Грешновато

Это происходит, наверное, в первый год Локи на Сакааре. Грандмастер снова приводит брата, и Локи сразу же внутренне напрягается — Коллекционер уже гостил здесь однажды, и он до сих пор помнит, чем это кончилось, и до сих пор до конца не верит, что выжил и не был подвергнут какой-нибудь особенной изощренной пытке за то, что позволил похоти затопить себя в тот раз без остатка, и бесстыдно в итоге с ним трахался. Нет, конечно же он благодарен Грандмастеру, что его не тронули за столь явную измену, и Локи не может отрицать, что в тот раз ему чертовски понравилось, но он не хочет проверять свою удачу ещё раз. Локи спрашивает, имитируя легкомыслие: — Ваш брат к нам надолго? Грандмастер поджимает губы и неожиданно тяжело отвечает: — Не знаю. Локи смотрит на него беспокойно, но больше ни на что не решается. * Локи видит Коллекционера на Играх где-то через неделю, и решает, что разумней его игнорировать. У Локи есть, чем заняться — например, эта недавно замаячившая на горизонте «соперница» за статус ближайшего фаворита. Локи знает, что она ему не угроза, что Грандмастер очарован им слишком долго, что слишком прочно и искренне сам Локи к нему привязан (чего Локи, конечно, никогда не скажет вслух ни Грандмастеру, ни кому-либо ещё), и что, если учесть, сколько разного Грандмастер простил ему и прощает, пара слухов и едкие слова этой женщины не сделают ему ничего. Но развлекаться придворными интригами забавно, его противница в кои-то веки умна и способна просчитать стратегию, и это увлекает Локи, как хорошая книга, убийство или очередная хитроумная игра, которым Грандмастер его иногда обучает. Локи смеется, оставляет двусмысленные замечания, но нет-нет, а всё равно цепляет Коллекционера глазами. С ним что-то не так — с его позой и отстраненностью, которая не исчезает даже в присутствии брата — но Локи никак не может понять, что именно. В конце концов, Локи просто запрещает себе об этом думать. Это не его дело. * Локи сталкивается с ним в коридоре и тут же отскакивает, как от опасности. — О звёзды, простите, — он ласково ему улыбается, пока мозг накрывает волной лёгкой паники. Коллекционер стоит перед ним на расстоянии едва ли какого-то метра, и Локи с ужасом ждёт, что сейчас случится. Коллекционер никогда не прячет своей Изначальной Силы, и Локи помнит, как неконтролируемо его возбуждает её ровное, уверенное биение возле Коллекционера, и как быстро из-за неё Локи теряет контроль, стоит им очутиться рядом. У Локи кружится голова от мощи растворенной в нём магии, Локи страстно хочется обладать ей — и оттого всякий раз ему страстно хочется его самого. Грандмастер редко демонстрирует свою Изначальную Силу — хотя, в общем-то, действует на Локи она точно так же. Локи сглатывает и судорожно вдыхает. Локи ждёт, что сейчас кожу начнёт покалывать, он ждёт жара и отупляющего марева в теле и голове, и с силой сжимает ладони, чтобы боль от впившихся в руку ногтей хоть немного его отрезвляла и дала ему время уйти. Но ничего не происходит. Вообще ничего. Локи растеряно хмурится и, прежде чем успевает тщательно всё обдумать, говорит, потрясенный: — Простите, я… Ваша Сила… Он осекается. Коллекционер проходит мимо него, ничего не сказав и словно бы его не заметив. Локи оборачивается и смотрит на его затянутую в чёрный шёлк спину. Тут точно что-то не так. * Грандмастер затевает очередную грандиозную вечеринку, и Локи, как повелось, готовится к ней вместе с ним. Им надо впечатлить поставщика новых наркотиков (и Локи уже почти не удивляется, что «чёрный рынок» на Сакааре — вполне официальная часть политики, столь же, если не более, важная, чем официальное сотрудничество с другими планетами и расами), а потому готовится всё с истеричным размахом. Локи едва отбивается от крошечного наряда из прозрачной ткани — настолько крошечного, что проще просто прийти на торжество голым — и в попытке заболтать Грандмастера и самому выбрать что-нибудь более закрытое, вдруг спрашивает: — А Ваш брат тоже будет? Не то, чтобы Локи вправду это интересует, но он решает, что уж лучше Грандмастер снова пошутит про их с Коллекционером случайную связь и начнёт выспрашивать, настолько ли Локи тогда понравилось, чем будет настойчиво пытаться втиснуть его в эти издевательски маленькие тряпки. Однако Грандмастер не шутит. На его лице начинают ходить жевалки, он вздыхает — слишком тяжело для того гедониста и балагура, каким его Локи знает — и с сожалением говорит: — Было бы хорошо, котёночек. Но, м, не думаю. Тиви-тиви сейчас… не в настроении для чего-нибудь. — О, так Ваш брат бывает в настроении веселиться? — спрашивает Локи с лукавой улыбкой, словно сам не чувствовал на себе, насколько игривым Коллекционер может быть. — Дело, хм, не в веселье, Ло-ло, — мягко произносит Грандмастер, закрепляя в его волосах массивное украшение. — Он не в настроении в целом. Понимаешь? Локи кивает и поспешно ему улыбается, хотя на деле не понимает вообще ничего. В голове всё только запутывается. * Локи подслушивает их случайно. Почти. Нет, на самом деле, Локи не собирался за ними шпионить (Локи дорога его жизнь, а ещё он достаточно наблюдателен, чтобы знать, насколько Грандмастер не любит шпионов, узнающих о чём-то личном), но когда он слышит обрывки их разговора, у него не получается себя пересилить: он останавливается и замирает, весь обращаясь в слух. В конце концов, если кто-то его заметит он просто войдет к ним внутрь — Грандмастер всё равно его сам пригласил. — Это было её решение, — Грандмастер говорит спокойно, почти мягко. — Брат, ты, м, прости конечно, но ты зря убиваешься. Ты уже ничего не сделаешь, так? — Ты не понимаешь, — Коллекционер говорит тихо, глухо, и Локи приходится применить немного сейда, чтобы слышать отчётливее. — Ты никогда не мог понять. У тебя нет семьи. Ты никогда не понимал ценность кого-то, кроме себя. Локи задыхается. Локи возмущен, Локи напуган — от слов Коллекционера немного дрожат ладони, потому что, как бы и что бы сам Локи не говорил, он отчаянно хочет быть ценным —, и Локи вдруг понимает, что эта реплика — первое, что он слышит от Коллекционера за всё то время, что тот «гостит». — И поэтому я, м, сижу тут с тобой? — Локи хватает опыта, чтобы распознать в голосе Грандмастера раздражение. — Мне нечем заняться, как тебе кажется? — Мне кажется, моё горе тебя забавляет. Локи слышит, как двигается мебель, слышит, как позвякивают браслеты и цепи, когда Грандмастер куда-то проходит, и спешит убраться быстрее, чем осознает, что вообще делает и что скажет, если Грандмастер спросит, почему Локи не пришёл когда его звали. Грандмастер ничего не спрашивает ни за ужином, ни через несколько дней. * — Ты же слышал нас, правда? На самом деле, Локи почти успевает извиниться и выйти. Передавшая ему послание слуга сказала что это срочно, но в комнате, куда его сопроводили, он находит только Коллекционера — такого же серого и подавленного, как и все дни до этого. Он, очевидно, не мог посылать за ним, и чем больше Локи позволяет раздумывать над этой странностью, тем больше убеждается, что это наверняка какая-нибудь ловушка. Могла ли та женщина узнать что-нибудь об их однократной связи и попытаться использовать? Локи не уверен. Но происходящее — странно, и ему определенно нужно убраться отсюда, если он не хочет нажить проблем. Голос Коллекционера настигает его, когда Локи осторожно начинает пятиться к двери. — Не понимаю, о чём Вы. — А мне кажется что понимаешь, — глаза Коллекционера всё такие же цепкие, как Локи их помнил, но в них больше нет любопытства учёного, предвкушающего препарирование лягушки. — Я чувствовал твоё колдовство. Я уверен, что брат тоже. И я чувствовал, как быстро ты убежал. — Не хотел мешать Вам и Грандмастеру, — Локи давит из себя самую кроткую и вежливую из улыбок и тянет руки к панели. Ему всего-то надо найти несколько кнопок, и дверь отъедет, и он сможет уйти к себе. — Тебе не понравилось то что ты услышал, не так ли? Скажи, о чём ты подумал, когда убегал? Панель под пальцами Локи не работает. Он перебирает все комбинации, которые помнит, но дверь не издает даже сигнала ошибки — кто-то их запер здесь. Локи не выйти без чужой помощи. Может быть, Коллекционер смог бы — но, право слово, Локи ни на секунду не верит, что тот станет ему помогать. — Решил не отвечать мне? — в голосе Коллекционера не слышится интереса. — Что ж, я понимаю. Хотя было бы занятно услышать твои оправдания. Локи смотрит на дверь. — О брате, — вдруг отвечает он. Локи уверен, Коллекционер удивлен. Локи и сам удивляется ответу, но не чувствует тошнотворной горечи, сопровождающей каждую его ложь. — Раньше я постоянно отговаривал его от глупостей, потом потакал им, и потом сам же его спасал. Разрушающее чувство. Коллекционер молчит. Локи молчит тоже — он не знает, зачем вообще начал говорить о Торе. Тор давно где-то на Земле вместе с остатками выживших Асгардцев, в который раз оплакавший его мнимую смерть и продолжающий жить себе дальше. Локи казалось, он тоже давно всё оплакал: их прошлое, несложившиеся будущее, их болезненную друг к другу привязанность. Это странную невозможность Тора забывать хорошее, и свою неспособность забыть плохое. Их пути разошлись, и Локи искренне надеется, что разошлись навсегда, что никто из них не причинит боль другому — и всё же сейчас, рядом с Коллекционером, горечь несбывшегося рвётся из Локи наружу. — Ты спрашивал, что с моей Силой, — наконец прерывает Коллекционер тишину. Локи не говорит, что не спрашивал; Локи просто обращается в слух. — Я поделился ей с моей дочерью. Она просила сама, и я не смог отказать ей. Локи, наверное, должен сказать что ему очень жаль и попросить помочь открыть дверь. Локи должен бы сказать, что согласен с Грандмастером — зачем убиваться, если уже ничего не можешь сделать? — и остаться стоять настолько далеко от него, насколько это возможно. И Локи всегда достаточно рационален, чтобы делать, что должно, но прямо сейчас он поддается порыву, и делает несколько шагов вперёд. — Я думал, раз мы родственники, она с ней справится, — еле слышно говорит Коллекционер. Локи опускается перед ним на колени. И только глядя на Коллекционера снизу вверх, он замечает, что в уголках его глаз едва блестят слёзы. «Вы в этом не виноваты». «Она сама должна рассчитывать силы». «Уверен, она рада, что Вы ей доверились». — Я тоже думал, что справлюсь без брата. И куда это меня завело? Коллекционер поднимает на него взгляд — и издает короткий смешок. — Что же, место действительно так себе. — Ох Тиви, ты разбиваешь… да, разбиваешь мне сердце! Локи судорожно оборачивается. Его руки лежат на бёдрах Коллекционера, и Локи чувствует, что задыхается от заполнившего лёгкие страха. Грандмастер стоит в дверях, и смотрит на них, ласково сощурившись. Грандмастер кажется скорее довольным, чем злым. — Ты пришёл, чтобы сказать об этом? — Ох, ну, нет, нет конечно! Просто, знаешь, проходил мимо, — Грандмастер солнечно улыбается и вдруг несколько раз моргает оцепеневшему Локи. — В общем, м, развлекаетесь! Сходите там, не знаю, попробовать новых, м, кассарийских фруктов вдвоем. Грандмастер исчезает за дверью ворохом цветных пятен прежде, чем Локи успевает отреагировать. Вскакивать и бежать нет смысла — Грандмастер перемещается по залам бесшумно и быстро, когда того хочет. Возвращаться к себе — тоже. Что могло случиться, уже случилось. Локи надо думать, что делать дальше, Локи надо подстроится, сообразить, но Коллекционер внезапно поднимается и протягивает ему руку: — Он всё равно спросит нас об этих фруктах, — неизменным тоном поясняет он, и Локи растеряно поднимает к нему глаза. — Проще будет сходить и попробовать. Локи принимает его помощь удивительно легко, и от прикосновения к затянутым в белый шёлк перчаток рукам ему вдруг становится спокойно и хорошо — и, может, самую малось горько. Коллекционер улыбается ему самым краешком губ.