Determination, Destination, Deliberation

Лили не преувеличивала, когда говорила Гермионе, что у неё полный шкаф платьев. Коттедж Поттера был невелик, но рыжая ведьма наложила чары расширения на свой гардероб наверху, и в нём было не менее пятнадцати элегантных вечерних платьев. Лили и Гермиона, которая успешно оправилась от приступа паники ранее в тот же день (за исключением затяжной усталости, но ей просто нужно было отоспаться), спорили почти час только из-за цвета. "Я полный профан в трансфигурации тканей" — Гермиона заскулила, когда Лили положила ещё одно платье в стопку "нет". Одно тёмно-синее платье лежало рядом с ним в небольшой куче, которая по сравнению с ним была крошечной. и Лили, казалось, всё больше разочаровывалась в своей новой подруге. "У меня это хорошо получается, так что просто выбери тот, который тебе нравится, и я могу сделать его любого цвета, который ты захочешь" Гермионе никогда не приходило в голову, что в прошлом ей когда-нибудь понадобится хорошо выглядеть. Свирепой? Да. Смертельно опасной? Абсолютно. Красивой? Ни разу. Она никогда не думала, что поход на вечеринку станет частью её слияния с толпой. "Ух-х-х-х" — она застонала, нелюбезно плюхнувшись на ту часть кровати, которая не была покрыта тюлем, тафтой, шёлком и шифоном. Как бы сильно она ни любила Лили, ей так много нужно было сделать. Регулус ждал вечеринки по случаю дня рождения Люциуса в августе, чтобы попытаться украсть дневник, и с каждым днём, когда крестражи оставались там, сердце Гермионы болело всё сильнее. У неё не было времени на это... на легкомысленные вещи. Как раз в тот момент, когда она собиралась сказать об этом Лили, на её грудь упала лёгкая тяжесть. Синий. Первое, что заметила Гермиона, было то, что оно было цвета барвинки. Точно такое же, как её святочное бальное платье. Едва не задохнувшись вслух, она вскочила, и при этом её кудри упали ей на лицо. "Итак, я так понимаю, тебе это нравится..." — поддразнила Лили, слегка хихикая, когда у Гермионы отвисла челюсть. Оно было почти идентично по цвету её оригинальному платью, за исключением слегка изменённого бюста. Ткань была мягкой и гладкой в её руках, и она чувствовала, как горячие слёзы жгут уголки её глаз. Подпрыгнув на каблуках, она крепко обняла Лили, прежде чем убежать в ванную, чтобы переодеться. Святочный бал был одним из немногих случаев в жизни Гермионы, когда она чувствовала себя по-настоящему красивой, и будь проклята охота за крестражами, она заслуживала того, чтобы снова почувствовать себя красивой. Прежде чем раздеться, она положила свою палочку на раковину, не желая оставаться без неё даже на мгновение в это время. "Постоянная бдительность" — всплыло у неё в голове. Сняв джинсы и джемпер, которые были на ней, она натянула платье через голову и позволила ему каскадом ниспадать по её телу. Свободная ткань лифа льстиво ложилась на её грудь, демонстрируя её фигуру больше, чем она привыкла, прежде чем подтянуть её к шее на бретельках. Вокруг её талии был пояс, который она завязала, плотно облегая тонкую ткань на животе. Внезапно она увидела, какой эффект произвел бег на её тело: разрез на платье подчеркивал тонус мышц её ног. Это было не то святочное бальное платье, которое она носила в свои 16. Нет, это было платье взрослой женщины. Ещё мгновение недоверчиво любуясь собой, она вздрогнула, когда Лили постучала в дверь. "Эй! Я тоже хочу посмотреть, как ты выглядишь" — её скулёж был приглушён деревом, и Гермиона хихикнула про себя, прежде чем взять свою палочку и заколдовать свою старую одежду, чтобы она аккуратно сложилась. Схватив свою (теперь уже сложенную) одежду и ещё раз осмотрев себя в зеркале, она вышла. Глаза Лили расширились, когда Гермиона открыла дверь. "Проклятье Гермиона. Ты выглядишь потрясающе. Что ты думаешь о моём?" — слегка покрутившись, рыжая ведьма повернулась, чтобы показать простое платье приглушенного красного цвета с одним рукавом и цветочным узором. Это почти произвело впечатление огня, когда она повернулась, и Гермиона одобрительно кивнула головой. "Джеймс не будет знать, что с собой делать" — поддразнила Гермиона, довольная, когда Лили самодовольно улыбнулась. "Этот человек никогда не знает, что с собой делать" Лили вернулась в гардеробную, примыкающую к главной спальне Поттеров, и начала просматривать свою коллекцию обуви. "Мерлин, хотела бы я, чтобы ты видела его, когда я вернулась с девичника. Элис и Марлен были..." — Лили резко остановилась, и Гермиона почувствовала, как воздух в комнате слегка изменился. Прежде чем она смогла даже выяснить, что пошло не так, Лили продолжила. "Ну, они привели меня в несколько маггловских ночных клубов, и Элис заколдовала мою юбку, сделав её короче. Клянусь, я думала, что Джеймс упадёт замертво, когда я вернусь домой" Выходя из шкафа, сжимая в руках пару туфель на массивных прозрачных каблуках, зелёные глаза Лили всё ещё были широко раскрыты, но это казалось принуждённым. Как будто её окутала волна печали, которую она едва сдерживала. "Марлен больше не с нами, не так ли?" — Гермиона, конечно, знала ответ, члены Ордена её времени, пережившие первую войну, с любовью отзывались о Марлен Маккиннон. Особенно Сириус. Она умерла некоторое время назад, в начале войны, но Гермиона не смогла точно определить, когда именно. "Нет. Она...это была плохая примета. Случайная атака по диагонали. Она даже не была на дежурстве. Она была одной из моих лучших подруг, моей соседкой по комнате всё время, пока я училась в школе." Лили сидела на краю кровати, отвернувшись от Гермионы, и застегивала туфли с решимостью женщины, отчаянно пытающейся скрыть своё горе. Гермиона сделала всё, что могла в тот момент, и нежно положила руку ей на спину, потирая круги большим пальцем, как Гарри всегда делал с ней, когда она была расстроена или подавлена. Лили на мгновение застыла, прежде чем откинуться назад в объятия Гермионы. В тот момент, утешая Лили Поттер в том самом доме, где её убьют чуть более чем через два года, Гермиона отвлеклась от своей миссии. Это больше не были просто промахи в её плане, задача из её списка дел. Это были реальные люди, которым было очень больно. Они посидели так несколько минут, не разговаривая, просто чувствуя утешение друга. "Ладно, хватит дуться с моей стороны. Марлен бы кричала на меня, чтобы я наложила ещё хотя бы фунт косметики. Давай готовиться. Лучшее, что я могу сделать, чтобы запомнить её - это выглядеть чертовски сексуально" Это было похоже на то, что приливная волна отступила обратно в воду, и чистое небо снова засияло, когда Гермиона снова поймала эти зелёные глаза. Для неё было удивительно, как Лили могла так много потерять и при этом оставаться такой оптимистичной. Гермиона потеряла одного из своих лучших друзей, и она буквально перевернула небо и землю, чтобы вернуть его. Следующий час (который показался Гермионе двадцатью годами) состоял из примерно семнадцати банок зелья для волос Sleakeazey и 200 очаровательных чар, которые, по словам Лили, придавали ей "естественный вид". Как только Лили объявила, что с ней покончено, настала очередь рыжеволосой ведьмы быть гламурной. Гермиона когда-либо действительно создавала свои собственные чары, но было чувство товарищества и доверия, которое наполнило её, когда Лили закрыла глаза и дала Гермионе полный контроль. Произнесла серию заклинаний, чтобы выровнять её кожу, и добавила немного бледно-розовых теней для век. Как только она закончила с тенями для век, она дала девочке подводку для глаз "кошачий глаз" конца 70-х, которую любила мать Гермионы, когда та была маленькой. Чтобы завершить образ, она добавила приглушённый розовый блеск для губ. Когда она сделала шаг назад и повернула Лили так, чтобы они обе смотрели в зеркало, Гермиона почувствовала комок в горле. Часть её чувствовала себя почти так, как будто это было её место, чувство, которого у неё не было с тех пор, как она попала в прошлое. Лили была тёплой и забавной и так сильно напоминала Гермионе её лучшую подругу, и ей было легко потеряться в этой знакомой близости. Без предупреждения Гермиона обхватила Лили за талию и крепко обняла. Если и было что-то хорошее в этом путешествии в прошлое, так это шанс для Гермионы познакомиться с Лили Поттер. Ведьма ответила тем же, и девочки разделили краткий момент дружбы, прежде чем встать, чтобы уйти. "Разве мы не ждём Джеймса?" — спросила Гермиона, закрепляя свою расшитую бисером сумку, которая никогда не покидала её. Маленькие каблуки, на которые Лили умудрилась на неё надеть, уже причиняли боль её ногам, поэтому она наложила быстрое успокаивающее и смягчающее заклинание, чтобы не захотеть отрубить себе ноги позже. Лили только вздохнула и бросила на Гермиону раздраженный взгляд, который, казалось, был больше направлен на Джеймса, чем на неё. "Джеймс ушёл готовиться с Сириусом. Без сомнения, они замышляют какую-нибудь нечестивую шутку или пакость для вечеринки. Клянусь, эти двое так сильно выросли со времён Хогвартса, но ты никогда не узнаешь этого по тому, как они ведут себя в обществе чистокровных." Гермиона чуть не задохнулась, когда Лили упомянула Сириуса. Она не планировала встречаться с ним так скоро после…хорошо после всего. Для неё не было неожиданностью, что он был на площади Гриммо. Она видела, как он делал ставки в своей анимагической форме почти каждый раз, когда она приходила туда, чтобы спланировать с Регулусом. Глубокий дискомфорт поселился у неё в животе, и она вспомнила ощущение тёплого, мягкого, чёрного меха, зажатого в её руках, когда она дрожала и отчаянно пыталась наполнить лёгкие. Даже в её время только Гарри и Рон (а позже, благодаря продолжению жизни в Гриммо, Джинни) когда-либо знали о её нападениях. Никто не мог сказать, что он будет делать с этой информацией. Не использует ли он это как-нибудь против неё? Сказать всем, чтобы они унижали её? Но тогда почему он утешал её? Миллионы вопросов крутились в голове Гермионы, и она отогнала их все на задний план, отказываясь больше думать об этом. Если и было что-то, на что она не могла тратить свое время впустую, так это попытки выяснить Сириуса Блэка. "Тогда ладно. Мы аппарируем или воспользуемся камином?" — спросила Гермиона, успешно спрятав свои тревоги в крошечный уголок своего сознания за запертой дверью. Её функционировала почти как зал записей, и этот угол был самой темной частью подвала. "Конечно же через камин" — Лили быстро отреагировала, схватив шаль, чтобы обернуть её вокруг плеч, и прикрепив кобуру с волшебной палочкой к бедру, прежде чем направиться в гостиную, где находился камин. За все годы дружбы с Невиллом Гермиона ни разу даже не задумывалась о том, как может выглядеть Дом Лонгботтомов, и это потрясло её, когда она его увидела. Когда они вышли из камина, её встретили богато украшенный мрамор и потолки высотой с собора. Изящная золотая филигрань и портреты выстроились вдоль вестибюля, и Гермиона ахнула. "Я тебя понимаю. Я чуть не упала в обморок, когда впервые увидела это. Чёртовы чистокровные." Вульгарность Лили вывела Гермиону из ступора с открытым ртом, и она неуверенно потрусила вперёд, пока рыжая ведьма направлялась туда, откуда доносилась музыка. Каким бы величественным и роскошным ни был вестибюль, бальный зал был даже в пять раз более изысканным. Кружевные ленты изящно свисали с балок, а вокруг порхали преображённые голуби, сделанные из хрусталя. Над ней возвышались красивые композиции из фиолетовых и лавандовых цветов, а между гостями плавали подносы с чем-то похожим на воду для смеха. Прежде чем Гермиона смогла осмотреть комнату более тщательно, ведьма рядом с ней издала пронзительный визг. Лили, почти бегом, бросилась вперёд и обхватила руками шею высокой брюнетки. "С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ЭЛЛИ!!!" — Она закричала во всю глотку, и Гермиона начала краснеть, когда более чопорные чистокровные гости либо устремляли упрекающий взгляд на неё, либо задирали носы. Женщина, в которой Гермиона сразу узнала Элис Лонгботтом, просто закатила глаза и ответила на объятие. Она встречалась с родителями Невилла всего один раз в больнице Святого Мунго, но эта женщина выглядела совсем по-другому. Яркая и тёплая улыбка, которая была лишь немного кривой, вспыхнула на её лице, и её тёплые карие глаза встретились с глазами Гермионы, когда она продолжала обнимать Лили. Невилл, конечно, больше походил на своего отца, но у него была её улыбка. "И кого это ты привела с собой Лилс?" — спросила Элис, отрывая руки Лили от себя после того, как прошло достаточно много времени. Лили надулась из-за того, что её сняли, но поправила платье и махнула рукой. "Это Гермиона Грейнджер, помнишь, я рассказывал тебе о девушке, живущей в доме Дамблдора?" Гермионе было немного не по себе от мысли, что её обсуждали, но она всё равно вежливо улыбнулась женщине, стоявшей перед ней. Её короткие каштановые волосы были зачёсаны назад с милой заколкой, и она носила слишком много тёмной подводки для глаз (во всяком случае, для её времени это было очень модно в конце 70-х). На ней было тёмно-синее платье в стиле русалки с пышными рукавами, и Гермионе пришлось прикусить язык, чтобы не прокомментировать, насколько оно уродливо, по её мнению. Возможно, самое худшее в возвращении в прошлое заключалось в том, что ей пришлось бы пережить все худшие модные тенденции, которые она видела на фотографиях своих родителей. "О, да. Приятно познакомиться. Слышала, ты поставила Блэка на место, когда познакомилась с ним, я фанат любого, кто может устроить этому человеку разнос. Мерлин знает, что его эго слишком велико для его головы" — Алиса громко рассмеялась своей собственной шутке, и Гермиона не смогла удержаться от смеха вместе с ней. Думая о Невилле, она задавалась вопросом, насколько другим он был бы, если бы его родители были рядом. Отогнав приступ грусти, возникший при воспоминании о её старых друзьях, она продолжала слушать, как Лили и Элис вели светскую беседу. Примерно на середине истории, которую Элис рассказывала ей о Джеймсе, Ремусе и особенно неприятном засосе, мужчины, о котором шла речь, который обнял Лили за талию и поцеловал её в щеку. "Ты выглядишь всё красивее с каждым разом, когда я тебя вижу. Выйдешь за меня замуж?" — спросил он её, его чёрные волосы были растрёпаны так, что, казалось, только он и его сын могли так сделать. Его губы растянулись в широкой улыбке, когда он уткнулся носом в её шею. Это было невероятно, видеть, как они были влюблены друг в друга. Хотя это так сильно напомнило ей Гарри и Джинни, и ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сдержать слезы. "Мы уже женаты, идиот. Мерлин знает почему." — поддразнила Лили, поворачиваясь к нему лицом. Он положил другую руку на её щеку и слегка погладил её. "Это потому, что ты безумно влюблена в меня." Шевеля бровями, едва сдерживаемый смех Лили сорвался с её губ, и она затряслась от его силы. "Я действительно полагаю, что это и есть причина. Не хотите потанцевать, мистер Поттер?" "После вас, миссис Поттер" Джеймс взял её за руку и повёл в дальний конец комнаты, где звучал какой-то немецкий вальс, и Гермиона неловко осталась наедине с Элис. "Клянусь, я продолжаю ждать, когда закончится медовый месяц с этими двумя, но этого просто никогда не происходит. Не пойми меня неправильно, я люблю Фрэнка больше всего на свете, но мы просто так отличаемся от этих двоих" Гермиона просто понимающе кивнула головой. Лили и Джеймс были той любовью, которая бывает только раз в жизни, и она могла видеть, как это должно быть пугающе, находиться рядом с такими влюблёнными людьми. "Что там насчет любви ко мне?" — позади них раздался новый голос, и две ведьмы обернулись, чтобы увидеть Фрэнка Лонгботтома, стоящего там с Ремусом Люпином и Сириусом Блэком. Её тревога по поводу встречи с Сириусом растаяла от радости при виде Ремуса. В это время он выглядел намного моложе, но на его лице было выражение усталости, которое, как она знала, было вызвано необходимостью трансформироваться без аконита. Его песочно-светлые волосы ещё не совсем тронула седина, а морщины на лице были не так заметны. Полнолуние было всего несколько дней назад, и она могла видеть всё ещё заживающий шрам на его губе. Ей потребовалось всё её самообладание, чтобы не протянуть руку и не заключить его в свои объятия. Элис поприветствовала своего мужа целомудренным поцелуем, прежде чем положить руку на сгиб его руки. "Фрэнк, это Гермиона Грейнджер. Гермиона, это мой муж Фрэнк Лонгботтом. Ты уже встречался с этим негодяем" Сириус ухмыльнулся этому описанию и высоко поднял голову, как будто ему только что вручили награду, прежде чем медленно перевести взгляд на Гермиону, которую он, казалось, оценивал. "Может, я и негодяй, но, по крайней мере, я хороший" — Сириус ответил, нахально подмигнув Гермионе, что заставило Алису рассмеяться, а Гермиону закатить глаза. "А это Ремус Люпин" Он протянул ей руку, и она пожала её, вызвав весёлый смешок у группы. Покраснев, она вспомнила, где находится, и выругала себя. "Извините, я магглорождённая" Она ненавидела использовать это в качестве оправдания, но она забыла, что мужчины в волшебном мире всё ещё целовали руки женщинам, когда их представляли, как будто это было в 1840 году. "Магглорождённая ведьма, живущая в старом доме Альбуса Дамблдора. Мерлин, я бы с удовольствием послушал твою историю." — пошутил Фрэнк, откидывая голову назад в лающем смехе. Он был очень похож на своего сына, за исключением прямоугольных очков, которые сидели у него на носу. Ремус, который смотрел на неё с расчётливым удивлением, слегка напрягся от заявления Фрэнка, как будто что-то показалось ему не совсем правильным. Его глаза вспыхнули золотом, как обычно, когда он чуял что-то неладное, и Гермиона отвела взгляд от него. Гермиона начала кусать губу, отчаянно пытаясь придумать, как увести разговор от её прошлого и как заставить Ремуса поговорить с ним наедине. И снова Сириус Блэк пришёл ей на помощь. "Ну, я только что заметил свою маму, так что мне пора выпить. Идёшь, Ремус?" — оборотень отступил обратно в его мозг, и глаза Ремуса снова вернулись к своему естественному зеленовато-голубому цвету. Вскоре после того, как они ушли, Элис и Фрэнк были уведены очень настойчивой Августой, которая, казалось, была довольно раздражена тем, что они уклонялись от своих обязанностей хостинга в пользу общения со своими друзьями. Элис оставила её, пообещав найти её позже и поговорить подробнее, и Гермиона вежливо кивнула, прежде чем направиться к столам. Сжимая свою воду, как будто это был щит между ней и остальным миром, Гермиона прислонилась спиной к стене. Она не ожидала, что усталость после полудня навалится на неё так скоро, но все её мышцы внезапно почувствовали, что они могут растаять. Сделав глубокий успокаивающий вдох, она увидела приближающуюся Лили и постаралась сделать вид, что хорошо проводит время. Джеймс и Лили бросились к ней, запыхавшись от особенно сложного вальса, который они только что закончили, и Лили жестом пригласила Гермиону сесть рядом с ней, положив голову на плечо Гермионы, когда та подчинилась. "Августа иногда может быть старой летучей мышью, но она действительно знает, как устроить вечеринку" Джеймс открыл, протягивая Лили стакан с огневиски, который он взял с ближайшего подноса. Его волосы были почему-то ещё более растрёпаны, чем когда она видела его в последний раз, и оба они с Лили выглядели немного потными. Схватив свою палочку из сумки, она наложила на них обоих быстрое охлаждающее заклинание, заработав вздох признательности. "Мерлин, ты просто великолепна" — заявила Лили, обмахиваясь одной из искусно сложенных салфеток кремового цвета на столе — "Джеймс, мы разводимся. Я женюсь на Гермионе." Словно в знак своей вечной любви, Лили небрежно поцеловала Гермиону в щеку. Гермиона, которая теперь сильно покраснела, в ужасе повернулась, чтобы опровергнуть её заявление, но Джеймс слишком сильно смеялся, чтобы заметить это. "А что, если я не хочу выходить за тебя замуж?" — Гермиона задохнулась, наконец решив подыграть, а не смущаться. Это было то, что делали друзья... Мерлин, они были её друзьями. Осознание этого пронзило её, как удар в живот, и весь её страх от недавних ошибок был отброшен новой решимостью. Вот почему она была здесь, чтобы защитить этих людей. "Что это за разговоры о женитьбе?" Другой голос, который Гермиона сразу узнала, раздался сбоку. Она действительно не нашла времени, чтобы рассмотреть его, когда впервые увидела, потому что была поражена Ремусом, но теперь, когда он неторопливо подошёл к столу, её глаза расширились. Его длинные чёрные волосы были собраны сзади в едва сдерживаемый пучок, который свисал низко вокруг шеи. Парадная мантия или черное облегали его фигуру, а грудь подчеркивалась тем, сколько пуговиц он оставил расстегнутыми. Гермиона была почти уверена, что они не были отменены раньше. Джеймс ответил первым, давая Гермионе время прийти в себя. Сколько бы легкомыслия она себе ни позволяла, находить Сириуса Блэка привлекательным было уже слишком. "О, не убегай, Бродяга. Никто не говорит о том, чтобы жениться на тебе. Если только Лунатик не пересмотрит твоё предложение?" — Джеймс с надеждой посмотрел туда, где Ремус теперь приближался к ним, а Сириус нахмурился на своего лучшего друга, слегка шлепнув его в грудь. Лили и Гермиона обменялись взглядами, прежде чем с новой интригой повернуться к мальчикам. "Предложение, говоришь?" — ухмылка на лице Лили была почти слышна, настолько самодовольной она была, и Сириус пристально посмотрел на Джеймса, провоцируя его сказать ещё одно слово. "О, что это? Иду!" — Джеймс притворно отвернулся от разговора и направился туда, где Фрэнк оживлённо болтал с человеком, подозрительно похожим на молодого Артура Уизли. "Трус" — крикнула ему вслед Лили, тихо пообещав Гермионе вытянуть из него это позже. Ремус, который к тому времени присоединился к ним, неловко переступил с ноги на ногу, и когда музыка смягчилась, обозначая конец песни, Гермиона увидела свой шанс. Она должна была остаться с ним наедине. Она должна была рассказать ему всё. "Ремус, не хочешь потанцевать?"