Determination, Destination, Deliberation

Время, казалось, тянулось после того душного августовского дня в квартире Сириуса. Гермиона никогда не говорила о том, что произошло между ней и анимагом в тот день, даже Ремусу (хотя наблюдательные глаза оборотня, казалось, бросали на неё понимающий взгляд, когда она возвращалась через двери своего дома с опухшими и красными от слёз глазами). Прохладная осень быстро сменилась изнуряющей летней жарой, и за прошедшие три месяца ей нечего было показать, кроме потерянной диадемы Равенкло, которую она нашла во время визита в Хогвартс. Каменные стены замка показались ей такими знакомыми, что в груди у неё защемило. Напряжение, похожее на верёвку, обмотанную вокруг её лёгких, не давало ей сделать полный вдох. Куда бы она ни повернулась, везде видела Гарри и его вечно растрёпанные волосы. Теперь, когда она встретила его отца, это заставило её грустно улыбнуться. Джеймс был… что ж, он не был Гарри. Гарри провёл всё своё детство, страстно желая узнать своего отца... своих родителей, ту часть себя, которую он никогда не знал, но Гермиона была потрясена, увидев, насколько разными были эти мужчины. Конечно, не в их характере, Джеймс и Гарри оба были добрыми, и, несмотря на прошлое Джеймса как хулигана, она знала, что у него доброе сердце. Знакомство с Джеймсом поначалу было слишком трудным, оно ежеминутно напоминало ей о мальчике, которого она потеряла. Но этот человек не был его сыном. Он был самостоятельным существом, и она не знала, как их разделить. До того дня, когда Джеймс Поттер доказал Гермионе, что он её друг. Гермиона сначала не могла понять, как Джеймс вообще узнал о её дне рождения. Её пригласили на ужин в Дом Поттеров, что само по себе не было чем-то необычным, но это был вечер пятницы, а большинство их ужинов приходились на понедельник. Ремус казался взвинченным перед едой, и Гермиона поймала себя на том, что задаётся вопросом, почему. <i>~ 21 сентября 1979 года ~ "Почему ты так нервничаешь? Это ведь не полнолуние..." — Гермиона сделала паузу, прикидывая в уме. Это должен был быть второй месяц Ремуса на Аконите, и на мгновение она запаниковала, что, возможно, они не начали вводить дозы в нужное время. Ремус ясно увидел безумие в её мягких карих глазах и положил свою большую ладонь ей на макушку. "Ты ничего не перепутала, всё в порядке. Возможно, я выпил слишком много чая. Сириус пригласил меня сегодня утром, и он не может приготовить чашку кофе, которая стоит и ломаного гроша." Улыбка на лице оборотня не достигла его ушей, но Гермиона не могла не рассмеяться над его заявлением. Сириус был довольно беспомощен в приготовлении чая. Лили чуть не подавилась своим в прошлый раз, когда они были вместе. Прогулка к дому Поттеров была прекрасна в этот начальный период осени. Деревья цвели в более умеренном климате сентябрьского воздуха, и Гермиона подумала, не так ли выглядел дом в ту ночь, когда погибли Джеймс и Лили. Выбросив эту мысль из головы, она пошла вверх по мощёной дорожке. Недавно прошёл дождь, и Гермиона шла быстро, чтобы не испачкать джинсы грязью. Её рука замерла на дверном молотке, остановившись и почувствовав, как Ремус наткнулся на неё, не ожидая, что она остановится. "Как ты думаешь, он будет..." — Гермиона не закончила свой вопрос, в этом не было необходимости. Питер был слоном в комнате между ней и Ремусом после того инцидента. Ремус ничего так не хотел, как разорвать этого человека на части, но Гермиона знала, что, если они раскроют тот факт, что он шпион, Волдеморт сомкнёт ряды. "Он будет здесь. Джеймс всегда следит за тем, чтобы его приглашали на такие мероприятия" Яд в голосе Ремуса всё ещё удивлял Гермиону, так как человек, которого она знала, был мягким, добрым и умным. Ей пришлось ещё раз напомнить себе, что у этого Ремуса не было мудрости и темперамента, накопленных за десятилетие меланхолии и одиночества. "Мероприятие? Это всего лишь ужин, Ремус" — Гермиона закатила глаза и, наконец, подняла медный молоток и постучала им в дверь. На них ответила Лили, одетая в особенно красивую блузку и свои фирменные джинсы-клёш. Её длинные рыжие волосы на этот раз были убраны назад, а не свисали вокруг лица, и Гермиона заметила запах новых духов, когда наклонилась, чтобы обнять женщину. "Лили Поттер, это помада?!" — Гермиона заметила это, отодвигаясь от женщины ровно настолько, чтобы лучше видеть её лицо. Подозрение начало формироваться в глубине её сознания, и она молча убедила себя, что у неё есть волшебная палочка в потайном кармане в рукаве джемпера. "Ну и что с того, что это так? Я могу быть девчушкой, когда на мне нет мяча, ты же знаешь" Лили показала язык кудрявой ведьме, стоящей в её прихожей, и мгновение спустя обе женщины разразились весёлым смехом. Ремус, который стоял позади Гермионы, чувствуя, как холодный ветер дует ему в спину, откашлялся, чтобы пройти вперёд и закрыть дверь. "Пойдём, Гермиона. Я должна тебе кое-что показать в гостиной." Гермиона, которая сняла свой плащ, пока Ремус и Лили здоровались, повесила его на крючки на стене и последовала за рыжеволосой ведьмой, которая тянула Гермиону за руку. В доме было темно, но она уже достаточно хорошо знала его очертания, чтобы нащупать на стене выключатель. Как только зажёгся свет, Гермиону поприветствовал громкий хор голосов, выкрикивающих "Сюрприз!" Её палочка выскользнула из рукава и оказалась перед ней прежде, чем она смогла разглядеть какое-либо из лиц, и её грудь сжалась, когда сработали её инстинкты борьбы или бегства с войны. Дыхание стало затруднённым, а кровь, приливающая к её сердцу, стучала в ушах. Джеймс был первым, кто отреагировал, так как все пошатнулись от неожиданной реакции. Положив руку на протянутую руку Гермионы с палочкой, он посмотрел ей прямо в глаза. "Ты в порядке. Ты в безопасности. Мы не хотели пугать тебя, Гермиона. Всё в порядке. Ты среди друзей" Медленно, после того, как он повторил эти фразы несколько раз, стук в ушах Гермионы уменьшился. Делая такие глубокие вдохи, что они обжигали её лёгкие, она опустила палочку. "Мне жаль, Джеймс… я ..." — Гермиона, казалось, не находила слов, и её грудь всё ещё болела от беспорядочного ритма, который она приняла во время своей короткой паники. "Не беспокойся. Это было немного глупо с нашей стороны, устраивать вечеринку-сюрприз, когда идёт война, но маленькая птичка сказала мне, что мы пропустили твой день рождения, и я не смогу спокойно жить, если мы не отпразднуем" — Джеймс сохранял свою непринуждённую улыбку на протяжении всего их разговора, что заставило дрогнуть даже Лили. "Мой день рождения?" — ошеломлённо спросила Гермиона. Неужели она забыла об этом? Сколько ей вообще было бы лет? Родилась ли вообще младшая версия? Или оригинальная версия? Или она была оригиналом? От смятения у неё заколотилась голова, и Джеймс Поттер снова вывел её из этого состояния. "Конечно, твой день рождения. Тебе исполняется 19 лет только один раз!" — Гермиона почувствовала, как её губы растянулись в лёгкой улыбке. Это не обязательно было правдой. Ей дважды исполнялось 19... и 20, 21, 22, 23 и 24 года по этим вопросам. Ремус, который был единственным из присутствующих, кто знал о её происхождении, одарил её застенчивой улыбкой и обнял за плечи. "Извини за таинственный сюрприз, но Джеймс выдал бы её в мгновение ока. Надеюсь, ты удивлена" Когда он притянул её в объятия, она почувствовала, как его шея ниже прижалась к её шее. Его горячее дыхание коснулось её уха, когда он прошептал ей: "Если тебе нужен предлог, чтобы уйти, начни говорить о погоде" Гермиона почувствовала, как по ней пробежал поток облегчения, зная, что у неё есть выход, и она очень легко кивнула головой. Когда она рассталась с Ремусом, она оглядела гостей на вечеринке, где она, по-видимому, была почётной гостьей. Элис и Фрэнк Лонгботтом были первыми, кто поприветствовал её после этого. "С Днём Рождения, Гермиона! Тебе, мне и Лилс скоро нужно устроить девичник. Я люблю Фрэнка, но если мне придётся провести ещё один вечер пятницы дома, я закричу" Элис была игрива в своей шутке и слегка ударила мужа в грудь, заставив его притвориться тяжело раненным. "Я не могу вспомнить, когда в последний раз у меня был девичник" — Гермиона громко причитала, и это было правдой. Она была так поглощена своими исследованиями и созданием маховика, что последние пять лет почти не видела своих друзей. Девичник Луны, вероятно, был последним разом, когда Гермиона проводила время более чем с одной подругой в течение значительного периода времени. "Тогда решено. Лили!!!" — прежде чем Гермиона смогла что-то сказать дальше, Алиса во всей своей решительной красе помчалась на кухню в поисках их рыжеволосого хозяина. Всё, что она могла сделать, это неодобрительно покачать головой, смеясь, когда Фрэнк поцеловал её в щеку и, в свою очередь, передал ей свои наилучшие пожелания на день рождения. Вскоре после того, как Фрэнк бросил её , чтобы пойти за своей жену, Гермиону обняла девушка, с которой она встречалась всего дважды. Мэри Макдональд была именно тем приторно-милым человеком, общение с которым Гермиона находила невероятно утомительным, и она быстро убежала, чтобы принести себе выпить, чтобы избежать продолжительного разговора с жизнерадостной оптимисткой. Всё, что эта девушка когда-либо хотела делать, это сплетничать, а у Гермионы не было времени на всё это легкомыслие. Следующим последовал Питер, с которым Гермиона столкнулась, когда доставала бутылку сливочного пива, и каким-то образом умудрилась не слишком сильно поморщиться. Ремус, чьи глаза были окрашены в золотой цвет, что, как знала Гермиона, было защитным инстинктом от волка. После нескольких минут притворства, что ему небезразлична история жизни Питера, он увёл её подальше. "Спасибо тебе за то, что вытащил меня оттуда. Я думаю, что я бы просто заколдовала его в пустоту, если бы мне пришлось услышать ещё одно слово о том, как хорошо получается брюква его матери в этом году" Этому человеку было недостаточно быть предателем, нет, он должен был быть скучным вдобавок. "Это не проблема. Хотя, я полагаю, мы договорились, что, когда придёт время, я буду первым, кто выстрелит в него" Тембр его голоса был почти рычанием, когда он говорил, и Гермиона задрожала от страха. Ремус был так нежен с теми, о ком заботился, но он мог быть совершенно ужасающим, если вы становились на его плохую сторону. Гермиона, теперь свободная и от предателей, и от сплетников, произвела в голове подсчёты… Джеймс, Лили, Ремус, Элис, Фрэнк, Мэри, Питер, Грюм даже послал патронуса с ворчливым пожеланием добра. Аврор был невероятно подозрителен к Гермионе, но он был невероятно подозрителен к большинству людей, так что она не слишком беспокоилась об этом. Однако в разгар торжества была одна вопиющая дыра. "Он не придёт, не так ли?" — Гермиона смирилась с собой, торжественно произнося эти слова в воздух, вцепившись в дымящуюся чашку чая, которую только что протянул ей Ремус. Оборотень неловко замер и закинул правую руку за голову. "Нет. Нет, это не так." — Сириус избегал Гермиону с момента того инцидента. Сначала она была уверена, что это хорошо, поэтому ей не нужно было напоминать о вкусе его губ или о том, как его прикосновение обжигало её. Потом прошло время, и ей пришлось признать, что она скучала по этому мужчине. Прошло уже три недели, и она видела его лишь мимоходом. "Может быть, ты просто расскажешь мне, что случилось..." — начал Ремус, но тут же оборвал себя, когда Гермиона покачала головой. Она не была готова говорить об этом... ни с кем, даже с Ремусом. И что мне рассказать? О том как я целовалась с Сириусом, а потом стёрла его память, потому что думаю, что, возможно, влюблена в него? Нет. Она ничего не могла поделать, кроме как надеяться, что однажды анимаг поймёт, почему она должна была причинить ему боль…почему она должна была поставить собственное счастье на последнее место. "Ну и погода у нас... правда, Ремус?" — она почти задыхалась, когда услышала его имя, и сдавленное рыдание застряло у неё в горле. Ничего не сказав, оборотень выхватил кружку из её рук и поставил в раковину. Отойдя на минутку, Гермиона услышала, как он извиняется перед Джеймсом и Лили неподалеку. Она не должна была уходить, в этом был весь смысл стирания себя из памяти Сириуса... чтобы он не отвлекал её, и всё же каким-то образом его отсутствие отвлекало больше, чем когда-либо его присутствие. ……… Осень наступила ещё быстрее после неожиданной вечеринки по случаю дня рождения Гермионы, и вскоре пришло время празднования дня рождения Люциуса Малфоя. Джолин, имя Гермионы, известное в кругах чистокровных, было настоящим хитом на дне рождения Нарциссы Малфой, и Регулусу недвусмысленно сообщили, что он также должен привести её на вечеринку Люциуса. Её беспокойство по поводу возвращения в Поместье, казалось, усиливалось по мере приближения к событию, и однажды Регулус, наконец, сломался после того, как она испортила новый танец, которому он учил её в пятый раз. "Ты отвлекаешься. Что происходит? У нас есть четыре дня до дня рождения Малфоя, ты не можешь совершать эти глупые ошибки" — его голос был сердитым, но в нём не было резкости. Гермиона могла бы поклясться, что почти услышала беспокойство в его тоне. Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но обнаружила, что запинается на словах. Это была не одна-единственная вещь. Её пытки в том доме от рук женщины, которая, как она знала, будет там, угроза Долохова, давление от осознания того, что судьба Волшебного мира зависит от того, убедит ли она Люциуса Малфоя предать своего отца... предать Волдеморта, чтобы помочь ей. Всё это становилось чересчур. А потом добавился стресс от желания, чтобы её красивый партнёр по танцам был более старой и немного более растрёпанной версией. "Я сделаю лучше. Давай попробуем ещё раз" Он явно хотел подтолкнуть тему, но, тем не менее, положил руку ей на талию, и они снова приготовились танцевать вальс. "Эти чёртовы чистокровные и их устаревшие традиции" — мысленно выругалась Гермиона. Когда она снова пропустила движение, и Регулус чуть не оттолкнул её. "Что бы ни происходило, это затрагивает не только тебя, Грейнджер! Моя жизнь на кону. Отбрось свою гордость и просто скажи мне, что, чёрт возьми, происходит!" — это был первый раз с тех пор, как они встретились, когда Регулус повысил на неё голос, и она отшатнулась от него. Он был прав, конечно, он был прав. Он не мог позволить, чтобы она отвлекалась… Лили и Джеймс не могли позволить ей отвлекаться, и всё же она представляла, как бы чувствовали себя руки Сириуса, если бы они были теми, кто обнимал её за талию. Вернувшись к сети напротив стола, который она сделала своим в другое время, она поняла, что должна ему объясниться. "Я не..." — Гермиона глубоко вздохнула — "Долохов подозревает меня. Он..." — она закрыла глаза, отогнав воспоминание о его мерзком дыхании на своей шее — "Когда мне было 16, он проклял меня. Чем-то тёмным. Если бы там не было моих друзей, я..." —Гермиона замолчала, не позволяя себе погрузиться в ужас. Смерть была так близко к ней в тот момент, и она всё ещё чувствовала её остатки в своих костях, в своём шраме. Регулус оказался рядом с ней, быстрее, чем она думала. Как раз вовремя, когда она сломалась. Она всегда чувствовала себя глупо, плача, когда мир был охвачен злом и люди умирали каждый день. Даже во время войны, когда она, Гарри и Рон были в бегах, она всегда чувствовала себя виноватой за то, что позволила своему телу проявить свой стресс. Однако, даже в своем отчаянии, она заметила, что нерешительность его прикосновения исчезла. Его руки обвились вокруг неё, и он начал гладить её по волосам, ни на секунду не задумываясь о чистоте крови. "Мне так жаль, Гермиона. Что тебе пришлось сражаться в этой войне" — голос Регулуса был рядом с её ухом, но он был приглушён, когда он говорил через её волосы. "Я обещаю, что Долохов никогда больше не прикоснётся к тебе" В его голосе была твёрдость, за которой последовал рычащий гнев, который на мгновение потряс её. Это было самое большее, что он когда-либо напоминал ей о Сириусе, и она почувствовала, как её сердце сжалось от тоски по мужчине, которого она заставила забыть её. То, что произошло дальше, было как в тумане. Губы Регулуса встретились с её губами, и на мгновение она была так ошеломлена, что не могла отреагировать. Его губы были мягкими и тёплыми, но они были неправильными. Неправильными в том смысле, что это чувство насмехалось над ней. Он не обжигал её так, как это сделал Сириус. Подняв руки к его груди, она оттолкнулась от него, вырываясь. Встав так быстро, что кровь бросилась ей в лицо, она отступила на несколько шагов. "Регулус..." Она не знала, что сказать. Это была не та ситуация, к которой она была готова. Ничто в мире не могло подготовить её к встрече с братьями Блэк. Глядя в лицо человека, которого она оттолкнула, она впервые ясно увидела сломленного и отчаявшегося человека за маской. Регулус был таким маленьким в тот момент, и когда она потянулась к нему, то чуть не отдернула руку. "Пожалуйста, посмотри на меня. Я не хотела вводить тебя в заблуждение... или дать тебе неверное представление" — её миссия состояла в том, чтобы спасти Гарри. Ни на что другое не было времени, особенно когда предстояло сделать так много работы. "И что именно является правильным представлением? Какое представление у меня должно быть? Ты приходишь в мою жизнь со своими разговорами о мрачном будущем, в котором я умру, и ты очаровываешь меня своими грёбаными волосами, которые почему-то пахнут свежей клубникой, и своими огромными карими глазами. Что ещё мне оставалось делать? Ты - всё что меня когда-либо учили ненавидеть, и теперь..." "Что теперь?" — спросила Гермиона, слова застряли у неё в горле, когда она произнесла это. Он так и не ответил, захлопнув челюсть со слышимым щелчком — "Мне жаль, Редж, мне действительно жаль, но я пришла в прошлое по одной причине. Пока я не буду уверена, что Гарри Поттер вырастет в безопасности и будет любим, нет ничего другого, что могло бы иметь значения." Регулус встал, медленно и неторопливо. Серые глаза отказывались встречаться с ней взглядом, и он подошёл к двери, держа её открытой. "Я думаю, тебе следует уйти" Слёзы угрожали появиться в уголках глаз высокого мужчины, и Гермиона удивилась, как ей удалось всё это испортить. "Редж..." — начала она, но Регулус прервал её. "Уходи. Вон " — он был зол, и на мгновение Гермиона испугалась, что он может поднять на неё свою палочку. Даже если бы она захотела остаться, стражи повиновались бы ему. Ей больше не были рады, и дом это чувствовал. Она шла, шаг за шагом, туда, где перед ней была открыта дверь из красного дерева, и попыталась ещё раз взглянуть на человека, которому она доверила помочь ей в этой борьбе. "Ты нужен мне, Редж. Мне нужно, чтобы ты выиграл этот бой, но если мне придётся сделать это без тебя…Я так и сделаю" Это не было угрозой или предупреждением, это был просто факт. Гермиона не позволила бы ничему или кому–либо встать на пути того, что она должна была сделать. Если со стороны Регулуса и последовал какой-то ответ, она его не услышала и не увидела, когда вышла с площади Гриммо на улицу Лондона.