Пасхальный заяц? - Домовой!

      Как только Рихард скрылся из поля зрения дома, домовой вылез из-за камина и посмотрел в окно, наблюдая за уходящим человеком. Как жаль, что тот даже не подумал о том, что его вполне могли слышать; однако, мысль о каких либо вкусных подношений льстила волшебному существу, от чего на душе становилось спокойнее и теплее. Пауль заметил, что хозяин этого дома был разочарован, но в то же время раздражен, значит, характер у того явно не простой.       — Ну что, мышка, похоже, нам поднесут дары, вот только этого мало. Он ведь хочет меня якобы задобрить, значит, хм, будем его проверять? — домовой сидел на кухонной столешнице и слегка поглаживал мышь, что сидела у него на коленях. Та в свою очередь громко запищала, явно говоря о том, что Рихарда необходимо проверить.       — Ну ладно, жестокая ты, между прочим, но… А вдруг он хуже, чем кажется, — Пауль спрыгнул на пол и направился в спальню мужчины, где можно было найти подушку с перьями.       Работа домового заключается в том, чтобы поддерживать порядок и настроение в доме: к сожалению, пришло время нарушить пару правил и немного пошалить. Дух вытащил подушку в гостиную, что соединялась с кухней, и оставил ее пока что лежать на полу. На кухне можно было найти много чего, и именно сейчас ему на глаза попался клей — обычный жидкий клей «ПВА», да, человеку потом предстоит большая работа. Пауль выпотрошил подушку и разбросал все перья по комнате, а затем началось тщательное обклеивание полок и всей деревянной мебели теми самыми перьями, но только поверхностно, а иначе работа была бы слишком сложной и долгой.       На этом Ландерс решил не останавливаться, от чего в каком-то ведре были смешаны все моющие средства, и эта не понятная жижа была разлита почти-что по всему дому. Если бы Рихард поймал этого проказника сейчас, то от домового осталось бы только мокрое место; а так — дух просто спрячется в свое укромное место и будет ждать прихода хозяина, вот только не факт, что тот станет его задабривать. Если же этот тест пройдет удачно, то, скорее всего, надо будет показаться на глаза гитаристу. Это не совсем по законам их мира, ведь домовых не должны видеть. Странная получается ситуация — все должны знать о твоем существовании, но никто не должен видеть, так как ты не человеческое создание и можешь кого-нибудь напугать. Хотя, есть исключения в виде домашних животных и детей, они то как раз видят домовых даже тогда, когда они в состоянии «невидимости».       — И так, мышка, я думаю, на первый раз — этого хватит, — Пауль взглянул на серую мышку, у той было такое выражение мордочки, словно она была чем-то не довольна. — Только не надо мне тут сцены закатывать. Я прекрасно знаю, что делаю. Да, после этого люди от меня избавлялись и выживали из дома, но этот… он мне кажется совершенно другим, он — добрее, чем все остальные, только, скорее всего, он скоро уедет, а я снова останусь один…       Как бы по началу дух не радовался, но это действительно не могло быть вечным, так как, наверняка, у Рихарда есть своя семья и не нужен им еще до кучи домовой. Его надежда медленно сгорала, ведь нет никакой гарантии, что тут с ним поступят как-то иначе — не выкинут за двери и не забудут; он будет самым послушным и самым ответственным домовым, сделает все, чтобы остаться. Вообще, если у домового появляется семья, в которой он живет, тогда дух становится, как бы, полноценным, он чувствует себя в своей тарелке.       — Ну, я буду надеяться, что я все же смогу подружиться с ним, — Ландерс взял мышку на руки и вместе с ней подошел к окну. Отсюда можно было увидеть небольшой кусочек дороги, по которой изредка ходят люди, и, по идее, именно там вскоре должен был появиться Рихард.       Сегодня был достаточно солнечный день, даже не верится, что это весна, а не лето. А вот все же интересно: очень многие верят в пасхальных зайцев, только мало кто может похвастаться, что видел их — в основном, американцы и их дети. Ай, да что о них-то говорить. Половина населения США верит в то, что шоколадное молоко дают коровы коричневого цвета и коровы с коричневыми пятнами, это же на сколько надо засесть в своих смартфонах и сети в общем, чтобы считать полный бред правдой? Хотя, примерно по той же схеме работает центральное телевидение — бедным бедолагам промывают мозги, а они этого совсем не замечают, а после не хотят замечать что-то другое.       — Может мне что-то сделать для него? Да, я напортачил, но, у него же вроде как праздник, — с этими словами домовой посадил мышку на столешницу, а сам принялся колдовать. В результате он наколдовал небольшую плетеную корзинку с кучей шоколадных яиц и какого-то печенья, а поверх была красивая розовая ленточка.       Только сейчас он заметил, что по тому кусочку дороги, которая покрыта песком и камушками, кто-то шел: до боли знакомый силуэт — похоже, Рихард возвращался домой. В его руках было два пакета, причем не маленьких; похоже, кто-то на славу закупился в магазине, раз уж так долго пришлось ждать. Пауль поскорее схватил мышку в руки и побежал к камину, превращаясь в какую-то полу-прозрачную тень и прячась за очагом дома.

***

      Возвращаясь домой, Рихард никак не предполагал, какой кошмар там будет его ожидать. В тот момент, когда он зашел, его выражение лица выражало полный шок и изумление, даже пакеты упали на пол — такого он видеть точно не хотел. Вся комната была в перьях и клее, а на полу была разлита вязкая жидкость пахнущая бытовой химией; домовой постарался на славу.       — Я ушел всего-то на полтора часа, и ты мне устроил это?! Гх-х, понять бы еще, на что ты злишься, — мужчина даже не стал разбирать пакеты, а сразу же принялся за уборку: чем быстрее он начнет, тем больше вероятность того, что перья с клеем смоются гораздо легче.       Музыканту пришлось несладко, перья-то отошли, а вот те химикаты вместе с водой — почти высохли, отчего пол стал очень липким. Следующие четыре часа Рихард занимался отдиранием пола от того, что на нем находилось. Время близилось к вечеру, однако, весной уже не темнеет так быстро — поэтому всегда можно успеть понаблюдать невероятно красиво небо, что становится голубо-лиловым и приобретает рыже-розовые линии. И лучше всего, когда где-то далеко в небе пролетает самолет, оставляя за собой белый размытый след от конденсации; обычно это — скопившаяся в атмосфере влага и кусочки льда. Теперь можно было заняться покупками, и только тогда гитарист заметил на кухонной столешнице странную плетеную корзинку, в которой лежали сладости.       — Ну и кто же это мог быть? — внутри не оказалось какой либо записки или намека на того, кто это принес. Соседи войти сюда не могли, а из близких и знакомых никто не знает, что он поехал загород.       Рихард по привычке осмотрелся, вновь начиная копаться в корзинке. Внутри оказались шоколадные яйца с разными вкусами и разным шоколадом, в красивой цветной обертке, а также какое-то печенье. Пахло не дурно, но домашнее будет точно получше, и если это был не кто-то из соседей, то остается — домовой?       — Ага…значит, ты принес? Сам мне тут бедлам устроил, а в качестве подарка сладости? — мужчина успел предположить, что это все может оказаться отравленным, но по виду этого не скажешь; есть какие-то эмоции того, что это было сделано именно для тебя и ни для кого другого. — Ладно, приму твой подарок, но если я тебя все же найду, то…не важно… — гитарист взял пару штучек печенья из корзинки, а затем накрыл ее полотенцем и включил чайник. После пятнадцати минут заваривания чая, он все же отправился на диван вместе с печеньками и кружкой ароматного черного чая с кардамоном.       Он как раз кстати привез с собой свою гитару — будет немного времени расслабиться, ведь не всегда надо играть для работы. Вот только, если твоя работа — это твое же наслаждение, то все достаточно печально, как сказали бы уставшие офисные рабочие; а некоторые могут посчитать это настоящей гармонией, ведь нет ничего лучше чем работа, которая доставляет тебе удовольствие и туда не надо ходить ради денег, ведь важнее всего то, что делаешь и чувствуешь именно ты, а не кто-то другой. Рихард взял свою гитару в руки, начиная ее настраивать. Сейчас ему не хотелось чего-то жесткого, хотя, на акустике так не сыграешь, но она все равно жестче, чем обычная классика.       Рихард начал наигрывать какую-то простую мелодию, — ну, для него простую, — не слишком громко. Такие звуки гитары могли бы расслабить кого угодно, от этого даже Пауль осторожно вылез из-за камина. Человек его видеть не мог, и это к лучшему, ведь теперь домовой смог тихонько забраться на одну из тумб и получше рассмотреть хозяина дома, а заодно и насладиться приятными звуками, что исходили от гитары. Продлилось все это до позднего вечера, и вот, гитара стихла, а музыкант убрал свою кружку и уже собирался идти спать, как вспомнил о том, что домовому тоже надо оставлять немного вкусностей.       — Точно, я же тебе тут кое-что купил, надеюсь понравится, — Рихард выложил на столешницу несколько разных шоколадных конфет в блестящих фантиках, какой-то не большой свежий хлеб, а также налил целую кружку топленого молока, — и ведь не пожалел денег, — купил самое дорогое. — Ну вот, надеюсь это поможет.       Через двадцать минут мужчина был в постели. Как и вчера, он уснул достаточно рано, поэтому Пауль смог выйти из положения невидимки и спуститься на пол. В доме было темно, и духу пришлось зажечь свой фонарик. Похоже, что Ландерс угадал со своим хозяином — тот не бросил дом сразу же, как заметил тут еще одного жильца.

***

      Пауль осторожно подошел к столешнице и поставил на нее свой «гномий» фонарик, начав рассматривать то, что оставили для него, ведь это даже огласили на всю хату, а значит, точно знают о его присутствии. На поверхности лежало несколько конфет: были с лимоном, орехами, кокосом, и молочным шоколадом; жаль, что не было тех, что с малиной, у домового была просто какая-то невиданная страсть к этой безумно дорогой и сладкой ягоде. Дух взял кружку с молоком и немного из нее отпил. На удивление, покупное молоко было не так плохо на вкус. как казалось изначально, да, немного другое, но тем не менее, интересно, сколько же это стоило?       Домовой отпил половину кружки, а затем развернул конфету с молочным шоколадом — она была очень сладкой, но это никак не мешало ею наслаждаться. Вскоре Ландерс вспомнил о Рихарде; тому удалось его, как бы, задобрить, а значит, подарить человеку прекрасные сны — тоже надо. Так дух отправился в спальню и тихонько сел на кровать, где спал Круспе. Он долго что-то колдовал над мужчиной и, похоже, ему удалось создать для него какой-то прекрасный сон. Как жаль, что он сам не мог видеть то, что видит Рихард там, у себя в голове. Через некоторое время Пауль перестал колдовать и посмотрел в приоткрытое окно: сегодня ночь без облаков, от чего хорошо видны созвездия и полная луна.       Дух покинул комнату мужчины и, взяв кружку с молоком и оставшиеся конфеты, вышел через парадную дверь на улицу. Он присел на крыльцо, ставя кружку рядом с собой и теперь смотря на яркие звезды, как к нему на колени запрыгнула мышка и стащила кусочек шоколадки, что лежал не закрытый фантиком с какими-то животными.       — О, а вот и ты. Ну, что я говорил? Он не хочет меня прогонять, просто пытается задобрить, — Пауль слегка погладил мышку, вновь смотря на небо. До этого он отсюда редко выходил, в основном сидел дома, а теперь захотелось какой-то свободы; неужели, в нем эти чувства пробудил пришедший человек?       Парень отломил кусочек сероватого хлеба и отдал его мышке, а сам стал дожевывать то, что осталось. Вообще, это достаточно мило со стороны человека дать домовому за раз столько вкусностей: обычно люди ограничиваются тремя конфетами и блюдцем с молоком, но, мало, кто знает, что в большинстве случаев полноценные домовые по размеру с семиклассника, а то бывают и выше. Пауль подумал, что было бы не плохо оставить Рихарду записку, как бы странно это не звучало — всего-то написать благодарность.       — Мышка, как думаешь, может мне его поблагодарить за угощения? — Ландерс слегка покрутил на пальце хвостик мышки, пока та что-то пищала в ответ. Вообще, в не зависимости от ее ответа, домовой всегда и все решал сам.       Дух поднялся с крыльца и зашел обратно в дом, запирая за собою дверь. Он, как и подобает порядочному домовому, помыл за собой кружку и выбросил все оставшиеся фантики, а затем все же наколдовал себе бумагу и ручку, после чего стал писать. Домовой написал совсем немного, лишь «Спасибо за угощение!!!» Он очень старался написать все как можно разборчивее, и даже красиво, отчего записка вышла необычной, словно кто-то застрял в девятнадцатом веке. Пауль оставил записку там, где до этого лежали конфеты; и, кстати говоря, одну он оставил, чтобы показать, что это действительно был он, а не Рихард что-то сам убрал. После этого он вместе с мышкой скрылся за камином: еще немного и он сможет пойти на контакт с музыкантом.