***
Карета глубокого винного цвета въезжает на дворцовую территорию. Чимина, который стоит рядом с Юнги, распирает от любопытства, ведь он даже не представляет, как выглядит король Востока. Первым из кареты на землю ловко спрыгивает юноша с черными волосами, длинные пряди которых собраны в небрежный хвост на затылке. Он подает руку, и следом на землю опускается мужчина. Чимин понимает — он и есть король. Даже манера идти его выдает. Его волосы напоминают юноше цвет очень крепкого чая, а глаза похожи на янтарь; он, ожидаемо, по-королевски красив, но не так, как Юнги. Чимину кажется, что от него веет большей лёгкостью. — Я надеюсь, праздник к моему приезду уже практически готов, — глубокий низкий голос заставляет Чимина слабо вздрогнуть. Он кланяется, привлекая к себе внимание. — Я тебя не помню. — Это мой слуга, и нет, Тэхён, никаких праздников. Тебя ждет скучная неделя. — Две. — Неделя. — Полторы, и я устраиваю маленький приём для знати, — Ким ярко улыбается, держа руки за спиной. — Ладно, — Юнги не верит, что этот сумасбродный король покинет его через полторы недели, но, если не дать добро, Ким Тэхён сам все устроит. Лучше пусть Мин будет в курсе того, что тот собирается делать с его дворцом. — Ну, хоть покои мои готовы? Я так устал трястись три дня в дороге, это ужасно. — Почему ваши манеры всегда дают сбой, когда вы тут? — Хосок закатывает глаза, скрещивая руки на груди, и переводит взгляд на черноволосого юношу позади Кима. — Привет, Чонгук, — тот молча кланяется, улыбнувшись. — Зато твои, как всегда, на высоте, я же просил звать меня по имени. Свое королевство я оставил далеко за спиной, тут я хочу отдохнуть, — Тэхён легко разводит руками в стороны. Он действительно рад находиться в этом месте. Во дворцах всегда красиво, особенно когда ты в них лишь гость. — Какое совпадение. Я тоже хочу тут отдохнуть, — Юнги наклоняет голову в бок, кидая взгляд на Чимина, и легко улыбается. Пак в удивлении смотрит на двоих мужчин. Совсем не так он представлял встречу королей. Это больше похоже на то, как два приятеля сталкиваются на рынке. — Чимин, сходи к конюху, помоги ему завести лошадей. — Хорошо. — А вам покои вмес… — Нет, — резко перебивает Хосока Ким, смотря на советника. Чон хмурится, переводя взгляд на Чонгука. Чимин видит, как темные глаза слуги будто закрываются внутри, становясь какими-то пустыми, а губы на секунду трогает усмешка. Но этот миг быстро проходит, и чужое лицо становится непроницаемым. Решив, что это не его дело, Чимин снова кланяется и уходит к конюшне. Юнги смотрит на Тэхёна долго и даже излишне внимательно. Ким этот взгляд выдерживает, как и всегда. Тэхён знает, о чём думает его друг и что хочет сказать, это как ритуал, который не меняется, сколько бы раз он не приезжал. Но как не меняются чужие вопросы, так же не меняются его ответы. Мин уже собирается что-то сказать, но Чонгук делает шаг вперед. — Не нужно, всё хорошо. Наши комнаты там же, где всегда? Я занесу вещи, — дождавшись кивка советника, он возвращается за вещами, собирая всё, и, сопровождаемый тишиной, уходит. — Хоть раз, прописывая ему слова, научи его верить в них, — Юнги разворачивается, направляясь к главным дверям. — Он взрослый мальчик, Юнги. Если сказал, что всё хорошо, значит так и есть, — Тэхён пожимает плечами, идя следом, натягивая на себя напускное безразличие. — Тогда научись, наконец, в глаза ему смотреть. Или боишься, что твоя слепая уверенность рухнет? — Юнги усмехается, не поворачиваясь. Ему ничего не отвечают, но он и не ждет. — А давно у тебя слуга появился? — Тэхён переводит тему, следуя за Мином по коридору дворца. — Около недели, или больше. Не помню, — король пожимает плечами и заходит в свой кабинет. — Он не помнит, потому что не использует его, как своего слугу, — советник вздыхает, заходя следом, и садится в одно из кресел, второе занимает Ким. — Оу, — Тэхён закидывает ногу на ногу, скрещивая пальцы на животе, и смотрит с хитростью в янтарных глазах. — Я так и знал, что ты прислушаешься к моему совету. Может, добрее станешь. — Окстись, это не то, о чем ты подумал. Он просто живет тут. — Как моя головная боль, — добавляет Чон. — А ты при чем? — немного удивляется Тэхён, переводя взгляд на советника. — Я его учу. Утром был урок. — Тебе нравится, хватит возмущаться, — Юнги вздыхает, пальцами массируя глаза. — Будто я не вижу, какой ты воодушевленный потом ходишь. Привязался уже небось. — А, так его ты себе забрал? — Ким дергает бровями, странно улыбаясь, и советник вздыхает. — Да никто его не забирал, он просто… поймешь, если пообщаешься с ним. — Обязательно! — Нет, не трогай его, — более резко, чем нужно, вырывается у Юнги, а Ким только задумчиво смотрит на него, потирая пальцем подбородок.***
Чимин прятался на кухне почти весь день. Он познакомился с Чонгуком, который оказался всего на три года старше и довольно приятным в общении, но каким-то, как показалось Паку, отрешённым. Он вроде бы с ним, разговаривает, шутит, слушает, но вместе с тем он где-то глубоко внутри. Их вместе увидела пробегающая по коридору Кёко, которая после этого пристала к Чимину с просьбой познакомить ее и старшего слугу. Заниматься этим он, конечно же, не собирался, но девушка вылавливала его у каждого поворота, когда Чонгук покинул его компанию. В итоге юноша ушёл на кухню, куда позже спустился и сам Чон. Сейчас они в полной тишине нарезают овощи и фрукты. Чонгук снова будто ушёл в себя, смотря вроде и на нож, которым режет, но в то же время сквозь него. Чимин к нему не лезет. В чужой душе копаться желания нет, да и не позволит ему никто. — Тебе нравится во дворце? — вдруг нарушает тишину голос Чонгука. — Я раньше тебя тут никогда не видел. — Да, я пришёл совсем недавно. — А где ты до этого жил? — В городе, — легко жмет плечами, невольно прислушиваясь к мерному стуку ножей о доску. — Точнее, пытался выжить. Еды не было, денег — тоже. — И как ты жил? — молодой человек удивляется этим словам. — Иногда мог выполнить мелкую работу за еду, иногда украсть что-то на рынке. — С твоим королём, наверное, непросто. Он производит впечатление довольно хладнокровного и закрытого человека, — Чон складывает нарезанные кубики овощей в большую миску и берет яблоко, начиная очищать его от кожуры. — Нет, он… — Чимин замолкает на пару секунд, пытаясь подобрать слова, — он совершенно не такой, как о нем думают. Он несет за собой защиту, а не опасность, и я бы не сказал, что он закрыт. Просто никто не пытался заглянуть. Глупо утверждать, что дверь закрыта, если даже ручку не дёрнул. — Ты тепло о нём отзываешься. — Я ему благодарен. Он дал мне очень многое и совершенно ничего не просит взамен, — Чимин тепло улыбается, опираясь мокрой рукой о стол, и не замечает, как Чонгук лишь тихо хмыкает, продолжая свою работу. Ближе к ужину к ним приходит Лиара, и они садятся за стол. Благодаря активной и болтливой девушке, Чон наконец-то выныривает из себя, прекращая смотреть в пространство. Они явно были хорошо знакомы, но это и не странно, раз Чонгук со своим королём тут частые гости. После ужина старший куда-то испаряется, но Пака это особо не волнует: его ждет Акио. Заученный маршрут по красивым коридорам, из которых понемногу уже начал уходить солнечный свет, не занимает много времени. Юноша тихо стучится и, услышав приглушенный голос лекаря, позволяющий зайти, открывает дверь. Увидеть внутри Юнги он совершенно не ожидает. Легкая улыбка сама расцветает на губах при виде этого мужчины, и любой бы посмеялся, скажи сейчас Чимин, что ничего, кроме благодарности, в его душе нет. — Ох, Чимин, — лекарь достает из кармана жилетки маленькие часы, — мне срочно нужно убегать в город. Я написал тебе травы, которые нужно собрать, — он протягивает маленький листочек в руки Чимина. — Ты же сможешь прочесть? — Я помогу ему, Акио, всё в порядке, — Юнги опирается бедром о стол, махнув рукой в сторону двери. — Большое спасибо, Ваше Величество, — он низко кланяется и быстро покидает комнату, оставляя их одних. Чимин смотрит на бумажку в своих руках, читая название растений, и тихо вздыхает, поднимая на Мина взгляд. — Честно говоря, проблемы вызывает не прочитать названия, а найти их, — произносит юноша, опуская кусочек бумаги на стол, и осматривает комнату. — Хосок рассказал мне, что ты умеешь читать. — Да, но сейчас задачу мне это не облегчит. — Садись, я соберу. Это те травы, которые ты пьешь? — Да, — он кивает, садясь на один из стульев, и наблюдает за старшим, поджимая губы. — Разве должен король что-то делать для слуги? — В твоем случае — да, — Мин не спеша собирает нужные веточки и сухие листы трав. Он пришёл к Акио чтобы забрать то, что пьет сам, но услышав, что должен прийти Чимин, задержался. Младший появляется в его поле зрения слишком редко, и это удручает, но ему спокойно знать, что тот всегда во дворце. Юнги к нему тянет с каждым днем всё больше, а Чимин каждый день только краше становится. Молодой парень уже заметно поправился благодаря хорошему питанию, краснеет щеками, когда смущается, и все с таким же интересом и благодарностью смотрит. Юнги в его взгляде утонуть хочет: на него так ни одна живая душа не смотрела. Когда они долго не видятся, он его в любой тени дворца видит. Такое с ним впервые. — А чем мой случай отличается от остальных? — Всем. — Вы всегда говорите слова, не задумываясь о том, как они влияют на других? — тихий голос кажется Мину разочарованным. Чимин снова чувствует это, чувствует себя особенным. Он хочет верить, но ему вновь это кажется лишь глупой сказкой. То, что он оказался во дворце не меняет того, кто он есть, и таких, как он десятки тысяч в городе — он не особенный и в этом уверен. — И как же мои слова влияют на тебя? — Юнги тихо хмыкает, начиная мелко рвать травы в маленький мешочек. — А как Вы думаете? — Чимин поднимается, делая пару шагов к королю, и останавливается рядом. — Ты же сам сказал, что я не задумываюсь об этом, — он поворачивается к юноше, смотря в зеленые глаза, которые наполнены серьёзностью, но вместе с этим такой сильной уязвимостью. — Я чувствую себя особенным, — не стесняясь говорит правду, потому что нужны ответы, и не хочется путаться в клубке мыслей и догадок, — а я… не хочу себя так чувствовать, потому что это не так. Юнги молчит, рассматривая человека напротив. Он делает маленький шаг к Чимину, не отводя от него взгляд. Мин даже не будет пытаться убедить себя в том, что этот изумрудный мальчик для него не особенный. Единственный человек, с которым душа отдыхает, не может быть не особенным. Неужели он не видит того, что делает с королём? Неужели не замечает, как его же нити оплетают чужое тело, притягивая к себе всё сильнее? У Юнги мысли им с самого утра каждый день заполнены, а душа покоя требует, того самого, который только с ним. — А кто же сказал тебе, что ты не особенный? — голос становится тише, а пальцы вдруг покалывает от невероятного желания просто коснуться. — А кто я такой, чтобы быть особенным для Вас? — его завороженный взгляд блуждает по лицу мужчины, что стоит так близко. Его щеки аккуратно, практически невесомо касаются подушечки тонких, холодных пальцев. Так нежно и трепетно, что Чимин перестает дышать. — Моя драгоценность, — произносит на выдохе, едва слышно, ощущая пальцами теплый бархат кожи младшего. Но, осознав сказанное, вздрагивает и убирает руку, быстро покидая комнату. Чимин смотрит на закрывшуюся дверь, ощущая, как горят щеки, наливаясь краской. Падает на стул, не в силах твердо стоять на ногах, и глубоко вдыхает, будто до этого действительно не дышал. Что это сейчас была за нежность, которой его буквально окутали? Он прикасается к своей щеке, все еще чувствуя кожей прикосновение пальцев короля. Они были такие холодные, сразу захотелось взять его руки в свои и долго греть своим дыханием. Чимин прикрывает глаза, сглатывая. Нет, он не должен так на всё реагировать, не должен пускать короля так глубоко в свои мысли, и неважно, что это уже случилось. Возвращаясь обратно на кухню, чтобы выпить положенную чашку чая, Пак даже не берет с собой лампу — юноша едва ли смотрит себе под ноги. В голове так и крутится «моя драгоценность», а сердце стучит как сумасшедшее. Он так много думает об этом, что начинает казаться, будто Чимин сам всё нафантазировал, и ничего такого на самом деле не произошло. На кухне с ним снова пытается разговаривать Лиа, но он абсолютно не слушает девушку, отвечает невпопад и, как ему кажется, сильно обижает ее, но вынырнуть из мыслей не может. Да и, если быть полностью честным с собой, не хочет. Чимин надеется, что король чаще будет нуждаться в его помощи, чаще звать к себе. Только даже не догадывается, что Мин уже давно и плотно нуждается, только не в помощи, а в нём самом. Когда мысли все же отпускают, возвращая юношу в реальность, на часах стрелки показывают почти два часа ночи. Молодой человек удивляется, сразу же поднимаясь из-за стола. Ему утром рано вставать, чтобы помочь накрыть завтрак, а он еще даже не в комнате. По коридору идет едва слышно, снова в полной темноте, и, если бы не был внимательным, даже не заметил бы двоих людей, стоящих недалеко от его комнаты. Он хотел пройти мимо, не обращая внимания, но замер, узнав Восточного короля. — Ты от меня сегодня весь день бегаешь? — голос Тэхёна негромкий, но в полной тишине коридоров Чимин его хорошо слышит. Юноша не привык подслушивать, но в этот раз прячется в тени. Он плохо видит, что происходит, но король явно не один, и кто-то стоит перед ним, прижимаясь к стене. — А я Вам был нужен? Смешно, Вы и без этого знаете, где моя комната, — Чимин узнает голос Чонгука и удивленно выдыхает. — Думаешь, мне нужна только твоя комната? — Тэхён усмехается, глазами гуляя по фигуре напротив, которая скрыта в темноте его тени. — Думаю? — Чонгук отражает усмешку короля. — Вы так этому удивлены, мой король. Ведь ничего другого Вы от меня никогда не требуете. — Чонгук, — голос старшего смягчается и, привыкнув к темноте, Чимин видит, как его длинные пальцы переплетаются с чужими, притягивая младшего к себе. — Не думай так, прошу тебя. — Вы верите в сказки? — Чонгук мягко сжимает своими пальцами крепкую ладонь, смотря в глаза своему королю, вот только тот в ответ не смотрит. — Нет. — А почему я должен? — Ким вздыхает, смотря на переплетенные пальцы, и мягко гладит ладонь младшего. Ему нечего ответить, он понимает, как поступает с ним, осознает все, но продолжает делать вид, что все нормально. За это ненавидит себя каждый раз, покидая чужую постель. — Посмотрите на меня, — Чон говорит едва слышно, делая маленький шаг, становясь практически вплотную. Тэхён лишь на пару сантиметров выше своего слуги, смотрит куда-то на переносицу, на что младший качает головой, — в глаза, мой король. — Я же говорил звать меня по имени, — голос немного садится, отчего хочется прочистить горло. Тэхён всё же смотрит в темные глаза, видя там свою гибель, и не хочет на нее идти. Не готов, не сейчас. — Я назову Вас по имени, когда Вы примете меня, мой король. — Ты же знаешь, что я не могу. — Можете. Я не прошу у Вас престол и королевство, я прошу лишь утро с Вами, — он поднимает руку старшего, расплетая пальцы, и прижимается к теплой ладони щекой. Тэхён не отводит взгляда, хотя очень хочется; смотрит, касаясь его лица. Он хотел бы показать Чонгуку, что тот для него значит. Иными путями, не требующими столько потерь от него, но он трус — они знают это оба и знают, что Чон своего не получит. Двоим от этого тяжело, но Чонгук пытается сплести миры, которые сплестись не смогут — так считает Тэхён. Чон тянется первым, сокращает расстояние и целует. Осторожно и нежно, заставляя камень на душе Тэхёна тяжелеть. Он отвечает сразу же, оплетая руками тонкую талию слуги, и ощущает его руки, скользящие по груди, обтянутой бордовой тканью плотной рубахи. Ким пытается в поцелуй вложить всё, что прячет глубоко в душе, под слоем «всё нормально». Он сминает мягкие губы, слегка кусает и касается влажным языком чужого в незатейливой ласке. Как же на самом деле Тэхён скучает, как же сильно хочет быть рядом постоянно — оба это чувствуют, и оба ощущают горечь в поцелуе. Потому что Чонгук к себе сегодня не пустит, а Тэхён не настоит. Потому что старший не видит боль в темных глазах, но знает о ней, и этого ему достаточно. Чонгук просит немного, но Тэхён за это может дорого заплатить. — Кто я для Вас? — тихо спрашивает Чон в самые губы, успешно сдерживая дрожь в голосе. — Ты мой свет, Чонгук. — Вы всегда так говорите, — грустно улыбается, отстраняясь, и вновь пытается заглянуть в чужие глаза, — но я не такой яркий, чтобы привлечь Вас. Спокойной ночи, мой король. Юноша скрывается за дверью комнаты, а Тэхён смотрит в пустоту перед собой. — Яркий, даже слишком. А я трусливый мотылек, который боится сжечь свои крылья, — голос тихий, едва различимый. Он говорит это сам себе, выпуская печаль, которую хранит внутри. Чимин слышит чужие удаляющиеся шаги и только потом выходит из своего укрытия. Сказать, что он удивлен, будет слишком скромно, он даже не ожидал. Узнать, что король Востока в непонятных, но всё же отношениях со своим слугой — странно. Парень не понимает, что у них происходит, и это не его дело, но ему все же любопытно. Возможно, он решится спросить у Чонгука завтра. Практически засыпая в своей кровати, Чимин вспоминает поцелуй, который видел и неожиданно, даже для самого себя, представляет на их месте себя и Юнги. Сердце ноет в груди, и надо бы отогнать такую картину от себя прочь, но он, напротив, засыпает, задержав ее перед своими глазами.***
На утро становится стыдно за то, что он видел, поэтому Чимин настойчиво избегает обоих гостей. Он помогает накрывать завтрак, бегая подальше от глаз Чонгука. Тот не очень понимает странное поведение нового знакомого, но только пожимает плечами, продолжая делать свою работу. Это Тэхён тут полноценно отдыхает, ему все равно нужно чем-то заниматься, без дела сидеть совсем скучно. Когда завтрак для всех заканчивается, Пак сбегает на урок к советнику, наконец-то расслабляясь. С Хосоком находиться привычно и приятно, тот постоянно о чем-то хочет поговорить, и такая его черта даже удивляет младшего. Чимин учится, как правильно обслуживать гостей на светском приёме, как вести себя и как разговаривать. Несколько раз роняет кружки с чаем, но искренне старается не быть таким неловким, в итоге справляясь. Чон снова дает ему самодельные прописи, которые он старательно заполняет в тот момент, когда к ним бесцеремонно входит Ким Тэхён. — А я вас обыскался! — король шумно закрывает дверь, отчего Чимин вздрагивает, делая ошибку в слове, и недовольно вздыхает. — Чем занимаетесь? — Не ждём тебя, — Хосок вздыхает, откладывая в сторону документы, которые читал, сидя в кресле, пока Чимин выполняет задание. — Ты очень любезен, — он садится на небольшой диван, удобно откидываясь на его спинку, и поправляет чёрный жилет на себе. — А где Юнги? Я его не нашёл. — Уехал выполнять свои обязанности. — Понятно. Ну, я просто интересуюсь, а то вдруг у него всё хорошо. — Эм, — неловко произносит Чимин, откладывая перо и напоминая о своём присутствии. — О, ты же тот мальчик, — Тэхён улыбается, с интересом рассматривая младшего. — Сколько тебе лет? — Восемнадцать, — юноша немного нервно перебирает своими пальцами ленты от блузки, которыми подвязан воротник. — Ого, совсем еще юнец. Юнги хоть в курсе? — Ну… да, — он хмурится, не понимая, какое значение имеет его возраст. — Смею тебе напомнить, что Чонгуку двадцать один, — Хосок продолжает рассматривать бумаги, от которых отвлекся прежде, — он всё еще на девять лет младше тебя. — А тебя разве не должны были научить писать в детстве? — Тэхён игнорирует советника, продолжая с интересом рассматривать слугу. — Я родился в городе и прожил там всю жизнь, — Чимин, смущенный присутствием этого человека, старается на него лишний раз вообще не смотреть. Кажется, как только их глаза встретятся, восточный король узнает, что Пак подглядывал. — А тут тогда как оказался? Юнги и обученных слуг-то не берёт, — Ким улыбается хитро и переводит взгляд на советника. — Не смотри на меня, я не знаю, что было у него в голове. У тебя, видимо, дурное влияние, — Чон пожимает плечами, откладывая дочитанные бумаги, и тяжело вздыхает. — Вчера при встрече ты был так любезен со мной. — Плохая привычка. — Может, мне выйти? — неловко произносит Чимин, чувствуя себя не в своей тарелке. — Не обращай внимания, это нормальная манера разговора, — Чон легко улыбается ему, успокаивая, и Пак немного расслабляется, хоть и продолжает чувствовать неловкость. Тэхён так и не уходит, расспрашивая Чимина о его жизни. Младшему всё еще стыдно на него даже посмотреть, но он старательно это скрывает. Король совершенно отличается от Юнги: необычно общительный, хитрый и даже в некотором роде игривый. Паку кажется, что это лишь одна его сторона, потому что в темном коридоре тот был совершенно другим. Но такой он, вероятно, только для одного человека. Такое внимание к своей персоне молодой парень долго выдержать не может, и в очередной раз сбегает только уже в сад, где работы всё так же много. Он прячется среди своего любимого мира цветов, бережно выкапывая некоторые виды, чтобы пересадить и дать больше свободы. Занимаясь работой, юноша абсолютно теряет счёт времени. Пару раз подходит Лиа и даже приносит ему прохладный яблочный сок, чтобы он сделал перерыв. Девушка внимательно слушает о том, чем занимается в саду Чимин, а ему только в радость кому-то рассказать. В голове всё так же мелькает глупая картинка того, как его мог бы поцеловать король, и впервые он радуется, что того нет во дворце. Перенести его присутствие было бы тяжело, за день и так достаточно смущающих моментов. Сейчас очень хочется скрыться ото всех, чтобы никто не трогал. За последние сутки к нему какое-то повышенное внимание, и ему бы сейчас вновь оказаться у реки, в любимом месте, где только тихий шелест леса. В мысли проникает размеренный звук шагов, отвлекая Пака в очередной раз, и, видя приближающегося Чонгука, хочется зарыться в землю, рядом с цветами. — Привет, — тихо здоровается Чон, садясь на скамейку рядом. — Ты ухаживаешь за садом? — Да, меня попросили помогать садовнику, — кивает, сдувая мешающую прядь светлых волос с лица. — Цветы очень красивые. — Да, но пока это не моя заслуга. — Сохранить их красоту тоже большое дело, — Чонгук легко жмет плечами, смотря на Чимина, который только глаза прячет. — Я чем-то тебя обидел? — Что? — удивленно вскидывает голову и быстро качает ею в отрицании. — Нет, совсем нет. Почему ты так решил? — Ты весь день избегаешь меня, — Чонгук не выглядит расстроенным или огорчённым, ему просто интересно. — Я… прости, — он чувствует, как щёки стремительно начинают краснеть, — я поздно ночью шёл в комнату и… ну, в общем, я видел тебя и Его Величество. — Оу, — Чонгук сам смущенно отводит взгляд, легко улыбаясь, и как-то нервно смеется. — Я не хотел подсматривать, честно, просто там моя комната была. — Всё в порядке, — Чон качает головой, снова смотря на младшего. — Хочешь что-то спросить? — А можно? — Ну, раз предлагаю, значит можно, — он опирается о подлокотник на скамейке, подпирая голову рукой. — А какие у вас отношения? — тихо произносит Чимин, увлечённо выкапывая тюльпан из земли, только бы не смотреть на Чонгука. — Сложные, — вздыхает парень, слабо улыбаясь, — мы давно близки больше, чем король и его слуга, и, возможно, вначале я опрометчиво построил для себя замки, которые рухнули о его страх. Но я понимаю его: он боится, что его выбор не примут, ведь у нас совершенно разные статусы. — Ты хочешь, чтобы он официально представил тебя королевству? — Чимин не может скрыть удивление в голосе, на что старший тихо смеется. — Нет, я хочу, чтобы он хотя бы принял меня. Ты же знаешь негласные правила для королей? — Пак только качает головой. — Король может спать с кем угодно, это никогда никого не будет волновать, пока человек не окажется в его личной постели. Если король пускает кого-то к себе, позволяет уснуть рядом и делит с этим человеком постель — он принимает его, и дело совершенно не в сексе, — Чимин снова краснеет, ему неловко разговаривать с кем-то на такие темы, но интерес сильнее. — Мы приезжаем сюда уже не один год, и каждый раз нам дают одни и те же спальни. И я понятия не имею, как выглядят покои моего короля, — губы трогает грустная улыбка, и Чимину вдруг становится его очень жаль. — Но разве ты не можешь отказать и не давать ему себя? — Нет. Я, к сожалению, сам в нем нуждаюсь, а быть с ним рядом постоянно, но сдерживать себя — больнее. — Но ты же губишь себя, — Чимин от досады поджимает губы, тяжело выдыхая. — Возможно. Поэтому не совершай моих ошибок. Хотя, — он поднимается, смотря младшему в глаза, — вижу, ты их уже совершил. — Я… нет, ничего такого, даже близко, — качает головой, уверенный, что Чонгук явно всё надумывает. — Да, чтобы осознать, тебе потребуется время.***
Юнги вглядывается в черноту леса за окном, прислушиваясь к стуку копыт и колес экипажа. В ушах стоит женский крик и проклятья, что сыпались ему в спину, когда он покидал эшафот. Очередной суд — очередная казнь. Ему не жаль мужчину, который сегодня заплатил своей жизнью за ту, что когда-то отнял, не жаль его жену, которая падала в ноги и молила простить. Мин только усмехался. Маловероятно, что она просила бы помиловать человека, который убил бы ее дочь, например. Дочь, которую она привела с собой. Юнги ненавидит, когда на казни приводят детей. Он бы ушел в этот раз, не оглядываясь, если бы не детские глаза, не понимающие и наполненные страхом. Король не корит себя — есть закон, который он должен соблюдать, он справедлив и это то, чему он будет верен, но на душе тяжело. Отнимать жизнь всегда тяжело. Экипаж въезжает на территорию дворца, останавливаясь, и советник открывает для Юнги дверь. Хочется оказаться в своих покоях и уснуть, ни о чем не думая, но очевидно не получится. — Вы в порядке? — тихо интересуется Чон, видя непроницаемое выражение лица и абсолютно стальной взгляд. Маска жестокого короля, которую Юнги носит с собой за пределами главных ворот. — Можешь привести ко мне Чимина? — сейчас хочется того комфорта и тепла, хочется посмотреть в те глаза, которые не жалеют, не ненавидят, а просто понимают, принимают и видят намного больше. — Я думаю, он спит. Тэхён вытрепал ему нервы — вылавливал в каждом закутке. — Не важно, разбуди, я попрошу у него прощения. Не позволяя сказать что-то еще, он уходит твердым шагом, скрываясь за дверью своей комнаты. У Чона нет выбора, да и спорить он не хочет, если Мин не терпит возражения — значит так нужно. Советник стучит в дверь чужой комнаты, ожидаемо не получая ответа, и тихо заходит. Чимин просыпается быстро, смотря на него с сонным непониманием, но без пререканий поднимается и идет следом. До мозга не сразу доходит, куда и зачем он идет, и только перед резной дверью юноша в полной мере осознает, что его позвали в покои короля. Во взгляде Хосока он на секунду видит обеспокоенность, но та сразу же пропадает, и перед ним открывают дверь, с тихим шорохом захлопывая ее. Света нет, а король стоит спиной, смотря в окно, освещенный лишь тусклым ночным светом с улицы. Чимин не нервничает, хоть и ничего не понимает, но даже мысли о плохом не допускает. Не с этим человеком. Тишину комнаты не нарушает ничего, Чимин, кажется, даже дышать перестает. Юнги медленно разворачивается, смотря на слугу. С растрепанными светлыми волосами и сонными глазами, в одежде для сна. Такого от чего-то родного, что внутри нежность скребется совсем тихо, пробуя, ведь ее из заточения давно не выпускают. Он легким жестом велит подойти и желает только одного — утонуть в тёмной зелени глаз. Тот самый взгляд, с долей непонимания, смешанной со скрытой радостью от встречи. — Моя драгоценность, — едва слышно, шёпотом, который останется скрытым в ночной темноте. Холодные пальцы мягко убирают светлую прядь с лица, едва касаясь кожи младшего, а тот стоит, не шелохнётся. У Чимина в груди что-то трепетать начинает от чужих слов, едва ощутимо, будто бабочка впервые пробует обретенные крылья. — Я забрал сегодня чужую жизнь, — таким же тихим голосом, не отводя чёрных глаз, совсем не понимая, как сильно манит ими юношу перед собой. — Это было справедливо? — Да. — Тогда тот человек сам виноват, что не ценил ее. В его глазах ни страха, ни осуждения. Юнги расслабляется, чувствуя, как его окутывает спокойствие. Такое только с этим человеком, только он его в себе несет. В своей улыбке, в своем голосе, в своих глазах. Король обретает в нем самую страшную слабость, свою единственную уязвимость. Король Юга снимает корону к ногам нищего мальчишки, имеющего у себя больше, чем он обрел за всю свою жизнь. — Ты не боишься меня, — даже не вопрос, просто высказывание очевидного, с едва промелькнувшим непониманием. — Почему? — Вы нашли меня полностью заброшенным, в упорной попытке не сломаться, спасли и дали шанс жить в мире, в сторону которого я даже не смел смотреть. Почему я должен бояться Вас, Ваше Величество? — Чимин улыбается невесомо, почти прозрачно, но в едва уловимом движении губ океаны заботы и благодарности. — Я оборвал судьбы многих людей, — Юнги не знает, зачем приводит аргументы против себя. Хочется видеть насколько спокойствие в теплых глазах непоколебимо. — Вы можете этого не делать? — Чимин наклоняет голову в бок, не отводя взгляда ни на секунду, и, кажется, он не в комнате — в вакууме, где ничего, кроме них. — Нет. — Почему? Вы же свободны, над вами никого нет. — Надо мной закон, он и сделал меня королём. Я не свободнее, чем часовой на посту. — Вот именно, — легкий кивок головы, и юноша, как заворожённый, поднимает ладонь, тонкими изящными пальцами проводя по линии челюсти. — Разве стоит переживать о том, чего Вы не можете изменить? Это не Ваша вина, — ему кажется, что он прикасается к дорогой ткани, а не человеческой коже, и совсем не хочется убирать ладонь, но он опускает ее, а Юнги едва сдерживается, чтобы не вернуть тёплые пальцы обратно. — Расскажешь мне что-нибудь? — Юнги делает шаг назад, возвращая ясность в свою голову, и ложится на мягкую, большую кровать. — У меня нет историй, Ваше Величество, мне нечем Вас порадовать, — Пак легко поджимает губы, опускаясь на пол прямо возле кровати. — Я знаю лишь легенды о цветах и сказки. — Любой рассказ из твоих уст порадует меня, — он поворачивается на бок, стараясь ни о чем не думать. — У Вас есть любимый цветок? — Нет. — Тогда какой цветок придет первым Вам в голову? — Пусть это будет тюльпан. — Это иронично, — Чимин улыбается на этот раз открыто, завораживая и притягивая к плавному изгибу розовых губ. Голос плавится, растекаясь в чужом теле, как успокоительное. — Вы знаете, что они означают? — Нет. — Они очень многогранны. Жёлтые, например, к разлуке. Но первое предназначение этих цветов — любовь и счастье, — юноша садится немного удобнее. — Когда-то давно люди верили, что тюльпан скрывает в себе истинное счастье. Однако цветок ни для кого не раскрывал свои лепестки. Он не верил в чистоту людских помыслов, в их искренность. Бутоны всегда были закрыты, плотно и бережно скрывая такое ценное счастье внутри, — Юнги слушает чужой голос, впитывая его в себя, успокаивается и наконец-то ощущает умиротворение.— Однажды по полю шла женщина с ребенком. Мальчик увидел красивые цветы и спрыгнул с рук матери, побежав рассматривать растения. Тогда, отреагировав на искренней детский смех и чистоту юной души, цветок раскрыл лепестки, делясь с людьми счастьем, — Чимин замолкает, смотря на короля, который устало прикрыл глаза. — Снова странная легенда, но я буду рад, если ты когда-нибудь расскажешь мне еще, — едва приоткрывая веки, тихо выдыхает с благодарностью. — Конечно, сколько захотите. — А если они закончатся? — Я сочиню новые. — Спасибо, моя драгоценность. Король проваливается в сон без сновидений, а слуга еще некоторое время сидит на твердом полу. «Не совершай моей ошибки» крутится в мыслях голос черноволосого юноши с разбитым, сочащимся болью взглядом. Но Чимин ошибается.