***
— Ха-ха-ха! — раздался звонкий смех Пиксиса. Эрен опешил — что его так развеселило? Слова, что даже перед лицом общего врага люди не смогли объединиться и все равно продолжают вести войну между собой? Здесь же нет ничего смешного. — Прости, ты, наверно, удивился моему смеху. — Все в порядке. — Видишь ли… У нас с тобой извращенные умы — мы оба одинаково думаем на этот счет. — Разве это плохо? — Нет. — мужчина отрицательно покачал головой. — Просто, знаешь, как говорят — сколько людей, столько и мнений. Когда-то я выслушал мнение Селестрии на этот счет. Может, догадаешься, что она сказала? Ты же с ней в одном корпусе был, и, похоже, вы неплохо ладите, раз она тебя так защищала перед Верманом. Эрен закусил нижнюю губу. Они плохо ладят. Близкие незнакомцы — так можно назвать их отношения. Шатен старался быть добр к ней, и она старалась отвечать ему тем же, но как ни крути — молодые люди слишком разные, чтобы быть общим. — Наверное, она ответила что-то по типу: люди никогда не объединяться, ведь все вокруг только и умеют, что делать все ради своей выгоды. — подумав, ответил Йегер. — Надо же, почти попал. — старик опять рассмеялся. На его смех оборачивались солдаты и каждый взгляд впился острым ножом в Эрена. — Вы лучшие друзья, я прав? Друзья? Их даже друзьями не назовешь. Они высказали друг другу в лицо всю гадость этого прогнившего мира и до сих пор ни один из них не извинился. Эрен в какой-то момент задумался вот о чем: может, Сели можно понять? Просто найти к ней подход. Она не похожа ни на одну девчонку, которых он встречал за всю свою сознательную жизнь. Микаса всегда следовала за ним и о ней парень знает пойти все. Энни чем-то напоминает Рию, но слишком отличается от нее. Криста вообще противоположность Робин. Как и другие девушки из корпуса. Именно разница между ею и другими заставляла задуматься — как с ней можно найти общий язык? Эрен долгие три года пытался выстроить дружеские отношения с Селестрией: помогал, разговаривал с ней, старался всегда быть рядом на случай чего. И эти все старания, как стекло, треснули под ударом молотка… — …когда ты сдохнешь, я и слезинки не пророню. Где-то в глубине души, там, куда еще не дошла злость, в самом уголку, парень оправдывал ее. Думал, почему она могла так сказать. Искал причину в себе. Но так и не нашел ничего, кроме сожалений. Сожалений о ссоре с ней. — Только она в конце еще добавила: но если я когда-нибудь встречу дорогого мне человека, то плевать хотела я на остальных. Мы с ним сами защитим этот мир. Это сказала Селестрия Робин? Та, которая ненавидит его стремление к миру в мире? Быть такого не может. Эту фразу может сказать кто-то другой, вообще кто угодно, но только не она. Или… Эрен устал путаться — им нужно просто поговорить. Расставить все точки над «и». Сказать друг другу правду в лицо. Просто постоять помолчать, но помириться. Ведь Йегер не хотел терять свою подругу Сели. — Я тебя задержал. — повернувшись спиной к городу, сказал Дот. — Можешь идти. Скоро начинается операция. — Да! Первым делом ему хотелось найти Рию и наконец поговорить с ней. Она стояла рядом с остальными ребятами из их корпуса. Эрен смотрел ей в спину, пытался найти что-либо, что поможет ему в предстоящем разговоре. В горле будто застрял ком, не давая произнести ни слова. Легкие сдавило тисками так, словно они сейчас разорвутся. В голове слегка закружилось — это все последствия его превращения в титана. До сих пор не верится. — Эрен? — заметив на себе чей-то пристальный взгляд, Робин развернулась и увидела строящего неподалеку Йегера. Стало тошно от самой себя. Как она теперь будет смотреть ему в глаза? В тот момент, когда боль заглушала чувства, а слезы мешали видеть, она молилась только об одном — снова его увидеть. Снова посмотреть ему в глаза и извиниться. Молить о прощении, которое она не заслуживает. А сейчас что? Вот он, стоит перед ней целый и невредимый, но слишком измотанный боем и сопротивлением армии. Дальше его ждет еще один бой, от которого зависит судьба человечества. — Мы можем поговорить? — тихим голосом, подойдя, спрашивает шатен. Рия закусила левую щеку, медленно кивая. Этот разговор крайне необходим им обоим — может, после него между ними будут отношения хуже, чем в училище, но зато они объяснят друг другу все, что накопилось. — Командир приказал всем готовится! Эрена Йегера ждут внизу! Парень разозлился — почему именно сейчас? Он только настроился говорить с однокурсницей, как его перебивают. — Поговорим позже, хорошо? — спрашивает девушка, аккуратно кладя свою руку ему на плечо. Но в тот же момент, словно ударенная, убирает ее и смущенно улыбается. Эту невинную и глупую улыбку он больше всего ненавидел в ней — ведь за этой улыбкой скрывались нечто похуже, чем просто слезы. За этой улыбкой он видел настоящую ее.***
— Ты уверен, что все получится? — заботливо спрашивает Армин, смотря на друга. — Должно все получится. От этого зависит не только судьба стен, но и моя собственная. — Эрен выдыхает, кладя руку на голову. В ней столько всего смешалось, что думать больно. — Будь осторожен. — говорит Микаса, отходя от сводного брата на пять метров. Все последовали ее примеру — парню надо бало место, чтобы превратиться. Селестрия улыбнулась: одними уголками губ, но так нежно, с надеждой. Шатен не ответил ей — он все еще не был уверен. Только вот в чем ему было сомневаться? В том, что смогут ли они помириться? Или в чем-то еще? Эрен прикусывает руку и внезапно появляется молния — такая же, как тогда, на площади. Постепенно на глазах солдат выростает огромное шестнадцатиметровое чудовище жуть как похожее на человека. Длинные каштановые волосы падали на лицо титану, а глаза горели адским пламенем. Это означает, что ему удалось превратиться. Но что-то не то… Странное чувство, будто в этом титане что-то изменилось. В воздухе, словно снежинки, кружился пепел, уносимый легким ветерком куда-то вдаль, за стену. Сильно пахло чем-то горелым, а металлический запах крови перемешался с этим противным ароматом. Йегер в теле титана больше минуты стоял неподвижно и все уже забеспокоились. — Давай поднимемся на крышу. — тихо говорит Аккерман рядом стоящей блондинке. Та в ответ кивает, нажимая пуск на рычаге УПМ. Даже крыша самого высокого дома в этом районе Троста не может сравниться с высотой титана Йегера. Селестрия раззявляет рот в удивленной улыбке, наблюдая за тем, как ее сокурсник просто стоит без движения. Здесь точно что-то не так. Громадное тело двинулось с места, но не для того, чтобы двинуться в сторону валуна. А для того, чтобы ударит в крышу, где стояли девушки. — Микаса! — Рия вовремя схватила напарницу за локоть, и ту, вроде бы, не сильно зацепило. Селестрия сразу поняла все — он не в себе. Возможно, титаническая природа взяла верх над силой воли ее однокурсника. Благодяря быстрой реакции она смогла спасти и себя, и брюнетку. Повезло… — Цела? — спрашивает Робин, держа напарницу на руках. Заметив большую царапину на правой щеке девушки, Сели кривится — этому придурку надо вставить мозги на место. — Конечности не пострадали? — получив отрицательный ответ, она выдыхает. — Ты как? — неожиданно спрашивает Микаса, касаясь пальцами раненного локтя напарницы. Заметив, как та шипит от боли, Аккерман добавляет: — иди в штаб. Тебе нужна помощь. — Пустяки. — отмахивается та, смотря на Эрена, крушащего дома. — А вот с ним нужно что-то делать. — блондинка встает с колен, доставая одно лезвие из ножн. — Ты же не собираешься…? — расстеряно произносит Микаса. — Я попытаюсь с ним поговорить. Им овладел титан, поэтому наша помощь нужна как никогда раньше. Сводная сестра Йегера смотрит на однокурсницу как на что-то удивительное — она не могла понять, что творится у той в голове и что она задумала. — Просто доверься мне. — одними губами говорит Робин, выпуская крюк устройства в руку титану. Брюнетка молча, но решительно, кивает. Микаса сделала свой выбор. Селестрия приземляется чудовищу, в теле которого сидит ее однокурсник, прямо на плечо и со всей возможной силы бьет рукояткой меча его по затылку. Бьет, топает ногами, и вышедший из себя Йегер обращает на нее свое внимание — его огромная рука, та, которая несколько часов назад несла ее, как фарфор, пытается схватить блондинку. Лезвие впивается ему в ладонь, отчего на девушку капают огромные капли непривычно темно-бардовой крови. — Придурок! Вынь мозги из своей задницы и подумай, что ты творишь! — горланит во всю Сели. — Ты меня вообще слушаешь?! Идиот, я к тебе обращаюсь! — она не переставала тарабанить ногами по его шее. Но Эрен ее не слушал — он продолжал разрушать дома, не обращая внимания на шум позади. — Черт бы тебя побрал, Эрен Йегер! — шумно выдыхает Рия, уходя с его затылка: от этого толку ноль. Она решила действовать на прямую; может, хотя бы это поможет вернуть его в чувства. — Эй, посмотри сюда, чучело с мозгами в заднице! — кричит студентка, зацепив оба каната УПМ между уцелевших многоэтажных домов. Она висела, словно мушка в паутине; такая крошечная, что шатен мог бы раздавить ее одним ударом. Он сделал так, как она просила — посмотрел на нее, подошел ближе, почти в плотную к ее раненому и обессиленному тельцу и присел на одно колено, чтобы их взгляд был ровнм. Изумрудные глаза смотрели в ее золотые со злостью, разбавленной ненавистью. Селестрия ужаснулась — это точно не Эрен. Не тот человек, которого она знала. Не тот придурок, который ее бесит и из-за которого она чуть ли не захотела распрощаться с жизнью. Это не ее Эрен. — Хей, Эрен. — в спокойном тоне начала говорить девушка — непривычно для нее в голосе стали проявляться нотки заботы и грусти. — Прости меня. Прости за все, что я тебе наговорила. Я виновата, знаю. Пожалуйста, приди в себя. Помоги нам закрыть бреж в стене. И тогда, я тебе обещаю, мы сможем жить, как жили. Что бы правительство не придумало, как бы они не старалась тебе навредить — я защищу тебя. Как ты защитил меня. Хорошо, Эрен? В училище им говорили, что всегда нужно стоять до конца. Всегда, как солдаты, отвечать за свои слова. Все эти нотации девушка не переваривала тогда, но сейчас, столкнувшись с этим, поняла всю сущность этой проблемы — нужно вести себя как взрослый. Быть ответственным. Сдерживать обещания. И Селестрия будет это делать. Правда, будет. Но только тогда, когда дорогим ей людям не будет угрожать опасность. Сердце Робин почувствовало — он слышал ее. Понял и простил. — Дурья ты голова, давай вместе спасем наш уютный мирок и подарим всем людям свободу. Я помогу тебе, правда. И всегда буду на твоей стороне. — рука миниатюрной девчонки лягла на большой лоб титана. Это не было видно окружающим, но между ними образовалась связь; такая связь могла быть только между людьми, простившими друг другу все свои обиды. Понимающими друг друга людьми. Такими разными, но такими одинаковыми. Эрен встал с колена, осмотрелся и пошел в нужную сторону. Рия воскликнула от радости. Все солдаты, наблюдающие за этим, победно ликовали. Она смогла вернуть в его в чувства. — Спасибо тебе. — еле слышно говорит Микаса, когда они летят рядом с Йегером, убивая мелких мешавших ему титанов. — Спасибо. — Он мой товарищ тоже. — равнодушно отвечает ей Сели. — Не стоит меня благодарить. В душе она радовалась, как ребенок новой игрушке. Самой искренней и чистой радостью в ее душе горела яркая искра. Искра, которую погасили в маленьком ребенке. Но она не хотела думать об этом — им все равно стоит поговорить после боя. — Эрен, — подумала про себя Рия, — я верю в тебя. Ты все сможешь...***
—...я верю в тебя. Ты все сможешь... Какие теплые слова... Кто их сказал? Кто это? Что вообще происходит? Я не помню. Ничего не помню. Сначала прорвали стену, потом...я с кем-то поругался...С Микасой? Или Армином? А может с Жаном? Черт, не помню! Внутри меня было такое, что не сказать даже: я злился, очень сильно злился. Как никогда раньше. Во мне просто шторм из злости и обиды. —... давай вместе спасем наш уютный мирок и подарим всем людям свободу. Я помогу тебе, правда. И всегда буду на твоей стороне. Кто ты? Дайте мне ответ! Хоть кто-то! Я знал одно — этот человек мне дорог. Очень-очень дорог. Но я не помню его имени. Он звал меня, когда я был где-то далеко, не в наше мире. Его слова вытянули меня из пучины отчаяния и слабости. Этот человек звал и звал — не давал мне уйти из жизни. Я будто стал жить с ним одной жизнью — мысли были одни на двоих, эмоции, даже было ощущение, что мы — один человек. Я хочу знать, кто это. Хочу увидеть его собственными глазами. И поблагодарить. Сказать «спасибо» за то, что он не бросил меня, когда я так хотел. — Эрен...Эрен...***
— Эрен! Парня словно вырвали из крепкого сна. Он пару раз поморгал, пытаясь сконцентрироваться, но все пошло прахом — из него ушло слишком много сил. Кто-то прижимал его с такой любовью и надеждой, что это ему напомнило о маме. Его маме, которая любила его сильнее всех на свете. И этот, кто его обнимал, тоже словно излучал любовь. Тепло этого человека грело ему душу... Йегер поднял глаза — длинные, похожие на пшеничное поле, волосы падали ему на щеки, а золотые монетки, служившие этому человеку глазами, были наполнены слезами. Эта девушка...Она его звала. Она не дала ему умереть и вернула к жизни. Только она. — Селестрия, — еле выдавил шатен. — Не оставляй меня...Пожалуйста.