягче, да еще и закутаться во что-то еще более мягкое и теплое – Стефан, неприязненно покосившись на огромную кровать, служившую его персональной Голгофой, дополз до соседней комнаты и растекся на диване. За свою жизнь Стрэндж уже привык, что судьба – такая штука, которая любит и умеет в иронию, но все равно не мог не удивляться тому, какие изощренные фокусы она умеет выкидывать. Например, разве не иронично, что его спасением может стать тот единственный раздел магических практик, которому он практически не уделял в свое время никакого внимания? Несмотря на то, что литературы по ним было не так уж и мало, а о существовании данного вида магии люди самых разных культур догадывались прямо-таки на интуитивном уровне. Поэтому было бы довольно сложно НЕ найти у любого народа на той или иной ступени его исторического развития такую вещь как ритуалы плодородия. Какую бы форму они не принимали. Были ли то древнеримские сатурналии или древнекитайский Чуньцзе с их ритуальными оргиями, культовая проституция на Древнем Востоке, в Индии и у ацтеков, секс на вспаханном поле перед началом сева и символическое обливание девушек юношами водой у славян, подобно тому как отец-Небо проливает свое семя-дождь на мать-Землю. Человеческая фантазия на эту тему отличалась прямо-таки каким-то нездоровым разнообразием. Разнообразнее разве что были формы маскировки истинной сути некоторых праздников или ритуалов в более позднее, «цивилизованное» время. Наверное, из развитых и крупных религий открытое почитание сексуальной близости осталось только в индуизме, и то не во всех его течениях. Только там все еще могли почитать Шива-Лингам, предельно откровенное изображение фаллоса, вертикально пронзающего женскую вульву, и не пытаться стыдливо назвать эту «вертикаль» Древом жизни, каббалическим Столпом нежности, Иггдрассилем и прочей «мировой осью». Но интуитивное понимание сути – и важности – этого единства, его базовости для всего мироздания все равно сохранялось, несмотря на всю ретушь. Любовь, соединение мужского и женского начал, секс - это источник самой жизни. Буквально. А с чисто биологической точки зрения – еще и смысл этой жизни, с того самого затерянного в бесконечном прошлом момента, когда в первобытном бульоне зародилась первая молекула РНК. Копируй, копируй, копируй себя. Вот та директива, которая записана в каждой клетке любого живого существа. Ну или хотя бы пытайся. Не добежишь до цели, так хоть согреешься. Для чего всему живому и был дан почти бесконечный потенциал для создания новой жизни. И на чисто физиологическом уровне, и на уровне более… тонком. И если сделать человека бесплодным чисто физически не составляло проблем, то отторгнуть у него этот вид психической и космической, магической, энергии было невозможно. Совсем невозможно. Потому что витальность – тяга к жизни и к ее воспроизводству – и есть сущность жизни. Ее базовое качество. Как и потребность человека в том, чтобы любить и быть любимым. Хоть полноценный энергетический «выброс» происходил, понятное дело, только при половом акте – как искра проскакивает только при контакте положительного и отрицательного зарядов. Так что – с учетом того, что чего-чего, а вот секса в нынешнем положении Стефана было с избытком, потенциально он получал почти неисчерпаемый источник энергии. Была только одна проблема. Ну, конечно, помимо факта насилия. Стефан не особо любил секс. Поэтому его не удивляло, что местный Стрэндж также подчинялся биологическому императиву – куда более жесткому, чем в его мире - без излишнего восторга. Бессмысленное времяпровождение, не приносящее никакой пользы уму, но заставляющее на время деградировать до состояния животного. Потерять способность ясно мыслить, держать себя под контролем, практически исчезнуть, раствориться как личность, как мыслящее существо. Недаром голова и причинные органы находятся на разных концах тела. И мало когда человек выглядит так нелепо и унизительно, когда ест, занимается сексом и отправляет иные свои естественные надобности. Они словно грязные пятна на идеальном произведении искусства, на безупречной статуе бога. Неудивительно, что чем более развитым становилось общество и культура – тем сильнее они пытались замаскировать важность секса, разделить любовь на сорта, противопоставить любовь, идущую от ума и сердца, той тяге, что зарождается в чреслах. Афродита Пандемос, любовь земная, воплощенное стремление к продолжению рода, должна пасть ниц перед Афродитой Уранией, любовью небесной, лишенной животной страсти. А лучше – вовсе исчезнуть. Дух, разум, идеал обязан полностью возобладать над презренной материей с ее столь трудно подвластными человеческой воле инстинктами. Пусть люди размножаются в пробирке, по четко продуманному плану, под ледяным и бесстрастным светом лабораторий – этих храмов человеческому разуму. А не в ворохе влажных от пота и иных физиологических выделений простыней, во тьме, среди животных криков и стонов. Поэтому Стефан еще с ранней юности предпочитал трахаться до зари с учебниками и конспектами, а потом с работой. Отчего и получил степень доктора одновременно со степенью магистра, и стал ведущим хирургом в столь юном возрасте. Это были вещи, которые он мог контролировать и мысль о которых не вызывала приступа неловкости и досады за зря потраченное время. Плюс секс всегда напоминал еще об одной вещи, которую бессознательно не выносила ни западная культура, ни он сам (как один из самых характерных ее представителей): личность, поставленная ими во главу всей картины мира, отдельный человек с его правами и даже самыми невероятными талантами – это… не человек. Это только половина человека. Единица – это ноль. И сексуальное влечение, было как заноза, как песок в тончайшем инструменте, как трещина в лупе – было вечным напоминанием об этой непреодолимой ущербности свободолюбивых одиночек. А Стефан терпеть не мог ни чувства своей неполноценности, ни чувства зависимости от кого бы то ни было. Ни в чем. В некотором роде его место – потерянного неловкого гостя и чужака – на свадьбе, этом празднике рождения полноценного человека, было законным и закономерным. «Ты всегда и все привык решать один. Этим ты заслужил мое уважение. Но не мою любовь».