Грешновато

Любой иной на месте Локи Лафейсона умер бы уже добрую сотню раз, но принца всегда спасает одно: он превосходно ко всему приспосабливается. Где бы не оказался, кого бы не встретил, Локи умеет словом и жестом, взглядом и недомолвкой вывернуть всё в свою пользу, и, если не устроиться хорошо, то хотя бы сохранить свою жизнь. Воистину, Грандмастер — его лучшая из побед. На Сакааре его мастерство разворачивается филигранно; и вот уже Локи торгует своим вниманием, обменивает улыбки на драгоценности и шантажирует этого странного старика своим огорчением. Грандмастер опасен — кому, как не Локи, это во всей полноте понимать — но всякий раз ему хочется зайти дальше, попросить больше, узнать, насколько ему можно быть жадным и сколь многое Грандмастер готов передать в обмен на его благосклонность. — Выглядишь сегодня по-королевски, — говорит ему Грандмастер, когда они готовятся принимать послов. Локи выменял место за его троном на собственный внешний вид: теперь он носит не доспехи и кожу, а браслеты и полупрозрачные ткани, но во дворце Сакаара это лучше любой брони. — Как и всегда. Грандмастер смотрит на него пристально, и в золотых глазах его — отблеск жажды. Локи склоняет голову: — Я же, как-никак, принц, Грандмастер. Только правда, — он театрально вздыхает. Чуть опускает взгляд. — Никогда не бывал на троне. Локи в предвкушении замирает. Локи знает: слова его — наглость, и большей, возможно, не слышали эти стены. Он не просит прямо, но Грандмастер отлично его читает, и он, разумеется, уловил, чего Локи хочет сейчас. — Ох, хм, неужели, —Грандмастер встает. Подходит. Его руки скользят по укутанному в шёлк телу, и у Локи на минуту перехватывает дыхание. Локи ловит себя на том, что сам хочет прижаться; что хочет поцеловать — но он останавливает сам себя, замирает. Разумеется он не хочет Грандмастера, вовсе нет. Локи хочет дать себе больше шансов если что сменить тему, больший шанс на "победу", и только. — Тогда это, м, стоит исправить, верно? Его тон сладкий и обволакивающий, и Локи, кажется, готов его слушать вечно. — Если Вы посчитаете нужным, — выдыхает он. Грандмастер берет его за руки. Локи шагает, почти не дыша — и когда он слегка давит на его плечи, чтобы опустить на своё, Грандмастера, законное как правителя, место, у него совсем кругом идет голова. Грандмастер вкладывает в руки Локи жезл, и их пальцы соприкасаются: — Держи крепче, котёночек, ладненько? Локи бросает на него один краткий взгляд. Но Грандмастер не выглядит ни опасным, ни насмехательским — он расположен к нему, как всегда, и на дне его зрачка всё та же, давно распознанная Локи, алчность. И Грандмастер алкает его. — Обязательно. Когда входят послы, Локи кажется, что они готовятся что-то им возразить, но в секунду зал заполняет Сила, древняя и давящая, и Локи задыхается от восторга и власти, от ощущения Грандмастера, положившего на него голову сзади, и от этой близости внутри Локи расплавленным золотом растекается жар. Вот уж действительно, жажда.