***
Вода из крана текла, как назло, очень медленно, хотя Итер и включил напор на всю. Или ему просто так казалось. Неровный, временами прерывающийся поток был обжигающе холодным. Дверь позади него крепко заперта. Она задержит Альбедо на какое-то время, если тот вернется раньше, чем обещал. Конечно, у него наверняка есть ключи от всех комнат в этом месте, и это не станет для него проблемой. Плевать, он все равно не помешает Итеру совершить задуманное. Путешественник скинул с себя простынку, единственную одежду, которая ему сейчас была позволена, и залез в ванную. Ледяная вода пробрала до костей, но он сам так захотел, поэтому не жаловался. Да и кому бы он пожаловался? Садисту-психопату, который насильно удерживает его здесь и ведет себя так, будто заботится о дорогом человеке? Уж точно нет. Люмин? Сестры нет в живых как раз из-за этого долбанного ученого-психа, который прервал ее существование по совершенно глупым причинам. Эмбер, Кейя, Паймон, Катерина, Тома, Кокоми, Сегун, Яэ Мико — он никому не нужен. Если бы кто-то беспокоился о нем, разве он не пришел бы на помощь? Или, может, Альбедо сделал что-то, чтобы его больше не искали? Сообщил, что они безумно любят друг друга, и Итер решил переехать к нему? Путешественнику было уже все равно. Он не спал несколько дней, потому что боялся, что стоит ему закрыть глаза и уснуть, как алхимик тут же отнесет его в кровать и снова надругается над его и без того ослабшим телом. Психика Итера давно дала сбой. Последней каплей стало зрелище мертвой Люмин. Его разум больше не мог воспринимать мир как должно. Хотелось лишь одного — чтобы этот кошмар закончился. Путешественник опустил взгляд на бортик ванны. Там лежал приготовленный заранее осколок стекла. Обманчиво маленький, он был достаточно острым, чтобы без труда разрезать тонкую кожу. Собравшись с духом, он сжал кусок зеркала в руке. У него сложилось ощущение, что он будет резать не собственное тело, а закатник для пирога. — Я скоро буду с тобой, Люмин, — прошептал он и резкими движениями прочертил полосы на своей бледной коже, освобождая алую жидкость, заключенную в венах. Вода медленно окрашивалась в красный цвет. Итер опустил левую руку в ванну. Как таковой боли он не чувствовал или не хотел чувствовать. Кран он не выключил, позволяя воде переливаться через край. Сознание медленно, но верно оставляло его. Глаза закрывались сами собой. Путешественник понимал, что ему осталось недолго. Больше всего ему сейчас хотелось попросить прощения у сестры. Если бы он не уехал в тот злополучный день, если бы Люмин успела предупредить его насчет Альбедо, если бы он не поссорился с ней тогда, все было бы хорошо. Все были бы живы и здоровы, а алхимика бы отправили в лечебницу или какое другое заведение, откуда он бы уже не выбрался. Мысли становились все более спутанными, Итеру становилось тяжелее думать о чем-либо. Он просто лежал, закрыв глаза, надеясь на то, что этот момент станет последним в его жизни.***
У Альбедо было плохое предчувствие, и он ускорил шаг, едва не переходя на бег. В комнате Итера не оказалось, значит, он по-прежнему находился в ванной. Алхимик поспешил туда. — Итер, ты здесь? — спросил он, подходя к двери. Никакого ответа. — Итер? — он дернул ручку, но дверь оказалась заперта. — Что за…? Ты в порядке? Альбедо услышал лишь звук льющейся воды. Не позволяя панике получить над собой контроль, он ударил в дверь плечом, но та устояла на месте. — Проклятье, — прорычал он сквозь зубы и нанес удар ногой по дереву, совсем забыв про ключи. Четвертая попытка оказалось удачной — замок с той стороны сломался и дверь распахнулась. Первым, что алхимик заметил, была мутная вода на полу, льющаяся через край переполненной ванны. В самой ванне лежал Путешественник. На полу, рядом, блестел зеркальный осколок, отражая мертвенно-бледную ладонь. Понадобились доли секунды, чтобы понять, почему прозрачная жидкость приобрела буро-алый окрас. Но он невероятно подходил открывшейся перед ним картине. Итер выглядел прекрасно. Альбедо хотел бы иметь возможность полюбоваться на него чуть дольше: запрокинутая кверху голова, белоснежная кожа, растрепанные волосы — он был поистине великолепен. И если бы Итер не умирал от потери крови, то алхимик нарисовал бы его портрет. Альбедо тяжело вздохнул и нагнулся над ванной. Тело путешественника казалось совсем легким. Алхимик прижал его к себе, пачкая собственное белоснежное пальто красными пятнами, но ему было все равно. Вернувшись в комнату, он уложил Итера на кровать и стал оказывать первую помощь. Помня инцидент с разбитым зеркалом, он теперь всегда оставлял бинты и заживляющую мазь рядом с кроватью. И не зря. Путешественник не успел потерять много крови, но, если учесть его ослабленное состояние, такие раны могли вылиться в нечто очень нехорошее, чего Альбедо никак не мог допустить. — Что же ты наделал? — пробормотал он, склонившись над ним, не получая никакого ответа. Безвольное тело Итера было настолько манящим, что он не сдержался и принялся покрывать поцелуями каждый его сантиметр, задерживаясь на каких-то местах, оставляя следы своей ядовитой любви.***
Путешественник проснулся, чувствуя под собой мягкие простыни. Которым он бы сейчас с удовольствием предпочел холодный металл. Ему так не хотелось оставаться в живых. Похоже, Альбедо все же успел его спасти. Будь он проклят. Итер поклялся сам себе, перед тем как сделать первый надрез, что он умрет и воссоединится с сестрой, что они, как и прежде, будут вместе путешествовать по новым мирам. А в итоге он продолжает дышать, его сердце бьется. Кровь остановлена, рука перевязана. Альбедо не даст ему шанса умереть вот так просто. — Прости меня, Люмин, — прошептал Путешественник одними пересохшими губами, надеясь на то, что сестра его услышит. — Я не смог… — Ты сильно напугал меня, — раздался позади него мягкий голос. Настолько ненавистный, что Итеру хотелось выть от безысходности положения, в котором он оказался. Он снова в этой чертовой комнате, на проклятой кровати, а рядом с ним Альбедо. — Я хотел умереть. — Путешественник проигнорировал его. Он попытался пошевелить рукой, но был слишком слаб. Однако его запястья ничего не сковывало. — Почему ты не дал мне этого сделать? Пустой взгляд стеклянных глаз, обращенный к потолку, насторожил алхимика. До этого Альбедо воспринимал его действия как капризы, сделанные с одной только целью его позлить. Он не задумывался о том, что намерения Итера были совершенно серьезны. — Думаешь, твоя сестра хотела бы этого? — алхимик медленно приблизился к нему, смотря в глаза. Голубые льдинки жалили душу холодом ровно так же, как и его слова. — Разве она тебя не любила? — Она меня любила! Как и я ее! — Итер выкрикнул эти фразы и закашлялся. Сухое горло дало о себе знать. — Дать тебе воды? — сочувственно спросил алхимик. — Не нужно. — Как скажешь. — Альбедо вздохнул, понимая, что оставлять Итера в таком состоянии просто нельзя. Он мог бы навязать возлюбленному чувство вины и раз и навсегда отбить желание покончить с собой. — Тогда, наверное, вы желали друг другу самого лучшего. — Я бы отдал жизнь, лишь бы у нее все было хорошо. И, уверен, она сделала бы то же самое, — твёрдо сказал Итер, слабо сжимая в ладони кусочек одеяла. — То есть, ты бы хотел, чтобы она покончила с собой после твоей смерти? Альбедо надавил на больное. — Что?! Нет! Я… я бы хотел, чтобы она продолжила жить и стала счастливой, несмотря ни на что, — с жаром ответил путешественник, возмущенно смотря на алхимика. — А если бы она всё-таки наложила на себя руки? — Путешественник замолчал, стараясь обдумать каждое слово Альбедо и ответить на его вопрос. Его лицо помрачнело, когда истинный смысл этих слов начал до него доходить. — Из-за тебя, — уточнил он невзначай. Итер надолго замолчал. — Я бы никогда этого себе не простил, — выдавил он с трудом. — Но ты сейчас именно это и делаешь. Убиваешь себя из-за нее. Как бы она отреагировала? — Голос Альбедо звучал все приглушеннее. Итеру приходилось вслушиваться, чтобы понять его слова. — Ведь ее единственная семья погибнет. Ярость и гнев охватили сознание путешественника, когда он услышал такую наглую ложь. Если бы только у него были сейчас силы, он ударил бы алхимика и заставил ответить за сказанное. — Я… это не из-за нее… это из-за тебя! — вскрикнул Итер, пытаясь встать с кровати, но все тело протестующе заныло, и у него получилось только слегка приподняться. Альбедо улыбнулся одними уголками губ. Его уловка сработала просто великолепно. Вывести Итера на эмоции, чтобы внушить необходимые чувства, оказалось проще простого. — Итер, подумай сам. До того, как ты нашел ее тело, у тебя даже мысли не появлялось о суициде. Признайся, что в твоей смерти будет виновата сестра. — Нет! — несмотря на слабость, он продолжал говорить повышенным тоном. — Это невозможно. Она не виновата! — Но это так, с ее точки зрения. Конечно, я не могу говорить за нее. Зато я могу говорить за себя. Если бы Кли попыталась покончить с собой после моей смерти, я бы возненавидел себя. Хотел бы ты, чтобы Люмин ненавидела себя? Удочка и наживка закинуты. Осталось лишь выждать время. — … Нет… — Хочешь, чтобы ее смерть омрачило еще одно печальное событие? — Нет. — Неужели твоя сестра настолько ужасна, что хотела бы твоей смерти? — Нет! Она самая добрая и заботливая! — По щекам Итера потекли горькие слезы. — Как же она будет чувствовать себя, когда ее дорогой брат, ради которого она пожертвовала столь многим, так просто сдастся и разрушит все то, что она так долго строила? Подумай. Разве этого она хотела? — Нет… — В таком случае тебе стоит научиться ценить то, что ты имеешь, а не пытаться это уничтожить. Путешественник ничего не ответил. Только свернулся калачиком. Его трясло, словно в припадке. Мысли одна за другой проносились в его голове, пока наружу не выползли горькие в своей правде слова — Альбедо был прав. Итер просто не имеет права сейчас сдаться вот так, без боя. Тем более, когда алхимик так и не ответил за то, что сделал. Когда он наверняка все еще продолжает ходить в то отвратительное помещение и делать с его сестрой… делать… что-то не менее отвратительное. Альбедо сел на стул и открыл одну из книг, лежавших на столе. То, с каким ледяным спокойствием он читал и перелистывал страницы, выводило Итера из себя. Словно все то, что сейчас происходит с ним — с ними — не более чем слегка ухудшившаяся погода на Хребте. Путешественник чувствовал себя маленьким, слабым, абсолютно ни на что не способным. Какой же он жалкий… Люмин бы не хотела для него такой судьбы. Он должен бороться, несмотря ни на что. Нужно либо дать отпор, либо сбежать и вернуться позже. Время текло медленно. Тишину нарушал только шелест страниц. Когда чувства улеглись, Итер снова почувствовал тревогу. Он все еще находился в одной клетке с опасным и непредсказуемым существом. Словно подтверждая его страхи, Альбедо встал со стула и вдруг приблизился к нему. Путешественник старался даже дышать через раз, чтобы не привлекать внимание, хотя и сам понимал, что это невозможно. — Я принесу тебе еды, — сказал он вдруг и вышел из комнаты. Итер на секунду расслабился, осознав, что пока что незавидная участь отодвинулась не неопределенный срок. Его состояние уже давно молило о нормальной сытной еде, но желудок каждый раз протестующе сжимался и отвергал все то, чем его пытались накормить. Альбедо вернулся с горячей тарелкой каши и ложкой. Он поставил их на прикроватный столик, а затем снова подошел к Итеру, присел рядом, поднял его голову и подложил под нее подушки. — Хочешь ты этого или нет, но тебе придется поесть, — строго сказал алхимик и, зачерпнув каши, поднес ложку к его рту. Путешественник испуганно косился на нее, боясь, что туда могли что-то подмешать. Желудок болезненно сжался. Но больше страха и отвращения Итер чувствовал унижение. Его никогда не кормили с ложки, он всегда ел сам. Вся ситуация была отвратительной, как ни посмотри. Увидев, что путешественник по-прежнему упрямился, алхимику ничего не оставалось, кроме как схватить его за подбородок, запрокинуть голову и, надавив на скулы и заставив открыть рот, начать его кормить. Итер давился кашей, выплевывал ее, пачкая чужую одежду и простыни. Альбедо хмурился, но все равно пихал ему еду. — Может, вставить тебе в горло трубку до желудка и кормить так? — задумчиво проговорил алхимик. Путешественник сразу представил это в красках. Так стало лишь хуже. Он сжал руку Альбедо, уже готового сунуть ему новую ложку, и сказал: — Я сам поем. — Алхимик не обратил внимания на его слова. Расцепив его пальцы, он поднес ложку к чужим губам. Итер болезненно сжал их, но желание прекратить эту пытку пересилило. — Я мо… мф… — Стоило ему открыть рот, как в него запихнули белую массу. Быстро проглотив ее, путешественник снова попробовал. — Я пое… фммм… — Попытки достучаться до Альбедо проваливались раз за разом. Уже не зная, что предпринять, Итер просто отчаянно возопил. — Пожалуйста, Альбедо! Позволь мне поесть самому! Алхимик на секунду замер и с интересом посмотрел на него. Путешественник горел от унижения, начиная понимать, что Альбедо нравится, когда он о чем-то умоляет. Но, прождав минуту и не услышав чего-то еще, алхимик продолжил его кормить. Пылая краской стыда, Итер продолжил: — Пожалуйста, Альбедо… я могу поесть сам. Не нужно меня кормить… пожалуйста… Алхимик, слушая его мольбы с довольной улыбкой, погладил его по щеке. Итер смотрел на него, чувствуя, как мурашки бегут по его спине, и трусливая мысль на задворках сознания посетовала, что путешественник все-таки не умер. — Разве я могу отказать, когда ты просишь меня вежливо? — Альбедо отдал ему тарелку и ложку. Каши осталось совсем немного. Получив то, ради чего он так унижался, Итер с горечью смотрел на еду. Сомнения снова охватили его. Альбедо положил подбородок на его колено и буквально прожигал взглядом его лицо. Если он так и будет ненормированно питаться, его тело ослабнет еще больше. Силы его покинут, и единственное возможное утешение будет лишь в том, что он перестанет привлекать алхимика физически. Но и это представлялось слабо. Скорее Альбедо действительно поставит ему трубку прямо до желудка, да еще и свяжет, чтобы он не навредил себе и меньше сопротивлялся. Ему нужны силы для того, чтобы сбежать из этого кошмара. Чтобы наказать этого ублюдка. А для этого нужно поесть. Итер взял ложку в руки. Это было странное, полузабытое ощущение. Рука отдалась болью и слегка тряслась. Путешественник зачерпнул немного каши и поднес к губам. Только сейчас он смог нормально почувствовать вкус. Сладость и кислинка от добавленных ягод, немного сливочного масла, молоко. Он держал кашу во рту слишком долго, прежде чем проглотил. Вторая ложка далась чуть легче. Итер чувствовал себя совсем несчастным. Жалким. Когда он доел, Альбедо улыбнулся ему. — Молодец, — сказал он и вытер ему рот ладонью. — Вкусно? Итер не хотел отвечать, но заставил себя кивнуть. Он закутался в одеяло, ощущая странную наполненность в животе. Путешественник уже давно не ел так много. Альбедо прилег рядом и стал поглаживать его по голове. — Я очень рад, что ты все осознал. Еда — необходимая часть нашей жизни и здоровья, нашего благополучия. Когда ты достаточно восстановишься, я приготовлю тебе что-нибудь более вкусное. Алхимик продолжал говорить. Он рассказывал о том, чем хочет накормить Итера, хвалил его за хорошее поведение, описывал свои любовные чувства к нему. Обычно Альбедо не был таким разговорчивым, но сейчас он один заполнял тишину, повисшую между ними. Путешественник никак не реагировал, желая лишь того, чтобы его наконец оставили в покое. Его молчание не понравилось алхимику. — На днях я видел Эмбер, — вдруг сказал Альбедо, видимо, решив добиться от него реакции любой ценой. — Она спрашивала о тебе. Его слова тут же привлекли внимание Итера. Путешественник почувствовал поднимающуюся тревогу. Почему вдруг Альбедо заговорил о ней? За его словами скрывается что-то еще, или он просто хочет его помучить? Может ли это быть скрытой угрозой? Разум подсказывал, что нужно молчать, не вестись на такую провокацию, но Итер слишком волновался о своих друзьях. Они были его слабостью. — Что она хотела узнать? — все-таки спросил он осторожно. — Спрашивала, как ты поживаешь, — бросил алхимик скучающе, словно его совсем не интересовала эта тема. Он отвернулся от Итера, скрывая выражение своего лица. Путешественник долго смотрел на его спину. Страх липкой паутиной оседал в его груди. — Что ты ответил? — наконец спросил он, не справившись с желанием развеять неопределенность, в которой его оставили чужие слова. — Хм… у меня сложилось впечатление, что ты не желаешь разговаривать, — протянул Альбедо нарочито грустно. Он сел на кровати и неспешно потянулся, разминая суставы. Итер почувствовал что-то неладное. — Ты… ты что-то с ней сделал? — выдавил он осевшим голосом. Путешественник боялся самого худшего. Если он убил Люмин, то и его подругу… Она… ему совершенно не хотелось думать об этом. — Эмбер — славная девушка, не находишь? Мы часто обсуждаем книги за чаем в «Доли ангелов». Я очень удивился, когда узнал, что ей понравился мой роман. Голова Итера закружилась. Эмбер волновалась о нем. Она могла что-то заподозрить. И тогда Альбедо… ее… Мысли путались и слипались в комок. Горло защипало от подступивших слез. Страх, что его подруга могла быть уже мертва, сдавил легкие, мешая дышать. Альбедо обернулся, с интересом читая его реакцию. — Мы увиделись по работе и немного поговорили. Я сказал ей, что ты помогаешь мне писать новую книгу. Слова медленно доходили до помутневшего сознания. Путешественник ощущал слабое облегчение, которое с каждой секундой все росло. Поджав губы, он пробормотал: — Это же неправда. — Хочешь сказать ей об этом сам? — спросил алхимик насмешливо, приблизившись к нему. Он нежно погладил его по щеке. — Я могу пригласить ее сюда. Знаешь, Эмбер сильно по тебе соскучилась. Вы могли бы многое обсудить. Каждое слово впивалось горьким ядом. Еще совсем недавно Итер мечтал, страстно молился, чтобы хоть кто-то сюда пришел, чтобы узнал о том, что происходит. Но сейчас его охватила паника. Альбедо может легко ее убить. Эмбер даже ничего не заподозрит, когда сюда придет. Возможно, она ничего не поймет даже до самой смерти. Или же он будет ее пытать, как пытал Люмин. — Нет. Не надо, — попросил путешественник севшим голосом. — Нам хорошо вдвоем, да? — спросил Альбедо, заправляя выбившуюся золотистую прядку за ухо. Итер терялся. Он не знал, что ответить. Он так сильно тонул в собственных чувствах, что с трудом реагировал на происходящее. Ему было здесь плохо, очень плохо, настолько, что он больше не хотел жить. И с каждой секундой становилось только хуже. Но была одна мысль, за которую он цеплялся изо всех сил. Нельзя допустить, чтобы кто-то еще пострадал из-за него. Стиснув зубы, он кивнул. Альбедо поцеловал его в щеку, оставив горящий след, и сел позади, обнимая Итера, заставляя облокотиться на его грудь и живот. В таком положении путешественник чувствовал себя как в ловушке. Чужие руки на его теле отнимали свободу, горячее дыхание у шеи заставляло ежиться в приятно неприятной дрожи, тихий голос пробирал до костей. — Расскажи мне, чем ты занимался в этом месяце. Что делал до того, как взялся за мое поручение? Итер не хотел этого. Пассивное безмолвное состояние давало ему немного покоя. Позволяло чуть меньше ненавидеть себя и чуть больше ощущать себя жертвой. Разговор между ними, нормальный разговор, словно ничего и не произошло, отнимет все это. Уничтожит. — Мы с Паймон были в Сумеру… Но ради друзей можно уничтожить себя еще раз, верно?