Я тебя отпускаю, словно дерево листья,
Я тебя отпускаю, словно волосы в плечи,
Но твой запах все едче…
Черт, когда станет легче?
«Миллион» — Thomas Mraz
Теперь она была близко. Всегда близко. Садилась рядом, прижимаясь плечом, позволяла мазать быстрым поцелуем по щеке, больше не отдергивала руку при случайном касании. Арсений добровольно утопал в немом разрешении быть рядом и старался не рассуждать над степенью серьезности происходящего. Потому что серьезность оставалась под вопросом. И будущее тоже. Сейчас ноги Яны покоились на его коленях, и девушка полулежала на офисном диване, уперевшись спиной в подлокотник. Ее внимание было направлено на страницы небольшого томика в руках. — Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus! — Янковская принялась нараспев читать первый попавшийся стих и сразу переводить озвученную строчку, — Давайте будем веселиться, пока мы молоды! Попов расслаблено прикрыл глаза. Прекрасная дикция, мягкий и воодушевленный тембр — когда Яна начинала говорить на мертвом языке, Арсению казалось, что не существует иных звуков в мире, кроме голоса рядом. — Post jucundam juventutem, post molestam senectutem nos habebit humus, — девушка завершила четверостишье, — После счастливой юности, после тягостной старости нас всех возьмет земля. — Что это такое? — заинтересовано протянул актер, поглаживая женские ступни на своих коленях. — Студенческая песня. Гимн странствующих лицеистов о скоротечности жизни, — Янковская удовлетворено закрыла книгу. — Это твоя? — Нет. Нашла здесь в офисе. Наверняка, Стас приволок, чтобы подтянуть знания и не опозориться в моих глазах. По лицу Арсения скользнула улыбка, и он моментально получил в ответ женский заговорщический смешок. — В чьих глазах я не должен опозориться? — Шеминов лихо распахнул дверь и пересек офис, направляясь к столу. Янковская быстро убрала ноги с чужих коленей и выпрямилась, усаживаясь, как самая приличная школьница. Милейший румянец выступил на ее щеках, и Попов был готов сорваться с места, чтобы зацеловать соседку по дивану. — Сворачивайте кружок юного читателя. Скоро Дима с Оксаной приедут, — Стас оглядел помещение в поиске еще одной недостающей детали, — А где Антон? — Не видели. Наверное, в курилке, — мелодично отозвалась Янковская. — И почему я должен за ним вечно бегать… — сокрушенно вздохнул продюсер, посильнее натягивая черную кепку. — Матвиенко будет? — как бы невзначай бросил Попов. — Нет, — Стас скосился на актера и вновь ринулся к двери, отправляясь на поиски долговязого курильщика и нарушителя дисциплины, — Он написал, что приедет сразу на пресс-конференцию. — Звучит подозрительно, — протянул Арсений. — Звучит типично. Типично для Матвиенко. Продюсер покинул офис, оставляя мужчину и журналистку в неестественных позах с прилежно сложенными руками на коленях и ровными спинами.***
Антон упирался в хлипкое ограждение и возил кроссовком по треснувшему асфальту. Зенитное солнце беспощадно припекало голову, вызывая тошноту. В руке тлела сигарета, которую Шастун поджег будто для вида и прикрытия. В ином случае, томно смотрящий вдаль и молчаливый актер выглядел бы странно. Открывался обзор на охраняемую парковку, только для своих. Антон наблюдал за пропускным пунктом, за скачущим вверх-вниз шлагбаумом, за роем корпоративных машин. «Уже полдень, а все только съезжаются. Никакой дисциплины!» — парень хмыкнул. Можно было уловить только головокружительный запах черемухи, бензина и пыли. Такое амбре разъедало слизистую носа и сильно отличалось от аромата ивы, озерной воды, камина и пушистого ковра. Антон вздохнул. Последний день в особняке врезался в память настолько, что каждая вещь в мире теперь заставляла скучать. Скучать по пригороду, по молчаливым обедам, по вездесущим бутылкам виски. Но оставалась проблема. Последняя существенная проблема. В этот же момент железная дверь курилки заревела и распахнулась, чуть не слетев с петель. От внезапного грохота сигарета выпала из рук и тоскливо покатилась по асфальту. В голове Антона вспышкой пронесся тот день, когда Шеминов впервые ворвался сюда, чтобы сообщить о вышедшей статье. Дверь скрипела все так же, окурок дымился под ногами все так же. От чувства дежавю сводило челюсть. — Прости, если напугал, — Стас протянул пачку сигарет в качестве извинений, — Давно пора смазать здесь болты. Шастун лишь промычал что-то невразумительное и безучастно повел плечами, слегка отступая в сторону и позволяя продюсеру тоже облокотиться на перила. — Пора возвращаться в офис, Дима с Оксаной уже поднимаются, — Шеминов чиркнул зажигалкой. — Стас… — Шастун набрал в легкие побольше кислорода и обратился к мужчине, — Ты ведь понимаешь, что конференция — это пластырь на порванную артерию? — Что в твоем понимании означает «порванная артерия»? — собеседник выпустил струю дыма. — Я хочу знать, кто пострадал в аварии, Стас, — актер слышал пульсацию собственной крови, — Я готов. — Я сам решу, когда ты будешь готов, — Шеминов постарался избежать дальнейшего развития диалога и направился в сторону двери. — Постой! — Антон в один шаг настиг мужчину и схватил его за руку, — Это нечестно! Нечестно! Ты ведь знаешь, кто она! Знаешь! Расскажи мне, Стас! — Я забочусь о… — Стас нетерпеливо вздохнул, поглядывая на дверь. — О чем? О чем ты заботишься? — Забочусь о сохранности твоего сердца, — мужчина осторожно вызволил руку из чужой хватки, — Берегись, а то разобьют ненароком. Последние слова продюсер почти прошептал и подарил Антону незабываемый взгляд, полный непонятной грусти. До сих пор актер не привык к подобным проявлениям человеческих чувств, поэтому бессильно отступил назад, склонив голову. — Напомню, что у нас собрание, — бросил Стас, уже покидая курилку. Антон насупил брови и дождался, пока скрипящая дверь окончательно закроется. Затем сплюнул вязкую слюну и последовал за мужчиной, стараясь унять легкий тремор пальцев.***
В офис вбежали запыхавшиеся Оксана и Дима, заставляя Попова и Янковскую вновь отскочить друг от друга на приличное расстояние. Эти двое явно добирались на метро, учитывая насколько сильно раскраснелись их лица. — Боже, мы не опоздали, — Суркова схватила со стола бутылку воды и судорожно приложилась губами к горлышку. — Яна, Арс, — Дима подошел к дивану и поздоровался с обоими, не скупившись на крепкие объятия, — Где остальные? — Матвиенко не приедет. Стас и Антон… — Стас и Антон здесь, — офисная дверь в очередной раз хлопнула, и из-за угла показался продюсер с подопечным, — Рассаживайтесь, сейчас начнем. Яна привычно оглядела Антона, составляя примерную характеристику его настроения в данный момент. Парень показался ей поникшим, но до критичной точки было далеко. Через несколько секунд обзор закрыли ураган светлых волос и ткань платья, усеянная цветочными узорами. Оксана повисла на Антоне, крепко обнимая за шею. — Тоша! Привет! Шастун был погружен в собственные мысли, поэтому лишь слабо похлопал одной рукой по женской талии и терпеливо дождался, пока Оксана смущенно отступит в сторону. — Как съездили? Как там особняк поживает? — Суркова засуетилась и подошла к столу, выдвигая два соседних стула, — Садись. Расскажешь хоть в подробностях! — Ага, нормально съездили. Московская область цветет и пахнет. Антон будто глядел сквозь туман и отвечал на вопросы по инерции. Парень бегло прошелся глазами по офису, ища что-то конкретное. Его внимание остановилось на шепчущихся Арсении и Яне, которые, даже не подумав, невольно оставили небольшой кусочек дивана для третьего человека. По лицу Шастуна поползла легкая улыбка, и марево перед зрачками рассеялось. Парень вежливо махнул рукой Позову, стоящему у окна, и целеустремленно пересек офис, чтобы затем упасть на диван и щипнуть Яну за плечо. Двое сидящих мгновенно переключились на Антона, и теперь волны тихого смеха и перешептывания доносились от всей троицы. А Оксана, все еще маячащая рядом с двумя пустыми стульями, так и не дождалась хотя бы одного зрительного контакта. Губы Сурковой предательски дрогнули, и девушка обессилено села. — А они подружились, — Позов подошел к администраторше и кивнул в сторону новой компании, — Антону стало лучше. Ты только посмотри. И Суркова податливо смотрела. Смотрела на Шастуна, который появился в кабинете под маской усталости, задумчивости и серости. Но сейчас искрился и прикрывал ладонью рот, стараясь утаить от мира свои ямочки. Утаить от мира, но обязательно показать двоим людям рядом. — Заткнись, — хладнокровно отчеканила девушка. Шеминов выдвигал на центр комнаты переносную доску и пыхтел, упорно борясь с колпачком от маркера. Эта комичная подготовка к собранию вызвала новый приступ смеха в области дивана. — Эй, троица! Я вас сейчас рассажу! — буркнул Стас, но по губам скользнула усмешка. — Так точно! — отрапортовала Яна, одновременно закрывая ладонями рты актеров с двух сторон. Компания выдержала несколько секунд, строя серьезные лица, а затем прыснула. Шеминов лишь покачал головой и театрально закатил глаза, стараясь сосредоточиться на магнитной доске перед собой. — И он больше ничего не скажет? — ошарашено прошептала Оксана, обращаясь к Диме, — Да Шеминов бы голову за такое свернул три недели назад. — Им, видимо, не свернет. Теперь не свернет, — задумчиво протянул Позов, добродушно оглядывая нарушителей спокойствия, — Кажется, Стасу тоже «стало лучше». Это окончательно добило Оксану, которая предпочла не проронить больше ни слова за время всего собрания. Дальнейшие обсуждения иногда прерывались паясничеством и странными шутками, которые были доступны лишь четверым в этой комнате. Стас продолжал прятать усмешку, троица продолжала елозить на мягкой обивке, пихая и щипая друг друга. Образ едва подросших детей складывался вокруг них и делал воздух невозможно приторным. Приторно оптимистичным и беспечным. Приторно слабоумным и отважным.***
Москва озарялась вечерними огнями. На улице становилось прохладно, и тело зябло от каждого порыва ветра. Янковская стояла, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь опуститься на грязные ступени. Она покинула офис первая, вежливо попрощавшись со всеми членами тайного общества, и теперь растерянно разглядывала проезжающие мимо машины. Прокрутились стеклянные двери главного входа в здание, и размашистой походкой кто-то принялся спускаться к парковке. Яна на секунду зажмурилась, прислушиваясь и стараясь определить громкость, тяжесть и ритм чужой ходьбы. «Шеминов, кто же еще» — девушка обернулась и встретилась глазами с продюсером, которого успешно смогла отгадать лишь по шагам. — Не забудь, конференция послезавтра, — Стас приблизился и потрепал девушку по плечу, — Антон с Арсением сейчас выйдут. Их ждешь? — Я… Нет, наверное… Точнее, не знаю, — Янковская осознала, что вовсе не была в курсе собственной цели, — Домой поеду. Просто, теперь это так непривычно… — А как же субординация? — Шеминов издал пародию на голос девушки. — Субординацию придумали те, кому не давала секретарша Маша, — Яна улыбнулась, в ответ пародируя голос продюсера. — Быстро учишься! — Стас кивнул собеседнице и двинулся к арендованной машине. Янковская прикусила губу и быстро заморгала, отгоняя прочь любое смущение или страх. Сейчас или никогда. — Эй, Стас! — Яна окликнула уходящего мужчину. Шеминов терпеливо обернулся и выжидательно посмотрел на журналистку. — Я не расскажу Антону, — Янковская шумно выдохнула, заламывая пальцы, — Не расскажу ему об аварии. И Арсению тоже. Никому не расскажу. Трепет в груди нарастал, и порывы холодного ветра заставляли огненные волосы метаться, закручиваться и взрываться в воздухе настоящим пламенем. Шеминов продолжал пристально смотреть на девушку, тоже унимая дрожь. — Не заиграйся, Яна, — мужчина накинул капюшон, — Это восточный ветер. Он опустошает и стирает с лица земли. Тебя унесет. Не заиграйся. Стас развернулся и последовал к машине, стараясь быстрее укрыться от всепоглощающего мрака и урагана. Мигнув фарами на прощание, машина вырулила с парковки и унеслась вдаль по оживленному проспекту. «Не заиграйся, Яна» Позади раздался очередной шум прокручивающихся дверей, и по ступеням лихо сбежали Арсений с Антоном, озабоченно осматривая зависшую на одном месте девушку. Янковская будто пялилась в пустоту, вновь и вновь слыша в голове слова продюсера. — И куда мы теперь? — неуверенно подал голос Арсений, — Я раньше у Матвиенко кантовался, но сейчас это не вариант. — А у меня Ира дома, — Антон озвучил факт с такой интонацией, будто это было самым большим разочарованием в его жизни, — Так бы у меня переночевали. Двое мужчин замолчали, косясь на журналистку, словно ожидая абсолютно очевидного приглашения. Но Яна молчала, не давая никакой надежды на продолжение обсуждений. — Яна? Эй? — Арсений коснулся ее плеча. — Есть мысли? — многозначительно поддержал Антон. — Какие мысли? — девушка вынырнула из транса, возвращая будничный тон, — Антон, возвращайся домой к Ире. Арсений, попроси Оксану оформить тебе съемные апартаменты. Проблемы? — Никаких… Но… — удивленно начал Попов, но тут же был прерван. — Мне надо работать. Я все еще тружусь над вашим ответным текстом и все еще являюсь стажеркой в отделе литературных редакторов. «Не заиграйся, Яна» — Прекрасная была поездка в особняк, но, как мне помнится, она была вынужденной, — Яна сжимала кулаки и отсчитывала удары сердца до полной остановки. «Тебя унесет» — Мне пора закрывать хвосты по работе, пора немного вспомнить о жизни! — Янковская натянула фальшивую улыбку и скудно рассмеялась. «Не заиграйся!» — До встречи на пресс-конференции! — девушка быстро развернулась на пятках и двинулась в сторону дороги. — Может, тебя хоть подвезти?.. — Шастун еле находил слова. Его вопрос растворился в очередном порыве ветра. Небо затягивалось серыми тучами и смогом. Очертания луны пропадали в вязком и липком тумане. Начиналось затмение. Первое настоящее затмение в их жизни.