***
Она посещала маленькую горную деревушку, расположенную высоко в Альпах, когда почувствовала это. Тепло Хонсу поселяется глубоко в ее груди, борясь со страхом и беспокойством, которое она испытывала по отношению к окружающим ее людям. Народ Аммат. Люди которые думали, что судить и выносить приговор до сделанного преступления — замечательная идея. Ей стало плохо от того, что люди, которые казались такими честными и добрыми, имели такие искаженные представления о справедливости. Ей показалось мрачно веселым, когда они воскликнули: «Слава Аммат!», как будто они говорили о мифологической фигуре, написанной в пыльных книгах. Но то, как говорил Харроу, заставляло задуматься, не имел ли он в виду настоящую богиню, которую предал ее собственный Аватар, потому что даже он думал, что эта богиня сумасшедшая. И она, к сожалению, оказалась глубже в их рядах, чем предполагалось. Один визит превратился в два, а затем она осталась на выходные, чтобы помочь их маленькой группе и одновременно узнать все, что могла. Вот почему она была на чердаке одного из главных зданий, проводя инвентаризацию различных припасов. Но как только она почувствовала, что внутри нее расцветает знакомое тепло, она прокралась через кладовку, осторожно выглядывая в крошечное чердачное окошко. Обычно, пока она была занята в середине дня каким-нибудь удобным для нее заданием, они проводили маленькую ритуальную церемонию, на которую ее никогда не приглашали. Она пыталась подслушать, но голос Хэрроу был слишком тихим, чтобы его можно было расслышать. Сегодня она могла видеть городскую площадь, где все преклонили колени, за исключением Хэрроу и... Нет. Ни за что. Это не мог быть Стивен из сувенирного магазина, но ты узнала черные густые волосы, загорелую кожу и общее замешательство, когда он огляделся. Ты приоткрыла окно и открыла его настолько, насколько это было возможно, поскольку одно из маленьких окон предназначалось только для того, чтобы пропускать свет и легкий ветерок, надеясь услышать что-нибудь, чтобы прояснить, что, черт возьми, происходит. — Стивен Грант из сувенирного магазина, — эхом донесся снизу голос Харроу, подтверждая ее опасения. Черт возьми. Это был он. Неужели Хонсу действительно выбрал кого-то вроде него? Стивен, казалось, принадлежал к тому типу людей, которые неохотно обидят муху, не говоря уже о том, чтобы серьезно ранить или убить человека. Или все это было огромным совпадением, что он был здесь, когда вспыхнуло это чувство? Может быть, он вообще не связан с Хонсу. И просто случайно забрел в деревню, еще более извращенную, чем Степфорд. В любом случае, она должна была спуститься туда. К черту этот маленький шпионаж. Если это был бедный Стивен из сувенирного магазина, ей нужно было вытащить его оттуда. И, если он действительно был Аватаром Хонсу, тогда она была права, и здесь было что-то неправильное. В любом случае, пришло время действовать. Хонсу знал бы, что делать... Ну, ладно, она могла бы признать, что он был не лучшим в плане боевых планов, кроме как: «Убей/покалечь любого, кто меня разозлит». Но, может быть, она могла бы помочь. Она могла бы... Дверь была заперта. Она подергала за ручку, надеясь, что, может быть, это просто старая дверь слишком капризна. Это здание было старым, а старые двери, как известно, заклинивало, верно? Но нет, на этот раз все было не так. Кто-то определено запер ее здесь. Она пнула ногой, надеясь, что старое дерево окажется хрупким, но как оказалось прочным, как сталь. Она била по нему снова, а затем в третий четвертый раз с разочарованным криком. Потому что как бы она ни старалась, она уже не была такой сильной, как когда-то. Когда она была Аватаром Хонсу. Она прислонилась к двери, крепко зажмурив глаза, — Хонсу, пожалуйста, если ты здесь... Сколько раз она молилась, надеясь, что он услышит, когда он давным-давно признал, что молитвы не действуют так, как телепатические послания? Просто общее представление о тех, кто взывал о помощи, попавших в его сферу. Он не знал бы, что это была она. И учитывая, что его Аватар был здесь, он не подумал бы, что кто-то другой взывает к защите — Черт!***
Хэрроу пытался свести Хонсу с ума. У них был скарабей, и они могли помешать этим дуракам оживить Аммат. Возможно, он даже смог бы убрать Хэрроу, и эту его глупую ошибку, совершенную в горах. Но теперь Марк боролся и проигрывал этому паразиту, который поселился в его сознании. Та, которую он, казалось, так любил, позволяя ей жить этой обыденной жизнью, ничего не подозревая. Жизнь, в которой он часто ее видел. Его любимый лунный камень, выглядевшей такой угрюмой, когда она бесцельно бродила по залам музея. Нет, он не могсосредоточиться на этом сейчас. Не с идиотами, борющимися за его контроль, мчась по извилистой дороге во время перестрелки. Он должен был сосредоточиться на своем Аватаре, чтобы защитить их, потому что, конечно, они могли попасть в беду в середине дня, когда его сила была самой слабой. Эти идиоты пойдут на то, чтобы их убили, а скарабей достанется Хэрроу. Ему понадобится новый Аватар, и быстро. Он все еще следил за Лейлой, но ему нужен был кто-то, кто не стал бы допрашивать и бороться с ним, пока они останавливалис Хэрроу и Аммат. А новые Аватары всегда были такими трудными по началу. Не могла бы она еще раз взять мантию в руки? Даже если совсем ненадолго? Нет, нет, нет. У нее была своя жизнь, она была счастлива, и что более важно, она была в безопасности. — Господи, только бы она была в безопасности от всего этого.***
Хэрроу открыл дверь; его последователи сообщили о криках и воющих проклятиях бывшего Аватара Хонсу. Он ожидал, что ей займутся, как только откроется дверь, зная слухи о ее проблемах с гневом (что очень подходит для Аватара Хонсу). Вместо этого она мирно сидела посреди комнаты, скрестив ноги в стандартной позе для медитации. Однако ее глаза были полны гневом. И доказательство ее предыдущего гнева были очевидны в разрушениях окружающей комнаты. — Привет, Артур, — поздоровалась она сквозь стиснутые зубы, — ты не мог бы сказать мне, что случилось с запертой дверью? — Я бы сказал, простое несчастье но я не хочу оскорблять твой интеллект. Итак, давай предположим, что это была мера предосторожности, — он оперся на трость Аммат, остановившись в нескольких футах от нее, - мы получили сообщение о нежелательном госте и хотели обеспечить твою безопасность, пока мы... Справлялись с ситуацией. — Мм, и какой нежелательный гость оправдал бы такое поведение без моего ведома? — Жестокий человек, который сегодня убил много наших родственников. Я понимаю твой гнев и чувство предательства, но я обещаю тебе, что это было в твоих же интересах. — Разве в моих интересах быть запертой в башне, как девица в беде? Без моего согласия? — она зарычала, поднимаясь на ноги, — я согласилась приехать сюда, потому что ты сказал, что на выходные нужна моя помощь. И я понимаю, что меня не могут включить в ваши сверхсекретные ритуалы, поскольку я не одна из твоих учеников, но то, что меня держат в взаперти, действительно выводит из себя. Меня не волнует, даже если там была целая банда чертовых террористов. Кто-то должен был мне что-то сказать. Его охранки шагнули вперед, но Хэрроу поднял руку, — Пожалуйста, я понимаю. Я знаю, — настаивал он на ее насмешку, — я буду лучше работать в общении. Это была... неожиданная ситуация. И как наш гость, твоя безопасность была первостепенной задачей. — Угу, не потому, что ты просто супер-скрытный или что-то в это роде. Он одарил ее терпеливой улыбкой, — Ты знаешь, как остальной мир очень скептически относится к нам, поэтому мы по понятным причинам обеспокоены тем, что другие могут исказить наши убеждения. — Не понимаю почему, — проворчала девушка себе под нос, но он пропустил это мимо ушей. Еще не пришло время отказываться от их маленькой игры в кошки-мышки. Он позволил бы ей продолжать думать, что ты кошка, тихо выслеживающая свою добычу, когда на самом деле она была просто приманкой в гораздо более крупной игре. Он протянул ей руку, — Позволь мне загладить свою вину перед тобой. Я намерен вернуться в Лондон раньше, чем ожидалось, и я вполне пойму, если ты тоже захочешь вернуться. Позволь мне проводить тебя.***
«Повествование от лица героини» Это была совсем другая ночь, чем та, куда меня обычно уносил Хонсу. Не прятаться в темных переулках и не красться по крышам. Вместо этого они шли среди толпы, с чувством удивления осматривая достопримечательности и звуки. Улицы были ярко освещены, фонари и ленты пересекали улицы, отовсюду гремела музыка, люди смеялись, танцевали и праздновали. Я не понимала местного языка, но все равно чувствовала радость и эйфорию от людей. — Почему мы здесь? — тихо проговорила я, легко заглушаемый музыкой и всем остальным, но Хонсу услышал это с того места где он стоял на уличном фестивале, наблюдая, как она ориентируется в толпе. Обычно она имела ввиду цель или общее представление о том, что она делает. Сегодня он взял ее за руку, и с помощью своего волшебного трюка она стояла по среди посетителей фестиваля, все еще не в силах прийти в себя. — Хатхор. Она... Пригласила нас. Я подняла глаза, моя улыбка дрогнула, — Почему ты так сомневаешься в этом? — Я был изгнан, помнишь? — проворчал он среди улицы, глядя на нее сверху вниз, — хотя я расстался с Хатхор в довольно хороших отношениях, прошло более ста лет с тех пор, как мы в последний раз разговаривали. Чтобы она ни с того ни с чего прислала приглашение... Он замолчал, я закатила глаза от его предполагаемой паранойи. Приглашение на уличную вечеринку от богини, которая была известна своей музыкой? Для меня это звучало достаточно дружелюбно, — Ну, в последние время ты не делал никаких глупостей, не так ли? — поддразнила я, прежде чем отвлечься на уличного торговца. Потребовалось некоторое время, чтобы обменять валюту на его валюту, прежде чем получить угощение, и уже на пол пути к его употреблению я осознала его молчание, — подожди, ты же не сделал ничего глупого, не так ли? — Я бы не назвал это глупым, — был его ответ, который показался немного натянутым, — однако другие могут смотреть на это иначе. Я застонала, мое угощение не казалось таким вкусным у меня во рту, — Конечно. С чего бы мне вообще думать, что я смогу насладиться такой ночью, как эта? Что ты сделал? Он был молчалив, и я не могла найти его в тех местах, где он обычно появлялся. Я знала, что он был рядом, но не могла его видеть, — Хонсу! Что ты наделал?! Что заставило его действовать так уклончиво? Бог буквально думал, что он всегда прав, и спорил каждый раз, когда она доказывала его неправоту. Он даже все еще настаивал на том, что был прав, оставаясь так увлеченным человечеством, несмотря на изгнание. В чем она полностью с ним согласилась, но также должна была указать, что большинство его соплеменников думали иначе, просто наблюдая, как он раздражается. Внезапно чья-то рука переплелась с моей, заставив меня вздрогнуть. Красивая женщина улыбнулась мне, ее глаза слабо светились на свету, — Я думаю, ты могла бы сказать, что он сделал тебе, Аватар Хонсу. Я моргнула несколько раз, потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить ее внезапное появление и ее слова, прежде чем понять, что она имела в виду. Мое лицо покраснело, а другая женщина усмехнулась с легким смешком, подтверждая, что она подразумевала то, чего я больше всего боялась, — И не волнуйся, ни у него, ни у тебя нет никаких неприятностей. Я думаю, я могла бы сказать, что Хатхор хотела отпраздновать ваш «союз». — Это совсем не так, — пробормотала я, (Аватар Хатхор, женщина?). Она повела меня по улице. На самом деле это был не секс, рассуждала я про себя, если бы он просто помог мне. Используя свое собственное тело. Верно? Правильно. Что-то вроде... Вспомогательной мастурбации. Взаимная мастурбация? Я была почти уверена, что у него была своя версия кульминации, но я никогда по-настоящему не обсуждала это. И, несмотря на то, что прошел месяц, больше ничего не произошло. Наша ссора утихла, и я продолжала притворяться, что ничего не произошло, когда все вернулось на круги своя. Если мы больше флиртовали, пока подшучивали, что ж, это было немного весело между друзьями. Не то чтобы он жаловался. Вместо этого он казался более заботливым, чем когда-либо. И, может быть, немного более склонен к мягким и нежным прикосновениям. Рука на моем плече или на спине. Его голова всегда наклонялась ко мне, когда я говорила. Но мы были друзьями. Бог и Аватар. Конечно, мы собирались быть... Заткнись! — Этого должно было быть достаточно, чтобы Хатхор почувствовала это, — сказала женщина, как будто комментируя погоду, не подозревая или не беспокоясь о моих взволнованных мыслях, которые наверняка отразились у меня на лице, — на самом деле она была очень взволнованной. — Я собираюсь убить его, черт возьми, — прорычала я себе под нос, — придушу этот птичий череп и использую его для украшения Хэллоуина, — за заключением того, что у него точно не было шеи. Эх, это можно было понять, так или иначе. Аватар Хатхор усмехнулась, уводя меня с уличного фестиваля и ведя по извилистым улочкам к небольшому дворику, похожему на парк, с прудом и похожим на иву деревом, растущим рядом с ним. Или, может быть, я каким-то образом попала в другую страну, судя по ее красоте и двум богам, правящих ею. Хонсу стоял на одной стороне берега, отводя взгляд от красивой женщины с распущеными черными волосами, которая развалилась на плетеном диване в головном уборе в виде солнечного диска на голове и тонком белом платье, едва скрывающем ее загорелую кожу. Аватар Хатхор низко покланилась богам, и я неохотно последовала за ней. Едва ли. Мои глаза были прикованы к Хонсу, который пытался вести себя так, как будто вокруг никого не было. Задумчивый голубь. — Аватар Хонсу. Моя госпажа, владычица небес, владычица звезд, небесная королева, богиня Хатхор. — Мэм, — почтительно, но прямо ответила я. Богиня посмотрела на меня, ее сияющие глаза искрились весельем, — при всем моём уважении, могу ли я перекинуться парой слов с моим б... Хонсу? — Конечно, — заговорила Хатхор, ее голос был мягким, как у матери, и таким же восхитительно веселым, как я и представляла себе снисходительную мать, — он довольно угрюм из-за визита старого друга. У Аватара Хатхор была похожая улыбка, озорная и нежная, когда я мчалась к Хонсу. Это только заставило меня почувствовать себя еще более смущенной, слишком хорошо осознавая, какой горячей я себя чувствую, и могла только представить, какой раскрасневшейся я выгляжу. — Та самая. Черт, — тихо прошипела я, остановившись рядом с ним, надеясь, что другие не услышали. Хотя, даже если бы они и знали, не то чтобы они уже не знали всего, — Я знаю, что мы точно не говорили об... Этом. Но все же. Какого хрена?! Ты мог бы упомянуть что-нибудь о другом боге, знающем, что мы... Мы сделали это! Хонсу посмотрел на меня верху вниз, чувствуя гнев, скрывающий смущение, а также страх. Страх, что другие боги накажут его. Я беспокоилась не о себе, а только о нем. О, его милый лунный камень, — Я не думал что это будет проблемой, — ответил он вместо этого, — К сожалению, я не знал что Хатхор так чувствительна кподобным вещам. — Что, что ты помог мне избавиться от этого чувства? Я почти уверена, что почти каждый человек делал что-то подобное в то или иное время, так почему же это отличается? Потому что ты — это ты? — мой гнев отступил, когда я оглянулась на них, мои пальцы коснулись его пальцев и отпустили, прежде чем он смог отреагировать и дотянуться до них, — разве мы... Разве мы не должны были? — тихо прошептала я, — насколько глубоко мы в беде? — Нисколько, уверяю тебя, — он положил руку мне на спину, пытаясь подподрить, — кроме того, это было большее, что я сделал, чем что либо еще. Она смогла почувствовать мою... Привязанность к тебе. Он мог так ясно видеть мои эмоции на моем лице, когда признавал правду. Мы оба пытались притворяться, что все было хорошо и что ничего не изменилось, даже когда это произошло. Мы знали, что наша привязанность и влечение не были односторонними, но хранили странное молчание об этой ситуации. И он знал, как я к нему отношусь, и так же неохотно что-либо говорить. — Хорошо большой парень, — вздохнула я, слегка наклоняясь к его руке, — какой у нас план? Хонсу глубоко вздохнул. Он предпочел бы быть где нибудь в другом месте, обсуждая план нападения. Или буквально что-нибудь еще, — Мы разговариваем с моей сестрой и молим небеса, чтобы она никому не рассказала. — Сестра? Она твоя сестра? — я оглянулась на красивых женщин, сидящих позади нас, Аватар Хатхор сидела рядом с богиней, поскольку они сами были погружены в дискуссию, — парень, ты точно попал в точку, когда дело дошло до внешности, не так ли? Он усмехнулся, слегка покачав головой, — Говорит женщина, которая находит меня привлекательным. Я легонько шлепнула его по руке, — Не надо меня позорить. Его рука нашла мою, переплетаясь коротко, но крепко, чтобы успокоить меня, а также его самого. Мои пальцы сжали его так же крепко, в то время как я много значительно посмотрела на него, прежде чем отпустить и вернуться к двум другим. Он позволил себе на мгновение оценить ее фигуру, расправленные плечи и походку, как будто он не нервничала до чертиков. Его Лунный рыцарь, готовый встретить любой вызов лицом к лицу. — Хонсу сказал, что ты пригласила нас, — нарушила я молчание, когда дошла до богини и ее Аватара, — Итак, на случай, если он еще не сказал этого, спасибо за приглашение, леди Хатхор. Хатхор улыбнулась и протянула руку, приглашая обоих сесть на диван, возникший из воздуха, — Добро пожаловатьс Аватар Хонсу. И я благодарю тебя за твои манеры; я удивлена, что мой брат выбрал кого-то с чувством приличия. Хонсу фыркнул, когда он внезапно появился на диване, сидя, как обычно, неправильно. Я сделала все возможное, чтобы толкнуть его локтем резко, но незаметно, когда сидела рядом с ним, или, скорее, с его ногой, — Да, ну, у одного из нас должны быть хорошие манеры. — Прекрати словесные игры, Хатхор, — сказал Хонсу, напряженно наклонившись вперед, — почему мы здесь? Чтобы повеселиться, зачем еще посещать фестиваль? — ответила она, махнув рукой, — я благословила еду, напитки, музыку, чтобы отпраздновать событи, когда мой брат нашел ту, которая близка к его сердцу. Уместно, поскольку они празднуют полнолуние, не так ли? Я ожидала, что он будет спорить, оспаривать это. Чтобы сохранить лицо и попытаться отрицать это, потому что кто захочет признаться в любли — симпатии — кому-то вроде меня? Не говоря уже о таком боге, как Хонсу? Вместо этого он тихо спросил: — Это действительно все? Ты не собираешься призывать к суду? Или предупредить остальных? Хатхор рассмеялась, и ее Аватар вежливо захихикала, прикрывшись рукой, — О, мой глупый маленький брат. Ты ведешь себя так, как будто ты первый, кто полюбил Аватара. Конечно, прошло много поколений с тех пор, как кто-то из других делал это, но каждый раз я благословляла их союз. Хотя признаюсь, я, возможно, вложила в это дело больше. Это было так давно. Я молчала, не зная как все это переварить. Хонсу положил руку мне на плечо, слегка сжимая, и на этот раз не коротко. Я посмотрела на него снизу вверх, его череп был таким же выразительным, как и всегда, но я почти почувствовала слабую надежду, проблеск волненияи взяла его за руку. — Спасибо тебе, Хатхор. Я этого не забуду.***
— Ты зря меня беспокоил, — простонала я, потирая лицо, как только вернулась в город, музыка снова наполнила ночь, — ты у меня в долгу. — Прости меня за скептицизм, — усмехнулся он рядом со мной, идя, а не просто скрываясь на верху, — я вряд ли был на чей-то хорошей стороне последние две тысячи лет. Я вздохнула и нашла его руку, на этот раз крепко сжав ее. Это казалось табу, но он держался так же крепко, что мое сердце замирало на мгновение, — Ты все еще у меня в долгу. Так что давай хоть разок повеселимся. Вообще... Как это должно работать? — С благосостояния Хатхор над этим районом, — он замолчал, и внезапно я оказалась в руках привлекательного темнокожего мужчины; высокого, но не такого внушительного, как его обычная фигура, — я могу по-настоящему идти с тобой, и никто не будет думать дважды. Он был, безусловно, красив, и он все еще говорил как Хонсу. Но... Мне показалось странным, что я немного отстранена? Это не было лицом бога, в которого я влюбилась. Даже если его губы выглядели так, что их можно было поцеловать. Мои мысли, должно быть, были видны на моем лице. Он усмехнулся, возвращаясь к своему истинному «Я», — Или, я так же могу просто позволить всем остальным увидеть это, если ты действительно хочешь этого «уродливый птичий мозг» вместо человека. — Я сказала, не позорь меня, — съязвила я, колеблясь лишь на мгновение, прежде чем приподняться на ципочки, чтобы быстро поцеловать его клюв. Мой первый настоящий поцелуй, по крайней мере, с ним. Конечно, мы ненадолго держались за руки (или, скорее, касались их, чтобы успокоить друг друга в трудные моменты), много флиртовали и как бы это не называлось, вот что мы делали месяц назад, но я никогда не целовалась с ним. Или были близки каким-либо другим способом. Я провела пальцем по его клюву, впервые по-настоящему ощутив старую обветренную кость под своими пальцами, и почувствовала, как его рука крепко сжала мою, когда он наклонился навстречу моему прикосновению. Он подошел ближе, тычась в мою щеку кончиком клюва. — Мы должны идти, дорогая, если ты хочешь насладиться фестивалем, — тихо промурлыкал он, от его голоса у тебя мурашки пробежали по спине до паха, — или же я мог бы просто увести тебя от сюда, чтобы ты была вся в моем распоряжении. — Ты такой собственник, — вздохнула я, хотя эта мысль одновременно взволновала и сильно соблазнила меня. Мои глаза закрылись, когда я попыталась прижаться к нему в ответ, может быть, добавив небольшой поцелуй, просто чтобы подразнить, — кроме того, я думала, мы установили, что в прошлый раз ты не был не подготовлен. Его смешок эхом отдался в черепе, щекоча кожу, — Не сомневайся в моей силе, малышка. И я думаю, что я доказал, что мне не нужно никакого «оборудования» чтобы удовлетворить тебя, в любом случае. Я прикусила губу, перебирая варианты. Проведу обычную ночь с Хонсу и посмотрю, что произойдет, или поддамся искушению и посмотрю, насколько сломленной он оставит меня к утру. Мой желудок заурчал, принимая решение за меня, — Фестиваль первый. Тогда ты сможешь снова доказать, что я ошибаюсь, хорошо? Несмотря на мои слова, я не отстранилась, а продолжала тереться носом о его клюв, осыпая его нежными поцелуями. Его рука, которая не была переплетена с моей, лежала на моем бедре, пальцы впивались в плоть каждый раз, когда мои губы касались кости, заставляя меня задуматься, насколько чувствительной она была на самом деле, — Ты уверена в этом? — Нет, — ворчливо призналась я, — я хочу прыгнуть на твои кости прямо сейчас. Но я голодна, и я тоже не хочу упускать такой шанс. Он рассмеялся, звуча как крик какой-то хищной птицы, и доказал, что владеет собой лучше, чем я, когда отстранился. Вплетенный мою руку, он потащил меня в сторону оживленной улицы, — Пойдем, мой лунный камень. Насыться до того, как я получу все. Я слегка фыркнула на это, стукнувшись плечом о его руку, — Это было ужасно. — Но это правда, моя дорогая.***
Хонсу держался рядом с ней, ближе, чем когда-либо, постоянно прикасаясь к ней где-нибудь. Ее рука, ее плечо, талия, бедра. Как бы то ни было, он каким-то образом потерял её в топе, несмотря на связь или тот факт, что он все еще был на несколько футов выше всех остальных. Он инстинктивно следил за тем, как она ела и пила в разных киосках, несмотря на то, что знал, что в его присутствии и Хатхор сегодня вечером будет присутствовать маленькое зло. Венки из цветов и бус вскоре украсили ее шею, и, чтобы быть маленьким чертенком, она смастерила цветочную цепочку, которая правильно сидела бы на его голове. Он пытался отказать ей в том, чтобы она надела ее ему на голову, нов конце концов сдался. Она чуть не умерла со смеху, когда он позволил ей надеть венок себе на голову, а потом строго сказала ему между смехом, что ему не позволено снимать его, несмотря ни на что. Он проворчал, но не хотел говорить ей, что у него не было такого намерения. Не тогда, когда она так лучезарно улыбалась каждый раз, когда смотрела на него. Но, честно говоря, он превратил цепочку цветов в корону, чтобы она сидела на ее голове, лепестки сверкали, как будто покрытые звездной пылью. Просто небольшое прикосновение магии. Чтобы отделить их друг от друга, что, по его мнению, было оправдано. Сегодня вечером она была больше, чем его Аватар. Он позволил себе насладиться ощущением того, что она его возлюбленная, его вторая половинка. И это было так же опьяняюще, как алкоголь, который она пила. Через некоторое время она почувствовала себя достаточно смелой, чтобы затащить его в танцующую толпу всякий раз, когда возникало такое чувство. Быстрый темп, под который подпрыгивали во время танца, наполнен энергией Хатхор, которая пронизывала все вокруг. Хотя он чувствовал себя слишком утонченным для таких вещей, он охранял ее, пока она присоединилась к ритму, и его руки скользили по ней, когда она время от времени касалась его, и он был полностью очарован тем, как двигалось ее тело. И когда ее бедра касались его бедер, дразняще напоминая ему о том, что должно было произойти, с озорной маленькой улыбкой. Затем были более медленные, более чувствительные танцы, к которым он соизволил присоединиться, доказав, что может сделать больше, чем просто стоять и сердито смотреть на любого, кто подходил слишком близко. Замысловатые движения, которые были какими-то инстинктивными, ее руки и пальцы чувственно скользили по его телу, ее дыхание окутало его фигуру, ее глаза прикрылись, когда она почувствовала ауру похоти, которая наполнила воздух. Прошло несколько часов, и это превратилось в игру, чтобы посмотреть, кто сдаться первым. Дразнящие прикосновения становились более откровенными, когда он на мгновение обхватил ее груди или скользил под подолом ее одежды. В отместку она проводила руками по его груди или теребила пряжку со скарабеем на его талии, пока ее губы дразнили его череп, а язык скользит по шву его клюва. — Так же, как я бы наслаждалась старомодной оргией, — внезапно воскликнула Хатхор, поймав девушку в такой ситуации. Ее губы изогнулись в чеширской усмешке, в то время как ее рука собственнически обвилась вокруг талии ее собственного Аватара. В отличие от остальной части населения, которая видела их с Хонсу как еще одну пару, целующуюся посреди улицы, она могла видеть за пределами очарования и нашла сцену... Очень, интересную, — это уже давно вышло из моды, поэтому я думаю, что будет лучше, если вы двое... Как говорят люди, снимите комнату? Девушка даже не притворилась, что смущена тем, что ее поймали, но выдержала его «пристальный взгляд». Заставляя его быть тем, кто сдался. За исключением того, что он не хотел быть тем, кто признает свое поражение. Он хотел, чтобы она уступила и умоляла о большем, чтобы он отвел ее в более уединенное место и потакал каждому своему желанию. Затем она облизнула губы, и он внезапно вспомнил тот краткий образ, который она послала ему, когда они были соединены в одно целое. Она стоит на коленях перед ним, обхватив ртом член, который, как она представляла, у него был. На этот раз он уступил бы ей, но к утру она все равно бы умоляла его.***
Ее одежда была быстро сброшена на пол, а его ткани исчезли таким же образом, как и ее собственные, когда она была его рыцарем. Несмотря на то, что у него не было сердца, он испытывал ощущение, похожее на то, как оно подпрыгивает, когда ее пальцы касаются кожи, которая не была обнажена тысячи лет, не говоря уже о прикосновении. Он обвинил себя в том, что позволил ей заставить его сесть на кровать, быстро оседлав его талию. — Ха, представь себе это, — пробормотала она, когда он схватил ее за бедра, когда она потерлась о него, чувствуя его наполовину твердым по собой, — У тебя действительно есть нужные детали. — Когда это необходимо, — пробормотал он, больше сосредоточившись на наслаждением ощущения ее упругой плоти под его пальцами. Это сильно отличалось от ощущения этого через нее, ее попка идеально подходила для его больших рук, мягкая, но твердая. Шикарные изгибы ее бедер переходят в талию, а затем в груди, которые были тяжелыми и мягкими в его ладони. Он бы не единственным, кто тратил время на изучения тела, которое от нее скрывали, — Мне трудно поверить, что ты все это продумал, — пробормотала она, проводя по мышцам его плеч и рук, его кожа была все еще темная, как будто она не была скрыта от солнца дольше, чем он мог вспомнить, — я пологала, что это будет сухая кожа, илипо крайней мере, как бумага белого цвета. Я думала, у тебя вообще есть кожа. — Я бог, малышка, — усмехнулся он, — В старые времена, когда нам было позволено свободно ходить, вот так я выглядел. Ее глаза блестели, дразнящим светом, когда она двигала бедрами, побуждая его быстро реагировать. Он резко вдохнул, от незнакомого ощущения, разрываясь между желанием остановить ее и желанием большего, — О, так и было? Заставлял всех падать на колени, чтобы поклоняться тебе, не так ли? Он уткнулся носом в ее шею, наслаждаясь ощущением прикосновения кожи и кости, — Никто другой никогда не имел такой привилегии, поклоняться мне таким образом, но для тебя я сделаю исключение. Ее смех эхом разнесся по открытой комнате, ее руки поднялись, чтобы поиграть с его черепом, прослеживая линии, которые тянулись вдоль его клюва, когда она ткнулась в него носом в ответ, — О, держу пари, ты бы хотел, чтобы я хоть раз была покорной. Жаль, что я слишком хорошо тебя знаю. Тебе придется вежливо попросить меня, если ты хочешь, чтобы я встала на колени. Ее пальцы переместились, чтобы тщательно осмотреть края впадин на его черепе, осторожно исследуя его реакцию. И, небеса, это было похоже на то, чтобы полностью быть в ее власти, быстрое чувство бессилия, когда кончик ее пальца скользнул внутрь и коснулся нижней части кости. Он не смог сдержать стон, все его тело напряглось, его новообразованный член быстро затвердел под ее бедрами. — Или, может быть, я просто отплачу за услугу, которую ты мне оказал, — пробормотала она, ее губы скривились в усмешке, осознав, какое открытие она сделала, — узнаю, что заставляет тебя извиваться, пока ты не выкрикнешь мое имя. — Сначала я заставлю тебя молить о пощаде, — прорычал он, отводя твою руку, в то время как его другая рука охватила ее грудь. Она выгнулась от его прикосновения, прикусив губу, чтобы сдержать всхлип, когда его большой палец коснулся ее соска, раздвигая его под царапинами его мозолистых рук, — я знаю тебя, малышка. Ты мой Аватар, моя сила пребывает в тебе, и я могу чувствовать твои желания. И она хотела его так же сильно, как он хотел ее. Вся ночь поддразниваний и издевательств оставила ее мокрой, эта влага распространялась на него, когда она бессознательно вращала бедрами, ищя это драгоценное трение о свое ядро. Он встретил ее движение легким движением, прижимаясь к ней, ибыл награжден сдавленным криком, который она не смогла сдержать, — Ч-черт. Черт возьми, нет, — она уткнулась головой ему в грудь, где он мог чувствовать, как она задыхается, когда одна рука крепко сжала его бицепс, а другая переплелась с его, — я не сдамся первой. — Но ты уже знаешь, какое наслаждение я могу доставить, — промурлыкал он, отпуская ее руку, чтобы обхватить ее бедро, поощряя ее двигаться против него. Она тихо заскулила, очевидно, борясь собой,чтобы сохранить контроль, когда вцепилась в него, — ты же знаешь что я сделаю для тебя все, дорогая, если ты только попросишь. Попроси меня сдвинуть звезды, принести тебе луну, и это будет сделано. Умоляй меня трахнуть тебя, и я доставлю тебе столько удовольствия, что ты забудешь свое имя. — Ты такой придурок, — захныкала она, крепко сжимая его плечи, почти прижимаясь к нему, — к-как насчет того, чтобы ты п-поцеловал меня в задницу? Он усмехнулся, его рука переместилась, чтобы обхватить ее попку, пальцы скользнули между ее складок, чтобы потереть нежную плоть, покрытую ее собственной влагой. Она прижалась к нему, безуспешно пытаясь не застонать, когда он нежно поглаживал ее, — Это действительно то, чего ты хочешь? — Д-да! Н-нет! Черт возьми, Хонсу. Все это время я думала, что тебе плевать на секс, а теперь, похоже, ты точно знаешь, что нужно сделать и сказать, чтобы свести меня с ума. — Потому что я хочу тебя, мой лунный камень, — честно продолжил он, нежно прижимаясь носом к ее шее, заставляя ее откинуть голову назад, молча прося большего, — и я сделаю все, чтобы ты почувствовала то же самое. — Хорошо, хорошо, да, пожалуйста, — выдохнула она, — пожалуйста, Хонсу, ты мне нужен. Я хочу тебя, пожалуйста. Это было все, что ему было нужно. Легким движением он уложил ее спиной на кровать, она распласталась под ним, как и раньше, ее глаза расширились от вожделения и потребности. Его собственная потребность сжалась в груди, предварительная сперма стекала с его члена на ее живот, вторя его желанию. — Мой прекрасный лунный камень, мой дорогой Аватар, — он провел пальцем по его телу, загепнотезированный тем, какой крошечной она казалась по сравнению с его рукой, даже когда она настаивала, что она большая по человеческим стандартам. Он легко раздвинул ее бедра, потирая пальцами ее отверстие, и наблюдал, как она извивается, — я обещаю, ты не пожалеешь, что отдалась мне. Она застонала, когда его пальцы вошли в нее, и он почти сделал то же самое, когда почувствовал, как горячая гладкость охватила его пальцы. Его пальцы были больше ее собственных, заставляя ее чувствовать ее намного крепче, чем раньше. Проклятие и мольбы слетали с ее губ, когда он медленно двигал пальцами, ощущая ее внутренние стенки и то, как они реагировали с каждым нежным прикосновением к этому пучку нервов возле ее входа. Он знал, что она была близко, мог чувствовать это и в узах, и в том, как она дрожала, мышцы дрожали, когда она стремилась встретить его случайные толчки, умоляя его о большем. Он не надолго задумался о том, чтобы помучить и продлить ее оргазм, прежде чем отбросил эти мысли, сменившись потребностью увидеть, как она кончит, на этот раз его собственной рукой. — Кончай для меня, — настаивал он, внезапно ускоряя темп и становясь довольно грубым, заставляя ее ахнуть, ее бедра выгибаются навстречу ему, — уступи этому, уступи мне. Его большой палец терся о ее клитор, и она быстро уступила его желаниям, выкрикивая его имя, впиваясь ноктями во все, за что могла ухватиться. Он только продолжал свою работу, чувствуя, как она пытается безжалостно взять его пальцы, не в состоянии думать ни о чем другом, кроме того, как она будет чувствовать себя рядом с ним. Он хотел ее. Она была нужна ему, но он сдержался, позволив ей отдышаться, когда он, наконец, убрал пальцы, небрежно вытирая их об одеяла. Вместо этого он баюкал свой лунный камень, прижимался клювом к ее щеке и шее, гладил ее волосы и шептал похвалы о том, какой красивой и совершенной она была. В конце концов она повернула голову и уткнулась в него носом, когда несколько минут спустя пришла в себя, — Ты идиот, если думаешь, что я закончила, — прошептала она, и настала его очередь внезапно замереть, когда ее рука нашла его твердый член, зажатый между его и ее телом. Он почти чувствовал ее улыбку на костях своего черепа, когда она медленно поглаживала бархатистую плоть, скользкую от предварительной спермы, — я была серьезна, когда сказала, что хочу услышать, как ты выкрикиваешь мое имя, Хонсу. Он пытался успокоить свою гордость, те что он победил, и это была его единственная причина, по которой он позволил ей взять все под свой контроль. Она одной рукой обхватила его член, не торопясь двигая рукой, в то время как другая была прижата к его черепу, лаская кость и касаясь краев каждой впадинки. Он был слабаком, и правда заключалась в том, что она могла делать с ним все, что ей заблагорассудится, без малейшей борьбы. В том числе осторожно меняя позы, пока она не склонилась над ним, оседлав его бедра, — Ты все еще хочешь, чтобы я поклонялась тебе, Хонсу? Была хорошим маленьким Аватаром и восхваляла твое имя? Она была такой шалуньей с этой чеширской ухмылкой на лице, ведя себя так, будто каждое движение навязывает толчков, потрясающих ее собственное тело, оставшееся после оргазма. Это был просто еще один аспект того, почему он любил ее. Она никогда не сдавалась, всегда полная решимости победить, с чего бы это не стоило. И он ни в чем не мог ей отказать, — Делай, как считаешь нужным, моя любовь. Лежать на спине и быть во власти другого человека было для него совершенно новым опытом. Как, он понял, потом, ему очень понравился, когда она не торопилась исследовать его тело, покрывая его кожу поцелуями, благословляя ее легкими движениями языка, когда она медленно опускалась вниз на колени. Он был почти уверен, что если бы он был смертным, ощущение ее рта, охватывающего его член, отправило бы его в загробную жизнь в одиночестве. Его грудь вздымалась от вдохов, в которых он не нуждался, поскольку его рука автоматически нашла место в ее волосах, когда она провела языком и губами по его члену. Стеснение в его груди превратилось в тиски, мало чем отличающиеся от растущего давления в его теле и ощущения, как она сосет и мычит от наслаждения, как будто ей нравится вкус его член, который она только что нашла. Он нуждался в ней. Небеса, звезды и сама вечность — он нуждался в ней. Ее имя было молитвой, которую он повторял, не в силах выразить свою нужду каким-либо другим способом. И как раз в тот момент, когда он подумал, что почти достиг своего пика, она отстранилась своими губами от его члена и села на пятки, выглядя более чем довольной собой. Ах, вот почему она так сильно проклинала его, чувствовать такое возбуждение, но быть лишенным собственного удовлетворения. За исключением того, что он не мог бы проклять ее, по-настоящему. Не тогда, когда она сама по себе выглядела как богиня, когда ползла от его бедер поднимаясь к нему, дразня кончиком его члена, клитор между своих ног, — Я хотела быть уверенной, что ты рядом, — сказала она, поглаживая его тщательно позиционируя себя, — я знала, что сама долго не протяну. — Ты сделала это, чтобы по дразнить меня, и ты это знаешь, — без энтузиазма проворчал он, обхватив руками ее бедра, пока он тоже держался. — Хорошо, да. Это было довольно весело, — любая его колкость умирала, когда она опускалась на него, ее собственная злая улыбка превращалась в нуждающиеся удовольствие, когда она принимала каждый дюйм его длины. Если он думал, что она прекрасно чувствует себя в его пальцах, у него не было слов, поскольку ее тело туго обнимало его, сжимаясь и изгибаясь в его присутствии. Он был уверен, что завтра на ее бедрах появятся синяки, когда она начнет двигаться, хотя нижней части его живота останутся следы от ее ногтей, где она впилась в него, пока держалась. Он не заботился о логике; он сохранит эти маленькие полумесяцы, вырезанные ее ногтями на его коже, на всю вечность. Не было не подшучивания, ни поддразнивания, только прерывистое дыхание, вздохи и имена, произносимые ими как молитвы. Хонсу помогал ей с каждым движением, когда ее ноги дрожали и двигались, его бедра поднимались навстречу каждому ее падению, и оба кончали все быстрее и быстрее. Неосознанно его душа потянулась вдоль их ней связи, отчаянно желая почувствовать ее душу. Он хотел ее; не только ее тело, но и всю ее. Он хотел обернуть ее вокруг своей души так же, как ее тело было обернуто вокруг него, пока они не станут по-настоящему единым целым. За исключением того, что она была смертной. Он знал, что не может, или, по крайней мере, не должен. Прикосновение душ было священным, интимным и предназначалось только для партнеров его вида. Касаться ее раньше было достаточно плохо, за что Хатхор и дразнила, и предупреждала его. Такая сила нашла отклик, и хотя другие могут проигнорировать его маленькую оплошность, они, конечно же, не проигнорировали бы повторное нарушение. Но когда она воскликнула его имя во второй раз, когда достигла кульминации, он почувствовал, как ее собственная душа потянулась к нему, встретив его на полпути и окутав его так же, как она окутала себя его силой. Полная доверия и преданности, как будто это было то, чему она принадлежит. И как он мог ей у чем-то отказать? Он полностью отдался ей, вознося ее имя к небесам, когда он пришел в себя, и чувствуя, как ее душа сливается с его душой.