Барад-Дур 2942 г. т.э.
— Зачем мы вообще переехали сюда? На прошлом месте было куда лучше! Вдалеке, в самом начале длинного коридора, окутанного мглой, показался крохотный дрожащий огонек — факел в костлявой руке орка. За хромающим орком семенила темноволосая девочка, кутаясь в бесцветно-серый от старости плащ и озираясь по сторонам. — Неужели это все из-за того старикашки? — продолжила она свой монолог. Орк при этом молча скалил кривые черные зубы, да царапал когтями по деревянной ручке факела, слушая её болтовню с заметно нарастающим раздражением. — А я думала, что Господин с такими справляется одним щелчком пальцев, — девочка щелкнула пальцами и представила, как это сделает тот, кого она называла господином. Перед её мысленным взором предстала огромная ужасающая тень, словно сотканная из мрака, таким ей запомнился Саурон. Сейчас мысль о щелкающем пальцами Сауроне ее почему-то рассмешила, и она негромко хихикнула. Здесь, в крепости Тьмы, этот еле слышный смешок казался чем-то необыкновенным, маленькая крупица света в непроглядном мраке, которую всячески пытались погасить. — Но все же, я думаю, что Хозяин не прав насч… — Что ты сказала?! — прорычал орк, мгновенно обернувшись и приблизив к ней морду. — Слово и решение Хозяина — закон! — брызжа слюной, проорал он. — Повтори! Ребенок испуганно застыл. В нос ударил тошнотворный орочий запах грязи и крови. Она нервно сглотнула, стараясь задержать дыхание, и неуверенно повторила за ним: — Слово и решения Х-хозяина — закон. — Безмозглая малявка… — прошипел сквозь зубы слуга Саурона, уже отодвинувшись. — Идем! — злобно бросил он, и шаркая, направился дальше. «Узнай Господин о том, что я накричал на эту девчонку, и следа бы от меня, бедного Хыргиза, не осталось, » — думал орк. «Но ведь если Хозяин узнает о том, что именно она говорила о Нем, что Хозяин сделает тогда?.. Тогда Хозяин может наградить меня, Хыргиза, за верность» Он коварно оскалился. — Сама свои претензии Хозяину выскажешь, коль так хочешь. Хыргиз в этом участвовать не будет. Девочка робко покосилась на него и опустила взгляд. Разумеется, она не будет ничего подобного говорить Саурону. Ему вообще сложно что-либо сказать. Чаще всего, он сам рассказывает или объясняет что-то. А пока он говорит, прервать его холодный, величественный голос, подчиняющий себе любого, практически невозможно. Девочка поежилась, вспоминая холод, исходящий от Него. Ей казалось, что этот холод проникает под кожу, пронизывает само сердце, заставляя иногда вздрагивать и хватать ртом воздух, не в силах вдохнуть. Хотя слушать Саурона иногда было очень даже интересно, особенно когда его затейливое переплетение слов ярко описывало различные народы, их нравы и обычаи. А иногда скучновато. К примеру, в последний раз Темный Властелин рассказывал о его попытках захватить Средиземье, и объяснял ей, почему он вынужден это делать. Она совсем не поняла, зачем «Средиземью нужен достойный правитель, который будет управлять абсолютно всем». Не поняла того, что Он затем говорил о каком-то «Короле людей, чья линия рода прервана, и чьи честь и достоинство давно забыты». Как вообще могли быть связаны Его попытки захватить власть и тот Король людей? Только одно она поняла точно, поскольку Саурон сказал это несколько раз и очень настойчиво. Причем ее внимание особенно привлекло то, как произнося это, он, огромный сгусток мрака и холода, резко останавливался на месте и нервно шевелился, перебирая бесчисленными черными пальцами-щупальцами. «Я должен править в Средиземье, это мое предназначение. И ты мне поможешь в этом. Именно ты,» — говорил он тогда. Теперь оставалось только гадать, что в следующий раз будет темой их разговора…Долина Имладрис 2942 г. т.э.
Бильбо простился с владыкой Элрондом на следующий день, как условились. Арагорн смотрел, как хоббит любуется носовым платком, который он только что одолжил у эльфа, но самого Бэггинса совсем не видел. Перед глазами всё время пролетали картины вчерашней встречи с Арвен. Каждая её улыбка, каждое слово… Хотелось снова и снова окунаться в эти воспоминания… Наконец они тронулись. Свежий ветер трепал волосы и яростно обрушивался на рваные клочья облаков. Даже издали был слышен шум реки, словно состязавшейся силой с ветром. Солнечные лучи лениво освобождали траву от ледяных оков, и тонкие ручейки стекали по травинкам, извиваясь, словно призрачные змейки… Когда Следопыт и Бильбо покинули долину, небо потемнело, ледяные порывы, казалось, совсем обезумели в попытках сбить с ног лошадей, а воздух будто зазвенел от напряжения. Спустя пару часов зарядил надоедливый промозглый дождь. Фиолетовые тучи перестали давить своей тяжестью, путники вздохнули свободней. Но вскоре слабый дождь перешел в ливень, и чувство облегчения мгновенно улетучилось. Потоки холодной воды хлестали в лицо и заливались за шиворот. С волос и одежды потекли струйки. Конь, одолженный Арагорном у Элронда, и пони Бэггинса скользили копытами по размытой дороге и недовольно похрапывали, грызя удила. Тяжёлые капли барабанили по спинам и капюшонам уже насквозь промокших плащей, а дождь всё лил, как из ведра, и не собираясь останавливаться. Ледяной душ завершился, и солнце выглянуло из-за туч, лишь когда Арагорн и Бэггинс подъезжали к трём троллям, с которыми они так неудачно повстречались несколько месяцев назад. Застывшие каменные изваяния мрачно взирали на приблизившихся путников. — Это здесь мы с тобой познакомились, помнишь? — протянул Бильбо, поёжившись, то ли от вида окаменевших чудищ, то ли от повеявшего холода. — Помню, разумеется, — Арагорн посмотрел на уродливые лица троллей, и в памяти всплыла «дружелюбная» беседа, в которой тролли хотели выяснить у него рецепт зажарки гномов, а они с Бильбо всячески тянули время. И тогда всего один луч света, путь которому проложил Гэндальф, легко спас пленников, обратив троллей в камни… Гэндальф… Похоже, что цепочка мыслей привела к Гэндальфу и Бэггинса, так как он, вздохнув, протянул: — Жаль, что Гэндальф отказался поехать с нами. Он мне сказал, что у него будут какие-то дела… — Да, но дела у него почти всегда важные, так что думаю, он отказался не без веских причин. Остановимся здесь? Вряд ли поблизости есть более сухое и удобное место. … Разведённый костёр уютно потрескивал, согревая промокших и замерзших путников. Утолив голод едой, которую любезные эльфы дали им в дорогу, хоббит лёг на спину и посмотрел на уже прояснившееся небо. Звёзды иногда подмигивали ему, выглядывая из-за веток, нависших над поляной. — Торон-гил, — медленно проговорил он. Арагорн поднял на него взгляд, все еще затуманенный столь яркими для него воспоминаниями о встрече с Арвен. — Это, получается… «Гил» означает «звезда». Я это запомнил ещё в имени Гил-Гэлад… А «Торон» — наблюдатель… Нет! Погоди, неправильно. Я вспомнил. «Торон» — это орёл. Вот. Значит, орёл… Звёздный орёл. Какое красивое имя… — Твой эльфийский всё лучше и лучше, — пробормотал Следопыт без особого участия. Его вообще удивляло, что кто-то думает о чем-то таком неинтересном, как его имя, если можно снова и снова перебирать в памяти все фразы, сказанные Арвен и находить в них несуществующие тайные намеки. — Не без твоей помощи, — и помолчав с минуту, хоббит продолжил. — Но Гэндальф сказал, что Торонгил — не настоящее твоё имя. Я давно хотел уточнить, это правда? Арагорн перевёл взгляд с Бэггинса на яркие языки пламени, неохотно отрываясь от размышлений насчет последней фразы, брошенной ему эльфийкой: «Думаю, мы ещё встретимся». — Да. И как наш маг уже успел узнать, на самом деле, моё имя — Арагорн, — всё также безразлично произнес он. Бильбо с искренним удивлением в глазах повернул голову к Следопыту. — Так просто? — вдруг спросил он. — Что так просто? — Ну-у-, ты так долго скрывал своё имя, а сейчас совершенно спокойно сказал мне его? — Да. Хоть я долгое время назывался другим именем, тебе я теперь доверяю, поэтому, да. Хоббит немного ошарашенно снова посмотрел на небо, и несколько мгновений лежал в полной тишине. — Арагорн? — переспросил он. — Немного непривычно. Если я пока всё же буду называть тебя Торонгилом, ты не против? — Мое имя знают лишь Гэндальф, владыка Элронд и теперь ты. Так было бы даже лучше. — Хорошо, имя Торонгил мне произносить привычнее, да и смысл имени понятен. Знаешь, все же у тебя очень много имен! Хотя, может, это иногда удобно. Следопыт чуть дернул уголком рта в ответ. — Вы с Гэндальфом уже решили, как и когда мы отправимся в путь? — сменил тему Бильбо. Арагорн услышал, как беспокойно прозвучали его слова. Предстоящая дорога, видимо, не давала хоббиту покоя. Разумеется, думал Арагорн, ему хотелось вернуться домой, в Шир, снова жить спокойной, размеренной жизнью. Но при его внезапно пробудившейся любви к путешествиям, Бэггинсу, наверное, будет не хватать приключений и его новых друзей. — Я рассчитывал выйти как можно скорее, так как дорога каждая минута. Гэндальф согласен со мной. Но, думаю, у тебя будет неделя-другая на отдых, — разговор о предстоящем походе показался Следопыту более важным, чем праздная беседа о значении его имени, когда-то давно данного ему в Гондоре. Поэтому, в его голосе слышалась бОльшая заинтересованность. Бильбо неуверенно улыбнулся. — Да кстати, завтра нужно будет разделить поровну те драгоценности, которые мы закопали здесь, — вспомнил он. — Верно. Но ты забирай большую часть, — «Снова пустяки… Деньги — жалкие круглешки из серебра? Драгоценности — блестящие кусочки золота в оправе? Один взгляд Арвен не стоит и тысяч таких «сокровищ» — Я так не могу. Мне и половины до конца жизни хватит, а… — А мне и подавно золото не нужно. Тем более, оно пригодится тебе гораздо больше, чем ты думаешь, — отрезал Арагорн. Хоббит хотел еще возразить, но все же промолчал, вспомнив, чем, чаще всего, заканчиваются его споры со Следопытом. … Приятно согревающее солнышко сопровождало их до самого Шира. В воздухе уже витал весенний аромат, хоть зима и была еще в самом разгаре. Золото, откопанное ими у пещеры троллей, покоилось теперь в мешках на спинах сопровождающих их пони и коня. Пони, надо сказать, совсем не был рад ноше и недовольно смотрел на идущего рядом хоббита, потряхивая густой гривой. С приближением к родному краю настроение Бэггинса заметно поднималось. И Арагорн с сожалением думал о том, что возвращение хоббита будет несколько омрачено и предстоящей трудной дорогой, и тем, что его признали пропавшим без вести, а имущество собирались разпродать на аукционе. Но Бильбо, разумеется, сейчас еще этого не знал. Деревья начали медленно расступаться. Донесся негромкий шум спокойной речки. Хоббит радостно заулыбался, услышав родные звуки. — Дорога вдаль и вдаль ведет, Через вершины серых скал — К норе, где солнце не сверкнет, К ручью, что моря не видал. По снегу зимних холодов И по цветам июньских дней, По шелку травяных ковров И по суровости камней. Дорога вдаль и вдаль ведет, Под солнцем или под луной, Но голос сердца позовет — И возвращаешься домой. Молчишь, глядишь, глядишь кругом, И на лугу увидишь ты Знакомый с детства отчий дом, Холмы, деревья и цветы…* — нараспев произнес Бильбо, когда они подошли к мосту через речку Брендивайн. Следопыт вдруг подумал, что вот он, Бильбо Бэггинс, хоббит, именно такой, каким он запомнился ему в будущем. — Да, здесь наше путешествие подходит к концу. — Но впереди ещё одна дорога, — вздохнул Бэггинс, то ли с грустью, то ли с облегчением. — Может и не одна, — усмехнулся Арагорн. Хоббит с улыбкой оглянулся и крепко обнял Следопыта. — Спасибо, Торонгил. Буду рад снова увидеть тебя. — Я тоже. До встречи, Бильбо. И кивнув хоббиту, Арагорн, взяв под уздцы своего коня, направился обратно к Тракту, в лес. Теперь пора возвращаться в Ривенделл, и либо остаться там на некоторое время, либо уйти на разведку. А может, если он все же останется в долине, удастся еще раз тайно встретиться с Арвен… Как бы этого хотелось…