Они не просят многого от вас.
Они просто хотят, чтобы вы ненавидели то, что любите,
и любили то, что ненавидите.
Борис Пастернак.
The cure - Siamese twins Металлический запах крови. Разбрызганные капли стекают вдоль кафеля. Человек знает, что так нужно. Либо его жизнь, либо их. Стерев белым полотенцем кровь с лица, оставляя красные разводы на чистой ткани, человек опускается на одно колено перед телом, в котором медленно угасает жизнь. Важно не дать умереть им до того момента, пока она не примет жертву. — За что... — взмолилась лежащая на полу женщина, захлебываясь в своей крови. Холодный взгляд окинул ее тело, бесстрастное лицо выдавило сочувствующую улыбку. — Мне понравились твои волосы, дорогая, — тихо ответил человек, проводя пальцами по смоляным прядям, и улыбнулся. Человек не испытывал жалости и сожаления, он восхищался красотой своей жертвы — бледной кожей, правильной формой губ и яркостью цвета глаз. Таких же синих, как морское дно. Рука потянулась и вытянула из кожаных ножен клинок, состоящий полностью из камня, напоминающего бирюзовое стекло. — Каким хрупким оно выглядит, правда? — задумчиво произнес голос. — Внешность так обманчива. Острый конец вошел в грудную клетку по рукоять, пронзая сердце. Истошный стон, полный боли, сорвался с прекрасных кровавых губ, а затем кожа женщины стала прозрачной — стала водой. На месте тела растеклась вода, будто ее здесь и не было. Лишь кровавые разводы на кафеле говорили об обратном. Человек поднялся и, убрав кинжал в ножны на бедре, окинул помещение внимательным взглядом. — Снова убирать... Закончив все дела в номере, человек захлопнул деревянную дверь с дорогой резьбой и пошел вдоль темного коридора, отбивая пальцами ритм по бедру. Сегодня хорошая ночь. Ночь, чтобы жить.***
L no Theme - Hideki Taniuchi Осень, 1951 года Прошла неделя с тех пор, как их перенесло во владения Гриндевальда. Около пяти лет назад Геллерт Гриндевальд закончил работу над новым замком, что именовался Нурменгард. Величественная четырехугольная в сечении башня с надстройкой на крыше — гордость Темнейшего мага. Замок невозможно отыскать и невозможно покинуть, если хозяин замка того не захочет — вот в чем была его сила. Неприступная крепость, постоянно меняющая местоположение. Это были очень древние и сложные чары, что потребовали кровавых жертв. Башня стала штаб-квартирой собраний Темнейшего. Самая нижняя секция замка предназначалась для заключенных — врагов Гриндевальда. Тюремная зона не имела окон и находилась под землей. Несколько уровней защиты — руны, барьеры и кристаллы. И, конечно же, личное изобретение Белого мага*(подразумевается цвет волос, альбинизм) — антимагические наручники. Адамантовые браслеты делали из волшебника практически маггла, подавляя любые магические всплески: человек не мог использовать ни магический артефакт, ни палочку. Вторая секция — залы собраний, пыточные и огромный зал для тренировок. Здесь преобладала чуть более приветливая обстановка в черных и белых тонах. Верхние этажи — личные покои, библиотеки и хранилища артефактов. Место, охраняемое также сурово, как первое. Сюда физически невозможно было подняться по лестнице или через окно. Доступ к этому месту имел лишь сам Гриндевальд. После их перемещения в крепость, доступ в третью секцию получила Грейс. Раньше она жила в родовом замке Гриндевальдов теперь же ее поместили в Нурменгард. Взгляд зеленых глаз был устремлен в сторону горных вершин, на макушках которых медленно оседал снег. Пальцы коснулись подвески на шее и очертили круг, треугольник и пересекающую их линию. Их перенесло в центр зала второй секции с помощью клетки, которую приспешники сотворили кристаллами с выгравированными на них рунами. Клетка представляла из себя непроницаемый купол, в который магия не могла ни проникнуть, ни вырваться прочь. Он успел убить троих. И сделал это не задумываясь, утягивая ее себе за спину. Пытаясь защитить... Инстинкт Тома в момент опасности ввел ее в ступор. В замке же купол сняли, и два десятка прислужников какое-то время пытались оглушить Тома. Грейс поразилась силе его щитов и скорости реакции. Он даже успевал посылать ответные проклятия, и два Черных плаща с воплями упали на колени. Защитный купол окутывал их обоих, словно Том даже не задумывался о том, что ее можно не защищать. Черным плащам, однако, все-таки удалось пробить защиту: они оглушили Тома, но по случайности задели и Грейс. Два тела упали на каменный пол рядом друг с другом.***
Закатное солнце красиво отливало золотом на снежных пиках. Одинокий орел мягко планировал над облаками. Грейс свела брови, усаживаясь на край окна. Она свесила ноги и посмотрела вниз — скалистая пропасть у подножья крепости. Можно очень долго лететь... Когда она очнулась, то обнаружила себя в этой самой комнате. Встречи с отцом пришлось ждать почти сутки — его не было в замке, а ей было запрещено покидать его. «Смена одной клетки на другую» — усмехалась она про себя, несколько часов подряд пробивая дверь в попытках покинуть комнату. Встреча, которой она добилась, была короткой. — Я горд, что ты нашла способ подать знак, — отец погладил ее щеку грубоватыми пальцами. — Не думала, что это сработает, — ее глаза встретились со сталью его голубых. — Призыв крови, как он мог не сработать? — он опустил руки в карманы серых брюк, проницательно всматриваясь в зеленые глаза. О посетивших ее сомнениях насчет правдивости слов Тома Грейс решила не упоминать. Теперь это уже не важно. Ее просто не смогли бы обнаружить, не будь в ней крови Гриндевальдов. — Что ты сделаешь с ним? — она опустилась в кресло, переводя взгляд на книжный шкаф и размышляя о возможных вариантах развития событий, что ждали ее похитителя. — У меня особые планы на этого парня, — уголок его рта скривился в ухмылке. — Ты не убьешь его? — она перевела взгляд с часов на отца. — Он полезен живым, — Гриндевальд облокотился на стол и рассмеялся. — Ты ведь сама видела, насколько он талантлив, — темный маг сканировал ее лицо, ожидая подтверждения своих слов. — Да. И поэтому опасен, — вздохнула Грейс. — Он... Это он срывал твои планы. И он считает, что я его мертвая жена, которой ты стер память, — разразилась она, резко поднявшись. Какое-то время он сидел с непроницаемым лицом, а затем засмеялся и Грейс перекосило от гнева и непонимания причин подобной реакции. — Успокойся, мой ангел, — ласково произнес он. — Ты знал? — ошарашенно спросила ведьма. — Отец, ты знал, что сильный темный маг охотится за мной, считая своей погибшей женой?! — прорычала она. — Сбавь пыл, Грейс, — холодно ответил он. — Да, я знал, — он сел в кресло и скрестил пальцы. — Все это не настолько важно, чтобы была необходимость посвящать тебя, — объяснил он. — Ты правда убил его жену? — она стрельнула в отца цепким взглядом. — Да. Его жены больше нет. — он многозначительно посмотрел на нее, словно хотел добавить что-то еще. — Зачем? И почему он считает, что я это она? — нетерпеливо потребовала Грейс. — Я должен был показать юнцу, где его место, — Гриндевальд облокотился на стол, подавшись вперед. — Я забрал самое ценное для него. Теперь он хочет забрать самое ценное для меня, — произнес он, смахивая с пиджака несуществующую пыль. — Я не понимаю. Он показал мне свои воспоминания и ... — она не успела договорить, как в дверь вошли. Грейс набрала воздух в легкие и, собравшись с духом, переместилась в нижнюю секцию. Отца не было в замке и не будет еще пару дней. Она должна была добраться до правды. Кто-то из них обязан ответить на ее вопросы. Гриндевальд обещал закончить разговор позже, но проходили дни, а его все не было. Зато теперь она могла спокойно перемещаться по всему замку. Cry little sister - Marilyn Manson Ее жутко раздражали вопросы, из-за которых она не могла спать ночами. Кошмары, что временами беспокоили, стали сниться с момента похищения почти каждый день. В основном нелогичный и бессвязный бред — странные места, в которых она никогда не была. Часто ей снилось, будто она находится под водой, но не тонет, а просто плывет или убивает русалок так, будто она нечто большое с острыми зубами. Еще она видела мутный силуэт человека, но точно знала — это всегда один и тот же человек. Они ходили по старинным узким улочкам, по замку, в пещерах и лесу. Иногда она думала, что у нее раздвоение личности, потому что когда просыпалась, не могла вспомнить детали снов, лица — только свои ощущения. Это всегда была распирающая изнутри тоска. Одиночество. Все это сказывалось нестабильным психическим состоянием. Ее обследовали около года назад и колдомедик сказал тогда: «Беспокоиться не о чем, мисс, у вас легкое расстройство эмоционального фона, — неуверенно произнес он, переводя взгляд маленьких впалых глаз на женщину в черном, и после кивка продолжил. — Я выпишу вам успокоительное и со временем недуг отступит» После нескольких неудачных попыток лечения она перестала жаловаться — притворялась, что все прошло, потому что видела, как это волнует отца. Зелья, плещущиеся в фиалах ярко-синей жидкостью, выписанные колдомедиком, помогали. Поначалу она перестала видеть сны, эмоциональные и магические всплески больше не беспокоили. Как и сами эмоции. Их больше не было. Ничего. Она больше не ощущала ничего. Поняла это, когда не почувствовала ничего после убийства, а ведь обычно еще пару дней требовалось, чтобы прийти в себя. Вот человек корчится в муках, ладонь без усилий выворачивается и ответным импульсом выворачивается мужской хребет. И вот перед ней просто кусок плоти: сердце больше не качает кровь, по легким не циркулирует кислород. Грейс ничего не хотела. И когда в один из дней она, случайно поранившись, с десяток минут равнодушно, но в то же время заинтересованно, разглядывала багровую струйку, вытекающую из рассеченной плоти, то испугалась. Испугалась, потому что ничего не почувствовала. Она могла бы с легкостью рассечь себе горло и, реакция была бы той же — с тех пор она перестала принимать зелье. Любые ситуации, в которых она ощущала неопределенность, заставляли ее мозг отключаться. Так случилось и в приюте. Она больше не могла ждать спасения или разгадывать мотивы похищения, поэтому взяла все в свои руки. Отец не удовлетворил ее потребность в определенности, поэтому пришлось форсировать события. — Госпожа Гриндевальд, — поклонился ей охранник у двери. — Вы что-то хотели? — Да. Посетить заключенного, — надменно ответила она, и пальцы, сжимающие палочку, дрогнули. — Темнейший не давал распоряжений... — он поднял глаза и сжался от ее острого взгляда. — Конечно, проходите, — охранник снял защиту с двери и открыл щеколду. Впереди тянулся длинный коридор, словно расписанный рунной защитой. Высеченные в камне руны на глубинном уровне влияли на магию посетителей, делая ее слабее — издержки сильной защиты. Она коротким движением руки открыла еще одну дверь. Два стражника, усмехаясь, обсуждали что-то, но резко замолчали и опустили головы, когда она вошла. — Госпожа, — синхронно поклонились они. — В какой камере заключенный, которого привели в день моего возвращения? — ровным голосом спросила она. — К нему запрещено приближаться, — неловко помялся один из них. Эбеновая палочка рассекает воздух, пока ее хозяйка рассматривает трещины на каменных стенах. Охранник падает на колени, стискивая зубы так, словно еще немного и они раскрошатся. Круцио — лучше любого пожалуйста. — На каком языке я говорю? Быть может, я спрашивала ваших рекомендаций, господа? — ее слова резали воздух, словно лезвия. — Камера двадцать семь, госпожа, — прохрипел тот, что уже почти лежал у ее ног. — Благодарю, — оскалилась она и перешагнула корчащееся тело, проходя внутрь. Сердце забилось быстрее. Грейс прикусила губу. Почему она вообще волнуется? Ее цель — получить ответы. Если понадобится, то она вежливо попросит и его. И ее не должно беспокоить то, как он относился к ней во время заточения. «Это всего лишь уловка, чтобы отомстить отцу», внушала она себе. Всю прошедшую неделю Грейс пыталась анализировать его поведение. Почему он не причинил ей вреда, почему защищал и, в своей извращенной манере, даже заботился? Как это поможет ему отомстить? В том, что слова Реддла — всего лишь изящно продуманная фантазия, у нее не было сомнений. Она злилась на себя за то, что ему удалось посеять в ней зерно сомнений — пока не появились Черные плащи, тревога, что кровная связь не сработает, не отпускала ее. Как она могла позволить одурачить себя? Безусловно, этот маг был умен и силен. Ей даже стало интересно, сколько бы она смогла продержаться против него. От противоречий кипела голова. Отец не пожелал вдаваться в детали и просто исчез, занятый другими делами — слишком многое сейчас требовало его внимания. А свои планы на мальчишку, он, судя по всему, оставил на потом. Чего он хотел от него? Жажда быть осведомленной о всех планах разрывала — она просто не могла ничего с ней поделать. Грейс почти физически ощущала под кожей грызущее напряжение от обволакивающей неизвестности. Темнейший считал письма неоправданным риском, связь через камин не была настроена из соображений безопасности, а выйти из замка, чтобы увидеть его, она не могла. Большой палец с силой натирал кожу на указательном. Камера номер восемь. Но ее собственное потом больше не терпит. Она больше не могла сидеть в своей комнате или бесцельно бродить по замку. Грейс ощущала, будто просто сменила одну клетку на другую, но нынешняя была чуть больше. Чуть больше свободы, но все еще никаких ответов. Ничего. Дважды она ходила в тренировочный зал — не сумев сдержаться, она покалечила три Черных плаща, которые попали под ее неконтролируемый выброс. Пятнадцатая камера. Она была настолько эмоционально нестабильна, что испытывала весь спектр эмоций всего за один день. Импульсивность, вспыльчивость и паранойя — так можно было описать ее состояние. Когда в последний раз она ощущала умиротворение или спокойствие? Время размывалось в памяти, становясь нечеткой кляксой, определить границы которой она не могла. Остановилась, оглядываясь назад, и запустила руку в волосы, с силой сжимая их пальцами. Двадцать шесть. От волнения она прокусила губу. Слизав кровь, выдохнула через рот и сжала руки в кулак. Нужно ли ей оставить палочку снаружи, если он все равно не сможет ею воспользоваться? Но необъяснимый страх царапал кости под кожей. Грейс боялась его. Он должен быть зол на нее за предательство. Возможно, он попытается напасть. Пальцы сильнее сжали древко. «Том, столько боли в нас, Столько злости, Том, нам гореть в аду, Нам сойти с ума…» Повернула кисть и замок издал характерный звук. Несколько секунд она смотрела на щель, сквозь которую проступал свет. Прикрыв глаза и сделав глубокий вдох, кивнула и затем дернула ручку. Он полулежал на кровати, свесив одну ногу на пол, а другую согнув в колене. Рука лежала на лице, прикрывая глаза. На нем была все та же черная рубаха и брюки. Когда она вошла, Том убрал руку, чтобы посмотреть, кто вошел, и затем растянул губы в усмешке. — Уже соскучилась, любимая? — усмехнулся Реддл. Грейс прошла вглубь холодной камеры, запечатав за собой дверь и остановилась в центре. — У меня есть пара вопросов, — она скрестила руки на груди, облокотившись на дальнюю стену спиной. Держаться как можно дальше. — Как пожелает моя Госпожа, — иронично пропел заключенный, медленно принимая сидячее положение. Ее челюсть сжалась. На его лице были кровавые подтеки, запекшаяся кровь у виска и подбитый глаз. И даже в таком виде этот псих приковывал взгляд, что не могло не раздражать. — Ты ответишь на них по своей воле или моей? — холодно продолжила она, сжимая палочку сильнее. Камеру залил звук гортанного мужского смеха и она раздраженно раздула ноздри, но сразу же взяла себя в руки. Ожидаемо. Он не из тех, кто станет бояться угроз. — Будешь пытать меня? — Том поднялся и сделал шаг к ней. Все ее тело напряглось. Глаза опустились на наручники — он не сможет навредить. У нее есть палочка, у него ничего — напомнила она себе. — Если ты не собираешься говорить — буду, — она подняла подбородок и надменно добавила. — Или могу сделать проще и влить в тебя сыворотку правды, — улыбнулась ведьма. Реддл откровенно любовался ею, наклонив голову набок. Улыбка спала и ее лицо снова стало непроницаемым. — Что ты знаешь о врожденной легилименции? — вдруг спросил он, и Грейс непонимающе свела брови. — Мы можем противостоять воздействию Веритасерума, — растянул он каждое слово самодовольным шепотом. — Если хочешь, чтобы я ответил на твои вопросы, — еще один вальяжный шаг в ее сторону. — Тебе придется играть по моим правилам, любимая, — обаятельный оскал отразился на его губах и она сглотнула. Самодовольный вид словно кричал, что он знал о ее скором визите и это выводило из шаткого равновесия. — С чего ты взял, что я буду играть по твоим правилам? — она отзеркалила его движение и наклонила голову набок. — Я могу просто выбить их из тебя, Том. Мы поменялись местами, если ты не заметил. Моя песочница — мои правила, — нервно усмехнулась она, подмечая, что он подошел уже достаточно близко, чтобы беспокоиться. — О, я в этом очень сомневаюсь, родная, — он окинул ее тело прожигающим взглядом. — Тебе никогда не давались пытки. Тяжело смотреть на мучения невинных, — он сунул руки в карманы брюк, облокотившись бедром о стол. Ее глаза вспыхнули гневом, и сделав шаг на него, она взмахнула древком — мужчина тут же отлетел к стене. — Круцио, — несколько шагов, и вот она возвышается над ним. — Невинный? Это ты о себе? Его тело напряглось, а челюсти сжались, но Реддл не издал ни звука — поднявшись на четвереньки, он сплюнул кровь и приподнял уголок рта в вызывающей усмешке. — Ты так считаешь? — холодно повторила она, наклонив к нему лицо. Грейс выкрутила ладонь сильнее, увеличивая натиск проклятия — его пальцы сжались, крупные вены выступили на шее. Густая струя крови стекала из приоткрытого рта и он сплюнул ее. Грейс присела на корточки напротив, усиливая боль до максимума, но он лишь приглушенно рассмеялся, поднимая на нее властный взгляд. Она тяжело дышала — длительное использование этого проклятия давалось ей тяжело, но желание заставить его забрать свои слова, насколько бы они ни были правдивы, взяло верх. Начало мутить, голова закружилась, и Грейс ощутила, как болезненно сжимается желудок — если она не остановится, ее вывернет прямо здесь. Пока она пыталась снова взять себя в руки, Том резко поднял свою руку, схватив ее затылок дрожащими пальцами и притягивая к себе. Она ощутила металлический вкус крови, когда он прижался к ней губами. Ее глаза резко распахнулись от шока, а палочка опустилась. Когда он прижался к ней, ведьму пронзила сила собственного проклятия и она сразу же сняла его. Для нее стало шоком, как он смог не просто приподняться к ней, а как вообще до сих пор не потерял сознание. Грейс замешкалась на долю секунды, а затем оттолкнула его от себя, отползая назад. — Ну что, попробуешь еще или выслушаешь мои условия? — прокашливаясь и сплевывая сгустки крови, он прислонился головой к стене. Тяжело дыша, она изумленно смотрела на него. Пытаясь прийти в себя, впилась ногтями в кожу рук. Любой другой человек уже мог лишиться разума или молить о пощаде. Но смотря на него, у нее создавалось четкое ощущение, что Том не скажет ей ни слова — скорее позволит истязать себя до смерти, смеясь в лицо ее жалким попыткам. Она подозревала, что он догадывается, что она не может его убить — иначе бы он уже давно был мертв. Он не оставил ей выбора. — Твои условия, — сквозь зубы выплюнула ведьма, вытирая рукой его кровь с губ. На лице Реддла отразилось удовлетворение, смешанное со странным удовольствием от происходящего. И это раздражало ее еще больше. — Даже без памяти ты поймешь, что я знаю тебя лучше, чем ты сама, — с еле уловимой горечью проговорил он, не разрывая зрительный контакт. Его голова свесилась вниз и он снова сплюнул кровь на пол. Затем поднял голову и, поймав ее взгляд, улыбнулся. Хотела бы она знать, какую цель преследует хозяин этих темных глаз на самом деле... — Условия, Том, — игнорируя его выпад, повторила она. — Один ответ — одно действие, — он повел головой, чтобы смахнуть прядь волос. — Действие? — Грейс выгнула бровь. — Ты делаешь то, что я говорю. Я отвечаю на твой вопрос, — довольно заключил он, на что она фыркнула. — Я не попрошу снять наручники или освободить меня, — закатив глаза, добавил он. Его наглость поражала. Он посмел поцеловать ее, а сейчас требует исполнения желаний, словно перед ним чертов джин из лампы! — Хорошо. Чего ты хочешь? — она подумала, что узнает его желания прежде чем откажется. — Очисти меня от этой грязи, — Реддл поморщился обводя глазами помещение. — Хуже общества никчемных охранников только прозябание в грязи. Она свела брови осматривая его грязную одежду с засохшими пятнами крови и кивнула. Сначала очистила заклинанием всю камеру, постель, а затем его одежду и кожу. Том осмотрел помещение и, удовлетворившись результатом, устало моргнул, позволяя задать вопрос. — Как ты уже понял, тебя не собираются убивать. Я хочу знать твои версии, зачем тебя оставили в живых, — он открыл и прищурил глаза, изучая ее лицо, а затем также устало усмехнулся. — Неужели твой любимый отец не поведал тебе об этом? — с притворным изумлением спросил он. — Я жду, — Грейс перевела взгляд на стену, пытаясь не реагировать на его колкость. — Дай подумать, — выдохнул Реддл. — Он держит в живых не только меня, если ты не заметила, — он бросил многозначительный взгляд на нее и ведьма озадаченно свела брови. — Но и способ воздействия на меня, — Реддл продолжал смотреть на нее и тогда до нее дошел смысл его слов. — Что мы имеем? Гриндевальд держит меня и средство для моего контроля в одном замке. Подумай об этом на досуге, — добавил он, подводя итог. — Хочешь сказать, что отец знал, что я приду к тебе? — фыркнула она. Но эта мысль уже посещала ее, когда она планировала приход к Тому. Голова шла кругом... — Это не ответ, — она бросила на него раздраженный взгляд. Условием были ответы, а не загадки. Почему она должна гадать, что у него в голове. Том рассмеялся, будто считывая по лицу ее мысли. — Хорошо, я подскажу тебе, — он склонил голову, продолжая жадно вглядываться в ее лицо. — Я сделаю все, чтобы сохранить тебе жизнь. Всю грязную работу, которую не могут сделать собаки Гриндевальда, — презрительно хмыкнув, ответил он. — Зачем ему использовать именно тебя? И где связь с тем, что я могу прийти к тебе? — качая головой, недовольно допытывалась она. Реддл медленно покачал головой, ухмыляясь. — Это уже два вопроса, любимая, — она тяжело выдохнула и потерла пальцами виски. — Что еще тебе нужно? Может трехразовое питание и шелковые подушки? — нервно постукивая ногой саркастично кинула Грейс. — Не помешало бы, — игнорируя ее выпад, ответил Реддл, бросая взгляд на тонкое холодное покрывало. — Во-первых, вылечи это, — длинными пальцами, он указал на свое лицо с кровавыми подтеками по всей поверхности кожи. Вальяжно поднявшись, он медленно подошел к кровати. Тело подрагивало мелкой дрожью — остаточный эффект от проклятия. Вспыхнув от недовольства, она все же поднялась и подошла к нему, пока он усаживался на край кровати и откидывал голову назад, позволяя ознакомиться с фронтом работ. Тонкие пальцы сжали темное древко, будто им предстояло рассечь воздух смертельным проклятием, а не залечить гематомы. По виску стекала свежая струя алой крови — Грейс небрежно взмахнула древком, сращивая ткани, и Том недовольно зашипел. — Нежнее, родная, — рыкнул он, сузив на нее темные глаза. — Прости, я не колдомедик, — равнодушно пожала она плечами. — Придется потерпеть, — без тени сожаления довольно проговорила ведьма. Том отвернул лицо в бок, чтобы она продолжила. Наблюдать за молчаливо нарастающим недовольством, загнанного, как зверь в клетку, сильного темного мага — презабавное зрелище. Она заживила все ссадины, охладила места ушибов и отек под глазом, хотя он этого не заслужил, как считала Грейс. Сделала шаг назад, складывая руки на груди, давая понять, что закончила, как он, не поворачивая головы, принялся расстегивать рубаху. — Что ты делаешь? — она сделала еще шаг назад, когда Реддл кинул на нее взгляд исподлобья. — Хочу, чтобы ты меня потрогала, — усмехнувшись, ответил он, и она не могла понять по интонации шутит ли он. Не успела Грейс возмутиться, как вопрос отпал сам собой: на ребрах расцветал огромный бордовый синяк почти на весь бок, вероятно от трещины или перелома. — Я не знаю, как его вылечить. Могу только охладить, — спокойно отреагировала она, рассматривая ужасающих размеров след на бледной коже. Нехотя она отметила, что он жилистее, чем кажется в одежде. — Сплицэос, — подсказал он и медленно изобразил движение кистью руки. Ведьма сдула прядь со лба и прикусила губу, пытаясь повторить движение. Понятия не имея, что это за заклинание, она направила палочку и произнесла его — в конце концов это он доверился ей, так что последствия не на ее совести. Послышался скрежещущий звук срастающихся костей и болезненный стон. Она отшатнулась назад, не ожидая, что он взвоет от боли. Схватившись за бок, Реддл согнулся и тяжело задышал. — Оно сращивает кости? — тихо спросила она, ожидая, когда он переведет дыхание. Том выпрямился и глубоко выдохнул, откидывая голову назад. — Теперь охлади, — приказал он, и она не задумываясь наложила охлаждающие чары. Какого черта она послушалась его? Думать о своей реакции, чтобы это читалось на лице, не было ни малейшего желания. В конце концов это безобидное действие… — Это все? — Реддл приоткрыл глаза и слабо кивнул ей. — Что третье? — постукивая палочкой по сгибу локтя, она нехотя рассматривала грудь сидящего на кровати мужчину, выглядывающую через распахнутую рубаху. Ненужные мысли начали лезть в голову и Грейс отвернулась. Да какого черта с ней происходит? Это всего лишь мужское тело, видела и не такое… — Люблю, когда ты пожираешь меня глазами, — усмехнулся он, прикрывая веки. — У тебя слишком высокое самомнение, если ты считаешь себя неотразимым в такой ситуации, — фыркнула она. — Не я, — Реддл покачал головой и довольно улыбнулся. — Ты говорила, что раны придают сексуальный вид моему лицу, любимая. Твои фантазии более извращенные, чем мои, — ухмыльнулся он, поймав ее расширившиеся от его слов зрачки. Каждый раз, когда он вспоминал о своей жене, обращаясь при этом к ней, по спине Грейс пробегал холодок, отдающий терпкой тупой болью в грудь от осознания, что этот мужчина, настолько одержимый своей любовью, больше никогда не скажет этих слов той, кому они на самом деле предназначены...***
Extreme ways (Reprise version) - Moby Две недели спустя. Грейс была у Тома еще трижды. Он ни разу не удивился ее визиту, встречая легкой ухмылкой и загадочным взглядом. Реддл и правда потребовал трехразовое питание и большую мягкую кровать, небольшой гардероб, который в обязательном порядке должен был пополняться чистыми рубахами минимум раз в неделю — измывался над ней как мог. В обмен же Грейс была посвящена в домыслы и предположения о будущих планах ее отца. Том, конечно же, связывал все с возможностью Гриндевальда шантажировать его жизнью жены. Относительно целей Гриндевальда было несколько версий — от победы над неким Дамблдором до захвата всей Британии или других континентов. Почему он? Все просто, как считал Том — он бы смог. Когда Грейс пыталась вспомнить, знает ли она что-то о Дамблдоре, то у нее начала вскипать голова. Она была уверена, что встречала этого человека ранее, но не могла вспомнить где, и хмурившись, кусала губу, смотря на изображение старого волшебника в принесенной Розье газете. Девушка взяла с собой газету со свежими новостями и собралась в очередной раз спуститься к Тому (зачем, если они вот уже две встречи не обсуждают ничего полезного, она не знала), как в дверь постучали. — Да? — она знала, что кроме отца или эльфа больше никто не может постучать в эту дверь, но инстинктивно потянулась к палочке. Дверь звучно щелкнула и ее глаза столкнулись с глубокими голубыми глазами, обрамленными веками с гусиной кожей. — Чем занимаешься, ангелок? — нарочито небрежно спросил он, направляясь к окну. — Тебя долго не было, отец, — она вперилась глазами в его затылок. Гриндевальд цокнул и покачал головой. — Ты же знаешь, ангел мой, у меня много дел. Но и ты не сидела без дела, — он обернулся и провел пальцем по полке с книгами, стирая несуществующую пыль. — Позволь узнать, зачем ты к нему ходила? — обманчиво сдержанно спросил он и девушка сглотнула. — Хотела узнать, что он знает, — собравшись с силами Грейс с вызовом подняла подбородок и он хмыкнул. — Милая, знаешь, почему с тобой бывает так сложно? — задал он риторический вопрос будто сам себе. — Ты похожа на мать только внешне. Ее точная копия, если быть точнее, — он вздохнул и рассмеялся. — Но у тебя нет ни капли ее кротости. Иногда мне кажется, что я пытаюсь спорить сам с собой, — рассуждал он, глядя сквозь нее. — Отец, — тверже произнесла Грейс. — Я не могу сидеть в очередной тюрьме, ожидая чего-то. Мне было это нужно... — И что же полезного он поведал тебе, Грейс? — словно делая ей одолжение, спросил он. — Что ты оставил его в живых, чтобы он делал то, что не в силах ни один из твоих последователей. И он сделает это, потому что ты будешь шантажировать его моей жизнью, — ответила ведьма, сохраняя холодным лицо. — Моих последователей... Так и сказал? — усмехнулся маг. Упрямый малахитовый взгляд продолжал испытующе сверлить волшебника. — Все так, — буднично ответил он, присаживаясь в кресло и маска тут же спала с ее лица. — Что? — Это так. Глупо отрицать, что этот мальчишка на редкость одаренный и способный. Ни один из моих людей не устоит против него в равной дуэли. К тому же он очень умен — сумел посеять в тебе зерно сомнений, — на последних словах он встретился с ней глазами. — Это не так, — попыталась оправдаться она. — Все в порядке, дорогая, я не слепой. Мальчишка чертовски хорош собой, уверен, ты не могла этого не заметить, — усмехнулся Гриндевальд, посылая ей неоднозначный взгляд. — Сомнения развеются в скором времени. Я даже не стану тебе запрещать ходить к нему. В ближайшие дни эта необходимость отпадет. — Что это значит? — непонимающе спросила она. — Я подтвердил правоту его слов, и собираюсь использовать его... — Ты правда будешь шантажировать его моей жизнью и надеяться, что он сделает все, что ты скажешь? — скептично спросила Грейс, нервно дергая ногой, что не осталось незамеченным. — Грейс, я ведь не зеленый юнец, что верит в силу любви, пусть даже такой, — цокнул он. — Он добровольно наденет особый артефакт, который я выбрал для него, — в светлых глазах мелькнул недобрый огонек. — Что это? — с неподдельным интересом спросила она. Глаза Гриндевальда блеснули, словно только этого вопроса он и ждал. Рука опустилась в карман бархатного пиджака на мгновение, и он протянул закрытую ладонь Грейс, хитро усмехаясь одними лишь глазами. Зеленые глаза непонимающе метнулись к его лицу и удивленно расширились, когда он раскрыл ладонь — серебряный перстень с камнем кровавого цвета, что будто по волшебству притягивал взгляд. — Красивое, — тихо прошептала она и Гриндевальд недобро улыбнулся. — Что будет с тем, кто его наденет? — Ничего хорошего, дорогая, — медленно ответил он. — Если он ослушается. Это кровавый камень. Как думаешь, почему его так называют, ангелок? — он вопросительно изогнул бровь. — Магия крови? — Самая сильная магия, — подтвердил он и протянул его ей. — Зачем? — спросила она, все же принимая его в руки. — Ступай к нему. Ты знаешь, что делать, — он проверял, ее преданность и способность доказать, что те сомнения, что в ней зародились, ничего не значат. Проходя по узкому коридору камер, Грейс крепко сжимала в руке кольцо. Отец не дал четкого ответа, какая именно заключена в кольце магия. Магия крови слишком велика, у нее не было сомнений, что кольцо несет печать темной магии — проклятие, что ограничит жизнь Тома, или свяжет его жизнь и жизнь носителя крови, помещенной в кольцо, или же полностью подавит волю того, кто его наденет, или заставит испытывать невыносимую боль. В горле застрял ком. Она не может ослушаться! Кольцо в любом случае окажется там, где захочет Гриндевальд, но в том случае, если это сделает не она, то потеряет доверие отца. К тому же, нет ни одной причины, почему бы ей следовало жалеть Тома или помогать ему по своей воле... Но ее никогда не тянуло причинять боль тем, кто того не заслужил. Хотя, он именно что относится к тем, кто заслужил… Отрицать возникшую симпатию к этому молодому магу было глупо, отец прав, все дело в физической привлекательности — думала Грейс. Но также в ней было и уважение к тому, как этот человек защищал свою любовь, пусть ныне почившую. Она не испытывала романтических чувств к Абернети, их союз будет сделкой, хоть ее согласие и учитывалось. В данном случае ей было попросту все равно, потому что она не была влюблена. Но что такое любовь — знала. Отец был единственным живым близким для нее человеком, и играть на чувствах к умершему было для нее за гранью понимания. Тем более играть в этом спектакле главную роль. Повернула ручку тюремной двери и на выдохе толкнула. За последующие мгновения произошло сразу несколько вещей: ее рывком прижали к стене, а холодные пальцы стиснули нежное горло. Первой ее реакцией было желание отшвырнуть его с помощью палочки, но инстинкт решил по-своему:выпад коленом между его ног, подножка, и теперь она в позе наездницы приставляет ему палочку к горлу. — Тебе смешно? — тяжело дыша, прошипела она ему в лицо, недоумевая, почему Реддл заливается смехом. — Какого драккла ты на меня напал? — палочка сильнее впилась ему в горло, и тут до нее дошло, что его руки лежат на ее бедрах. — Решил разнообразить наши встречи, но не ожидал, что ты такая пылкая, — посмеиваясь, он обвил ее талию и зарылся лицом в копну свисающих на лицо волос, шумно вдыхая их аромат. От неожиданности и резкого прилива адреналина Грейс замерла, пытаясь прийти в себя, а затем, уперев руку в крепкую грудь, вспомнила о цели своего прихода и помрачнела. — Отпусти. Я пришла не просто так, — холод в ее тоне заставил его разжать пальцы и откинуться назад, нехотя позволяя ей встать. Девушка отряхнула юбку и застыла: в изумрудных глазах отражалась нарастающая паника при взгляде на свою пустую ладонь. Кольцо. Где же оно? Сглотнув, она нервно заозиралась и увидела его у распластавшегося на полу тела Тома — багровый камень мрачно поблескивал в тусклом свете лампы. Том проследил за ее взглядом и потянулся было к кольцу, но ведьма оказалась быстрее. — Акцио кольцо, — слишком резко и обеспокоенно выкрикнула она, и украшение метнулось в бледную ладонь. — Что это? — почти с утробным рычанием спросил Том, поднявшись, и делая шаг на нее. — Ты должен надеть его и я выпущу тебя из камеры, — избегая его взгляда произнесла она. — Я спросил что это? — с нажимом повторил он. Прикусив губу, она перевела на него напряженный взгляд. С силой сжав украшение в кулаке, она подошла к Тому. Что она должна сказать ему, чтобы он позволил ей надеть его? Должна ли она соврать ему? И почему вдруг так сложно решиться на это, смотря в глубокие мрачные глаза... Грейс была уверенно настроена в намерении доказать отцу, что он не прав, и сделать для этого все, что потребуется. Так же как и всегда. Она неизменно оправдывала его надежды, была исключительно исполнительной среди всех последователей отца. Его самой верной слугой, забавлялась она про себя. Ради его похвалы она была готова свернуть горы, убить сотни его врагов, шпионить... Из головы долго не выходил их кровавый поцелуй. Он был такой отчаянный и одержимый — ею. Взгляд наткнулся на выразительно очерченные губы, и глаза резко метнулись выше. — Артефакт, который станет гарантией, — ни один мускул не дрогнул на ее лице. — Гарантией, что я не сбегу, будучи в роли собачонки Гриндевальда, — невесело усмехнулся Реддл. — Почему же он прислал тебя, любимая? Чтобы я ощутил, как ты собственноручно накинешь мне петлю на шею, м? — вглядываясь в ее дрогнувшее лицо продолжил издеваться он. — Даже если это буду не я... — Я не позволил бы никому другому, — подходя почти вплотную, он опалил ее теплым дыханием. — Только тебе я позволю убить и воскресить себя, — с этими словами он протянул ей руку. Сглатывая ком, она опустила взгляд на длинные пальцы и медленно надела проклятый артефакт на безымянный палец правой руки, продавливая, чтобы он прошел фалангу, и чувствуя кончиками пальцев прохладу кожи его рук. Такие белые, почти мертвенно синеватые, кожа прозрачная настолько, что можно разглядеть паутинки венозных сплетений и нарисовать по ним карту. Взгляд невольно зацепился за кольцо на все том же пальце левой руки — обручальное кольцо, которое мужчина все еще носил. Она понятия не имела, поэтому решила надеть кольцо именно на этот палец, но останавливать себя не стала: словно глаза видели лишь один единственный палец и выбор был очевиден… Грейс в очередной раз решила не зацикливаться на странности своего поведения, делая вид, что так и должно быть. Если Реддл и заметил ее замешательство, то сделал вид, что ничего не видел. — Даже не спросишь, как оно работает? — поднимая исподлобья взгляд, но не убирая пальцев от его руки, прошептала она. — Даже наручники не помешают мне ощутить присутствие темной магии, Грейс, — его рука поднялась к ее лицу и, еле прикасаясь, прошлась вдоль линии скул, очерчивая. — Не нужно быть гением, чтобы понять, что эта вещь лишит меня жизни. Живот скрутило и к горлу начала подступать тошнота. Она была себе омерзительна. Резко отшатнувшись, Грейс побежала к двери, крикнув перед тем, как скрыться: — Тебя будут ждать наверху, — и, распахивая настежь дверь, вылетела наружу, мчась как жертва от своего убийцы. Или палач после свершившейся казни... Она рванула мимо удивленной охраны не проронив ни слова и аппарировала в свою комнату сразу, как достигла антиаппарационного барьера. Спотыкаясь, добежала до ванны и согнулась над унитазом, выворачивая желудок наизнанку. Тяжелая голова гудела, руки тряслись. Почему так плохо, святая Нерида* (основатель дурмстранга), что с ней не так? Она молила всех древних богов, желая знать ответ. Словно часть ее души хоронила себя заживо.***
The Chairman's Waltz - John Williams — Рад, что ты наконец спустилась к нам, ангел мой, — нетерпеливо бросил Гриндевальд, видимо, ожидая ее оправданий, но Грейс молча испепеляла пустым взглядом его в ответ. — Итак, друзья мои, думаю, все уже заметили пополнение в наших рядах, — победоносно растягивая рот в ухмылке продолжил он. Том фыркнул и откинулся на темный бархат кресла. Вид у него был более чем презентабельный. Глаженный черный костюм-тройка — черный жилет на белую рубаху и черные же брюки. Все собравшиеся, кроме отца, были исключительно в строгих нарядах черно-серых оттенков. Гриндевальд же был облачен в сапфировый бархатный жилет и такой же пиджак, украшенный шелковым платком. Присутствующие, за исключением Грейс, на этом собрании выглядели сосредоточенными и бодрыми — у волшебницы же на лице отражалась апатия и месячная бессонница, бледность подчеркивали синяки под глазами и недостаточное внимание своему виду. Она часто сравнивала себя с Виндой, что выглядела даже у себя в постели так, словно собиралась на встречу с самим Министром магии. Волосок к волоску в изящной, но строгой прическе, идеальный макияж, одежда всегда отглажена, а на туфлях ни пылинки. Как-то она давала Грейс мастер-класс по наведению красоты, но вылизанный образ строгой, но изящной лани никак не сочетался с темпераментом ведьмы. Сейчас же дело было не в желании выразить свою индивидуальность, а отвратительном самочувствии — как душевном, так и физическом. Вчера она уснула в ванне и проснулась посреди ночи, чувствуя, как легкие заполняет вода. Больше она не смогла уснуть: слезы стекали с ресниц без ее позволения, руки дрожали, она ощущала, что стихийная магия переполняет ее — как сосуд, что больше не вмещает в себя количество жидкости. Раскачиваясь на полу, она тихо напевала себе мелодию незнакомой песни, смотрела, как рассвет наступает, и это помогало не чувствовать себя так паршиво. Мелькнула смутная мысль, что этот мотив она слышала в воспоминаниях, которые показал ей Том, но она отмахнулась от нее, как от назойливой мухи. Взгляд остановился на фигуре, вызывающей неоднозначные чувства, сидящей у камина — Реддл поймал этот взгляд и она нехотя отвернулась, скользнув напоследок глазами по кровавому камню. — ...все вы вчетвером отправитесь туда и добьетесь полной лояльности к нашей программе любыми известными вам средствами, — она уловила лишь часть монолога отца. Возможно, стоит обратиться за помощью. Когда отца не было, у нее случился очередной приступ — такой масштабный, что пришлось хорошенько постараться, чтобы он не узнал об этом. Парочка Круцио и угрозы жизни или благополучию молодых жен оказали ей помощь. В рядах последователей к ее взаимоотношениям с Гриндевальдом относились ревностно, каждый из них хотел на место любимчика Темнейшего. Но высказываться открыто побаивались, наслушавшись о сходстве ее характера с отцовским. Он мог многое прощать, даже давал вторые шансы, но буквально мог сдирать шкуры за неоправданные ожидания — непредсказуемость всегда пугающа. С другой же стороны стабильность — это хорошо, но не когда ты стабильно в дерьме. А именно так она себя и ощущала… Me and the Devil - Soap&Skin — ...отправляетесь уже сегодня, — скрестив ладони за спиной, Гриндевальд отдал приказ и вперился в нее взглядом. — Всем все ясно? Грейс? — в режиме ментора спросил он. Доли секунды она растерянно пыталась сфокусировать внимание на говорившем, и неосознанно кивнула. — Уверен, ты и так все запомнил, но повторюсь, — строгий профиль отца, увенчанный платиновыми волосами, повернулся в сторону Тома. — У тебя нет права на ошибку. Есть вопросы? — делая шаг в сторону двери произнес маг и раздраженно выдохнул. — Том? — Чтобы добиться результата любыми средствами, твои люди должны подчиняться мне, — небрежно бросил Реддл, смотря со скукой на Геллерта. Вокруг послышались возмущенные вздохи и смешки. — В твоем распоряжении две очаровательные дамы, Том, — усмехнулся он. — Винда, дорогая, на время этой операции ты будешь исполнять поручения мистера Реддла. И ты, Грейс, — в подтверждение своих слов слишком наигранно произнес Темнейший. Ее глаза расширились и Грейс открыла рот, чтобы возразить, но тишину разбил низкий голос. — Что насчет него? — Том кивнул в сторону Абернэти. — О, Майкл один из моих приближенных, он не может подчиняться никому, кроме меня, — с деланным сожалением оповестил Гриндевальд. — Он будет отчитываться мне о ваших действиях и через него вы можете передавать мне информацию, — маг сунул руки в карманы брюк и жутко растянул губы в улыбке. — Собрание слишком затянулось. Собирайтесь, господа, долгие проводы — лишние слезы, — рассмеялся он.***
Холодный, пронзающий до костей, но такой свободный ветер встретил ее снаружи замка. Вчетвером они стояли вокруг каменного столба, на котором лежало золотое кольцо с символом Даров Смерти — портключ. Винда Розье, преданная слуга и по совместительству любовница отца, Майкл Абернэти, ее (она уже начала в этом сомневаться) жених — напряженный суперконцентрат сосредоточенности и важности, когда дело касалось работы. И Реддл... С румяными от ледяного ветра щеками, острым взглядом, прожигающим в ней дыру, слепо любящий одержимец и почти баловень судьбы. Она вздохнула и посмотрела на серебряные часы на запястье — еще десять минут до активации портала. Винда очень громко молчала о своем мнении насчет вынужденного подчинения неверному новичку, которому никто не доверял, и не зря. Вчерашний заключенный был удостоен лишь презрением и ненавистью, но Розье никогда бы не ослушалась приказа Темнейшего. Грейс плотнее укуталась в осеннее пальто не по погоде — там, куда они отправляются, будет теплее. Сейчас же ее пальцы постепенно теряли чувствительность. Тому выдали его палочку, взяв с десяток клятв, помимо того, что он был связан артефактом — береженого смерть бережет, как считал отец. — Скоро активируется портал, куда ты? — проследив за шагами Реддла, спросила Грейс, не поворачивая головы. Она и на секунду не задумалась о том, что Том мог саботировать миссию, просто потому это гарантированно будет стоить ему жизни. — Не далеко, — она лишь хмыкнула и покачала головой, продолжая следить за временем. Подняв глаза, она наткнулась на удивленное лицо Розье, смотрящей ей за спину. Грейс свела брови, собираясь обернуться, но тяжелая ткань черного пальто покрыла спину и плечи, а бледные длинные пальцы принялись растирать ее руки. — Что ты делаешь?! — возражение вышло не очень убедительным и Том хмыкнул. Шерстяная ткань приятно грела и пахла чем-то знакомым, что она не могла распознать. Но гордость и упрямство были сильнее, потому-то она была намерена мерзнуть дальше, отсчитывая бесконечные десять минут до перемещения. Грейс попыталась сбросить немеющими пальцами пальто, но сильные руки обвили ее кольцом, давая дополнительный источник тепла, к которому хотелось прижаться. — Что за цирк, — скривилась Розье, переминаясь с ноги на ногу в своих изящных и холодных туфлях. — Зависть пагубно влияет на женщин, мисс Розье, — усмехнулся Реддл, положив голову на плечо Грейс. — Отпусти меня, — прошипела Грейс, разрываясь между гордостью и комфортным теплом, которым обволакивал этот мужчина. В последнее время у нее всегда были холодными руки и ступни, даже если она лежала под толстым одеялом в нагретой комнате. — Следи за временем, Грейс, — напомнил Абернэти, который никак не отреагировал на поведение Тома, сосредоточенно постукивая пальцами по сгибу локтя. Она уловила быстрый хмурый взгляд Майкла Абернэти в сторону ее обогревателя, но не смогла предположить, почему он проигнорировал заигрывания с его невестой. Вероятно, им приходилось ранее сталкиваться в дуэли, или Абернэти решил оставить этот вопрос на внеурочное время. А может и вовсе хотел разорвать помолвку, узнав, какие у нее поклонники... Легкую досаду на этот счет Грейс все же испытала. И правда, она отвлеклась, поэтому снова сосредоточила внимание на часах — три минуты. — Мистер Реддл, встаньте на свое место, у нас меньше двух минут, — напряженно произнесла Грейс, потирая кожу под ремешком от часов. — Мне и здесь неплохо, — ответил он, сжимая ее руками в охапку сильнее. — Если ты не слушала своего отца внимательно, Грейс, сейчас я твой прямой начальник. Придется подчиняться мне, родная. Совсем как раньше, — прошептал он у ее лица так, чтобы услышала только она, и девушка сглотнула. Какого Мерлина отец отправил ее в подчинение своему врагу, который, к тому же, ею одержим? — крутилось в ее голове. Всего лишь на мгновение она допустила пугающую мысль, но повторяла себе, что дело в паранойе. Она нестабильна, возможно даже больна, иначе почему ей мерещится, будто родной отец хочет превратить ее жизнь в ад... — Три. Два. Сейчас! — отсчитала она, когда четыре руки, протянутые в центр, коснулись металлического обруча. Италия. Рим. Им предстоит завербовать Римское Магическое общество, пережившее последствия маггловской войны.***
Италия - Рим. Неделей позднее. It's happening again - Agnes Obel «I swear it is true The past isn't dead It's alive, it is happening In the back of my head...» Сидя в кромешной тьме на застеленной кровати, Грейс смотрела в пустоту. Маггловский мир Италии пребывал в разрухе — голод, болезни и разгромленные бомбардировками города. Атмосфера серости и непроглядной бедности. Некогда красивый и цветущий, Рим словно не жил, а выживал — так же, как и она. Нечеловеческих усилий стоило носить каждый день маску, чтобы никто не увидел ее истинного состояния. Она снова напевала все ту же странную мелодию, сжав себя руками и покачиваясь из стороны в сторону. Интересно, есть ли слова у этой мелодии? Ей бы хотелось знать, о чем она. Насквозь пропитанная апатией, печалью и тоской — таков был весь арсенал ее эмоций. Злость сменялась истерикой и слезами, потом приходила всепоглощающая тоска и смертельное одиночество, а в конце с головой затапливало абсолютное опустошение, пока злость не возвращалась и цикл не возобновлял свой ход. Она старалась подгадывать время, чтобы апатия совпадала с дневными часами — так было проще притворяться и играть другие эмоции. Вот уже неделю они живут в шикарном отеле волшебного мира. Нельзя было сказать, что магический мир не затронула маггловская война, но выглядел он много лучше — разве что траурные лица пешеходов, идущих по улицам, в знак поддержки соседей говорили об обратном. Стук в дверь. Она резко обернулась, судорожно растирая падающие капли по мокрым щекам. Стук. Уже более настойчивый. Два быстрых шага в сторону двери и резкая остановка. Сжала несколько раз пальцы в кулак, чтобы взять контроль над дрожью. — Кто там? — прочистив голос, постаралась твердо спросить Грейс. — Грейс, открой, — послышался низкий глубокий голос Тома. Она прикусила губу. После их перемещения Том не упускал ни одной возможности сблизиться или проявить свое внимание к ней. Она старалась избегать его, как могла, но единственным на данный момент поручением было сопровождать его везде, куда бы он ни пошел. Он представлял ее как любимую жену и ей приходилось подыгрывать ему. Реддл быстро очаровал одного из крупных промышленников Италии Оливье Франсуа — даже пообещал его супруге прийти к ним на ужин. Мужчина был не последней важности фигурой в магической Италии, поэтому его поддержка программы Гриндевальда могла стать своего рода небольшой победой. — Обязательно жду вас с amata moglie, сеньор Реддл, — широко улыбнулась кареглазая итальянка. Нетерпеливый стук. — Уходи. Я уже ложусь спать, — соврала она, хотя сейчас уже глубокая ночь, и видимо он поздно закончил дела, раз ломится к ней в такой час. — Если не откроешь, я все равно войду, но тебе придется объясняться с постояльцами о причине шума среди ночи, Грейс! — холодно отрезал он. Она посмотрела в окно на полную луну и, глубоко вздохнув, подошла в двери и повернула ключ. Ручка двери тут же дернулась и он влетел, как буря в тихую гавань. Темные внимательные глаза принялись осматривать ее с головы до ног. — Это снова происходит с тобой, да? — всматриваясь в ее изумрудную радужку, беспокойным тоном спросил он, и ее лицо вытянулось. — О чем ты? Вломился ко мне посреди ночи чтобы задавать идиотские вопросы? — скрестив руки и пряча подрагивающие ладони, безразлично бросила она. Он так смотрел — смотрел словно все, что она пыталась скрыть, читалось на ее лице, — и волшебница отвернулась. Сейчас Грейс не могла заставить себя быть более убедительной. — Крайне неуважительно во время разговора не смотреть в глаза собеседнику, — наклонив голову, произнес он и нервно усмехнулся, проводя рукой по волосам. — Прошу прощения, у меня нет должного образования в... — она не договорила и замолчала. Вообще-то, ее с детства учили хорошим манерам, зачем она так ответила... Он подошел вплотную и бережно притянул ее, обнимая. Тонкие кисти уперлись ему в грудь в слабой попытке оттолкнуть, но он прижал ее голову к себе, поглаживая по волосам так, словно она была ангелом, сошедшим с небес. Как же хотелось утонуть, окутанной его запахом, в теплых, как солнечный свет, руках. Она молча стояла, глубоко дыша в попытке успокоиться. Мягкие поглаживания убаюкивали, заставляя желать забытья и спокойствия. Спектакль зашел слишком далеко, и Грейс чувствовала, что быть объективной с каждым днем все сложнее — этот мужчина нарушал все границы и вел себя так, словно имеет полное на это право. — Зачем ты пришел? — тихо спросила она, не поднимая глаз и не отстраняясь. Еще несколько минут назад она готова была взвыть от одиночества и тоски. Сейчас же хотелось остановить время, чтобы твердая рука вечно поглаживала ее по голове. Кажется, еще немного, и она уснет стоя. И может, наконец-то, согреется... — Я чувствую, когда тебе плохо, — спокойно ответил он и Грейс замерла. Он лжет, очень искусно и точно — это не может быть правдой. Даже если у него есть способности эмпата, невозможно так ощущать другого человека. Хотя соблазн дать другому ощутить то, что чувствует сейчас она, и спросить, не сходит ли она с ума, был притягательной мечтой. — Расскажи мне, Грейс, — нежно уговаривал он, продолжая мягко поглаживать, покачивая ее из стороны в сторону. Прямо, как она сама только что... — Я помню, как тяжело тебе было справляться раньше. Твои приступы проявились снова, ведь так? Расскажи мне, — с каждым его словом все больше увлажнялись ее глаза и проступала дрожь. Если она еще не сошла с ума, то их общение приближает ее к краю, где исчезает здравомыслие. Хотелось побежать к отцу и потребовать, откуда это человек узнал про ее проблемы, стихийные выбросы. Каждый из мужчин знал, что ответить ей — оба были поражающе уверены в своей правоте. Во что верила она? Что ее сознание играет с ней в извращенную игру, подкидывая факты, подкрепляющие слова безумца, что сейчас обнимал ее, называя женой. В эту секунду ей хотелось представить себя ею, и это чувство отрезвило. Грейс резко отстранилась и посмотрела на него влажными глазами, что стали больше походить на изумруды в свете луны. — Не лезь ко мне в душу. Уходи, прошу, — дрожащим голосом произнесла она, сжав челюсти. — Ты и есть часть моей души, — его ладонь коснулась ее щеки и большим пальцем стерла влажную дорожку. — Грейс, ты можешь мне доверять, — тише добавил он, охватывая ее лицо ладонями. Она глазами умоляла его уйти, оставить ее в этих развалинах собственного бытия. Не пробуждать в ней черную надежду. Не позволять поверить в эту мрачную сказку, конец которой ей уже известен. Грейс уже читала про подобных себе — маги, несущие в себе стихию. Несколько лет назад женщина с подобным врожденным неконтролируемым балансом внутри своей магии утонула в своей комнате во сне. У нее случился выброс, стихия, что преобладала в ней — вода, она просто не смогла выбраться из подземных этажей. Грейс знала, что срок ее жизни будет коротким, и конец может случиться в любой момент. Лекарства от этого нет. Есть временные подавители, вроде того зелья, что выписал колдомедик, но их побочные действия были чуть ли не хуже самой причины болезни. Отец говорил, что такие волшебники на порядок сильнее обычных, и верил, что если она будет активно развивать и использовать свои ресурсы, то приступы прекратятся. Ей не хотелось огорчать его, поэтому год назад, устав от этого давления, она стала скрывать выбросы — отец остался доволен и этого ей было достаточно. «Молодая девушка шестнадцати лет была доставлена в клинику Святого Ганди с неконтролируемым приступом стихийного всплеска. Уровень магической активности в ее теле превышал самый высокий зафиксированный магический выброс среди подростков в три раза...после изучения больной, медики пришли к выводу, что стихия, которая находится в дисбалансе с другими, водная. Каждый приступ сопровождался наводнением в зоне поражения, которая с последующим выбросом увеличивалась...пациентка скончалась в двадцать пять лет утонув в собственной комнате, которая, по трагическому стечению обстоятельств, оказалась герметичной» — Я так устала, — слезы хлынули из глаз и она прикрыла веки. Он притянул обмякшее тело девушки к себе — Грейс тихо рыдала, уткнувшись ему в грудь и сжимая пальцами ткань его рубахи. Они осели на пол, Том не разжимал объятий и шептал ей на ухо слова утешения. — Мы справимся, я помогу тебе, — он поцеловал ее макушку, покачивая в своих руках. Она не знает, сколько времени они так сидели, но под тихий нежный шепот и мягкие прикосновения ее веки отяжелели, будто стали свинцовыми,и закрылись. Дыхание стало размеренным. Он перенес ее на кровать и в одежде укрыл одеялом вместе с собой. Перебирая черные длинные и такие родные пряди волос, Том с мягкой улыбкой вспоминал их ночь в Выручай комнате. Чтобы ценить каждую минуту ее любви, ему пришлось лишиться их всех...***
The Devil you know - Kovacs Сжав пальцами одеяло, Грейс стянула его с головы и открыла глаза. Она ожидала увидеть солнечный свет, но за окном было темно. Значит, рассвет еще не наступил... Медленно потянувшись длинными ногами под одеялом, она натянула носок от себя, затем на себя, и осознала, что чувствует себя так, будто спала неделю. В комнате было прохладно, вылезать из-под одеяла совсем не хотелось. Если она и правда долго спала, почему ее не разбудили? Часы показывают половину седьмого. Кошмар, она спала больше двенадцати часов! Обернувшись в одеяло с головой, она села на кровати. Услышав чужие шаги, она обернулась. Он что, все это время был здесь? Одеяло еле уловимо пахло им, значит он не ушел ночью. — Следишь за мной? — спокойно спросила она. Грейс никогда бы не призналась ему, но его навязчивая забота была как отдушина. Это отвлекало ее, давало возможность выместить на нем свою злость, и кажется, он сам позволял ей это, преподнося себя, как игрушку для битья, и был этому рад. — Одно из моих любимых занятий, — улыбнулся он, складывая руки в карманы брюк. — Почему не разбудил? У нас была назначена встреча с послом, я должна была присутствовать, — попыталась возмутиться Грейс, но вышло слишком мирно, и он забавно хмыкнул, делая шаг вдоль комнаты. — Я ведь твой босс, дорогая, — деловито бросил Реддл и пожал плечами. — У тебя сегодня выходной. Встреча прошла хорошо и без тебя, можешь не волноваться. Да-а... И рыбку съел, и косточкой не подавился. Везде успел, подумала она про себя, но сдержала смешок. — Раз ты отлично справляешься без меня, может, я помогу Винде или Майклу, или вообще вернусь обратно? — заискивающе промурлыкала она, склонив голову набок. Наверное, сидя с головой в одеяле, лохматая и заспанная она выглядела забавно, потому что Том был похож на единорога, умиляющегося радуге. — Боюсь, миссис Франсуа не пустит меня на порог своего дома без жены, — усмехнулся Реддл. — К тому же, у тебя сегодня важное задание, — деловито произнес он. — Какое? Когда? — она резво подскочила, готовая сию минуту отправиться в дорогу. — Очень важное. Сейчас, — он прикусил нижнюю губу, чтобы не улыбнуться. — Иди в душ и переоденься, я подожду, — важно проговорил он, толкая ее в сторону ванной. — Подожди, а что мне надеть? Куда мы пойдем? — затараторила она, упираясь. — Я принесу, не запирайся. Давай, женушка, быстрее, — поторапливал он, запихивая ее в ванную и закрывая дверь. Не тратя время на споры, Грейс скинула одеяло на пол и включила воду в душе, чтобы воздух нагрелся. Видок в зеркале был как у василиска после вековой спячки — розовые припухлые щеки, заспанные глаза, воронье гнездо на голове и раскрасневшиеся покусанные губы. Сполоснувшись на скорую руку, она обернулась в полотенце и вспомнив, что оставила палочку в комнате, решила промакнуть волосы другим. Дверь приоткрылась и Том протянул ей сложенную одежду и быстро закрыл дверь. — Что... — хотела спросить она у двери. Вязаный теплый свитер и плотные пижамные штаны... Одевшись, она вышла из ванны, сложив руки на груди. — И куда же мы идем, босс? — прищурившись, поинтересовалась она. — Ты готова, замечательно. Пошли, — он поспешно закончил разговор в камине и, приблизившись, взял ее за руку и направился к двери. — Все это очень похоже на шутку, но думаю, сейчас не время шутить. Если вдруг у тебя проснулось желание выставить меня перед послом дурой, ты мог бы... — ворчала девушка по дороге, пока они спускались. Оглядевшись, она поняла, что они пришли в кухонное помещение. Большие разделочные столы, много посуды для готовки, и печи. — Мы на кухне... — утвердила она. — Ты очень внимательна, главное, не теряй хватку, — менторским голосом поддел он. — Идиот, — Грейс покачала головой, сказав это одними губами. — Ну и какое важное дело мы должны здесь сделать? — поднимая бровь спросила она. Он снял пиджак и принялся закатывать рукава под ее озадаченным наблюдением. Повесил его на спинку и хлопнул в ладоши. — Садись, — и, не дожидаясь, пока она сядет, усадил ее за кухонный высокий стол. — Ты же не собираешься... — Собираюсь, — закивал он, доставая миску и открывая огромный холодильник. — Том... — прокашлялась она, дожидаясь, пока он выглянет из-за дверцы холодильника. — Здесь есть повара, и вообще-то ты волшебник, а не маггл, — она оглядела помещение, пытаясь подобрать слова, которые и без озвучивания казались странностью. — Не ворчи, милая, — остановил Реддл поток ее мыслей, и она застыла с открытым ртом. — Похоже, со временем ты стала брюзгой, — усмехнулся он, подходя к столу с молоком в руках и левитируя несколько яиц. — Ты правда умеешь готовить? — опершись щекой на ладонь, скептическим тоном спросила она. — Я ведь могу обидеться, — деланно возмутился Реддл, стоя спиной к ней и помешивая что-то в миске веничком. Только потому что он стоял к ней спиной, Грейс позволила улыбке расползтись по лицу. Смотреть, как Том сосредоточенно смешивает ингредиенты, умело разбивает яйца и отмеряет пропорции, было для нее в новинку. Она вообще не помнит, чтобы когда-то видела, как кто-то готовил. Проанализировать резкую перемену поведения она решила потом — хорошее настроение располагало к желанию узнать, чем это кончится. — Где ты научился готовить? А главное, для чего, ты волшебник... — искренне полюбопытствовала она. — Я удивлю тебя, но ты тоже умеешь готовить, — встав в пол оборота, ответил Том. — В приюте я еще не знал, кто я. И не сказать, что у меня был выбор, — спокойно повествовал он. Грейс уже привыкла и научилась не реагировать на его отсылки к ее прошлому, которое она якобы не помнит. Скорее, она испытывала грусть, узнавая все больше деталей из жизни Тома и его жены. Он показался ей тираном и одержимым деспотом по началу и какой бы ни была его жена, ее выбору она не завидовала. Но с тех пор, как она пришла к нему в камеру, Реддл все чаще открывался ей как обычный человек, способный на заботу — человек с тяжелым детством и трагической любовью. — Надеюсь ты не начала жалеть меня, — словно прочитав ее мысли, проворчал он, и обернулся, держа в руках миску. — Если так, то не забудь пожалеть и себя, потому что я пережил все это не один, — грустно улыбнулся он. — Нет, я... — она сглотнула. — Мне даже не нужно читать твои мысли, чтобы знать, о чем ты думаешь. Похоже, ты забыла все, чему я тебя учил, — цокнул он. — Иди сюда. Послушно встав, Грейс поплелась и встала рядом. За то время, что они провели в Риме, слушаться его стало чем-то вроде привычки. То, что этот человек имел стаж руководителя и не первый год отдает приказы, было видно невооруженным взглядом. Он отвернулся, включил печь, поставил на нагревающуюся поверхность сковороду и налил масло. Грейс смотрела на его действия, как зачарованные волшебством первокурсники в школе волшебства на преподавателя. — Давай, подойди, — поманил он рукой. Она сделала неуверенный шаг к нему и взяла в руку протянутый черпак. — Зачерпни тесто и налей на сковороду, — проинструктировал он. Поджав губы, Грейс потянулась, зачерпнула почти целую поварешку и потянулась к печи. Сглотнув, аккуратно наклонила руку и масло зашипело. Том щелкнул челюстями, кусая воздух у ее лица, и Грейс, испугавшись, разбрызгала остатки теста на них. Возмущенно повернулась к нему и, не сдержавшись, рассмеялась, наблюдая за тем, как по лицу Тома на рубаху стекала белесая смесь для блинчиков. Он резко наклонился и потерся лицом о ее щеку, марая сырым тестом, и Грейс возмущенно завопила, пытаясь его отпихнуть. — Что ты наделал? — возмутилась она, оглядывая одежду и потирая лицо тыльной стороной ладони. — Садись, я сам. Если будем ждать, пока ты вспомнишь как готовить, то умрем с голоду, — рассмеялся он. Пыхтя и негодуя, она все же опустилась на прежнее место.***
Винда все-таки уложила ей волосы на свой лад и запихнула в платье на размер меньше — главным доводом стало ее глубокое убеждение, что оружие женщины — умение пускать пыль в глаза. Она должна одним своим видом производить впечатление недалекой аристократки, озабоченной лишь собственным внешним видом. Ее названный муж поддерживал это решение, но отнюдь не по той же причине, что и Розье: подходя к воротам особняка Франсуа, она уже в который раз поймала на себе его изучающий взгляд. — Я уже говорил, что ты прекрасно выглядишь? — лукаво улыбнулся Реддл. Так посмотришь, и никогда не скажешь, что этот красавец-семьянин — один из самых опасных темных магов Британии, что пытается переманить высшие чины на сторону оппозиции. Грейс обреченно вздохнула. — Придержи свои таланты, пока мы не зайдем внутрь, — ускоряя шаг и не поворачиваясь, бросила она. Чтобы польстить жене чиновника, она выбрала фасон итальянского кроя — слишком откровенный, — и теперь ее грудь непривычно излишне выделялась, приковывая к себе внимание. Как могла, она делала вид, что не было той ночи, когда она разрыдалась у него на плече и они вместе уснули в обнимку, практически как на страницах дешевых женских романов об идеальной любви. Грейс выстраивала защитную стену вокруг себя кирпичик за кирпичиком, но он приходил и, словно непослушный мальчишка, разбивал до основания все ее песочные замки... — Добро пожаловать, — поприветствовала служанка. Ужин был скучным и сугубо деловым — это отрезвляло и позволяло ей ощутить приятный груз ответственности за работу, которую ей необходимо выполнить. После трапезы мужчины ушли в кабинет: итальянцы были слишком консервативны и не подпускали женщин к политике и бизнесу — куда ни плюнь, везде патриархат... Видимо, эта мысль отпечаталась у нее на лице, из-за чего миссис Франсуа понимающе рассмеялась. — Давно вы женаты? — полюбопытствовала она. — Четыре года, миссис Франсуа, — улыбнулась Грейс, отпивая из бокала красное вино. — Не поймите мой интерес неправильно. Я всегда с ностальгической завистью смотрю на молодые пары и вспоминаю былые годы, когда и в наших венах кипела страсть. Понимаете? — лицо итальянки озарила мечтательная улыбка. — Конечно, мадам, — неловко ответила Грейс, не зная, что еще сказать о своем фальшивом браке. — То, как ваш муж пожирает вас глазами... Мой же хоть раз бы взглянул на меня, — досадливо поделилась она. — Столько стараний, и все зря. Он не изменяет мне, я знаю, но любовь больше не пьянит его, как раньше, не вызывает трепета, — невидящим взором уставившись в окно, продолжала Франсуа. Грейс незаметно поглядывала на часы, пытаясь придумывать, как перевести разговор в менее интимное русло. — Расскажите, как вы познакомились? — вдруг спросила Франсуа. — Вместе учились в школе, — на автомате отозвалась она. — Как интересно! И что же, он ухаживал за вами? Ну же, Грейс, поделитесь, мне страшно любопытно! — в своей страстной манере потребовала она. — Нет. Скорее мы воевали. Он не ухаживал за мной так, как это было принято, наши отношения были похожи на соперничество или постоянную битву, — флегматично отозвалась Грейс, смотря на стену. Легенда сама сорвалась с губ, стоило ей услышать вопрос. Почему-то она уверена, что учись они вместе в Дурмстранге, именно так бы и вышло. — Боже, какая страсть, должно быть, кипела! — рассмеялась женщина. — Что так рассмешило тебя, amore mio? — спросил вошедший чиновник. — История любви наших гостей, — лучезарно улыбнулась она. Грейс покрылась румянцем, не зная, слышал ли Том ее слова. — Так значит, воевали? — не успели они выйти, как она оказалась прижата спиной к воротам, и невольный вздох сорвался с ее губ от неожиданности. — Что ты творишь? — оглядываясь на прохожих, прошипела Грейс. — Почему ты так сказала? — слишком близко к ее лицу спросил Реддл. — Почему? Да просто так, нужно было что-то ответить, — непонимающе закрутила головой волшебница. Еще какое-то время он изучал ее, не двигаясь ни на миллиметр и игнорируя ее потуги в попытке отодвинуть его. Они молча шли по тротуару, но спокойствие было лишь внешним — напряжение, исходившее от Тома, можно было потрогать руками. Спрашивать, почему они не аппарируют, она не собиралась из принципа — лишний повод для диалога ни к чему, она не сломается, если пройдет ногами пару домов. Неожиданно Реддл притянул ее за талию, но не успела она возмутиться, как услышала шепот над ухом. — За нами следят, веди себя спокойно, — затем оставил быстрый поцелуй в уголке губ, словно ради этого и наклонился. Желание обернуться или схватиться за палочку было физически сложно удержать. Напрягшись как струна, она продолжала идти прямо. Он не убрал руки с талии, плотно удерживая ее рядом с собой. Затем она ощутила давление пальцев, намекающее свернуть влево, и подчинилась. — Давно хотел посетить этот ресторан. Зайдем ненадолго? — очаровательно улыбнулся он. От таких улыбок у нее шел холодок по спине. — Конечно, я бы чего-нибудь перекусила, — соврала, не моргнув и глазом. Они только что отобедали у чиновника, и интуиция подсказывала ей, что его роль была не последней во всем этом спектакле. Если этот хрен оказался стукачом, то она лично отрежет ему сексистское хозяйство и вручит его жене на память. Им любезно предоставили столик в самом центре зала. Она села за галантно выдвинутый Томом стул и сильнее, чем следует, встряхнула салфетку и уложила на колени. — Какой план, милый? — прикрывая рот пальцами на случай, если за ними следят и читают по губам, спросила она. По ее взгляду прохожие могли сказать, что она без ума от любви к своему спутнику, и ей вовсе не хотелось их переубеждать — губы растянулись в ласковой улыбке. «Когда примут заказ, ты скажешь, что хочешь выйти в уборную и трансгрессируешь обратно в отель», услышала она в своей голове. На мгновение на ее лице отразился шок, который она умело скрыла, возвращая улыбку на место и листая меню. «Ты поняла меня, Грейс?», потребовал властный голос, и она медленно кивнула, словно одобряла одно из блюд. До чертиков было странно ощущать его голос внутри своей черепушки. Она слышала об одной из сторонниц отца, которая могла читать мысли, и даже мельком успела убедиться в этом. Но вторгаться в чужое сознание, не доставая палочки? Этот факт делал мужчину напротив еще опаснее для нее. Грейс открыла рот, чтобы спросить, что он собирается делать, но Том, словно читая ее намерения по глазам, медленно покачал головой. Как он и приказал, она вышла в уборную и собиралась трансгрессировать. На всякий случай девушка зашла в кабинку и достала палочку, но ничего не произошло... Еще попытка. Дьявол! Не помог даже портал, а это значит, что в ресторане не просто меры предосторожности — обычные чары не затрагивают перемещения порталом. Закусив губу, она принялась судорожно генерировать идеи, что не привели бы к открытой конфронтации, но ничего не приходило на ум. Она вышла из кабины и принялась мыть руки. — Красивое платье, — встретилась в зеркале с рыжеволосой девушкой и легко улыбнулась комплименту. — Жаль портить такую красоту, — не успела Грейс отреагировать, как ее лицо с хрустом впечатали в зеркало. Удар пришелся на висок, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя — возможно, это сотрясение, — но подумать об этом сейчас времени не было. Подняв взгляд, она уловила одним глазом ухмыляющуюся ведьму, что возвышалась над ней — второй глаз залила кровь, что стекала по лицу. Ведьма замахнулась ногой, целясь ей в солнечное сплетение, но Грейс успела уклониться и послала в неожиданную гостью сразу несколько заклинаний; не сообразив до конца, что помещение маленькое, она сама чуть не стала жертвой одного рикошета. Пока она уворачивалась от заклинания, в грудь прилетел мощный удар, отбросивший ее к стене. «Вот тварь» Она сплюнула кровь на пол, вытирая рот тыльной стороной ладони, и рванула с криком на противницу, которая на секунду опешила от резкой перемены настроения жертвы. Перекатываясь по полу, они боролись, и кажется, ей разодрали все платье, пока она пыталась вдавить глазные яблоки рыжей суке прямо в мозг. Откинув подол платья, противница вынула нож и вонзила ей не глядя в бедро — Грейс задушено взревела, но рывком достала лезвие из своей плоти и всадила нож в горло нападавшей. Повалившись на бок, она смотрела, как в горле у той булькает кровь, медленными струйками вытекая изо рта, и зажимала рукой рану на бедре, переводя дыхание. Почти сразу дверь распахнулась и на пороге застыл Том, переводя взгляд с нее на труп незнакомки. На его рубахе как и на лице были брызги крови — не его. Возбужденный вид и гневно раздувающиеся ноздри говорили о том, что никого из тех, кто встал на его пути, не осталось в живых. — Тебя ранили? — подлетая к ней и опускаясь на колени, он на ходу залечил страшную рану на ноге. Эта перемена пугала — словно в нем живет две личности, каждая из которых включается по щелчку. Обеспокоенный вид никак не вязался с той кровожадностью, что была секунду назад в этих темных омутах глаз. Он подхватил Грейс на руки и, выйдя из здания, аппарировал прочь. Но не в отель, где они остановились, а в дом на скале, где она очнулась, когда Реддл похитил ее. Четкое ощущение дежавю неприятно всплыло в голове. — Почему сюда? — пытаясь вырваться и трансгрессировать обратно, пока палочка еще лежала в ладони, спросила она. Страх, что ее снова могут запереть, перекрыл другие эмоции. — Подлатаемся и вернемся, — успокоил он. Реддл все еще держал ее на руках, и каждое касание было подобно пленительным тискам, из которых без посторонней помощи не выбраться. — Мы могли сделать это там, — продолжила она, ойкнув на сильное сжатие, что многозначительно приказывало заткнуться. — Я не позволяю никому лечить меня, — ее брови взлетели вверх и рот открылся, но Том опередил ее. — Кроме тебя и нашего эльфа, — добавил он. Ничего не ответив, Грейс хмуро терпела, пока он не опустил ее на диван. И только когда он отвернулся, увидела, как по его спине расползается красное пятно. А ведь он нес ее... Небольшое чувство вины заставило заткнуть возражения, уже готовые вырваться жалящим потоком — она может подождать, пока он сделает то, что ему необходимо. Том куда-то ушел и через пару минут вернулся с небольшим чемоданчиком, который поставил на стол. Баночки звякают друг о друга боками, помещение заполняет характерный травянистый запах. Он облокачивается на дубовый стол в другом конце комнаты и снимает окровавленную рубашку. И тут совсем не вовремя вспоминаются его слова: — Ты говорила, что раны придают сексуальный вид моему лицу, любимая. Твои фантазии более извращенные, чем мои, — ухмыльнулся он, поймав ее расширившиеся от его слов зрачки. К щекам прилила кровь от осознания правдивости его слов, несмотря на то, что они характеризовали другую женщину. Реддл действительно приковывал взгляд, и то, как по-мужски стойко он переносил побои и ранения, делало его***
Она очнулась, ощущая, как ее тормошат за плечи, словно из-под толщи воды приглушенно доносился чей-то голос. — Нимат! — ее глаза резко распахнулись, уткнувшись взглядом в тяжело дышащего Тома с обеспокоенным лицом. — Что ты здесь делаешь? — сонно спросила она. — Ты кричала, — с тревогой в голосе уточнил он. — Тебе снился кошмар? — Я не кричала, мне ничего не снилось, — Грейс потерла глаза и непонимающе посмотрела на него. — Нет. Это была ты, Нимат. Ее лицо скривилось от произнесенного имени. — Грейс, — тут же исправился он. Она села на кровати, взгляд опустился на клинок, состоящий полностью и камня, напоминающего бирюзовое стекло, что сжимали ее пальцы.