***
На утро понятнее для Чимина ситуация не становится. Во дворце не видно ни Хосока, ни Юнги. Не так он представлял общение с королём после их поцелуя. Лиару он тоже не видит — девушки нет за завтраком и это сильно расстраивает. Терять хорошие отношения с ней из-за отказа он совершенно не хочет. Хоть она и сказала, что они всё ещё друзья, но впервые не пришла на завтрак к нему. Поэтому сейчас он грустно жует булочку с чаем в полном одиночестве. Чимин даже отвык от этого, ведь в последнее время один оставался только когда уходил работать в сад. В остальное время рядом был хотя бы кто-то, а сейчас вообще чувство, что все во дворце вымерли. Чтобы немного отвлечься от грусти, он вспоминает вчерашний поцелуй, кончиками пальцев касаясь своих губ. Оказывается, признание своих же чувств значительно облегчает жизнь. Король его в ласке своей топил, заставляя все глубже и глубже уходить. От воспоминаний по телу приятная нега расплывается, а губы трогает мечтательная улыбка. Он определённо хочет ещё, очень хочет. Бегать уже бесполезно — король не даст, а бояться нечего. Раз уж Юнги сам без страха его целует, то чего Чимину бояться? В таком задумчивом состоянии его находит Акио. Лекарь опускает ему руку на плечо, отчего Чимин вздрагивает, слишком глубоко уйдя в свои мысли. — Ты чего так дергаешься? — тот садится напротив за стол. — Просто задумался, не слышал, как ты вошёл. — А я тут за тобой, мне нужна твоя помощь, — Акио улыбается слабо, принося с собой атмосферу лёгкости. — Какая? — Сходишь со мной в лес? Травы собрать. Это займет много времени, но если я пойду один, то и до темноты не справлюсь. — Ты никогда не просил меня сходить за травами вместе с тобой, — он смотрит на лекаря с подозрением. — Но ладно, мне всё равно заняться нечем. — Меня Его Величество попросил с собой тебя взять, чтобы ты не скучал. Мне и помощь лишняя совсем не повредит, так что спасибо. Иди, собирайся, я буду тебя у ворот ждать. Чимин успевает только кивнуть, смотря в спину уходящему лекарю. Юнги попросил взять с собой? Чимину это кажется странным, но он только качает головой, решая расспросить потом всё у Акио. У него вопросов много, а чувство тревожности совершенно не отпускает, отчего настроение падает всё сильнее вниз. Они не берут лошадей: на улице прекрасная погода и оба решают, что пройтись пешком — хорошая идея. Выходят со стороны конюшен, в то поле, где Чимин впервые увидел короля вместе с Бархатом. От воспоминаний губы тянет легкая улыбка. Лекарь, заметивший слабое изменение в скверном настроении, немного расслабляется. — Наконец-то ты улыбнулся. Что-то случилось? Ты совсем печальный, — Акио сворачивает на лесную тропу, поправляя завязанные в хвост волосы. Чимин жалеет, что не собрал свои, и теперь те лезут в глаза. — Просто какое-то странное чувство. В замке так пусто. А ещё я, кажется, обидел Лиару, — он грустно выдыхает, останавливаясь на несколько секунд, и снимает обувь, продолжая дальше идти босиком. — Чем же? — Отверг, — поджимает губы, смотря себе под ноги. — Она призналась мне, а я… — Влюблён в короля, — лукаво улыбаясь, перебивает его лекарь. — Нет! — Не ври, окна моей комнаты выходят на сад. Вечерами там происходят такие занимательные вещи. Чимин замирает, закрывая ладонями лицо, и смущённо улыбается, понимая, что лекарь видел всё, что должны были прятать высокие цветы. Однако спальня Акио на втором этаже. — Ладно, может быть это так. В любом случае я ей этого не говорил, но Лиа призналась мне, а я лишь сказал, что мое сердце занято. — И правильно сделал, — кивает, не спеша идя по тропе в направлении, известном только ему. — Но она обиделась, хоть и не показала этого. — Тогда почему думаешь, что она обиделась? — Ну, она впервые не завтракала со мной, — вздыхает тяжело, легко вздрагивая от неожиданности, когда перед ним к дереву пробегает белка. Акио тихо смеется, смотря на Чимина, и качает головой. — Её просто нет во дворце, — он легко пожимает плечами. — Она вместе с Джисоном отправилась в город ещё до рассвета. Они вернутся ближе к ночи. — А что они там делают? — Его Величество отправил их к фермерам, наверняка им нужна помощь. Чимин немного удивляется, сразу хмурясь. Ни разу тот не отправлял в город своих слуг вот так, без сопровождения и на помощь городским. Сам Чимин ходил вместе с советником по делам дворца, а потом по личным. Пак далеко не глупый, поэтому вопросительным взглядом впивается в лекаря. — Он никогда не отправлял слуг в помощь. — Ну, тебя со мной он тоже никогда не отправлял, — Акио хмыкает, но как-то невесело, скорее даже с долей напряжения. — И что это значит? — Он прячет вас, — всё же признается, останавливаясь, и серьёзно смотрит на юношу. — Будь осторожен, пожалуйста, пока Северный Король у нас. Это ужасный человек. Его Величество старается увести из дворца всех молодых слуг, поэтому дворец кажется пустым, — то, что даже он сам сбегает из стен собственного дома, Акио умалчивает, ведь и на него когда-то пал отвратительный взгляд северного кошмара. — А зачем он вообще приехал? — сглатывает, но несколько раз кивает, видя серьёзность в чужих глазах. Они выходят на поляну, где лежат несколько поваленных деревьев. Акио показывает засушенные растения, которые принес с собой — пример того, что необходимо собирать конкретно в этом месте. Он замолкает на некоторое время, не отвечая на вопрос, но Чимин пока не напоминает ему. От чужих слов ему еще более неспокойно. Что же это за человек, раз Юнги из дворца слуг выводит, и сам из виду пропадает. Чимин не чувствует опасности конкретно на себе, но и в большей безопасности не будет нигде, кроме как рядом со своим королём. Он бы очень хотел вернуться и найти его, но решениям Юнги доверяет: раз тот решил, что лучше его увести, значит так правильно. — Он приезжает в каждое королевство, — вдруг произносит лекарь, сидя на траве и опираясь спиной о ствол поломанного дерева. У него на коленях большой пучок растений, которые он разбирает, аккуратно перевязывая лентой и складывая в небольшую корзину. — Раз в год он объезжает все три королевства и подписывает мир с каждым королём. — Это же глупо, проще встретиться всем королям на одной территории, всё решить и разойтись, — Чимин хмурится, пытаясь понять логику, и срывает пучок нужного растения. — Этот человек делает только так, как выгодно ему. — А почему другие короли согласны? — Потому что он не подпишет мир и развяжет войну, — пожимает плечами лекарь. — Север настолько силён, что его боятся три королевства? — Чимин хмурится, подходя к нему, и садится рядом, также начиная разделять то, что собрал. — Нет, — качает головой и задумчиво смотрит на лес. — Север бы проиграл, но их король играет на сознательности остальных. Со стороны трёх королевств война будет оборонительной, они не будут наступать на Север. Помимо жадного и откровенно глупого короля там живут люди, которые не виноваты, что когда-то отец не воспитал достойного сына. В этом бою погибнет огромное количество невинных людей. Сейчас на Западе король единственный, кто поддерживает какую-то долю уважения с Севером. Его Величество откровенно презирает северянина, Король Востока еще под опекой совета, но и он его ненавидит. Ни один из них не готов вести свой народ на бесполезные жертвы. Да и сами наверняка лягут, потому что, если придётся, у обоих хватит смелости вести войска, — Чимин от этих слов внутренне сжимается, не желая даже думать о таких вещах. Акио видит это и только понимающе кивает. — Именно поэтому им проще пережить его визиты, растолкав слуг по углам подальше. — То есть от него так прячут не только здесь? — В прошлом году, когда он поехал на восток, Чонгука было решено прятать у нас. Северянин был так одержим им, что того выкрали из дворца. Хосок поехал на Восток на полдня раньше, вместе с Намджуном. Чонгук только встретил этого мужчину вместе с королём, а потом Тэхён выводил его подземными ходами в лес. Думаю, в этот раз будет примерно так же, если он не нашёл себе другую игрушку за год. — Он ненормальный, — Чимин сглатывает, чувствуя, как разливается под кожей липкий страх, стоит только вспомнить, как тот посмотрел на него. — Есть такое, поэтому будь осторожен. Чимин кивает, немного хмурясь и снова поднимается, продолжая собирать травы. Ему стало легче от того, что Лиа не обиделась на него, а просто не смогла прийти. Он совершенно не хотел бы чувствовать себя виноватым из-за того, что влюбился в другого человека. После рассказов лекаря беспокойство появляется еще и за короля. Он понимает, что Его Величество далеко не беззащитный и может постоять за себя, тем более на своей территории, но все равно на душе не спокойно. Постепенно плохие мысли уходят на задний план. Он полностью сосредотачивается на природе, что его окружает, и на сборе трав. Акио взял с собой перекусить, и юноша даже кормит несколько белок орехами. Они ходят по лесу, сменяя места, и в каждом ищут новые растения. Сейчас у Чимина на душе лёгкость от чистого воздуха и мягкого мха под пальцами ног. С Акио приятно разговаривать: он с удовольствием рассказывает о свойствах каждого растения, которое они собирают. Лекарь очень любит то, чем занимается, но рассказать свои знания обычно некому, а тут человек, который с удовольствием слушает всё, что говорит старший. Лекарь даже жалеет, что раньше никогда не брал с собой юного слугу, хотя Его Высочество не раз говорил о том, как тот интересуется природой и сам может говорить о ней часами. Им вдвоём очень комфортно, и никто из них не замечает, как проходит день. Оба устали, ноги гудят от того, сколько им пришлось пройти. Они только лениво смеются, сойдясь в том, что в следующий раз лошади не помешают, пусть даже Чимин не обучен верховой езде. Домой они возвращаются только к вечеру. Голодные, уставшие, но довольные. Во дворце всё также тихо, и Чимину вновь приходится провести время на кухне в одиночестве. Акио нужно разложить всё собранное, и даже Леон слишком занят, чтобы составить ему компанию. Короля хочется увидеть больше всего, но лекарь предупредил, что сейчас Мин будет уводить Северного Короля из дворца или занимать того чем-то. Чимин скучает, всего за день в груди поселилась тоска по своему королю. Акио приносит юноше рукописную книгу про всевозможные лечебные растения. Чимина так заинтересовывает эта тема, что он даже в шутку изъявляет желание стать лекарем, на что Акио с серьёзным видом обещает, что научит всему, если Чимин серьёзно этим заинтересуется. Пак как раз читает то, что написано чужой рукой, сидя в своей комнате, когда его отвлекает тихий стук, и сразу после этого в комнату проскальзывает Лиара. Чимин радостно улыбается, видя подругу, и откладывает книгу. — Ты даже не представляешь, насколько сильно я рад тебя видеть! — Что за нежности, меня же только день не было, — она смеется, подходя к нему. — Тебя не было на завтраке, я решил, что ты обижена на меня. Только потом Акио сказал, что ты ушла. — Ой, — она смущается, закрывая ладонями лицо. — Сделай вид, что вчера ничего не было! — она отводит глаза, чувствуя, как её щёки заливает румянец. — Я совсем не обиделась, честно, но это ужасно неловко. — Хорошо, — он улыбается, кивая несколько раз, и внутренне расслабляется. Она в порядке, у них всё хорошо. — Ты что-то хотела? — Да! — она будто что-то вспоминает, сразу выпрямляясь, и прямо смотрит на друга. — Мы собираемся сегодня с ребятами. Истории порассказывать, время вместе провести. Пойдёшь с нами? Чимин задумывается на несколько секунд. Ему бы хотелось к Юнги, но тот вряд ли будет свободен, скорее всего, его и в покоях ещё нет. Одному сидеть не особо хочется, да и по Лиаре он соскучился, поэтому он только кивает, решая зайти к Юнги после. Путь ему уже знаком и спуск в подземелье, к тюрьме, уже не удивляет. Он вспоминает, как сам провел несколько часов в одной из камер и легко улыбается. Кажется, это было так давно, будто совершенно в другой жизни. Там, где произошла встреча с одним человеком, для которого он стал драгоценностью. Лиа доводит его до той же комнаты, в которой их ждут только три человека. Кёко довольно машет рукой, искренне радуясь приходу Чимина. Наён из тени вытаскивает ещё одно одеяло, кидая на свободное место, прямо на пол, а Джисон тянется к керосиновой лампе, уменьшая её свет почти на минимум. — Всем привет, — негромко произносит Чимин, по примеру остальных садясь на одеяло, и свободным краем накрывает ноги. Наён он не видел с прошлого раза, когда его привели в эту комнату, Джисон иногда светился во дворе или конюшне, но Чимин ни с кем не общался, кроме Лиары. Только здоровался, когда кто-то из знакомых слуг проходил мимо. — Наконец-то я тебя увидела, — с улыбкой произносит Наён, чьи голубые глаза в полутьме стали почти синие. — Да, я тебя тоже ни разу не замечал, — кивает Чимин, скрещивая ноги под лёгким одеялом. — Я живу и работаю на втором этаже, а на улице в основном помогаю в яблоневом саду или парке, — она легко улыбается, одновременно с этим заплетая на своих тёмных волосах косичку. — Тогда не удивительно, — Лиара садится рядом с другом, легко толкая его в бок. — Он у нас либо в компании короля за пределами дворца, либо в саду пропадает, полностью в свой мир уходя. — Многое тебе Его Величество поручает? — Джисон смотрит на него с неподдельным интересом, опуская на каменный пол свёрток с маленькими свежими пряниками и графин молока, угощая всех. — Нет, — Чимин едва сдерживает свое смущение. Не говорить же им, что король поручает ему быть рядом и заканчивает на этом свои поручения. — Я не делаю ничего особого, честно говоря. Во дворце от меня не требуется ничего. Только когда Восточный Король устраивал приём, я присутствовал там. — А за пределами? — Кёко тянется к прянику, заправляя за ухо русую прядь волос. — От меня тоже требуется только присутствие и мелкая помощь, чтобы что-то принести, — он не хочет врать, но и рассказывать ничего не хочет, и дело совсем не в страхе. Он помнит, какие они сплетники, не видит в этом чего-то очень плохого, но ему хочется, чтобы его личная жизнь стала достоянием дворцовых жителей как можно позже. — Я даже не думала, что будет иначе, — Лиа пожимает плечами, опираясь на стену, что позади неё. — Его Величество никогда не брал слуг к себе лично. Взять Чимина у него были свои причины. Не думаю, что мы о них узнаем. Все согласно кивают. В них нет негатива, и Чимина это очень радует, но от чужих слов пробивается смущение, слегка розовя его щеки. Он благодарен, что этого не видно из-за тусклого света. — Кто-нибудь уже видел северянина? — вдруг спрашивает Джисон, переводя тему. — Я, — тихо произносит Кёко, поджимая губы. — Он поймал меня за руку в саду, когда он, Его Величество и Господин Чон куда-то собирались. Король отвлек его, а мне велел вывести лошадей на дальнее поле. — Нас тоже не было до самого вечера, — Лиа кивает, разламывая пальцами пряник. — Помогали на городской ферме. — Даже меня отправили с Акио собирать травы, — Чимин осматривает каждого, ощущая, как отошедшее днём волнение возвращается. — Я видел его вчера, когда он приехал. — Он что-то говорил тебе? — Назвал маленьким цветочком, — морщится слегка, вспоминая взгляд холодных глаз. — Я успел только представиться, и Его Величество сразу велел мне уйти. — В прошлом году он был как-то спокойнее, чем раньше, — задумчиво произносит Кёко. — Он почти ни к кому не приставал и не пытался увести кого-то из слуг, я даже была удивлена. — Потому что далее он ехал на Восток. Чонгук был ему куда интереснее, чем кто-то из нас, — Джисон хмурится, вспоминая, как и слуга с востока приехал к ним один. — Будь осторожен, Чимин, нас ему ловить уже не интересно, а тебя он не видел. — А что он конкретно делает? — с опаской спрашивает юноша. — Играется, — Лиара впервые выглядит такой серьёзной. — Выбирает того, кто его привлекает и пытается добиться близости. Для него слуги как товар, считает, что может выбрать себе любого. Когда он только начинал приезжать, кто-то да соглашался на ночь с ним. Потом брать тех, кто согласен, ему стало не интересно. Видимо, ему просто даёт почувствовать странную власть то, что он насильно подкладывает кого-то под себя. В нашем дворце от него пострадали несколько юношей и девушек, но это было давно. Только когда Его Величество занял трон, в его первый год, когда еще была сильна опека совета. После этого он прячет всех, кто может заинтересовать этого монстра. Чимин только выдыхает. Слышать такое неприятно, но, если убрать лёгкую тревожность от общего нагнетания, он чувствует себя в безопасности. Король изгнал его родителей из города, в собственном дворце сможет защитить, если потребуется. Продолжать неприятную тему не хочет никто из них, поэтому все переключаются, начиная просто болтать. Все собрались тут ради страшных историй. Чимин их никогда не слышал и не рассказывал, но был немного доверчивым. Каждая из услышанных историй пускает по спине юноши неприятные мурашки. Джисон, по его мнению, очень убедительно рассказывает про призрак дамы, который бродит ночами по коридорам дворца. Уже после первой истории все замечают исключительную реакцию нового слушателя и, казалось, дальше уже стараются просто напугать Чимина. С учётом, что они находятся в подземелье, где четверть заключённых людей наверняка отправятся на казнь, — становится ещё страшнее. Они сидят до глубокой ночи, прежде чем решают, что пора расходиться спать. В этот раз Чимину нравится в этой компании намного больше. Он вместе с ребятами выходит из подземелья, но не проходит к своей комнате, сославшись на маленькое дело, без уточнений. На самом деле он просто хочет заглянуть к королю. Хотя бы убедиться, что тот вернулся в комнату и сейчас отдыхает. Идя по знакомому коридору, он постоянно вздрагивает, а воображение прокручивает в голове все услышанные истории. От этого каждый шорох кажется в разы страшнее, и уже не воспринимается как легкий шелест тюли от ветра. Большая дверь выглядит как спасительный щит, стоило ему только увидеть её. Юноша тихо стучится, но не слышит ответа. Он приоткрывает дверь, готовый увидеть спящего короля, но кровать, как и все покои, пусты. Чимин хмурится, закусывая губу и не понимая, где в такое время может находиться король. Искать его он не решается, оставаться в покоях без разрешения — тоже. Он хоть и понимает, что особенный и что король его любит, но всё же еще не может позволить себе такую вольность. Чимин аккуратно закрывает дверь, чувствуя накатившую вновь усталость, и направляется к себе. Он снова слышит шорох позади, но не придаёт этому значение, списывая всё на воображение. Именно поэтому резкий толчок, от которого он оказывается около стены, становится для него неожиданностью. Горло сразу сжимает страх, когда он видит перед собой Инга. Тот уже не в королевских одеждах Севера, но всё такой же большой, по сравнению с ним. — Ты так поздно гуляешь тут, совсем один, цветочек, — мужчина перекрывает путь к побегу, упираясь одной рукой в стену возле головы Чимина. Второй он проводит по линии челюсти. — Очень, очень неразумно с твоей стороны. — Что вам нужно? — он старается держаться уверенно, но впервые с детских лет чувствует настоящий страх. Так сильно его не пугал даже отец. Ему кажется, что от этого мужчины даже пахнет опасностью. — Юнги мне сказал не трогать тебя, — продолжает он с отвратительной улыбкой и очень мягко, будто старается убаюкать. — Такого красивого личного слугу себе забрал. У них с Тэхёном какое-то колдовство есть? Не может им двоим так повезти, — он наклоняется, проводя по мягкой щеке кончиком носа, от чего Чимин резко дергается, стараясь, кажется, слиться со стеной. — Ну чего ты, цветочек? Юный слуга Востока так же боялся поначалу. — Что вы сделали с Чонгуком? — хмурится, но старается отвернуться, уйти от неприятных прикосновений. Упирается руками в мощную грудь, но оттолкнуть физически не может. — Ничего, — с огромным сожалением произносит и опускает руку на его талию. Чимин снова дергается, стараясь убрать чужую ладонь, но та впивается в кожу, кажется, до синяков. — Я же знаю, он — королевская игрушка. Я не глуп, но так намного интереснее. Тэхён игрушкой делиться не захотел, спрятал его. Тут спрятал — я знаю. А тебя спрятать никто не захотел. Чимин зажмуривает глаза, когда чувствует дыхание на своей шее. Он толкает ладонями мужчину, пытается выкрутиться и открывает рот, чтобы закричать, но его затылок прижимают к стене, когда огромная ладонь закрывает рот. Ему хочется к Юнги, прямо сейчас, окунуться в его темноту и вновь почувствовать безопасность. В горле ком от чужих прикосновений, его никогда так не трогали, и не эти губы должны оставить первые отпечатки на его коже. Ему мерзко и страшно. — Ты такой сладкий и нежный, цветочек, — Инг горячо выдыхает на его ключицы, и Чимина пробивает дрожь от ощущения влажного языка. Его едва не тошнит, и он начинает сильнее вырываться. Чужая ладонь от этого немного смещается на его лице, и юноша с силой кусает, заставляя мужчину на несколько секунд отвлечься. Пользуясь этим, Чимин вырывается и быстро убегает в направлении своей комнаты. — Беги, беги, цветочек. Охота мне очень по душе. Скрывшись за своей дверью, Чимин сползает по деревянной поверхности, тяжело дыша. Он поздно думает о том, что нужно было бежать в королевские покои, но ноги сами привели сюда. Сейчас это не так важно, главное — он в безопасности. Кожа неприятно зудит, от прикосновений почти физически больно. Не так все должно быть, он не хочет чужих касаний. Внутри есть тяга только к одним рукам, которые холодные всегда, но жар за собой оставляют. Ему хочется к Юнги, чтобы тот все страхи забрал, хочется снова услышать, что он — его драгоценность. Он перебирается в кровать, но страх еще долго не даёт уснуть. Веки слипаются, только когда уверенно может понять: за дверью тихо и он в безопасности.***
Чимин просыпается рано, но долго не решается выйти из комнаты. В голове всё еще картинки ночного столкновения, а на коже до сих пор, будто ожогами, горят ненавистные прикосновения. На завтраке кусок в горло не лезет, но в этот раз он хотя бы не один. Лиара отвлекает от тяжелых мыслей своим весёлым смехом, рассказывая абсолютно бессмысленный сон, который ей сегодня приснился. Чимину нравится слушать девушку, что бы она не рассказывала, так хоть свои мысли мозг не убивают. Он надеется, что она составит ему компанию на сегодня, но её вновь отправили в город, в этот раз с Кёко. Чимину оставаться одному совершенно не хочется, поэтому после завтрака он решительно направляется к Акио, прихватив с собой его книгу из комнаты. Лекарь компании только рад, тем более король вновь попросил присмотреть за младшим. — Ты сегодня снова какой-то подавленный, — негромко произносит Акио, наблюдая за тем, как юноша раскладывает травы, чтобы те сушились. Чимин поджимает губы, задумываясь, стоит ли ему говорить о том, что произошло или нет. Он не собирается это скрывать от короля, но на кухне узнал, что того и вовсе во дворце нет. — Ночью… я столкнулся с Северным Королём, — всё же решает рассказать хотя бы кому-то. — Знакомство было неприятно близким. — Он что-то тебе сделал? — Акио хмурится, сразу напрягаясь внутри. — Нет, ничего серьёзного, — качает головой, едва не морщась от воспоминаний. — Он… Только прикасался. Я укусил его за пальцы, когда он зажал мне рот, и успел убежать. — Король знает? — Нет, — поджимает губы. — Я пошёл к нему ночью, но его не было в покоях. Возвращался к себе и столкнулся с этим… Этим. После убежал в свою комнату, а сейчас мне сказали, что короля нет во дворце. — Да, он на казни. И ночью там был, — лекарь протягивает ему несколько цветов и масел, веля перетереть их в кашу. — Так много? — немного хмурится, вспоминая, каким был король в прошлый раз после того, как лишил кого-то жизни. — На нашей территории совершают преступления жители других королевств, и они должны быть казнены в присутствии их правителя. Северяне всегда ждут в наших подземельях того дня, когда приедет их король. А вчера был казнён местный. Поэтому Инг был тут, а наш король — нет. Видимо, Его Величество был убеждён, что вы все спите и ничего не случится, — он тяжело выдыхает, смотря на Чимина. — Ты в порядке? — Буду испытывать страх, пока этот человек не покинет дворец, — невесело хмыкает, но легко качает головой, зная, что ему нужно просто встретиться с Юнги, и причины для страха пропадут. — Тебе нужно быть очень осторожным, Чимин. Я не знаю, когда они вернутся, даже Господина Чона нет тут. Я ухожу после обеда в город, мне нужно проверить одну старушку. Пойдёшь со мной? — Да, но я дойду до города только. Хочу тётушку проведать, может, ей нужна будет помощь. К вечеру вернусь, не хочу находиться тут слишком долго. — Верное решение, — кивает, обеспокоенно смотря на младшего. — Ты хорошо знаешь коридоры? — Не особо, а что? — легко наклоняет голову в бок. Он действительно плохо запоминает повороты одинаковых коридоров дворца. — Не хочу, чтобы ты столкнулся еще раз с Ингом, но, если такое случится, и ты вдруг заблудишься — не сворачивай в узкие ответвления коридоров. Думаю, ты знаешь, что в них обычно расположены спальни, но заселена только часть левого крыла, где живёшь ты, в остальных спальнях двери заперты, а звук разносится плохо. Иными словами, побежишь в тупик. — Я пожалел, что не побежал в королевские покои ночью, — тихо произносит, немного смущаясь от осознания того, что у него туда вообще есть доступ. — Да, лучше всего тебе бежать туда. Чимин не хочет больше видеть этого человека никогда. Он искренне надеется, что в следующем году Юнги позволит ему отправиться на Восток и переждать чужой визит. Мысли снова возвращаются к королю, которого он, кажется, не увидит и сегодня. В груди ноет неприятно от того, что хочется в свою личную защиту. Он признает окончательно, как сильно влюблён в старшего, как рядом с ним всё внутри сжимается, как будоражит чужое присутствие. От того, что перестал чувства отрицать, к королю еще сильнее хочется, потому что не только правитель позволил, — Чимин сам себе позволил. До обеда он сидит у Акио, с удовольствием расспрашивая его о разных смесях, которые тот готовит, осознавая, что ему действительно интересно. Акио с блеском в глазах показывает ему рецепты разных настоек, травяные сборы, которые нужно заваривать, и как сочетать те или иные травы. Чимин делает для себя вывод, что будет заходить к лекарю намного чаще, сразу после уроков с Хосоком. До города они доходят вдвоём, после чего каждый идёт по своим делам. Чимин решает не сразу идти к тётушке — юноша сворачивает в сторону любимого леса, по которому успел соскучиться. Он снимает обувь, привычно утопая ступнями в густой, шелковистой траве. Ему кажется она именно тут особенная, самая мягкая, самая яркая. Ему именно эти места дороги больше всего, именно те, что скрывали его когда-то от всей боли, что ждала в городе. И сейчас он, переполненный смятением и беспокойством, вновь пришёл сюда. Он проходит заученной дорожкой к своему скрытому месту и опускается на песок. Тот, как всегда, тёплый, нагретый солнцем, а лес все так же успокаивающе шумит от ветра. Его губы трогает мягкая улыбка, стоит вспомнить, как король впервые ему тут признался, и как в тот момент у Чимина все перевернулось внутри. Сейчас ему кажется глупостью собственный страх. Насмотрелся на болезненный пример, и не хотел видеть, что его король себя иначе совсем ведет. Ему немного стыдно от своего поведения, но он не любил ни разу, не знал, как правильно поступить. Сейчас каждое действие его короля в груди таким теплом разливается, что его, кажется, хватит все Северное королевство обогреть. Чимин так и не увидел изумруды королевской короны, но ему достаточно того, что Мин считает его глаза такими же красивыми. Они не виделись полтора дня, а он уже ждет того, как старший вновь его увезёт куда-то, в очередное потрясающее место, где они вдвоём только будут. А лучше всего к тому пруду, о котором теперь Чимин забыть не может, так сильно ему там понравилось. В лавку Чимин приходит перед самым закрытием, тётушка рада видеть его, светится вся. У Пака ощущение дома поднимается в раз. Женщина ведет его в бывший дом, где сейчас живет ее сын с семьёй. Чимин счастлив увидеть, что дверь входную заменили, — она теперь дубовая, надёжная. Крыльцо начали чинить, внутри всё поменялось, хотя ни один предмет не изменил своего места. По длинному коридору бегает ребёнок, играя со щенком, заливая дом весёлым смехом. На кухне, у ног хозяйки, вьётся Персик, которого, видимо, снова из этого дома не гонят, а кот всё ещё сам по себе гуляет. Чимин убеждается, что в этом месте всё должно было быть именно так. Чтобы семья, тепло и заливистый детский смех. Он не жалеет о том, что отдал этот дом, и никогда не пожалеет, пусть в эти стены впитается что-то хорошее. Его встречают со всей душой, хотя ему этого и не нужно, он просто зашёл спросить, всё ли хорошо и не нужна ли этим людям какая-то помощь. В какой-то степени это попытка оттянуть возвращение в стены дворца. Вернуться всё же приходится. Отпускают его довольно поздно — пытались накормить, — но Чимин от всего отказался, пусть лучше детей покормят. Улицы уже залиты темнотой, и с каждым шагом, который приближает его к дворцу, внутри испаряется чувство безопасности. Он не знает, находится ли сейчас там Северный Король, или Юнги и советник опять его увели. Искренне надеется на второе. До комнаты он доходит быстро и незаметно, сразу плотно закрывая дверь и выдыхает. В его планах почитать немного книгу Акио и быстро добежать до покоев короля поздней ночью. Тот наверняка назовет его глупым, как и любой человек с чувством самосохранения, но Чимин хочет туда, он слишком сильно скучает и слишком напуган, чтобы остаться одному и этой ночью. Он спокойно и внимательно читает каждую страницу, исписанную ровным почерком, и даже не сразу слышит стук в дверь. Юноша откладывает книгу, спрыгивая с кровати, и подходит к двери, уверенный, что это пришла Лиара что-то спросить или снова позвать его в подземелье. Он широко открывает дверь и в ту же секунду старается закрыть её обратно, но крепкая рука северянина сжимает несчастный кусок дерева. Инг толкает Чимина в комнату и закрывает дверь уже изнутри, расплываясь в отвратительной улыбке. — Где же твоё гостеприимство, цветочек? Юнги вас тут совсем манерам не учит? — он делает шаг вперед, отчего младший отходит назад на два. Его пробивает нервная дрожь, потому что он фактически в западне. Нужно как-то выбежать из комнаты. — Это моя комната. Вы не имеете права вламываться сюда! — Ты совсем забыл своё место, цветочек, — хмурится мужчина, наступая на парня, пока тот не упирается спиной в стол. — У меня есть все права, я — король. — Настоящий король никогда так открыто не назовет себя королем, — бросает Чимин, поджимая губы. Ему отвратителен этот человек. — А твой язычок слишком грязный, цветочек. Ты как с правителем разговариваешь? — он подходит вплотную, одной рукой сжав его запястья вместе, когда Чимин пытается оттолкнуть. Он заводит руки юноши наверх, держа в воздухе, и не позволяет вырваться. — Я думаю, ему можно найти гораздо более подходящее занятие, — усмехается и наклоняется к самым губам, обжигая их своим дыханием. Чимин крупно дергается и отворачивается, но позволяя оставить на себе такие мерзкие прикосновения. — Отпустите меня. Я начну кричать, — он старается не дрожать, чтобы не показать свою слабость, но едва сдерживает голос, который готов сорваться. — Кричи сколько угодно, сквозь эти каменные стены тебя мало кто услышит, — Инг довольно шепчет, проводя кончиком носа по открытой шее, глубоко вдыхая. — Боги, как ты сладко пахнешь. — Не трогайте меня! — снова дергается, стараясь вырвать руки, но хватка только усиливается. Он пытается что-то придумать, но от страха и отвратительного ощущения на коже, мысли текут очень медленно. — Ты так привлекаешь… Такой нежный, светлый, а твои глаза просто невероятны, — хрипло произносит куда-то ниже уха, пробираясь пальцами второй руки под его рубашку от дворцовой формы. — Как же прекрасны они будут под слоем слез, цветочек. Тебя хочется испортить, ты же явно нетронутый совсем. Мне скоро нужно покинуть тебя, но я успею поиграть. Страх сменяется паникой, потому что да, не тронут, и не он должен это нарушать. Чимин без раздумий и с искренним желанием может отдаться только одному человеку. Мыслей много, и юноша пытается понять, что делать. Физически он намного слабее, меньше и явно проигрывает, но бездействовать и ждать не может. Он начинает активно дергаться, садясь на стол, что стоит позади и с силой бьёт ногами куда-то в бедра. Хочет попасть в пах, но не получается. Однако его резких и неожиданных действий хватает, чтобы пальцы на его запястьях разжались. Он спрыгивает со стола, юркнув мимо Инга, но тот ловит его за край белой ткани. Та с треском расходится по шву, и Чимину удаётся вырваться. Плитка коридора холодом ощущается на босых ногах, но он не обращает внимания, в панике срываясь на бег только в одном направлении. Он не оборачивается, чтобы посмотреть, пытаются ли его догнать. В ушах шумит от страха, дыхание сбивается от быстрого бега. В знакомые массивные двери он влетает даже не стучась. Юнги, судя по положению, направлялся к двери, но замер в удивлении. Чимин, стоит ему только увидеть своего короля, на ослабевших ногах валится на пол, упираясь в него руками, и старается отдышаться. — Что произошло? — Юнги удивлённо смотрит на своего изумрудного мальчика, который сидит на полу и дрожит как осиновый лист. Он подходит к нему в два шага, опускаясь напротив, и аккуратно поднимает чужое лицо, мягко касаясь ладонями щёк. В изумрудных глазах ураган из смеси страха и облегчения. — Чимин, что случилось? — Он… — дыхание всё еще сбито от бега, но он так счастлив видеть короля. Его снова трясёт, уже от облегчения, и от того, что отступает страх. — В комнату пришёл… Внутрь… Я вырваться пытался, прибежал сюда. У Юнги даже от скомканных объяснений всё внутри обрывается. Он так пытался уводить Инга из дворца, приводил его глубокой ночью, на Чимина даже не смотрел, чтобы лишний раз своим вниманием чужое не спровоцировать. Мин обнимает Чимина, крепко прижимая к себе, и у него только одно желание — спрятать, чтобы никто больше не тронул. Юнги аккуратно гладит по спине, натыкаясь на разорванный шов в рубахе. Сжимает челюсть, стараясь контролировать эмоции, чтобы не напугать Чимина. — Что он сделал? — ровно спрашивает, но слуга только качает головой. Король снова легко поднимает его лицо, смотря в глаза. — Чимин, ты можешь мне сказать, — только от одних предположений внутри бурлит ярость и ему приходится прилагать усилия, чтобы сдерживать себя. — Он ничего не сделал, — вновь качает головой, пальцами скользя по крепкой груди, только сильнее пытаясь прижаться к мужчине. — Он словил меня дважды. Прошлой ночью в коридоре и сейчас в комнате. Я хотел вам рассказать, но вас не было. Акио утром спрятал меня у себя, а позже увёл в город. — Что ты делал вчера ночью в коридоре? — Я сначала просто болтал с Лиарой и другими слугами. Мне рассказывали про Северного Короля, но я не мог подумать, что всё так серьёзно или что могу его заинтересовать. Когда Лиара и остальные ушли к себе, я тихо хотел пробраться к вам. Простите меня, я просто очень скучал, и мне было неспокойно после всех рассказов, — выдыхает, упираясь лбом в плечо старшего, и едва сдерживает улыбку, находясь в крепком кольце рук. — Вас не было, и я решил пойти к себе, потому что не был уверен, что могу остаться. — Глупый, — тихо выдыхает, аккуратно вплетая пальцы в светлые волосы, стараясь окончательно успокоить его в своих руках. Тонкие губы ласково касаются чужого лба, оставляя невесомый поцелуй. — Моя драгоценность, ты можешь оставаться тут, когда пожелаешь, даже если меня нет, — ласково целует в висок, ощущая, как Чимин обнимает его, прижимаясь крепче и легко баюкает юношу в своих руках. — Останешься здесь, пока я не вернусь? — А можно с вами? — легко вздрагивает, не желая вновь оставаться в одиночестве. — Прошу вас. — Я не думаю, что это хорошая идея, — поджимает губы, снова заглядывая в эти глубокие глаза, в которых больше нет ни капли страха. — Инга тут не будет, он уедет со мной. Тебе нечего бояться больше. — Всё равно, прошу вас. Я не хочу оставаться тут один, пожалуйста. Я буду вести себя тихо, если нужно, — его не напугало даже то, что там будет присутствовать Северный Король. — Тут останется Хосок, я могу попросить его посидеть с тобой. — Нет, — легко качает головой, пытаясь ненавязчиво настоять на своём. Он смотрит на своего короля, откровенно любуясь, и накрывает его щёку ладонью, решаясь на смелый шаг. Он подаётся вперед, оставляя короткий, но мягкий поцелуй на его губах, тихо выдыхая: — Пожалуйста. — Я еду на казнь, моя драгоценность, — позволяет себе слабость, легко потираясь щекой о теплую ладонь и обхватывает её своей, целуя тонкие пальцы. — Я правда не хочу, чтобы ты там был. — Северный король едет с вами в карете? — Нет, на своём коне. — Тогда я тихо посижу в карете. Прошу вас, пожалуйста. Я не хочу оставаться без вас. Юнги смотрит в умоляющее лицо младшего и понимает, что у того слишком много власти над правителем целого королевства. Он не хочет вести Чимина туда, куда сам едет, но отказать не может, тем более, когда его мальчик уже и так пострадал из-за того, что Мин недоглядел. Юнги вздыхает и легко кивает, давая свое согласие. Он вновь отходит к шкафу, достав ему чёрную блузку на шнуровке — переодеться; обувь и два плаща с глубоким капюшоном. Чимин накидывает на себя плотную ткань, завязывая у шеи, и прячет своё лицо, чтобы северянин не узнал. Юнги капюшон не надевает, мягко беря небольшую ладонь в свою, и выводит из дворца. Им везет — северянина ещё нет во дворе, и Пак тихо забирается в карету. Он понимает, куда они едут, и не должен испытывать и капли чего-то хорошего, но он искренне счастлив просто от того, что король рядом. Его чувства, что были ранее, будто приумножились в разы сейчас. Когда экипаж двинулся, Чимин замечает напряжённость своего короля. Мин с явной неохотой едет казнить людей, пусть те этого заслуживают, а то, что вместе с ним едет Чимин, добавляет тяжести на душе. Юноша пересаживается к Юнги, опускаясь рядом на оббитую мягкой тканью скамью. — Вы выглядите совсем мрачным, — тихо произносит Чимин. — Я еду в не очень приятное место и везу тебя с собой, — отвечает также тихо. — Я не изменю о вас мнение, если увижу или услышу что-то. — Я знаю, моя драгоценность, — улыбается совсем легко, едва заметно. У Чимина мурашки бегут от того, что он вновь может слышать это обращение. Король поворачивается и оставляет мягкий поцелуй на светлых волосах. — Я безумно скучал по тебе. — Я по вам тоже. У вас было много дел? — Да, и мне нужно было выводить Инга из дворца, — кивает, находя в складках плотной чёрной ткани чужую ладонь, и переплетает пальцы. — Ты говорил, тебе рассказывали про него. Прости, я должен был сам тебя предупредить заранее. — Ничего, — качает головой и тихо вздыхает. — Особенно неприятно было про Чонгука. Он ему ничего не сделал? — Нет, Тэхён не позволил бы. — А он снова приедет к нам, когда северянин поедет на Восток? — Нет, в этот раз он отказался уезжать, но Чонгук и сам себя в обиду не даст. В прошлый раз он слишком переживал за своего короля, пешком готов был возвращаться, потому что мы отказывались его везти обратно. — Да, это на него похоже, — тихо смеётся и переводит взгляд на окно. Ночные поля, залитые светом луны, выглядят прекрасно. — Нам долго ехать? — Нет, еще около десяти минут, и мы на месте. Только не выходи из кареты, хорошо? — Да, Ваше Величество. — Давно ты меня так не называл, — снова слабая улыбка, а Чимин тихо смеётся, переводя на него взгляд. — Простите, совсем забыл про это. — Это такая мелочь. Я бы хотел услышать собственное имя из твоих уст, — его шёпот мягкий, обволакивает Чимина, а холодные пальцы аккуратно гладят ладонь. Чимин ничего не отвечает, прикрывая глаза. Назвать короля по имени? Он не думал, что когда-то сможет, просто не задумывался. Короткое имя крутится на кончике языка, он никогда его не говорил вслух, и сейчас это кажется чем-то особенным. Он бы хотел произнести его в минуту сильнейшей близости, когда будет в руках человека, которому отдал своё сердце. В голове всплывают воспоминания ненавистных прикосновений, и по телу проходит дрожь отвращения. Ему так хочется стереть эти касания и с тела, и из памяти. Экипаж останавливается, и Чимин снова накидывает на голову капюшон, скрываясь в тени кареты. Юнги быстро выходит наружу, чтобы Северный Король не заглянул внутрь и не заметил маленького гостя. Юный слуга, стоило королю покинуть его, сразу ощущает тяжесть, которая витает в воздухе. Ему кажется, что сейчас, в ночной темноте мимо проплывёт сама смерть, так сильно она здесь ощущается. Чимин ежится, только сильнее закрывая себя длинным плащом из мягкой ткани. Кучера покинули свои места, видимо решая отойти подальше, и Чимин не сразу понимает почему, пока не слышит надрывный плач где-то за деревянными зданиями. Там эшафот — понял он, и, вероятно, привели того, кто сегодня на нём свои последние шаги сделает. Ему не жаль этих людей, ведь те несут наказание, которое заслужили, — Мин никого просто так жизни не лишит. Чимин слышит женские крики, пропитанные болью. Вот эту женщину, которая теряет дорогого человека, он жалеет. Она страдает за чужие грехи, и тот, кто провинился, не думал о ней, совершая преступление. Парень отворачивается в другую сторону, смотря на густой тёмный лес, стараясь отвлечься, но всё равно отчётливо слышит болезненные выкрики и проклятья, что сыпятся в адрес его короля. Снова он, Юнги, будет для всех ужасным, снова в городе будут шептаться о том, как безжалостно тот смотрит на действия палача. Юноше кажется, что он слышит лязг металла, когда крик обрывается, наверняка превращаясь в сдавленный плач. Ему тяжело находиться даже на расстоянии, он явно не смог бы быть там и не представляет, как это из раза в раз проделывает Южный Король. Верно говорят: королями рождаются. Не каждый будет создан для того бремени, что опускает корона на плечи своего обладателя. Тишина, накрывшая пространство, кажется буквально звенящей. Чимин не может отвлечься, всё равно вслушиваясь в каждый треск, но то, как открывается дверца кареты, оказывается для него неожиданным. Он крупно вздрагивает, поворачивая голову, и видит Юнги, который быстро садится внутрь, давая команду ехать. На серьезном лице ни одной эмоции, он смотрит перед собой, но будто в никуда. Чимину такое состояние старшего не нравится, ему хочется выдернуть его из вороха гнетущих мыслей. — Мой король, — тихо произносит, подсаживаясь ближе, и аккуратно касается пальцами бледного лица, прося внимания. Мужчина поворачивается к нему, ощутимо расслабляясь, и от этого на розовых губах юноши появляется мягкая улыбка. — Я буквально ощущаю, насколько тяжелы ваши мысли. — От тяжёлых действий и мысли тяжёлые, моя драгоценность, — легко кивает, глазами скользя по красивому лицу напротив. — Проклятья, что лились из уст той женщины тяжелее, чем ваши действия, — он ласково подушечками соскальзывает по крепкой шее. — Я даже почувствовал страх. — Корона — моё самое большое проклятие, и ничего хуже в моей жизни не будет, — невесело хмыкает, позволяя себе притянуть блондина к себе. Чимин укладывает голову на его плечо, обхватывая руками за торс. — Тогда и думать о тяжёлом не нужно, всё самое страшное уже случилось, Ваше Величество, — с его губ не сходит слабая улыбка, а голос расслаблен. Всё напряжение ушло. — Позволишь украсть у тебя поцелуй? — тихо произносит король, проводя кончиком носа по виску, и позволяет вырваться лёгкой улыбке. С этим человеком рядом любое напряжение уходит моментально. Чимин поднимает голову, смотря в темные глаза, и ему будто дышится легче, свободнее. Он только кивает уверенно, и, прикрыв глаза, сам осторожно подаётся вперед. Он чувствует холодную ладонь на своём затылке и тёплые губы, что накрывают его собственные. Юнги целует медленно и аккуратно, желая передать всю нежность, что испытывает к юноше в своих руках. Он аккуратно надавливает на светлый затылок, слегка путая пальцы в мягких прядях, и проводит языком по сладким губам. Младший размыкает их, не сопротивляясь общему желанию углубить поцелуй. Чувствует, как горячий мягкий язык касается его собственного, и волна приятного тепла расплывается по телу. У него внутри все оживает, сжимается и приятно, сладко тянет. Юноша сам пытается оказаться ближе, стараясь отвечать на поцелуй, желая принести королю такую же приятную волну тепла. Юнги уверен, он его, Чимина, никогда отпускать не захочет. Одна только мягкость и сладость его губ с ума сводят, желание из глубины вытягивают, что спрятано ранее было. В нём жадность просыпается, которую он всеми силами сдерживает, чтобы не напугать, не принести дискомфорт. Чимин отрывается первым, неосознанно скользя своим юрким языком по влажным губам. Мин это действие в памяти запечатлеть хочет, чтобы никогда не забыть. — Ты такой прекрасный, — тихо произносит старший, убирая за ухо светлую прядь. Он не сводит взгляда с любимых глаз, которые горят так ярко, будто свет всех звезд в себя собрали. — Мне сложно оторваться от тебя, моя драгоценность. — Тогда не делайте этого, — поджимает губы, понимая, что совершенно не хочет возвращаться во дворец, ему слишком хорошо сейчас. — Можно у вас кое-что попросить? — тихо спрашивает, закусывая нижнюю губу. — Всё, что угодно. — А мы можем поехать к тому пруду? — Прямо сейчас? — Юнги немного удивляется такому желанию. Чимин уверенно кивает, смотря на него, а в глазах океан надежды. — Можем. Но зачем тебе туда? — Просто… — отстраняется немного, легко отводя взгляд. — Я не хочу прерывать эту ночь. Она так ужасно началась и так прекрасно продолжается. Вы же будете снова терзать себя мыслями, как только я усну. Не хочу этого допустить. — Поэтому не дашь уснуть? — Да, — тихо смеется, смотря на старшего с улыбкой. Юнги искренне готов сделать всё, о чем бы его мальчик ни попросил. Инг уехал вперед и скорее всего уже добрался до дворца. Мин не хочет думать о том, кого он снова будет пытаться там найти. Король останавливает экипаж, веля отстегнуть от кареты одну лошадь. Это занимает немного времени, прежде чем старший помогает забраться Чимину в седло. Парень снова сидит в кольце рук, наслаждаясь встречным ветром и переполняющим его счастьем. От места, где они покинули экипаж, им нужно время, чтобы оказаться возле пруда, но Пак совершенно не замечает этого расстояния. — Можно я искупаюсь? — он счастливо улыбается, уже развязывая плащ, и опускает его на траву, почти у самого начала небольшого причала. — Вода холодная может быть, — Юнги сам снимает плащ, постелив его рядом, и опускается на ткань. — Это не важно, — Чимин улыбается, пристально смотря на короля. Тот только вздыхает, кивая и отворачивается, позволяя младшему раздеться. Сам Юнги, как и в тот раз, снимает только обувь и закатывает штаны до колен. Слышен плеск воды, и Мин поднимается с импровизированного покрывала, подходя к краю пирса и опуская в воду ноги. Она оказывается не такая холодная, как он думал, температура вполне приемлема и можно не бояться, что его Драгоценность заболеет. Король не сводит с младшего взгляда, не может налюбоваться счастливой улыбкой. Чимин делает несколько кругов, прежде чем подплывает к Мину. Кладёт мокрые ладони ему на колени, и неотрывно смотрит. — О чём вы думаете, мой король? — тихо спрашивает, оставляя влажные следы от пальцев на чужих штанах. — О чём могу думать кроме тебя, моя драгоценность? — произносит на выдохе, проводя ладонью по тёплой щеке, на которой начинает проявляться лёгкий румянец. Юнги не может удержать свой взгляд, скользя им по медовой коже ключиц, что сейчас не скрыты тёмной водой. Сложно не думать о том, что юноша перед ним сейчас совершенно обнажён. — Тогда мой план отвлечь вас прошёл прекрасно, — тихо смеётся, легко потираясь щекой о прохладную ладонь. — Так вот почему мы сюда приехали? — усмехается, наклоняя голову в бок, и слабо двигает ногами в воде. — Я не хотел, чтобы вы думали о лишнем. — Мне и так сложно о тебе не думать, а когда ты в таком виде, это ещё сложнее. — Поцелуйте меня, пожалуйста, — выдыхает, чувствуя, как снова накатывает смущение, но прячет его. Юнги от таких просьб готов задыхаться. От одних только слов внутри всё сжимается в один чувствительный ком, от которого дыхание перехватывает. Он не медлит, наклоняясь и вновь накрывает чужие губы своими. Поцелуй более жадный, потому что выдержка трещит по швам. Ему, Юнги, младшего хочется себе целиком и полностью забрать, спрятать в своих руках, чтобы больше никто не тронул, чтобы больше не видеть страх в невероятных глазах. Чимина от этого поцелуя снова мелкая дрожь пробивает. Ему так приятны чужие прикосновения, что напрочь стирают из памяти то, что было несколько часов назад. Он плавится от одного поцелуя, без доли страха мечтая отдать больше, всего себя отдать королю, который стал для него так важен. Чимин даже представить не мог, что в жизни когда-то так сильно полюбит. — Не хотите искупаться, Ваше Величество? — произносит в губы старшего. — Это точно плохая идея, — он сглатывает, стараясь успокоиться. Прекрасно понимает, что не сможет удержаться, если окажется к юноше еще ближе, чем сейчас. — Тогда я тоже должен выбраться, — Чимин буквально ощущает, как его щёки наполняются краской. Он не верит в собственную смелость и уверенность, но делает то, чего сейчас хочет больше всего. Юнги успевает только подняться, когда младший подтягивается и выбирается из воды, садясь на край пирса. Отвернуться не получается, но его никто об этом и не просит. Он должен, потому что так будет правильно, но тело упорно не хочет двигаться. Глаза скользят по обнажённой спине, следя за каплями, которые скользят по плавному изгибу талии. В горле резко пересыхает, а из груди вырывается тихий судорожный выдох. Его изумрудный мальчик так прекрасен. Пальцы сводит от того, насколько сильно хочется коснуться. — Я принесу тебе одежду. — Нет, — отрицательно качает головой Чимин и медленно поднимается. Его сердце колотится в груди, разбиваясь о рёбра с каждым ударом, но он поворачивается, делая шаг к своему королю. — Чимин, моя выдержка не настолько крепкая, как ты думаешь, — голос становится ниже от тех чувств, что сейчас бурлят внутри. Взгляд проходит по груди, задерживаясь на аккуратных розовых сосках. — Оденься, пожалуйста. — Вы разбаловали меня свободой, Ваше Величество, — тихо произносит, смущённо улыбаясь, и делает еще несколько шагов, оставляя следы на деревянных досках. — Вы сделали столько шагов ко мне. Я тоже хочу. — Ты даже не представляешь, что делаешь, моя драгоценность, — он аккуратно опускает ладони на влажную кожу талии, мягко, но настойчиво впиваясь в неё пальцами. У Чимина будто разряды тока по телу идут, он не жалеет ни об одном своём решении. — Представляю, — кивает уверенно, прижимаясь к чужой груди своей и снова целует, первым подавшись вперёд. Ему голову кружит то, как Мин бережно ласкает его губы языком, прижимая сильнее к себе. Внутри разрывает от желания быть ближе, полностью принадлежать этому человеку, задыхаться от мягких, но уверенных касаний. — Ваши прикосновения такие правильные… Только ваши. — А чьи были неправильные? — выдыхает, снова сминая своими губами чужие, слабо кусая и следя за реакцией, Чимина в его руках ломает от каждого касания, плавит и заставляет постепенно терять себя в реальности. — Его, — морщится на секунду, сразу чувствуя, как прохладные ладони скользят по его талии. — Это было ужасно. Я не хочу помнить, — понимает, что неправильно говорить это, но ему кажется, что король обязан знать. Юнги снова целует, но совсем иначе, с ревностью, жадностью, целует того, кто по праву принадлежит ему. От того, как отзывчиво ему отвечает, в голове начинает сгущаться туман. Он легко подталкивает младшего по пирсу к разложенным на траве плащам, аккуратно опуская юношу на них. — Где он прикасался к тебе? — произносит с едва ощутимой злостью. — Талия, — сглатывает, борясь с новой волной стеснения, оказываясь полностью открытым перед Юнги. — Шея, — выдыхает немного хрипло, когда ощущает, как горячие губы касаются шеи, а руки вновь оставляют ожоги на талии. — И ключицы. — Прости меня, моя драгоценность, — руками проводит по плоскому животу, чувствуя, как мышцы сразу напрягаются и выцеловывает каждый миллиметр сладкой кожи, едва не сходя с ума. — Прости… Я должен был уберечь тебя от этого. — Тут нет вашей вины, — голос дрожит от того удовольствия, что начинает заполнять каждую клетку его тела. — Я очень хочу, чтобы вы… Стёрли эту мерзость с меня, Ваше Величество, — он не сдерживает первого тихого стона, когда старший аккуратно обводит большими пальцами твердеющие бусинки сосков. Юнги от тихого стона едва ли не рычит, желая слышать этот мелодичный голос громче. Чимин в его руках невероятно отзывчивый, и это заставляет разум отключаться. Ему хочется оставить свои следы на каждом сантиметре медовой кожи, чтобы юноша еще долго ощущал жар его касаний. Он втягивает кожу чуть выше ключиц, легко посасывая и любуется, как медленно на желанном теле распускаются его следы. Чимин тихо хнычет, обнимая старшего и слабо выгибается, прося больше. Он ощущает, как горячий язык касается чувствительного соска и снова стонет, чувствуя неизвестное ранее удовольствие. Ему кажется, что всё тело — один большой нерв, он будто в разы сильнее ощущает любое прикосновение. — Не останавливайте себя сегодня, пожалуйста, — хрипло выдыхает, ощущая, как прохладный воздух касается разгорячённого тела, от чего он только сильнее реагирует на прикосновения к внутренней стороне бедра. Он мягко разводит ноги, стараясь не обращать внимания на смущение, что топит его. — Как скажешь, — не сдерживает улыбку, снова проводя языком по соску, и обхватывает его губами, срывая новый стон, который пускает по телу волну возбуждения. — Не смущайся, моя драгоценность, — выдыхает, видя даже в темноте, как щёки юноши заливает румянец. — Я впервые так открыт перед кем-то… — Ты невероятен, — снова поднимается к пухлым губам. — Ты самый красивый для меня, Чимин. Каждый поцелуй кажется слаще предыдущего, и с каждым разом отстраняться от любимых губ для Юнги всё сложнее. Он мягко сплетает свой язык с чужим, даря необходимую и приятную ласку. Внутри бурлит нежность, в которой хочется Чимина купать непрерывно, и перемешивается с острым удовольствием. Ему так хотелось касаться этого человека, с бережной осторожностью скользить по изгибам на удивление гибкого тела и заставлять метки распускаться причудливыми цветами. Чимин старается прижаться ближе и недовольно выдыхает, не ощущая прикосновения кожи. Он тянет шнуровку на жилете короля, и снимает ненужную вещь. Юнги понимает чужую просьбу без слов, сразу же следом избавляясь от чёрной блузки, что была на нём. Младший тянется к королю, и не сдерживает довольный стон, ощущая прикосновение кожи к коже. Мысли в голове путаются, оставляя ясным только желание быть ближе и прикасаться. Он тянется за очередным поцелуем, сразу получая необходимую ласку, тихо скуля от удовольствия. Мин слишком поздно осознаёт, что был абсолютно не готов к этой близости, но остановить себя уже не в состоянии. Он подносит свои пальцы к влажным, слегка покрасневшим от поцелуев губам и просит тщательно облизать. Чимин прикрывает глаза, чтобы справиться со смущением, не совсем понимая, для чего его просят об этом, но обхватывает тонкие пальцы губами, проводя по ним языком. Юнги ломает от этого вида и ощущения горячего и мягкого прикосновения к пальцам. Он снова опускается к острым ключицам, легко касаясь кожи кончиком языка, ведя влажную дорожку, на которой младший сразу ощущает холод лёгкого ветра. Мин был уверен, что их первый раз будет в его покоях, как положено это делать, но только сейчас понимает, насколько идеальное место выбрал Чимин. Тот, в глазах которого заключена природа королевства, тот, которого сама природа берегла, только тут должен быть таким открытым и уязвимым. Пак ещё никогда не ощущал себя настолько хорошо и правильно. Юнги кивает, вынимая пальцы из горячего плена, и настойчиво разводит колени младшего в стороны. — Я буду очень аккуратен, — тихо произносит, целуя в уголок губ, и осторожно касается сжатого колечка мышц, позволяя привыкнуть к столь интимному прикосновению. — Говори, если будет больно. — Я потерплю, — кивает, зарываясь своими пальцами в чёрные волосы, едва уловимо кивая. — Постарайся расслабиться. Юнги аккуратно начинает надавливать на колечко мышц, стараясь уменьшить до минимума неприятные ощущения. Чимин закусывает губу, стараясь расслабиться, как и сказали, не обращая внимания на совершенно новые ощущения. Мин движется осторожно, разрабатывая вход, и отвлекает горячими поцелуями. Он спускается по груди ниже, иногда ощутимо кусая кожу, от чего Пак мелко вздрагивает, но расслабляется. Собственное возбуждение уже затопило каждую клетку тела, концентрируясь палящим жаром в паху, но он не позволит себе торопиться. Старший опускается к низу живота, ощущая, как тонкие пальчики сжимаются в его волосах, стоит только провести языком по выпирающей тазовой косточке. Он уже ввел палец полностью, позволяя привыкнуть к ощущению чего-то внутри, и нежно давит на мягкие стенки. Юнги хочет снизить неприятные ощущения как можно сильнее, он видит, как на головке члена младшего появляется капля смазки и без раздумий слизывает её. — Что вы делаете? — сквозь громкий стон произносит Чимин, чувствуя, как от этого действия по телу прошли разряды тока. — Приятно? — усмехается, смотря, как быстро движется грудная клетка юноши от сбитого дыхания. — Очень… — произносит, закрывая ладонью глаза, не в силах посмотреть на короля. Юнги на это только хмыкает, снова повторяя свое действие, только теперь медленно проводя языком по чувствительной головке. Одновременно с этим он осторожно добавляет второй палец, не позволяя Чимину концентрироваться на неприятных ощущениях. Тот стонет громко, чувствуя, как его распирает от смеси того, что он чувствует. Ему хочется свести колени, но Юнги не позволяет. Он обхватывает губами головку возбуждённого члена, разводя свои пальцы внутри, начиная растягивать немного активнее. От стонов, что пропитывают его слух, он готов сходить с ума. Голос Чимина пробирается в самую глубину сознания, путая мысли, лишая здравого смысла и подчиняя. Мин не прекращает свою ласку, посасывая чувствительную головку, и выпускает ее изо рта, проводя языком по члену до основания. Чимина корёжит от каждого действия, ему кажется, что его стоны слышны за пределами леса, но на самом деле ими наслаждается только король. Юнги дразнит, перемещаясь на внутреннюю сторону бедра, целуя бархатную кожу, и оставляет слабый след от укуса. Его выдержка на пределе, и почувствовав, что два пальца свободно двигаются внутри, он добавляет третий, тщательно растягивая податливое колечко мышц. — Я уже готов, — сдавленно произносит младший, потянув к себе Мина, желая получить новый поцелуй. Ему кажется, что от чужих губ он отныне зависим. — Тебе будет больно, — отрицательно качает головой, смотря в зелёные глаза, видя в них новую, сводящую с ума грань — возбуждение. — Я потерплю, пожалуйста, — тихо хнычет, проводя ладонью по груди старшего, наслаждаясь этим контактом. — Я и правда совсем разбаловал тебя, — хмыкает, идя на поводу, и вытаскивает пальцы. Он ловкими движениями избавляется от штанов и белья, не сдерживая облегченного выдоха, когда на член прекращает давить грубая ткань. Чимин с жадностью в глазах рассматривает открывшееся полностью тело, терзая зубами свою нижнюю губу. Его король так красив, сложно отвести взгляд. Он доверяет ему себя целиком и полностью. Ощущение горячей головки у входа заставляет сердце ускориться. Юнги входит медленно и осторожно, из-за чего Чимин чувствует, как его растягивают, как эластичные стенки поддаются, принимая старшего. Пак прикрывает глаза, сжимая крепкие плечи пальцами, впиваясь в кожу короткими ногтями и тяжело дышит. Он никогда не чувствовал ничего подобного, боль, которая смешивается с моральным удовольствием, начинает приносить физическое. Он теряется на несколько секунд, прежде чем осознает, что Юнги полностью в нём. — Я люблю вас, — срывается тихое признание с искусанных губ. Снова тонет в чёрных глазах, которые смотрят на него с сумасшедшим обожанием. — Я тоже тебя люблю, моя драгоценность, — произносит в самые губы, не сводя своих глаз с зелёной радужки, и начинает осторожно двигаться. Чимину нужно несколько толчков, чтобы привыкнуть. Он думает, что ему уже хорошо, пока Мин не меняет угол. В следующий момент перед его, Чимина, глазами всё плывёт, а в голове каша от сильной волны удовольствия. Он громко стонет, сжимаясь внутри, и сильнее прижимается к королю. Юнги только расслабленно выдыхает, понимая, что нашёл нужную точку и начинает плавно двигаться, каждый раз задевая простату. Чимин теряется в топящем его удовольствии. Горячие губы скользят по его телу, оставляя всё новые отметины, и никто не думает, как же сильно младший будет потом краснеть, когда алые метки не спрячет ни один воротник. Юноша хочет раствориться в этом моменте, чувствуя только движение в себе и крепкие руки, что жадно сжимают его бедра. Для Чимина это самый прекрасный момент, в самом прекрасном месте, и всё сейчас принадлежит им. Он снова смотрит в глаза старшего, пытаясь фокусироваться, чтобы совсем не рассыпаться. — Назови моё имя, — на выдохе просит король, ощущая, как от очередного глубокого толчка короткие ногти оставляют след на его плечах. — Я мечтаю услышать его в твоих стонах, Чимин. — Юнги… — произносит слегка охрипшим голосом, вновь вплетая пальцы в чёрные пряди. — Мой Юнги… — выстанывает от новой волны удовольствия, которая раздувает что-то внутри. Что-то, что вот-вот лопнет. Глаза начинает щипать от подступающих слез, потому что справляться с обилием эмоций уже не получается. — Ещё, — шепчет на ухо, целуя изгиб шеи, и ласково кусает кожу. — Юнги, — имя сладостью оседает на языке, и Чимин готов произносить его столько, сколько потребуется. А король от этого, кажется, себя теряет, полностью отдавая в руки своего изумрудного мальчика. Он больше себе не принадлежит, для всех королём будет, и только для него сделает всё, только ему подчинится, и слова против не скажет. Он за него убьёт, он за него последнее отдаст, он за него готов войну развязать. Не изумруды в королевской короне юг олицетворяют, а глаза невероятно сильного юноши, перед которым король голову склонил. У Чимина в глазах всё плывёт, когда он чувствует, как удовольствие резко начинает расти. С уголков глаз срываются прозрачные капли слёз, а тело бьёт мелкая дрожь. Юнги чувствует его состояние, немного увеличивая темп и глубоко целует, втягивая чужой язык себе в рот. Они оба на грани того, чтобы сойти с ума. — Давай, мой хороший, — низко выстанывает в сладкие губы. Его слуха касается громкий стон, когда он ощущает на своём животе тёплую сперму. Чимин выпадает из реальности на несколько секунд, когда всё накопленное удовольствие вырывается из него неконтролируемым потоком. Свой стон он будто слышит со стороны, а тело становится ватным. Юнги ощущает, как сжимаются и пульсируют стенки вокруг его члена, а сладкий стон только подталкивает к краю. Он плавно входит до основания и сам кончает глубоко внутрь, сжимая тонкую талию в своих руках. Им нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. Мин аккуратно выходит из расслабленного тела, и ложится рядом, сразу притягивая младшего к себе, укладывая его голову на грудь. Накрывает его одним из плащей, укутывая в мягкую, тёплую ткань и сам полностью расслабляется. — Всё хорошо? — старший мягко вплетает пальцы в светлые волосы, перебирая пряди. — Да, — кивает, поджимая губы, и утыкается носом в грудь. — Стыдно только теперь… — Нечего стыдиться, — второй рукой аккуратно приподнимает его лицо, заставляя посмотреть на себя и коротко целует. — Скажешь это ещё раз? Младший на несколько секунд задумывается, не понимая, что от него хотят, но потом едва сдерживает улыбку. — Я люблю вас, — произносит уверенно, не скрывая счастливый блеск в глазах. — А если совсем правильно? — Я люблю тебя, Юнги, — добавляет тише, не убирая с губ ласковую улыбку. — Как и я тебя, моя драгоценность, — кивает, откидывая голову на землю, и закрывает глаза. Он никогда не думал, что найдется человек, которого он полюбит. У него было столько забот, что об этом не хватало времени даже думать, а сейчас он держит в своих руках то, что ему дороже любых ценностей. Они проводят так некоторое время, в тишине, наслаждаясь моментом и присутствием друг друга. Чимин невесомо водит подушечками пальцев по чужой груди, а в голове совершенно ничего, ни одной мысли, и от этого так легко. Он почти засыпает, когда король берет его за руку, говоря, что нужно одеваться и ехать во дворец. Пак с удовольствием поспал бы в этом месте, но прекрасно понимает, что Северного Короля нельзя оставлять без присмотра, поэтому придётся вернуться.***
Следующим утром злое лицо Инга радует и Чимина, и Юнги. Младший уже не боится Северного Короля, не планирует возвращаться на ночь в свою комнату. Слишком понравилось ему просыпаться в крепких руках и ощущать чужое дыхание в своих волосах. Днём же Мин от северянина не отходил, не позволяя тому творить, что вздумается в его доме. Пак со спокойной душой сидит в своём саду, пересаживая маленькие крокусы ближе к входу. С его места прекрасно видны главные ворота, и он даже не ожидает, что те сегодня откроются, пропуская экипаж военного советника. Он уверен, еще никогда Намджуна в этих стенах не ждали с таким нетерпением. Мужчина явно не желал тянуть время, так как во дворце скрылся довольно быстро. Чимин не стал заострять на этом внимание, продолжая увлеченно выкапывать в земле небольшие ямки. Однако чужие шаги отвлекают его уже через пятнадцать минут. — Чимин, пойдем со мной, — Хосок выглядит серьезным, даже немного злым, отчего младший хмурится, снимая с рук перчатки. — Что случилось? Зачем мне… — Не задавай вопросов, — произносит резко, но видя непонимание в зелёных глазах выдыхает, немного успокаиваясь. — Он отказывается подписывать договор без тебя. Я не знаю, что ему нужно, но всё будет в порядке, просто пошли со мной. Чимин кивает, снимая элементы рабочей одежды, и поправляет на себе чёрный, туго зашнурованный жилет. Он надеялся, что сократит общение с северянином до минимума, вплоть до его отъезда, но тот видимо совсем никакой чести не имеет. Стук небольших каблуков эхом разносится по коридорам, пока они идут к кабинету Южного Короля. Юноша начал немного волноваться, Хосок причину волнения не понимает, но он и не знал о том, что произошло. Войдя в кабинет, Чимин чувствует волну мурашек от той атмосферы, что там царит. Ему кажется, что тут не мир подписывают, а вот-вот войну развяжут. — Он здесь, как ты и просил. Теперь поставь свою подпись и прекрати этот спектакль, — Юнги холодно смотрит на мужчину, что вальяжно сидит перед ним в кресле. На небольшом столике лежит документ, перо и сургуч для печати. — Юнги, мой старый друг, — тянет с издевкой, чувствуя себя хозяином положения. — Неужели ты думаешь, что мне нужно лишь присутствие этого мальчика? — усмехается и скрещивает руки в замок, даже не планируя брать в руки перо. — Что ты хочешь? — Его, — он пожимает плечами, переводя взгляд на Чимина, и протягивает ладонь. — Подойди ко мне, цветочек, — в глазах уверенность, которая для всех кажется смешной. Чимин не двигается, смотря прямо в чужие глаза, и не собирается ступать и шагу. — Это приказ, цветочек. Неужели ты будешь позорить своего короля таким неподчинением? — У меня есть только один король, он мне и приказывает. Вы для меня никто, я не должен вас слушать, — юноша краем уха слышит, как тихо хмыкает Намджун. — Юнги, у твоих слуг отвратительное воспитание. — Правда? Никогда не замечал, — лицо всё такое же непроницаемое и даже Чимин не заметит, как на самом деле напряжён сейчас старший. — Я помогу тебе с этим, — улыбается широко и переводит взгляд на документ, что лежит перед ним. — Я подпишу. С одним условием. Он, — указывает на замершего Пака, — уедет со мной. Только в этом случае я соглашусь на мир. Чимин чувствует, как внутри всё обрывается, а пальцы начинают леденеть от страха. Для него выбор очевиден. Разве кто-то предпочтёт его, вместо безопасности целого королевства? Он сглатывает, впиваясь глазами в короля, а тот совершенно спокоен и в его сторону даже не смотрит. — Нет, — Юнги даже не двигается. Ему уже так надоело это все, хочется, чтобы ворота за этим посмешищем закрылись как можно скорее. — Я не продаю своих слуг. — Продажа? Юнги, ты меня не так понял, — усмехается, расставляя колени и садясь еще более расслабленно. — Я не покупаю его. Ты мне его подаришь. — Нет. — Я не спрашиваю, Мин. Это условие мира между нами. Ты не выполняешь условие — я не подписываю мир. — Нет, и независимо от того, что ты скажешь, этот ответ не изменится. Чимин старается скрыть своё удивление. Он кусает губы, и, кажется, даже не дышит. Он не хочет на Север, не хочет даже думать о том, что окажется с этим кошмаром где-то там, в холодной дали. Его спины касается чужая ладонь, легко поглаживая. Хосок видит, как младший перед ним стоит, погружаясь в панику, и пытается таким способом успокоить. Для всех происходящее — очевидная дурость человека, который не имеет достоинства, но для юного слуги все совсем иначе. — Такой упрямый, — тихо смеётся, подпирая одной рукой голову, поставив локоть на подлокотник кресла. — Так глупо подвергать свой народ опасности. — Он с тобой даже за дверь этой комнаты не выйдет, Инг. Я не позволю тебе даже дышать в его сторону, — Юнги злится за то, что тот вновь тратит его время. Из раза в раз, из года в год, этот мерзавец пытается отыграться на его нервах, но сейчас он переходит границы, сам того не понимая. — Подвергаю свой народ опасности? Да, подвергаю, только ты слишком самоуверен и глуп для того, кто занимает престол больше десяти лет. Твоё королевство самое маленькое, твоему народу некуда бежать, позади ваших границ лишь ледяное кладбище, которое погубит каждого. Я один на тебя не пойду, Восток примкнёт ко мне. У вас большая армия, но наши больше. У вас хорошее оружие, но у нас не хуже. Мой народ спрячет бесконечный лес, что на краю моих земель. А куда денется твой? Этот договор — милость не для тебя, и не для меня, Инг, мы это делаем для невинных людей. Но если ты, ведомый своими беспочвенными амбициями, готов смотреть, как гибнут дети Севера — вперёд. Моя армия дойдёт до твоего дома быстрее, чем ты пересечёшь границу Юга. — Готов развязать войну из-за мальчишки, который ничего из себя не представляет? — жёстко усмехается, переводя на слугу взгляд, видя, как тот смотрит только на Южного Короля. — А у вас с Тэхёном больше общего, чем я думал, — улыбка тянется шире от собственного осознания. Он поднимается, медленно идя к младшему, от чего все напрягаются. — Он же лишь бесполезная игрушка, Юнги. Неужели настолько стоящая? — осматривает младшего, останавливаясь в шаге от него и тянется пальцами к вороту рубашки, что и так не скрывает яркие метки. Чимин до сих пор ощущает на спине руку Чона и от этого может посмотреть на мужчину, скрыв свой страх от него. — Не прикасайся, — резко произносит Юнги, прожигая широкую спину тёмными глазами, в которых плещется ярость. Намджун смотрит сначала на своего друга, переводя взгляд на слугу, и поднимается, обхватывая пальцами рукоять меча, что висит на поясе, достав его из ножен на несколько сантиметров. — Отойди от него, пока твоя игра не приняла политический размах, — Ким привлекает этим чужое внимание, и в глазах Инга замирает шок. — Ты же не можешь быть настолько глуп, Юнги, — он смеётся, послушно делая шаг назад и разворачивается к Мину. — Ты готов не только послать свой народ на войну, но и уничтожить свой род? Ты можешь тащить в свою постель любой мусор, но ты обязан оставить наследника. — Не диктуй мне правила в моём доме. — Я разговариваю с тобой серьёзно. Игры закончились, ты должен послушать опытного короля, иначе останешься ни с чем, — снова бросает взгляд на Чимина, морщась. — Без рода и племени, слуга, которых обучают нам еду подносить. Его ты выбрал? Твой отец не пережил бы этого позора. Хочешь связать свою жизнь с мужчиной? Найди себе жену, которая родит тебе наследника, а за её спиной тащи в постель кого угодно. — Как сделал это ты? — Моя жена из знатного рода, она достойна сидеть со мной рядом. Чего достоин оборванец, в котором ничего, кроме личика? — С тобой рядом достоин только смертник сидеть, — выплевывает Мин, не желая больше слушать оскорбления в чужой адрес. Инг подходит к столу, и ставит свою подпись в нужном месте, закрепляя печатью. У него нет больше желания находиться в этом абсурде, и он, делая вид, что слишком горд для этого места, разворачивается к двери. Взгляд снова падает на слугу, который кажется удивленным. — Ты, видно, даже не понимаешь происходящего, — усмехается, подходя к двери и останавливается, держась за ручку, стоя спиной. — Военный советник королевства в мирное время обнажает свой меч лишь в двух случаях: когда опасность грозит королю, — он кидает на юношу последний взгляд. — Или королеве. Хлопок двери в полной тишине, кажется Чимину оглушающим. С него резко падает всё напряжение, а в ушах начинает шуметь. Он даже не думает о последних сказанных северянином словах, не воспринимая их всерьез. Никогда не задумывался о том, что Юнги нужно передать в будущем престол, но для него это было очевидным. Понимание того, кого он полюбил, никогда не покидало его голову, и было как само собой разумеющееся. Ему было достаточно того, что король любит в ответ. Пусть он и оказался в прекрасном мире, вырвавшись из собственного кошмара, но в сказки всё ещё не верил. — Ты в порядке, моя драгоценность? — Юнги оказывается неожиданно близко, и только сейчас юноша осознаёт, что они одни. — Прости, что тебе пришлось это слушать. — Я не воспринимаю всерьёз ничего из того, что он сказал в мой адрес, — легко качает головой, поддаваясь чужим рукам, которые тянут в объятия. Он опускает голову на плечо короля, обвивая руками его шею. — Надеюсь, слова о браке тоже. — Но это же необходимо, — тихо произносит, чувствуя, как его талию ласково сжимают. — Вам нужен сын, Ваше Величество. Я осознавал всё это с самого начала. — Но его у меня не будет, — он вплетает свои пальцы в мягкие светлые пряди, радуясь, что эти несколько дней наконец-то закончились. — А как же… — Чимин поднимает голову, смотря с непониманием. — Принц же должен быть… — Род всё равно на ком-то когда-то остановится. Когда-то может родиться девочка, которая не сможет родить, или юноша, который не доживет до нужного возраста. Короля могут убить, могут убить его сыновей, и многое другое. Наличие женщины рядом никак не гарантирует продолжение моего рода. У моего отца есть брат, а у того есть дети и внуки. После моей смерти трон перейдёт его детям, и далее по его ветви, — он легко проводит костяшками пальцев по мягкой щеке, не сводя взгляда с глаз напротив. Пак легко кивает, прикрывая глаза, когда чувствует аккуратный поцелуй на своих губах. Возможно, на секунду, в этот момент он начинает верить в сказки немного больше.