Determination, Destination, Deliberation

Гермиона чувствовала беспокойство после всего произошедшего. Это была ссора? Неважно... после её общения с Регулусом это было сильным преуменьшением. Даже когда она готовилась к этому случаю, надев чёрное платье, которое выбрала для неё чистокровная, она почувствовала, как в животе образовалась тугая пустота. Регулус не разговаривал с ней с того момента, и по мере приближения события она беспокоилась, что он бросил её на съедение волкам. Платье, которое она сейчас носила, было на удивление современным для чистокровного общества, но опять же, она предполагала, что должна быть француженкой. Облегающее платье оставляло у неё ощущение незащищённости, как будто она была лотом на аукционе, несмотря на его длину до пола и длинные рукава. Её волосы уже преобразились, спадая золотыми волнами на плечи, а глаза теперь были светло-голубыми, а не обычными янтарно-карими. С её чужими глазами и волосами это было почти так, как будто она вторгалась в чьё-то чужое тело. Черты её лица казались меньше без густых волос, и Гермиона вздрогнула от мысли, что Джолин была довольно хорошенькой. Как только всё её очарование было на месте, она осмотрела конечный продукт. Джолин Селвин была воплощением идеальной чистокровной девушкой, и это вызывало у Гермионы отвращение. Это была не она... ей пришлось напомнить себе. Единственное, что она могла придумать, это закрыть зеркала. В доме было всего несколько зеркал, еще меньше в комнате, в которой она жила. Суетливость и приспособление никак не влияли на её нервы, и поэтому она смирилась, сказав, что готова. Конечно, она никогда не будет готова... не чувствовать на себе взгляды всех людей, которых она когда-либо ненавидела. Не чувствовать тяжёлого взгляда Антонина Долохова, следящего за ней с другого конца комнаты. Когда в гостиной включился камин, она чуть не упала на пол от паники. Лишь мгновение или два спустя пришло осознание того, что единственные люди, которые могли бы войти - это Регулус, Ремус или Дамблдор. Прерывистое сердцебиение отсчитывало её шаги, когда она направлялась из спальни в гостиную. Она хотела... нуждалась в том, чтобы это был Регулус. Слегка пошатываясь на слишком высоких каблуках, на которых настоял Регулус, она медленно побрела к камину. Мысленно проверяя, что она была готова к небольшому шансу, что кто-то прорвался через её защиту, она похлопала по тому месту на ноге, где, как она знала, находилась её палочка в чёрной кожаной кобуре. Это был единственный в своём роде. Гарри подарил его ей на её 16-й день рождения. Постоянная бдительность, пошутил он. Когда она обогнула выцветшие, оклеенные обоями углы холла и оказалась в залитом солнцем пространстве. Облегчение затопило её, когда высокая фигура Регулуса появилась перед ней. Однако что-то было не так, и ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что именно. "Ты подстриг волосы" — заметила Гермиона, звук вырвался из её горла непроизвольно. Это было первое, что она сказала ему за четыре дня. Он провёл пальцами по своим, теперь гораздо более коротким, кудрям, и она поняла, что он больше не был так похож на своего брата. Мужчина, который больше не был похож на мальчика, немного выпрямился, когда увидел её. "Ты выглядишь... приемлемо" Это был самый высокий комплимент, который он мог ей сделать. Она надеялась обмануть этих чистокровных фанатиков ещё раз. Он теребил воротник своей парадной мантии, похожей на смокинг, явно не зная, что сказать. Гермиона никогда не любила неловкое молчание, поэтому она сделала единственное, что пришло ей в голову... забормотала. "Я ценю это, Редж. Я не имею в виду, что у тебя действительно есть большой выбор, потому что ты дал мне эту клятву и... я хочу сказать, что я рада, что ты не позволил этому... гм... ну, поцелую помешать нашим планам. Ты действительно нужен мне в этой миссии Регулус" Затем Регулус прервал её бессвязный рассказ, закрыв ей рот рукой. "Я переступил черту. Ты права. Пока Тёмный Ло... пока Волдеморт не окажется в земле, ни на что другое времени нет" Тогда он казался таким взрослым, и сердце Гермионы разрывалось при виде такого тяжёлого бремени, возложенного на такого молодого человека. В другое время, время, свободное от чистоты крови и войн, он был бы в расцвете сил. Её миссия была ради Гарри, так было всегда, но в тот момент она была так благодарна за то, что смогла спасти и его жизнь. "Кстати, о времени, нам лучше идти. Моя французское происхождение позволяет нам немного опоздать, но мы приближаемся к непристойности" Гермиона взяла горсть летучего порошка и бросила его в огонь. Пламя горело ярко-зелёным, и она шагнула в него, её сердце всё ещё колотилось, так как часть её боялась, что это подожжёт её. Холодные зелёные языки огня лизали её фигуру, когда она старалась чётко произносить слова. "Поместье Малфой" Точно так же, как Поместье было богато украшено ко дню рождения Нарциссы, так и ко дню рождения Люциуса. Если это вообще было возможно, пространство казалось ещё более потакающим своим желаниям и грандиозным, чем раньше. Часть мозга Гермионы разрывался между тем, чтобы оценить прекрасную сцену и вспомнить свой статус крови, проливающуюся на деревянный пол гостиной. Если бы она смотрела на ковёр достаточно долго, смогла бы она всё ещё видеть пятна? Цветовая палитра этого мероприятия гораздо больше подходила Люциусу, чем яркие пастельные тона, которые предпочитала его жена. Кроваво-красные розы украшали комнату, а зачарованные свечи горели без капли воска на гостей. Постельное бельё было смесью серого и изумрудного, что заставило Гермиону чуть не закатить глаза от слизеринства всего этого. Если она и отдавала Люциусу хоть какую-то должное, так это то, что он был человеком привычки. "А, вот и он. Модно опаздывает, но под руку с красивой женщиной." Это был голос Нарциссы, который ясно прозвучал из толпы, когда Гермиона и Регулус вошли в бальный зал из вестибюля. "Нарцисса!" — Гермиона поздоровалась, приклеив свой фальшивый французский акцент, как будто это была немного плохо сидящая перчатка. С преображенными волосами и глазами она действительно была почти похожа на Флёр. Её мысли на мгновение блуждали, когда она думала об этой женщине, и дала себе обещание убедиться, что они будут представлены в будущем. Многое могло измениться, но она не откажет Биллу в его любви. "Дамы спрашивали о тебе Джолин. Реджи сказал, что тебе нужно вернуться во Францию. Однако я должна поблагодарить тебя за то, что вы дали дамскому чаепитию повод для разговора, помимо помолвки Присциллы" Нарцисса наклонилась, её элегантно уложенные локоны упали вперёд, когда она это сделала. "Между нами. Я думаю, что она уже беременна. Я полагаю, мы посмотрим, появится ли у Паркинсонов наследник в течение девяти месяцев после свадьбы" Хотя в тоне блондинки было что-то весёлое, Гермиона могла уловить горечь под ним. До неё доходили слухи, что Нарцисса и Люциус уже некоторое время пытались завести детей. Мозг Гермионы обработал эту информацию так, как она его приучила. Паркинсон… мать Панси. Панси родилась в апреле, она была относительно уверена, так что оценка Нарциссы была правильной. Бессознательно кареглазая ведьма перевела взгляд на живот своей хозяйки и задалась вопросом, знает ли она, что уже беременна. "Ты должна присылать мне все сплетни. Регулус ужасен тем, что присылает мне последние новости. Худший друг, которого я знаю" — её рука игриво хлопнула Реджа по груди, и мужчина, казалось, не был удивлён тем, что его включили в разговор. "О да, наш юный Регулус никогда особо не интересовался непристойными секретами чистокровной элиты. Вальбурга настаивает..." — Нарцисса продолжала оживлённо болтать, но Гермиона её больше не слышала. Регулуса ушёл туда, где собрались Люциус и его друзья-пожиратели смерти. Однако не это отвлекло внимание Гермионы от Нарциссы. Нет, это было непоколебимое чувство, что за ней наблюдают. Это было похоже на то, как дементор вошёл в комнату, так как вся радость покинула её тело. Мурашки пробежали по её спине, и она повернула голову налево, оглядывая толпу в поисках кривой зубастой улыбки, которая, как она знала, будет смотреть на неё. Антонин Долохов стоял один, прислонившись к стене рядом с большим камином, который служил центром комнаты. Позолоченная золотая фольга блестела в отражении люстры и свечей, освещая его лицо, как у волка из сказок. "Ты придёшь, не так ли?" — снова спросила Нарцисса, и Гермиона была вынуждена отвернуться от пристального взгляда его чёрных глаз. "Конечно" — Гермиона пообещала, смутно услышав что-то о чае. Конечно, это была ложь, но Нарцисса никак не могла этого знать. После её разговора с Люциусом, Джолин Селвин больше не нужно было бы существовать. Ей стало труднее дышать, и она знала, что не может позволить себе устраивать сцену прямо сейчас, поэтому извинилась и вышла на один из балконов. Воздух был более свободным без сдерживающих стен бального зала, и она поблагодарила Мерлина за то, что Малфои почувствовали необходимость в такой экстравагантности, что у них было четыре балкона, ведущих из бального зала. Всё это здание, казалось, сочилось излишеством и зрелищностью, и всё же Гермиона всё ещё чувствовала в своих костях зло, которое однажды будет исходить от его стен. Однако, если бы она делала свою работу правильно, им никогда не пришлось бы делать этот выбор... никогда не пришлось бы позволять Волдеморту использовать их дом как врата в Ад. "Так странно застать молодую чистокровную женщину без сопровождения. Где юный Регулус сегодня вечером?" — голос был уже достаточно знакомым, так как она не так давно слышала, как он планировал похищение. "Я действительно верю, что он был увлечён вашим сыном. Кто мы такие, чтобы отказывать имениннику?" — она выдавила игривый смешок, проглотив первоначальное беспокойство, которое привело её на этот балкон в одиночестве — "Я чувствую, что меня немного тошнит, поэтому я вышла подышать свежим воздухом" Затем подул холодный ветер, взъерошив её преображённые кудри и вызвав дрожь по спине. Сбросив верхнюю одежду, он накинул ей на плечи тяжёлый меховой воротник. Ей потребовались все силы, чтобы не вздрогнуть, когда его руки коснулись её плеч. Даже несмотря на то, что между ними была ткань её платья, она чувствовала себя оскорблённой. Это был человек, который планировал схватить Сириуса... это был человек, который запустил цепочку событий, которые привели к тому, что Драко Малфой принял на себя бремя тёмной метки всего в 16 лет. "Я уверен, что такая француженка, как вы, не привыкли ко всей этой британской погоде" — Абраксас прислонился к каменным перилам, глядя на неё. Теперь он перешёл на французский, и Гермиона молилась, чтобы он не увидел её насквозь — "Ты скучаешь по нему, когда приезжаешь в гости? Французский воздух? Знаете, моя бабушка была француженкой. Когда я был маленьким, мы часто навещали её в Бордо" Блондин улыбался, пока говорил, как будто с нежностью вспоминал своё детство. У неё скрутило живот, когда она увидела удовлетворение, отразившееся на его заострённых чертах лица. Здесь он стоял в парадной мантии, которая, вероятно, стоила больше галеонов, чем когда-либо было у большинства людей, с тёмной меткой, вытатуированной на его предплечье, как будто кровь, пролитая его рукой, была ничем. Тревога встретилась с гневом, и они слились в глубине её живота в совершенно новую эмоцию. Ненависть. Гермиона ненавидела этого человека, она ненавидела всё, за что он выступал. Она ненавидела его шикарный дом, его сына и Тёмного Лорда, которому он служил, но больше всего она ненавидела то, как он улыбался ей. Прочистив горло, Гермиона встала с того места, где она стояла, прислонившись к перилам, и сбросила мантию, которую он накинул ей на плечи "Я скучаю по многим вещам, но скоро вернусь к ним. Скоро моя семья снова будет вместе" Она прошла мимо него, не обращая внимания на его замешательство, вызванное её внезапно отстранённым и ожесточённым поведением. Ей потребовалось всего мгновение, чтобы найти Регулуса и Люциуса, благодаря отвратительным платиновым светлым волосам именинника. "Добрый вечер джентельмены" — Гермиона поздоровалась, и приторно-сладкая улыбка украсила её губы, когда она уставилась на свою жертву. Регулус предложил ей свой локоть, и она слегка наклонила голову, принимая его. Люциус, которого она ещё не видела этим вечером, потянулся к ней, чтобы протянуть руку. Любезности были просты: вы протягиваете ему руку, и он целует её. Воображение выражения его напыщенного лица, когда он обнаружил, что поцеловал руку грязнокровки не один, а два раза, было единственным, что удерживало Гермиону от того, чтобы отшатнуться и ударить его по самодовольной физиономии. "Джолин, я только что говорил о тебе. Я упоминал Люциусу о твоей инвестиционной идее. Хотя этот упрямый мерзавец отказывается быть украденным" — Регулус подмигнул Люциусу, поднося к губам стакан огневиски, который держал в руке, и Гермиона игриво закатила глаза. "Конечно, он не будет обсуждать бизнес на вечеринке по случаю своего дня рождения. Как тебе не стыдно, спрашивать его" — Она резко отвернулась от Регулуса и повернулась к Малфою — "Мне так жаль" Убедившись, что он всё ещё смотрит на неё, она снова повернулась к синяку на своей руке и что-то прошептала по-французски. "Я могу просто найти инвестора, когда вернусь во Францию. Хотя и грустно. Малфои сколотили бы целое состояние" Люциусом Малфоем было легко манипулировать, когда дело касалось денег, и она чуть не самодовольно ухмыльнулась ему, когда его уши встали торчком вокруг глупого заострённого лица, которое, в конце концов, не так уж отличалось от лица его отца. "Что ж, возможно, я мог бы выкроить время. Я уверен, что Нарцисса могла бы развлечь гостей на несколько минут." Нарцисса, словно вызванная упоминанием её имени, появилась как раз в этот момент, предлагая Гермионе стакан воды для смеха. Произнося тост за блондинку, она взяла его и лучезарно улыбнулась. Это работало, всё шло по плану. "Говоришь обо мне, дорогой?" — элегантная ведьма заговорила, её голос был полон нежности и веселья. Гермиона наблюдала за Нарциссой в окружении мужчин, как будто она была в зоопарке. Всё, чему научил её Регулус о том, как быть настоящей чистокровной женщиной, сочилось из этой женщины, как будто это было её естественным состоянием. Это было похоже на просмотр мастер-класса, только Нарцисса понятия не имела, что она его преподаёт. "Мне нужно на минутку обсудить кое-какие дела с мисс Селвин и Блэком, если вы не против развлечь толпу. Если отец придёт и спросит обо мне, дай ему знать, что я скоро вернусь." Затем он поцеловал её в щеку, нежно и целомудренно, но необычно для чопорного и отсталого волшебного общества. Может быть, когда-то у него действительно было сердце. Надеюсь, у него всё ещё было достаточно одного, чтобы поставить свою семью... поставить своего сына на первое место хоть раз в жизни. Они извинились перед остальной группой, и Гермиона обнаружила, что следует за Регулусом и Люциусом, когда они покинули бальный зал и направились к длинному коридору, ведущему в крыло дома Люциуса и Нарциссы. Кабинет был очень похож на остальную часть дома, полный темного орехового дерева и элегантных серебряных вставок, которые кричали как о привилегиях, так и о богатстве. В самом воздухе комнаты чувствуется серьезность, и Гермиона молча задается вопросом, сколько важных решений было принято с того самого места, на которое Люциус положил руку. Сколько разрушенных жизней? Слегка наклонив голову, Регулус наложил на дверь заглушающее и запирающее заклинание. Люциус, который просто приподнял одну идеально подстриженную светлую бровь, успокаивающе оценивая, какую угрозу могут представлять Регулус Блэк и его миниатюрная французская подружка. Он совершил ту же ошибку, что и каждый самоуверенный, потакающий своим желаниям ублюдок, встречаясь с ней. Никогда не стоит недооценивать женщину, которой нечего терять. "Я полагаю, что это либо очень прибыльная и секретная деловая сделка, либо мне солгали" Было удивительно наблюдать, как пожиратель смерти превращается из хозяина вечеринки в жестокого и расчётливого злодея. Возможно, так было проще. Это был Люциус Малфой, которого Гермиона видела за решёткой. "Я бы не сказала, что солгала. У нас есть для вас предложение, но оно не имеет никакого отношения к бизнесу" Затем Регулус сел в одно из роскошных изумрудных бархатных кресел напротив письменного стола и со скучающим безразличием наблюдал, как Гермиона готовится. Она медленно отвела в сторону разрез на своём платье. Усмехнувшись, светловолосый волшебник бросил на Регулуса свирепый взгляд "Если бы я хотел шлюху, я мог бы выбрать из..." — он был прерван, его рот двигался, но не издавал ни звука, поскольку Гермиона достала свою палочку из набедренной кобуры. Отменяя её предыдущие преображения, золотисто-светлые кудри медленно превратились в её обычный каштановый цвет, а пыльно-голубые глаза потемнели до шоколадно-коричневого. Её походка была угрожающей, когда она шла к теперь уже неподвижному и молчаливому волшебнику, которого она должна была убедить. "Я не шлюха. Я - твоя единственная надежда" Это была правда. Если Люциус не поможет ей... не поможет ей, тогда его судьба будет такой же, как и в её время. Она увидит его навсегда запертым в Азкабане. Люциус хотел ответить, но ему помешали чары, наложенные на него Гермионой. Убедившись, что при этом она смотрит ему в глаза, она невербально произнесла контрзаклятие. "Ты та, кто угрожала Роулу" Это была констатация факта, а не вопрос, и Гермиона просто кивнула головой. На мгновение она пожалела, что не владеет легилименцией, чтобы увидеть, что происходит в его мозгу. Серо-голубые глаза смотрели на неё с любопытством, которое, казалось, уравновешивало осознание того, что он, вероятно, должен был убить её на месте. "Что именно ты можешь предложить?"