Самое важное в женской одежде
– женщина, которая ее носит
Ив Сен-Лоран
Рождественские каникулы, 1944 Dream a little dream of me - Doris Day Он застегнул последнюю пуговицу рубашки, убедился в накрахмаленности воротничка, поправив стойку. Длинные пальцы прошлись вдоль рукава, оправляя манжеты. Подойдя к трюмо, взмах палочки и нужная шкатулка раскрылась, предоставляя обзору многообразие запонок. Аметистовые, сапфировые, с алмазами. Золотые с инициалами АМ, с гербом Слизерина и его любимые изумрудные с пастью змеи. Проведя пальцами по волосам, он окинул себя оценивающим взглядом и одобрительно ухмыльнулся. — Доброе утро, милый, — элегантная женщина с темными волосами, уложенными в изящный завиток, оставила на его щеке легкий поцелуй. — Рад видеть вас в хорошем настроении, матушка, — усмехнулся он, сопровождая мать в столовую. Глава семейства сидел в центре стола, скрестив пальцы на светлом мраморе. — Ты заставил свою мать ждать, — сурово произнес отец. — Не волнуйся, дорогой. Я придумала для него наказание, — опускаясь на выдвинутый им стул, с невинной улыбкой произнесла она. — Страшусь интересоваться, что на этот раз, мама, — деланно испугался блондин, опускаясь напротив матери. — Юный шут, — уголок рта главы семьи пополз вверх, попадая под обаяние любимого сына. Женщина расправила салфетку на коленях, сделала глоток из бокала и издала удовлетворенный звук. — Эльза устраивает завтра показ в Париже. Вы с Николь составите мне компанию, — она адресовала милейшую улыбку сыну, который закатил глаза. — В Париже война, насколько мне известно. Дом Скиапарелли больше не устраивает показы для магглов? — все же поинтересовался он. Частые выходы матери в свет, на показы и балы — заставляли держать планку в случае необходимости сопровождения. Мероприятия зачастую скучные, за редким исключением, когда рядом не наблюдалось Николь, и он мог очаровать еще одно юное сердце. — Париж освобожден еще летом. Но да, Эльза проводит уже несколько лет показы исключительно в магическом Париже, — она вытерла уголок губ салфеткой и кинула быстрый взгляд на мужа. — Тема показа должна заинтересовать тебя. Она презентует смелые решения в коллекции нижнего белья для молодых волшебниц, — хитрый блеск заиграл в ее глазах, когда муж поперхнулся. — Нижнего белья?! — как бы он не пытался скрыть восторг, но мать рассмеялась. — Ты ведь шутишь? — он прищурил серые глаза, изучая лицо матери. — Нет, — все еще смеясь, она покачала головой. — Думаю, в этот раз уговаривать тебя не придется, я права? — С удовольствием разделю ваше бремя, как покорный слуга, госпожа, — белая макушка низко склонилась перед ней, заставляя женщину снова засмеяться. — Подхалим, — она поправила кольцо на среднем пальце и подняла взгляд на мужа. — Я не возражаю, если ты тоже хочешь пойти, дорогой, — ее глаза игриво блеснули, заставив мужа сглотнуть. — Даже если это не очередная проверка, у меня дела, — отодвигая тарелку произнес он и поднялся. — Ты знаешь, что нет, — наигранно обиделась она. — Жаль. Возможно, я дам тебе шанс увидеть воочию, — она пожала хрупкими плечами, не смотря на мужа, но предугадывая, как глубоко он вздохнул от ее слов. — Родители, я умоляю вас... — Абраксас прикрыл рукой лицо и покачал головой.***
The princess - Parov Stelar Пожилой мужчина открыл им высокие прозрачные двери с витиеватыми узорами. Лощеный блондин вел под руку сразу двух женщин — две противоположности, как он сам считал. Темноволосая леди Малфой — воплощение тонкой и строгой красоты с выразительными чертами лица и огненным темпераментом, о котором знали лишь внутри семьи. Худая блондинка с острыми чертами лица и милой наружностью. Расчетлива, холодна и амбициозна. Неплохая партия для него, по мнению матери. Он принял эту информацию, как факт и продолжал наслаждаться жизнью, пока его не настигнет восемнадцатилетие. Они прошли вглубь холла, где общались и обменивались любезностями гости, приглашенные на закрытый показ Эльзы Скиапарелли. Мать отпустила его руку и с улыбкой направилась вглубь, заставляя полы своего бордового платья, волнами следовать за собой. — Талия Малфой, — легко улыбнулась женщина средних лет, обнимая его мать. — Возраст совсем тебя не берет. Ты прекрасна, как и всегда. Не понимаю, почему ты отклоняешь мои предложения побыть моделью, — покачала она головой. — Прекрати, Эльза, иначе румянец на моих щеках превратится в настоящий, — рассмеялась Талия. — Рада, что ты пригласила. — Как я могла не пригласить тебя, дорогая... Он подошел ближе к женщинам, но решил не вторгаться в обмен новостями. Его мать уже много лет дружила с известным модельером и любила в деталях обсудить новинки тканей на рынке, и новые веяния. — Вечер обещает быть долгим, — хмыкнула Николь. — Пардон, разве это не твоя стихия? — он поднял светлую бровь, повернувшись к ней. — Для меня Скиапарелли синоним архаично, странно и непонятно, — скривилась она. — Едва ли здесь найдется кто-то, кто будет разделять мои вкусы, — усмехнулась она, поправляя волосы. Он не стал развивать их редкий, навевающий скуку диалог и решил подойти к женщинам. — Талия, это твой сын? — окинув его фигуру, Эльза повернулась к собеседнице. — О, да. Абраксас, за последний год он вытянулся, и ты, наверняка, его не узнала, — улыбнулась она. — Это Николь Руквуд, его невеста, — вспомнив о присутствии блондинки, добавила она. Скиапарелли приспустила очки в черной оправе, оценивающе окинула внешний вид блондинки и поджала губы. — Добро пожаловать на показ, — более сдержанно отреагировала она, кивнув. — Благодарю, мадам, — поклонилась Николь. Абраксас скрыл смешок за покашливанием и поцеловал, протянутую в перчатке ладонь. — Необычайно рад возможности присутствовать сегодня. С нетерпением жду начала, — поклонился он и Эльза усмехнулась. — Твой сын уже в курсе тематики показа, — усмехнулась она. — Вы необычайно обаятельный юноша, Абраксас, — с улыбкой ответила она, и он послал ей самую харизматичную улыбку в его арсенале, заставив женщин засмеяться. Мать шлепнула его по плечу, а Николь закатила глаза, показывая всем видом, насколько ей интересно. Через полчаса они заняли свои места в зале — в первом ряду у подиума. Талия сидела слева от него, Николь справа, обмахиваясь веером, чтобы прикрыть зевок. Когда гости расселись, свет приглушили, оставив прожекторы переливаться, освещая только подиум. Легкая дымка и маленькие белые перышки парили в воздухе, создавая атмосферу невесомости. — Перья? А кто выйдет на сцену, курицы? — пробубнила Николь, но он сделал вид, что не слышит. Точно так же, как она делала вид, что не в курсе его заигрываний, флирта и развлечений с другими. Заиграла медленная, плавная музыка с акцентами фортепиано. Ему это напомнило мелодию, под которую можно было танцевать танго, при желании, конечно же. Предаваясь воспоминаниям о бурной ночи с иностранкой, что прибыла к ним для обучения новым стилям танцев на один из рождественских балов, он не заметил, как на сцену начали выходить девушки. Все они были в масках, что скрывали лица. Он прикусил губу. Вероятно, это часть антуража, или Скиапарелли сохраняла, таким образом, личности своих моделей. Показ белья перед публикой довольно экстравагантный поступок в их время — модели могут столкнуться с осуждением или преследованием. Первая девушка в белом халате дошла до конца подиума, распахнула его, открывая зрителю белый кружевной боди с изумрудной нашивкой. Скинула халат на сгиб локтя и отточенной походной поплыла обратно. Его глаза разбегались от подобного скопления неприкрытых женских тел в одном месте. Красивых женских тел, обернутых в изысканные кружева и шелка, обрамленные различными каменьями. На шее у некоторых были алмазные ошейники, на ком-то длинные или короткие перчатки с бриллиантовыми когтями, как у львиц. Их маски блестели и переливались. На подиум ступила следующая модель в черном комплекте, неприкрытом халатом, длинными перчатками с когтями. Ее кружевной верх был прозрачным, только черные тканые руки на чашечках прикрывали соски. Казалось, будто кто-то держит ее грудь в ладонях. Малфой сглотнул. Фигура этой модели несколько отличалась от других. Округлая большая грудь и выдающиеся бедра. Когда она шла, хотелось провожать глазами каждое ее движение. — Какая вульгарщина, ей самое место в борделе, а не на подиуме, — донеслись до него возмущенные шепотки Николь. Модель дошла до середины и повернула голову, встречаясь с ним взглядом. Он был уверен, что в него бросили остолбеней, потому что иного объяснения своему параличу отыскать не мог. Она улыбнулась ему и уверенно пошла дальше. Остановившись в конце подиума, она позировала, перекатываясь с бедра на бедро, а затем резко взмахнула когтями, рассекая искрами воздух. Комплект на ней покрылся черными драгоценными камнями, а на чулках появилась бриллиантовая гравировка "Schiaparelli House". Зрители хлопали и восторгались. А он, не отрываясь смотрел на модель, пытаясь понять, что именно, кажется ему знакомым. Ее походка — он определенно знает эту манеру. По окончанию показа, врожденное любопытство не давало ему покоя. Он просто не мог уйти, не узнав, кто скрывается за этой маской, будоража его фантазию невообразимым образом. — Судя по твоим глазам, милый, тебе понравилось, — вывела его из ступора Талия. Женщина бросила взгляд на недовольную Николь и, подобравшись, добавила. — Думаю, Николь очень пойдет первая модель в молочных тонах, — она улыбнулась блондинке, и той пришлось ответить натянутой миной. — Да. Конечно, думаю прямо сейчас попрошу у мадам Скиапарелли что-то для Николь, — произнес он. — Не стоит, я как-нибудь сама потом... — попыталась отговорить его Руквуд. — О, мне не сложно, подождите здесь, я скоро, — поймав кивок матери, он проигнорировал возражения Николь и направился в залу за подиумом. Проходя мимо восторженной толпы, он ощутил множество пьянящих переживаний других людей — возбуждение, похоть, предвкушение, зависть. На подобных мероприятиях, что собирали десятки людей, ему сложно было полностью подавить чужой эмоциональный фон. Дойдя до гримерки, он остановился и ослабил тугую бабочку на шее. Набросил на себя дезиллюминационные и ждал. Ждать пришлось недолго, через две минуты дверь открылась, выпуская гарцующую лань в персиковом халате. Сбросив наваждение, он прошмыгнул в приоткрытую дверь и осмотрелся — несколько полуобнаженных девушек переодевались. Гримерка оказалась обставлена маггловскими вешалками на колесиках с чехлами одежды, что загораживали обзор. Он осторожно обошел ее, продвигаясь глубже. Осмотрелся и обернулся, сталкиваясь с отражением знакомого лица в зеркале. Изящные пальцы держали грифель помады, обводя контур губ алым цветом. Его лицо стало самодовольной маской интригана, который узнал секрет стоимостью его ячейки в Гринготтс. Какой был соблазн прямо сейчас раскрыть себя и увидеть ее реакцию. Но он умел ждать и высасывать любую возможность до последней капли, поэтому бросив последний взгляд на соблазнительные линии женского тела в дорогом белье, направился к выходу. — Абраксас, хотели взять автограф у моих девочек? — скрестив руки, спросила Эльза, когда он шел в сторону большой залы по коридору. Он прокашлялся, но не сдержал улыбки. — Вообще-то мадам, у меня есть невеста. Я как раз искал вас, — он преувеличенно выдохнул и восторженно продолжил. — Нам очень понравился показ, и я хотел бы подарить Николь одну из ваших моделей. — Ну, конечно... — скептично ответила женщина, кивая, будто разговаривает с дураком, который хочет продать ей луну. — Невеста, — выдохнула она, закатив глаза. — Я отправлю все Талии, дорогой. Можешь идти, — отмахнулась она, обходя его стороной, и поспешила в гримерку. Еще бы пару минут и... Ему несказанно везет. Только вот он даже не сказал, какой именно комплект. Хотя вряд ли Николь наденет на себя Скиапарелли, будь белье даже цвета розовой жвачки. Довольный собой, он сунул руки в карманы брюк и пошел к большой зале, размышляя о предстоящем плане, в который его втянула Фармер. Ему предстояло отыграть свою роль с фанфарами, чтобы все прошло, как задумано.***
Рука дважды опустилась на массивную дверь. Молчание. Прокашлявшись, профессор открыл дверь. — Армандо, как ты себя чувствуешь? — прищурившись, спросил профессор трансфигурации. После двух проигнорированных донесений о применении сомнительной магии в стенах школы, Альбус пришел лично поговорить с Диппетом о ситуации. — Альбус... Да, да-да, все хорошо, — закивал старик, опускаясь в кресло. — Я дважды направлял к тебе донесение, Армандо, и так и не получил ответа, — опускаясь в кресло напротив директора, сурово начал профессор. — Да, я э-э-э... Я был занял, Альбус, прости. Несколько дней меня отвлекало министерство, — перебирая бумаги, ответил он. — По какому поводу, я могу узнать? — скрестив пальцы, поинтересовался Дамблдор. — Да, конечно же. Э-э-э, прошлогодний инцидент с мисс Миртл Элизабет Уоррен. Им нужны были свидетельства о мерах безопасности для совета попечителей, — взволнованно ответил директор. — Правда? Разве это не компетенции главы совета попечителей? — скептично спросил он. — Не знаю, Альбус. Пришло письмо, вероятно, так было нужно. Если ты не против, я займусь своими делами, — намекнул Диппет. — Конечно, не смею тебя отвлекать, — он поднялся, но не спешил в сторону выхода. — Э-э-э... В этом году бал придется перенести после праздников. Нужно сообщить студентам. Если ты не против... — директор поджал губы и покачал головой. — Я сообщу им. Но позволь, что послужило причиной? — полюбопытствовал он. — Часть преподавательского состава пришлось отправить по моему поручению из замка. Они вернулся после праздников, — Альбус свел брови, рассматривая силуэт директора и задумываясь, затем кивнул и направился в сторону выхода.***
Рождественский бал, 1945 You're so cold - Two feet Черной рекой, по ступеням стекал подол бального платья, следуя за хозяйкой. То, что они с Нимат запланировали, было полнейшим безумием… Она до сих пор не сдалась, и не сбежала, только из-за напора и воодушевляющего монолога Фармер вечером в гостиной, накануне бала. — В этот раз зал украшен довольно необычно, — оглядевшись вокруг, сказала ей миссис Фанкорт. — Не понимаю, почему они не освещают причину переноса даты проведения бала, — покачала она головой. — Мама, мы уже обсуждали это. Не стоит спрашивать это у всех, кого ты встретишь сегодня, — вздохнула Диона. — Я поняла. Просто это вызывает во мне некие сомнения. Может в школе небезопасно и руководство пытается скрыть это от нас? — проворчала она, когда ее отвлекли. — Добрый вечер, миссис Фанкорт, — поклонилась зеленоглазая ведьма в кровавом платье. — Мама, это Нимат Фармер. Моя подруга, — представила Диона. — О, не знала, что ты дружишь с кем-то, кроме Джулии и Николь. Рада знакомству, — кивнула женщина. — Я проведу тебя к нашему столику, — Диона кивнула Нимат, и пошла провождать мать. — Мне нужно будет отойти. Отец скоро должен подойти? — Да, он направится с работы сразу сюда, — кивнула мать, усаживаясь. В зале стояло множество круглых столиков вокруг овальной залы для танцев. Столики огибали пространство так, что в центре оказывалась сцена. На ней располагался оркестр, который исполнял классику. Диона искала глазами Нимат. Глаза наткнулись на семейство Малфоев, их стол был совмещен с Руквудами. Абраксас поймал ее взгляд и загадочно улыбнулся, незаметно кивнув. Освещение в зале было похоже на смеркающийся зимний вечер — с потолка падали снежинки. Она приподняла полы своего платья и пошла дальше: преподавательский стол, за которым сидела одна довольно контрастная пара — профессор ЗОТИ в черном строгом платье эпохи средневековья и Дамблдор в мании цвета сахарной ваты, что перекусывал канапе. Оглядевшись, заметила род Эйвери почти у самой сцены и прикусила губу, быстро отводя взгляд. А вот и стол, где сидели те, чьи родители не смогли прийти. Или как в случае с Нимат и Томом, приходить было некому. — Нимат, можно тебя, пожалуйста, — взволнованно спросила она, обращаясь к брюнетке. — Скоро начало, — Том перевел недовольный взгляд на Нимат. Нимат проигнорировала предупреждение и поднялась с места, услышав фырканье сбоку. Они вышли из зала, и повернули за угол. — Ты волнуешься? — взяв ее за руки, Нимат нагнулась к ней и стальным голосом продолжила. — Ты не имеешь права отступать, поняла? Сделай это в первую очередь для себя, ты заслужила право на месть. А пока сидишь, вспомни, сколько часов ты провела в слезах, сколько раз он вытирал о тебя ноги? — убеждала она. — Я знаю, знаю. Я хочу этого, но... — взмолилась она. — Так и знала. Держи, выпей это, — Нимат опустила руку в складку платья и достала флакон. — Что это? — с сомнением спросила Диона, поднимая глаза. — Ты же сказала, что хочешь этого? Пей, — она подтолкнула к ней бутылек. Глубоко выдохнув, Диона залпом выпила содержимое флакона и они поспешили обратно. Она не хотела отходить от Нимат и оставаться без ее поддержки. Отбросив сомнения, Диона все же шагнула к своему столику. Отец сидел на месте и разговаривал с женой. — Куда ты уходила? — спросила миссис Фанкорт. — Нам сказали, что сейчас старосты будут танцевать, а затем директор выступит с речью. Она молча присела на место. Мать не стала давить и переключилась на допрос мистера Фанкорта. Диона ощутила себя так, будто ее покрыло тонким слоем инея. Эмоции не мешали ей мыслить здраво, жар не приливал к голове, и она могла сосредоточиться — значит, все получится. Взгляд наблюдал за танцем Нимат и Тома, получая эстетическое удовольствие от того, как гармонично они смотрелись. Черноволосые, бледные, с острыми чертами лица настоящих аристократов. С характерной долей высокомерия и огня. Раньше она не задумывалась о чистоте крови Нимат, но если бы не знала, что та жила в приюте, то смело могла бы причислить ее чистокровным. Она не знала ни одной магглорожденной с таким набором характерных черт чистокровки. Нимат поделилась с ней, что смогла обратиться и даже однажды показала это чудо, из-за которого Диона начала опасаться и уважать ее еще больше. Что бы ни говорили борцы за права магглорожденных, но некоторые виды магии были просто им недоступны… На сцену вышел директор, едва не споткнувшись о собственные ноги. Что с ним происходит в последнее время? Наверное, годы берут свое... — Мне нужно отойти, — прошептала она. — Диона, куда? Я думала ты пойдешь танцевать с отцом, — возмутилась мать. — Скоро вернусь и обязательно потанцую, — быстро ответила она, поднимаясь. — ...еще хотел сообщить вам, что сейчас для вас споет выпускница нашей школы - Диона Фанкорт, — Диппет сделал приглашающий жест. Она слышала возмущенное шипение своей матери, но быстрее пошла в сторону сцены. Bang bang - Nancy Sinatra"Music played, and people sang
Just for me, the church bells rang.
Now he's gone, I don't know why
And till this day, sometimes I cry
He didn't even say goodbye
He didn't take the time to lie".
"Музыка играла, люди пели,
Только для меня звонили церковные колокола.
Он ушел, и я не знаю почему.
До этого дня я плакала иногда.
Он даже не сказал «прощай».
Он не нашел времени соврать".
Она подошла к микрофону. Окинула зал глазами и начала тихо петь. Снежинки опускались и таяли на ее волосах. Люди завороженно слушали ее, пока не раздался звук отодвигающегося стула. Шаг. Еще шаг. Она не замечала протестующих голосов — мелодия продолжала литься и заражать пространство, обволакивая каждого. Голоса стихли. Она повернула голову влево, не прекращая петь. Он приставил палочку к своему горлу. — Я хочу кое-что сказать, — его усиленный голос отдавался эхом по залу. Ее голос притих, руки опустились вдоль тела — поза выражала ожидание. — Я напоил Диону Фанкорт и принудил к интимной близости, — она смотрела на него с отстраненным выражением лица, по залу разносились возмущенные шепотки. — И не только ее. Я принудил больше двадцати девушек к сексу против их согласия, — его лицо ничего не выражало, а голос звучал, как если бы служащий отчитывался о проделанной работе. На сцену выбежал Дамблдор и заставил Эйвери спуститься волоком таща за шкирку. — Мисс Фанкорт, кхм, думаю, вам следует пройти на свое место, — быстро проговорил он и девушка, кивнув, спустилась в зал. Окружающие разглядывали ее с жалостью в глазах. Семья Эйвери забрала своего наследника и удалялась в сторону выхода под осуждающий гул голосов. Она встретилась взглядом с удовлетворенными зелеными глазами и еле сдержала торжествующую улыбку — она смогла. Ее не волновала злость матери, косые взгляды, которые смотрели на нее с примесью неверия. Казалось, будто она сбросила свои оковы и теперь могла идти без былой тяжести…***
Против Эйвери выдвинули обвинения несколько девушек — началось разбирательство. На балу присутствовал журналист, поэтому обложки газет были украшены лицом наследника древнего рода. Она отказалась давать интервью или как-то комментировать ситуацию. Разругалась с матерью, которая подозревала, что ее выход на сцену и признание Эйвери сомнительное совпадение. Устроила ей поход к психологу и в конце концов отстала. Диона сомневалась, что разбирательство против Эйвери не замнут — его отец работал в Министерстве Магии, поэтому замять такое дело не составит труда. Ее это не волновало — свое она получила. Но позже начала опасаться, что Эйвери догадается о чем-то и захочет отомстить. Вскоре после бала, он подловил ее в гостиной. — Я уверен, это ты что-то сделала со мной, Фанкорт, — прошипел он, хватая ее за локоть. Мимо прошла девочка с младших курсов, косясь на них. Он выругался и отпустил ее руку. — Что сделала? Ты о чем? — непонимающе соврала она, пытаясь спрятать страх. — Не строй из себя дуру! Я сделал это не по своей воле, я сделал это, потому что ты... — вскипел он. — Хочешь сказать, я использовала на тебе непростительное? — охнула она, отходя на шаг назад. Он прикрыл глаза и выдохнул, сквозь стиснутые зубы. — Я сделал это, потому что ты так захотела, — не открывая глаз, ядовито выдавил он через силу. — Я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь? — она придала себе скучающий вид. — Я выясню, как это произошло, — пригрозил он. Диона заметила Нимат, которая хотела двинуться в их направлении, и дала ей знак не подходить. — Такова жизнь, вышибала. Смирись, — бросила она, направляясь в сторону Фармер. Сердце начало бешено биться от вырвавшейся дерзости. Нимат рассмеялась от души и уволокла ее прочь.Теперь она может перевернуть эту страницу. Чувство торжествующей справедливости пьянило разум. Сегодня Нимат позвала ее на вечеринку слизней сама, чему Фанкорт сильно удивилась. — Ты же не любишь подобное, — засомневалась она. — Мне нужно кое-кого поблагодарить. Затем отправимся к Дориану, — объяснила она, закидывая конфеты в рот. — Кстати он упомянул, что вы сблизились, — Нимат хитро покосилась на нее. — Немного, да. Он помог мне, — покраснела Диона. Вампир помог ей осознать, что она сильно недооценивает себя. Она часто ловила себя на мысли, что хочет поделиться чем-то именно с ним. Спросить миллион вещей о жизни бессмертных, попросить научить ее бороться на мечах, как он научил Нимат. — Диона, — Нимат остановилась и приклеила ее взглядом к месту. — Он хороший учитель и даже, возможно, друг. Но он мужчина и вампир. Не следует наступать на одни и те же грабли, — предупредила она. — Между нами ничего не было. Я клянусь. Просто он... — пыталась подобрать слова Диона. — В любом случае, это не мое дело. Тебе не нужно оправдываться передо мной, Фанкорт. Я точно не тот человек, который может давать советы о здоровых отношениях, — отводя взгляд, добавила она. Они дошли до входа в Выручай-комнату и ждали пока дверь откроется. Войдя, она огляделась — сегодня почти не было людей. Кто-то играл в шахматы, Малфой, откинувшись на диван, странно сверлил глазами Виторию, которая увлеченно заставляла свою копию перевоплощаться в разные наряды. — Абраксас, можно тебя? — они подошли к дивану, и Нимат улыбнулась блондину. Он ухмыльнулся и кивнул. Они отошли к дальнему пустующему дивану и присели. — Слушаю тебя, прелесть, — он закатал рукава и вальяжно раздвинул ноги. — Не перегибай, Малфой, — сурово кинула она. — Я благодарна тебе за помощь, правда, — начала Нимат. — Она ведь не в курсе? — он кивнул в сторону Дионы, и Нимат покачала головой. — Так и знала, что ты потребуешь публичного признания твоих заслуг, — она закатила глаза. — Диона, Малфой уговорил свою мать, которая входит в совет попечителей, пригласить всех родителей на рождественский бал. Ему пришлось очень попотеть, поскольку ранее такого никогда не было, — Малфой самодовольно кивал, желая, чтобы она продолжила. — Ему пришлось лично принять участие в корректировке декорирования зала для рассадки стольких гостей. Еще мы сами писали и отправляли все письма, — с выражением вселенской скуки перечисляла она. — Благодарю, благодарю, — поклонился он. — Ты доволен? — Нимат выгнула бровь и он рассмеялся. — Последнее было лишним, но да. Я. Доволен, — удовлетворенно ответил он. Диона сидела, молча выпучив глаза. — Почему ты помог? — вырвалось у нее. — Он же твой... — Нимат умеет убеждать, — посерьезнев, он перевел глаза на Фармер. — Что ж, если я вам больше не нужен, — он выгнулся и бросил взгляд на девушку, что устроила кровавую дуэль своих миниатюрных копий. — Пожалуй, я пойду.***
Ранее... Она погасила огонь и отлеветировала котел в конец стола, прикрывая крышкой. — У меня к тебе просьба, Абраксас, — опираясь на стол, Нимат поймала заинтересованный взгляд блондина. — Абраксас, — имитируя ее тон, передразнил он. — Ты ни разу не звала меня по имени. Думаю дело серьезное, — тонкие пальцы прошлись по столу, вытирая несуществующую пыль. — Так и есть, болван. Выслушаешь? — она наклонила голову набок. — Если перестанешь оскорблять меня, хотя бы на неделю. Ты напоминаешь мне мать в гневе, — невесело усмехнулся он. — Так о чем ты хотела поговорить? — Присаживайся, разговор долгий... Раз уж ты упомянул свою мать, — его лицо выражало подозрительность. — Ты любишь её? — Что за вопросы, Фармер? Это похоже на начало угрозы... Он провёл в голове параллель с тем, как Том может подводить к давлению на человека. — Брось, разве я похожа на человека с плохими намерениями? — он скептически поднял бровь, с выражением на лице, будто она сказала, что день это ночь и хотела, чтобы он ей поверил. — Ты бы смог ударить женщину, Абраксас? Посягнуть на честь, принудить против воли? — сменив тон на железный, она встала напротив него, заглядывая в глаза. — Не думаю, — осторожно ответил он. — Если ты хочешь, чтобы я помог тебе расквитаться с кем-то из фанаток Тома, увы и ах, но я предпочитаю более тонкие методы воздействия на людей. Так что ты не по адресу, — он отступил к двери. Даже если он сам захотел заниматься подобной низостью — его эмпатия скорее сделала бы из него психопата, чем насильника. Ощущать то, что чувствует твоя жертва. Он вспомнил, что ощутил впервые, когда ударил другого… — Мне нужна помощь в реализации более тонкого метода, Малфой. Но моя цель не девушка, — он обернулся и окинул её лицо проницательным взглядом. — Эйвери, я полагаю? — он закрыл дверь и сунул руки в карманы брюк. — Как ты понял? — На вечеринке ты проявила жалость к той брюнетке, — поднял глаза в поток, чтобы вспомнить. — Фанкорт. И неужели, думаешь, я не в курсе всего грязного белья наших змей? Я присутствовал, когда он увёл её в комнату, — нахмурив брови, объяснил он. — Вы все... — скривившись начала она, но блондин перебил её. — Не всё, — отрезал он. — Не думай, что если я знаю об этом, то поступаю также или одобряю это! — О, правда? И каковó это, молча смотреть на принуждение? Он ведь твой друг, да? — Говори, что ты хотела или я пошёл, — раздражённо сказал он. — Так ты всё-таки собираешься помочь мне поставить на место твоего друга? — Если, как ты выразилась, твой тонкий метод не предполагает моего прямого вмешательства - да. Я помогу тебе. — Почему? И что ты хочешь взамен? — Акт доброй воли, Фармер. Конечно же, не бескорыстной. Ты дашь клятву о выполнении долга передо мной. — Долга? Мне нужна конкретика. — Её не будет. Но будут условия - стандартно. Не требовать жизнь, посягательство на интересы, интим и.т.д. Всё стандартно. Клятва долга третий уровень - это довольно безобидно. — Полагаю, зависит от того, в чьих руках формулировка просьбы, — она вздохнула и прикусила губу. — Черт, хорошо. Но я сама составлю список…***
Стройные ноги дошли до конца подиума, плавно передавая вес с одного бедра на другое. Рука изящно стянула одну перчатку. Вторую. Тонкие пальцы нашли застежку на шее и замок щелкнул. Стул каблуков сопровождал ее спуск к гримерке. Жемчужный ошейник она передала помощнику и направилась к двери. Указательный палец подцепил тугую ткань кружевного белья, оттягивая ее, и девушка удовлетворенно вздохнула. Она обожала дни закрытых показов особенно сильно. Внимание скользких глаз избранных мальчиков, которые будут грезить ею этой ночью... — Витория — Да?