Цена идеала

Здесь, в темной каменной комнате, залитой скудным светом ламп, было трудно дышать. Дубовые полки и стоящие на них книги быстро покрывала пыль, буквально в считанные дни. Мелкие частички плясали в воздухе, попадали в легкие и… — Апчхи! — Тело Итера не выдержало и все же поддалось такой провокации. Он зажмурился и потер нестерпимо чесавшийся нос. Впрочем, это не сильно помогло. Альбедо вздохнул. — Лучше вернись в комнату. Я сделаю все сам. Итер быстро замотал головой. В его движениях прослеживалось отчаянное желание туда не возвращаться. Желательно, никогда. — Это всего лишь пыль. Я много раз помогал людям с уборкой, так что справлюсь и сейчас, — путешественник старался быть очень убедительным и выглядеть как можно более бодро. Потому что ему было просто необходимо делать хоть что-то. Заветный день становился все ближе. Скоро он сможет увидеть своих друзей, даже поговорить с ними. Но время до этого момента тянулось так долго, что хотелось лезть на стену от безделья. Итер просто не знал, чем себя занять. Книги надоели, готовка занимала мало времени. А участвовать в экспериментах Альбедо… Путешественника трясло при одном виде всего, что было связано с алхимией. Она погубила его сестру. Алхимик с сомнением осмотрел Итера. Похудевший, обессиливший от тонны потерянных нервов, испуганный всем тем, что с ним произошло. И тянувшийся к своему мучителю в попытке получить хоть какую-то опору под ногами. Это было… Очаровательно. Тело путешественника притягивало, соблазняло своей мягкостью и податливостью. Альбедо не стал сдерживаться, подошел к нему и обнял. Мучитель тоже тянулся к своей жертве. Они не давали друг другу утонуть в этом бесконечном водовороте пустых дней. Итер на секунду замер, но затем прижался к Альбедо в ответ. — Может, лучше отдохнешь в комнате? — с искренним беспокойством спросил он. Путешественник не ответил. Над своим ухом он услышал глубокий вдох. Чужие руки медленно перемещались по спине все ниже и ниже. Лицо Итера горело, тело бросило в жар. Хотелось плакать от смущения и унижения. Альбедо заметил его тяжелое дыхание и, легким движением подхватив путешественника, посадил его на стол. — Или, может, ты хочешь заняться чем-то интересней?.. — прошептал алхимик ему на ухо и прикусил мочку, оглаживая худые бедра через ткань штанов. Итер буквально кожей чувствовал его лукавую улыбку. Альбедо использовал каждую возможность, чтобы выдавить из Итера эмоции. Любые, необязательно положительные. Они означали, что он небезразличен путешественнику, что его душа и тело реагируют на его присутствие. Он питался этими чувствами, словно пищей. Привыкшее к ласкам тело быстро поддавалось. Итер чувствовал начинавшееся возбуждение. Оно усилилось, когда Альбедо грубо развел его ноги и прижался к нему. Алхимику тоже не терпелось начать. Путешественник зажал себе рот рукой, чтобы сдержать жалкие звуки, которые срывались с его губ. Итер ненавидел собственное тело. Оно причиняло ему боль, которая была в сто раз хуже той, что доставлял Альбедо. Руки алхимика огладили его спину и спустились ниже, к резинке штанов. Итер вздрогнул и сильно укусил внутреннюю сторону щеки. Рот наполнился металлическим отрезвляющим привкусом. Он уперся руками в чужую грудь и оттолкнул. Слабо, практически незаметно, но Альбедо все-таки отстранился и непонимающе заглянул ему в лицо. — Пожалуйста, не надо, — попросил путешественник тихо, боясь поднять взгляд, упорно рассматривая золотистую звезду на бледной тонкой шее. Алхимик выпрямился. Пряди челки упали ему на лицо, закрывая глаза. На секунду Итер испугался, что он разозлится и ударит его, либо грубо схватит и сделает все то, что делал раньше. Но Альбедо опустился перед ним на колени. Его лицо смягчилось. Отказы причиняли ему боль. Невзаимность чувствовалась острее. Они были так близко друг к другу, что малейшее колебание чужой души отзывалось тянущим чувством в быстро бьющемся сердце. — Тогда я могу просто сделать тебе хорошо, — предложил алхимик неуверенно, не в силах сдаться. Альбедо выглядел потерянным. Итер чувствовал всей своей кожей чужое желание быть нужным. Угодить ему. Это казалось странным, но в последнее время он довольно часто видел, как лицо алхимика искажается от внутренней боли. Когда нам больно, мы сами причиняем другим боль, да? Альбедо прижался щекой к внутренней стороне бедра путешественника. Его руки слегка погладили живот Итера и замерли над тонкими торчащими косточками таза. Физический контакт. Только его алхимик мог инициировать. Но телесные прикосновения далеко не всегда приводят к душевному единению. Чем дальше их отношения развивались, тем отчетливей оба видели, что изначальный план Альбедо трещит по швам. Итер соскользнул с края стола и опустился на пол. Теперь они находились на одном уровне друг с другом. Альбедо смотрел на него с молчаливой просьбой. Мольбой. Его действительно можно было пожалеть. Он так пытался добиться хоть толики приятных чувств, что сам не заметил, как все разрушил. И Итер его пожалел. Осторожно обнял, прижимая к себе, и почувствовал, как его обхватывают чужие руки и буквально стискивают в объятиях. — Пожалуйста, не бросай меня. Эти слова были такими тихими и неразборчивыми, что путешественнику сначала показалось, что он ослышался. Но это было правдой. Все действия Альбедо кричали о том, чтобы Итер не бросал его. Не мог куда-то уйти. Встать и принять решение покинуть это место. Ему просто не давали возможность не оставаться здесь, в этом замкнутом удушающем кругу. Алхимик вбивал в его тело шипы, сильней и сильней, до упора. Но не чтобы причинить боль. А чтобы обездвижить, пригвоздить к стене и не дать уйти. Альбедо практически никогда не показывал свои слабости. Он язвил, нападал сам, причинял боль, упреждал возможные атаки, но не показывал себя настоящего. Только сейчас Итер начал осознавать, как мало знал о том человеке, которого считал своим другом. Но это продлилось доли мгновений. Алхимик сам отстранил его от себя и встал. Все произошло так быстро, что путешественник даже не смог увидеть выражение его лица. — Тогда не буду тебя заставлять, — сказал Альбедо, отворачиваясь. Его голос звучал глухо и отстраненно. — Тряпка и вода там, — он махнул рукой в угол комнаты, где стояло все подготовленное для уборки. — Я начну здесь, можешь идти в другой конец. И он ушел. Оставил после себя десятки сотен вопросов, мыслей и чувств, в которых Итер не мог разобраться. В которых разбираться боялся. Альбедо нуждался в теплом отношении. Во взаимности, поддержке и стабильности. Какими низкими ни были бы потребности в общении, всем людям нужна родная душа рядом. Итер долго задавался вопросом, насколько близки были алхимик и Рейндоттир. Зная о неприятных слухах, касающихся этой ученой, путешественник подозревал, что в раннем возрасте Альбедо столкнулся с отстраненностью и безразличием. Вполне могло быть так, что ему даже толком не объясняли, что такое романтическая любовь, семейные отношения и близкие связи. Поэтому алхимик учился сам и, как мог, взаимодействовал с окружающим миром. Итер прогнал непрошенные мысли из головы. Если так пойдет и дальше, он может даже начать его оправдывать. Путешественник взял ведро с водой и висящей на краю тряпкой и пошел в противоположную сторону. Стеллажи с книгами ничем не отличались друг от друга, разве что цветовая гамма обложек не всегда совпадала. У крайних полок он остановился и, слегка намочив тряпку, приступил к уборке. Пыли было не так много. Видимо, Альбедо убирался здесь часто. Это очень подходило его характеру, и Итер бы больше удивился, если бы обнаружил на полках огромные слои грязи. Алхимик был аккуратным и последовательным. И все контролирующим. И… Это было невыносимо. Альбедо не имел права вот так взять и разрушить его жизнь. Привычную и милую. Изнасиловать, разорвать душу в клочья, поиздеваться, а затем открывать собственную душу. От этих мыслей Итера охватывало необъяснимое чувство злости. На самого себя. За то, что пытается понять алхимика. Но без знания его слабостей нет никакого шанса на… Он протирал пыль быстрыми, размашистыми движениями, дергал на себя книги, стаскивая их с полок, иногда роняя на пол, ставил их обратно, задвигая сильней, чем надо, и периодически чихал от поднявшихся в воздух мелких частичек. Было бы намного проще, если бы они не были друзьями. Если бы Итер не пытался его понять. Если бы Альбедо до конца показывал себя моральным чудовищем. В глазах невыносимо жгло от обиды. Путешественник яростно тер их, чтобы прогнать неприятное ощущение, и не заметил, как врезался бедром во что-то, переходя от одного стеллажа к другому. От резкого столкновения вода плеснула в ведре. Итер перевел взгляд на странно низкий шкаф и увидел, что это и не шкаф вовсе, скорее стол с витриной. Под толстым прозрачным стеклом лежала книга в красном переплете с золотыми буквами. Первый роман, написанный Альбедо. Несмотря на всю его несхожесть с людьми, алхимик все равно испытывал человеческие чувства. Видимо, успехом своей книги он все же гордился, раз выделил ей такое особое место. Рядом с первой книгой лежала вторая — «Лунная сторона Тейвата». На синей обложке были изображены смазанные фигуры кайраги и охотников за сокровищами, над которыми простиралось звездное небо и закрытая облаками луна. Воспоминания о том, как он читал эту книгу на корабле, померкли, превратились в выцветшую старую пленку, словно были из другой жизни. Впрочем, так оно и было. Эта книга стоила ему слишком многого. Итер чувствовал, как ему стало трудно дышать. Легкие сдавило невидимой рукой, а невыразимые непонятные чувства рвались наружу. Он убрал стекло и взял книгу в руки, сам до конца не понимая, что хочет с ней сделать. Порвать. Сжечь. Выбросить в воду. Но его руки слишком дрожали. Он открыл книгу где-то в середине. Пролистал туда-сюда, натыкаясь на случайные фразы и слова. Хоть бы один намек, хоть бы что-то, что могло выдать Альбедо и его настоящий характер. Что-то, что могло бы сказать читателям о том, какие ужасные вещи здесь происходят. И он их нашел. «Короткие светлые пряди разметались по деревянному столу. Глаза, когда-то лучившиеся жизнью и силой, медленно меркли. Лекарство постепенно действовало, забирая из тела все силы. Он взял острый топор, один из тех, что берут мясники — удобный и действенный в использовании. Похититель схватил девушку за посеревшую руку и снял белую перчатку, нежно, почти бережно. Пальцы дернулись, словно хотели остановить мужчину, но это было уже не в ее власти. Ее собственное тело больше не принадлежало ей. Он занес топор и резко опустил, нанося первый удар. Тихий, полный стон боли разнесся по комнате, но его это не остановило. Мужчина словно впал в транс, почувствовав запах первой крови. За первым ударом последовали еще и еще. Кожа обнажала розовую плоть, наливавшуюся красным, пока не дошла до белой кости, но острие топора раздробило и ее. Вскоре на каменный пол упала потемневшая, испачканная в крови изящная рука». Больше Итер не смог это читать. Слова расплывались перед глазами, книга прыгала в руках от бившей его дрожи, комната крутилась, словно он падал куда-то вниз. Не в силах стоять, путешественник сполз на пол. Читать дальше не было сил, но он чувствовал, что должен продолжать. Мозг выцеплял отдельные слова: «белое платье», «мелодичный голос», «высокие сапоги», «длинный светлый шлейф юбки». Но в этом не было необходимости. Итер уже знал, кого здесь убивают. Осознание пришло быстро, но не успевало осваиваться. Все те мысли, все те знания о том самом дне, все то, что говорил ему Альбедо, все равно не могли подготовить к тому, что он прочитал. Перед глазами снова стояло ее мертвое тело. Книга выскользнула из его рук. Захотелось кричать, но Итер зажал себе рот рукой. Он не мог сейчас видеть алхимика, просто был не в состоянии выносить его присутствие. Альбедо начнет его успокаивать, обнимать, говорить сочувственным лицемерным тоном, гладить по голове, словно маленького, и Итер потянется к нему навстречу, за утешением и лаской, желая забыть то, что увидел. Этого нельзя допустить. Путешественник просидел так какое-то время. Медленно первая волна шока и ужаса прошла, и мозг стал лихорадочно обдумывать то, что произошло. Пока не пришла одна простая, но ужасная мысль. Итер снова схватил книгу и пролистал ее. Сотни страниц, разные девушки и юноши, детальные описания смертей и трупов, расследование, следствие, улики. Наказания. Рассказы детективов, стражников, воинов. Но сцена с издевательством над светловолосой девушкой отличалась от них всех. Путешественник резко вскинул голову, и посмотрел на первую книгу. Он уже знал, что увидит там, но проверить все равно нужно было. Обложка показалась обжигающе холодной для разгоряченных подушечек пальцев. Итер не церемонился и тут же пролистал ее. Героев здесь было гораздо меньше, но общая проработка была детальней и глубже. Такой живой и подробной, что… Это не было просто выдумкой. Это были воспоминания. Ужасные и прекрасные в своем искусном исполнении, привлекающие так много читательского внимания. Альбедо убил не только Люмин. Для него чужая жизнь уже давно перестала быть чужой. — Почему ты сидишь на полу? Тихий и спокойный голос. Немного отстраненный, с долей любопытства и — совсем немного — с беспокойством. Но вселивший в Итера просто ледяное чувство ужаса. Путешественник не смог выдавить из себя ни слова. Ему казалось, что его поймали на месте преступления. Валявшиеся на полу открытые книги, поднятая витрина, брошенное ведро. Неважно, что он скажет сейчас, ситуация говорила сама за себя. Альбедо легко сложит два и два. Но страх не давал спокойно выдохнуть и принять свою участь. Он гнал Итера к действиям, заставлял сделать хоть что-то. И он сделал. Потянулся холодными пальцами и закрыл книгу, не уверенный, что делать дальше, но двигаться. Главное — двигаться! Жизнь — движение, и он… Альбедо наклонился к нему. Теплое дыхание опалило шею, над ухом раздался тихий вдох. — Ты хочешь что-то спросить? Мягкий голос. Тихий, с чистой интонацией, ни капли смущения или возмущения. Итер знал, что даже если он обернется и посмотрит на чужое лицо, он не увидит там ни тени эмоции. Он должен потребовать объяснений. Должен схватить книгу и помахать перед самым носом, тыкнуть в ужасные слова, кричать, плакать, рыдать, бить посуду, ломать мебель. Но не сидеть здесь, на этом холодном полу и глотать комки страха, липко приставшего к стенкам горла. Почему ты описал в книге то, как убиваешь мою сестру? Кто остальные жертвы? Их ты тоже убил? Для чего?! Но Итер молчал. Итер взял книги в руки и положил себе на колени, рассеянно рассматривая синюю и красную обложки, так резко контрастирующие друг с другом. Итер встал и сделал шаг вперед, чувствуя спиной, как Альбедо тоже выпрямляется. Итер положил книги обратно на стол и поставил стекло на место. Обернулся и посмотрел на Альбедо, прямо в бирюзовые глаза. — Нет. Это было не слово. Просто выдох, жалкий и болезненный, хриплый и надсадный. Алхимик изучал его взглядом на долю секунды дольше, чем обычно. Опустил взгляд на пол, и тени от длинных пушистых ресниц легли на бледные щеки. — Продолжим уборку позже. Пора обедать.