***
Вечернее солнце садилось за мандариновую гладь океана; пахло солью, солнцем и угольной копотью. Пароход, отходивший от пристани, шумно посигналил, и постепенно начал отходить от берега. Фалько уже начинал тихо посапывать, пока Кольт долго смотрел в убывающую даль оранжевого горизонта. День оказался очень тяжелым, тело болело. Разве так себя должен чувствовать подросток семнадцати лет? Младший брат Грайса свернулся в клубочек, видя уже второй сон на зеленой сочной траве. — Устал, да, Фалько? — шепотом спросил блондин, ладонью поглаживая пшеничные волосы своего младшенького. — Бедненький. Габи опять тебя гоняла? Не беспокойся, когда-то вы найдете общий язык. С того момента, как их дядю поймали и арестовали, прошло больше шестнадцати лет, но репутацию рода Грайс Кольту так и не удалось восстановить. А мальчуган старается из всех сил — даже дослужился до того, что является наследником Звероподобного титана. Это ли не достижение? Но общество до сих их не воспринимает. И как же быть? Недавно, перебирая дома книги, парень наткнулся на дневник дяди. Надо было бы его спалить к чертям, но что-то помешало это сделать. Да, было слишком интересно открыть то, что было запрещено. Дядя рассказывал о их с последователями теории создания мира, что прародительница Имир — богиня, и что весь мир должен пасть перед элдийцами. Гриша Йегер, Дина Фриц, дядя и некая Милена Робин — эти люди жестоко поплатились за то, что пошли против правительства. Ведь именно они возглавляли верхушку движения против Марлии, так благосклонно даровавшей им относительную свободу. Кольт сжал кулаки — они бесстыжий скот. И правильно сделали, что их превратили в титанов и отправили на остров дьяволов. Только там им всем и место. — Братик, пошли домой. — сквозь сон пробормотал Фалько. У старшего и из головы вылетело, что уже поздний час, и что их могут арестовать за опоздание. Подхватив младшего на руки, Кольт ушел, лишь раз оглянувшись назад. Там, за океаном, живет отродье их семьи, которое ее и опозорило. Ну и черт с ним. Главное сейчас — сделать так, чтобы на Фалько никто не смел и посмотреть, как на предателя. Ночью Кольту снился на удивление красивый и яркий сон: в нем не было крови, тренировок или титанов. Только поляна васильков и одуванчиков, а вместе с ней и прекрасная девушка, чьи золотые волосы напоминали пшеницу. — Кто ты, прекрасная незнакомка? — спросил он у нее. Девушка обернулась и с лучезарной улыбкой ответила ему: — Рия. Меня зовут Рия Робин. А кто ты такой? — Я...Кольт.***
— Кольт.— повторила еще раз вслух Селестрия. — Ри-ри? Слышишь меня? Я не Кольт, а Клод. Бедняжка, совсем плоха. Сейчас позову врача. Не беспокойся. Как же болит голова...Так хреново она себя еще никогда не чувствовала. Что вообще произошло после того, как она упала в обморок? Гребаное тело, почему оно каждый раз ее подводит? Как и тогда в лесу, как и сейчас. Все время она всех подводит своими болячками. Гарднер-младший вернулся с врачом. Тот осмотрел Смит, перевязал рану и велел оставаться в кровати еще как минимум месяца три. — Но это же огромный срок! Мне нельзя долго оставаться на больничном! У меня работа. — Уважаемая, — обратился к ней доктор,— у Вас огромные проблемы. В частности с вашим сердцем. Если сейчас Вы продолжите грузить его постоянными стрессами и физическими перегрузками, то это не сулит хорошего будущего. Отлежаться сейчас и пропустить пару месяцев вылазок и боев, или потом всю жить страдать от болезней и падать в обморок каждый день — выбор за Вами. Но я советую Вам просто отойти от потрясений и отдохнуть. Ей некогда отдыхать. Мама мертва, теперь она точно это понимает. И ей нельзя просто сидеть на одном месте. — Мы поняли, мистер Черплинг. Спасибо тебе. Отец расплатится за твои услуги чеком. Можешь идти, мне надо поговорить со своей сестрой. Почему Клод так выделил слово "сестра"? И с каких пор...она его сестра? — Ри-ри. — начал молодой человек. — Прости. Мы не смогли тебе помочь. Но теперь...мы в долгу перед тобой. Я и отец всегда готовы прийти тебе на помощь. Но для начала тебе надо поправиться. Пожалуйста, не пренебрегай своим здоровьем. Ведь вторую потерю мы с отцом не перенесем. Почему-то эти слова глубоко тронули душу Селестрии...Людей, которых она не считала семьей, оказались ей ближе всех на свете. Конечно же, после отца. Но заслужила ли она их доброты и любви? Нет. Ни капли. Смит уже не сдерживалась и просто рыдала сводному брату в плечо. Клод...Он любит ее самой искренней и теплой любовью. Рия это знала раньше, но не воспринимала, как правду. Потому что не верит, что ее кто-то может любить. — Я всегда буду на твоей стороне, моя маленькая сестренка. Никогда тебя не оставлю. Только заботься о себе, пожалуйста. Не вреди сама себе. Милена сказала бы тебе то же самое. — Папа знает, что я у вас? — поинтересовалась Рия. — Да. Он сам нас попросил тебя забрать к нам. Почему...? Почему папа прячет ее где-то и не допускает к себе? В комнату вошел Дориан. Вид у него был опечаленный, и за ночь он постарел лет на десять: щеки упали, глаза упали в орбиты, а синяки под ними выросли раза в три. — Как ты себя чувствуешь? — спросил мужчина. — Не очень. Болит все... Гарднер сел на край кровати, положив свою большую ладонь на маленькую ручку падчерицы. Он немым взглядом осмотрел ее, и в глазах его появились слезы. — Там...какой-то парень пришел к тебе. — сказал Дориан, сдерживая все эмоции внутри себя.— Просит встречи. Эрен. Единственный, кто мог к ней прийти.***
Шатен с нескрываемым чувством вины смотрел прямо в глаза своей подруге. Он не помнит, что было, но чувствует, что виноват. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он. — Я был немного удивлен, когда узнал, что тебя отправили к семье твоей мамы... Селестрия закусила губу. Слезы предательски покатились по щекам, выдавая все ее эмоции напоказ. — Прости, я не хотел затронуть твоих чувств... — Не хотел?...— переспросила Смит.— Не хотел? Да из-за тебя она и умерла! Эрен замолчал. Впервые...она его в чем-то обвинила...Впервые накричала... — Я просила тебя! Умоляла! Просила помочь! Но ты не слышал! — Рия кинула лежавшую рядом подушку прямо в друга.— Ты был одержим Энни! Тебе было все равно на меня и мою маму! И как ты посмел прийти ко мне после всего этого! — Сели...прости, пожалуйста. Но мне нечего сказать в свою защиту... — Нечего сказать! — девушка спрыгнула с кровати, даже не смотря на свои раны. Боль душевная перекрывала собой всю боль физическую. — Нечего сказать! Да как у тебя наглости хватило сюда заявляться?! Думаешь, что не виноват?! А ты виноват! Тебе плевать на меня, тебе плевать на всех, кроме самого себя и твоей идиотской цели! Где его Селестрия...? Где его милая и добрая девочка...? Где его Рия, которую он так полюбил? Полюбил самой чистой и искренней любовью, которую никогда ни к кому не испытывал? Почему его девочка сейчас ненавидит его? Или кто это? Это кто-то чужой, кто-то, кого он не знает и кого он не любит. — Моя мама умерла из-за тебя. Из-за того, что ты так увлекся своей Энни, что не заметил, что прибежал на площадь и упал на церковь, в которой тоже погибли невинные. И ты хочешь сказать, что тут нет твоей вины? Даже не думай о таком. Даже мысли не допускай. Из-за тебя люди лишились жизни. И откуда мне знать, что ты не убьешь и меня прямо сейчас? Вдруг я тоже для тебя помеха? — Нет...это не правда! Я...Я не причиню тебе вреда! Только не тебе! — Эрен! Ты лишил меня матери, а моего отца — жены! Заслуживаешь ли ты моего прощения?! Йегер молчал. — Отвечай! И снова ни слова. — То-то же. Хорошо запомни одно — если ты когда-нибудь умрешь, я не буду плакать. Потому что не привыкла рыдать по тем, кто меня не ценит. Уйди, я хочу побыть одна...