***
Олег Михайлович прислонился к окну машины. Мимо его глаз, заполненных пеплом, пролетали огни вечерней Москвы. Создалось такое впечатление, что вся столица только проснулась. Улицы заполнены множеством разных людей, спешащих по своим делам, или просто прогуливающихся по прохладе. Мужчина не хотел думать о том, что будет после того, как он вернётся домой. С дочкой. Его на данный момент совершенно не волновало, как ребёнок воспримет мачеху. Главное, чтобы Тамара была с ними, в безопасности. —Куда летите? —вдруг спросил таксист, переключая скорость. —В Америку. —бросил Олег Михайлович, не желая разговаривать. —Ухты! —завистливо воскликнул мужчина —Хорошо живёте. —Да, вообще. —грубо отрезал Брагин, тем самым заканчивая какой-либо разговор. Остальная дорога до аэропорта в Домодедово прошла в полнейшей тишине. Стоило Олегу закрыть глаза, как перед ним всплывала Эмма Луспарян. Жгучая армянка, чарующая своей невероятной красотой. Если сказать, что Брагин до сих пор её любит, то это чистая правда. Но не как женщину, как человека и друга. —Спасибо, —забрав свой багаж, Олег Михайлович направился к дверям терминала.***
Неделя пролетела незаметно. Брагин всё ещё сидел в Майями и не мог улететь. Единственное, что радовало — Тамара с папой. И они вроде бы поладили. Это сейчас важнее, чем всё остальное. По-крайней мере для Ольги точно. Олег был безумно озабочен отцовством, даже на расстоянии. По его просьбе их друзья присматривали за ней, контролируя буквально каждый шаг. Нина Дмитриевна зашла в ординаторскую, где сидела подруга. Её лицо не выражало ни единой эмоции. Дубровская сильно напрягалась, хмуря брови. Женщина присела напротив подруги, накрывая её холодную ладонь своей. —Оленька, всё хорошо? —тихо спросила Нина, заглядывая в её океаны, выученные наизусть. По её глазам можно прочитать всё, кроме чувств женщины. Она закрытая книга, позволяющая себя прочесть далеко не всем. Люди, которые есть в Олином окружении, безумно важны для неё. Ведь только они знают её настоящую и искреннюю. —Звонил Брагин, Эмма умерла, не приходя в сознание… —слова Ольги, будто острый кинжал вонзились в сердце, открывая кровоточащую рану. —Как?! —шёпотом выкрикнула Нина, закрывая рот руками. Из глаз брызнули слёзы, которые тут же остановились. Словно перекрыли воздух. Осознание откапывалось приходить. —Как-то так… —Арефьева помотала головой, не зная, что ещё можно сказать.***
22 августа…
Ирина Алексеевна подошла к посту регистрации. Женщина внимательно посмотрела на Дубровскую, которая не понимала, чего от неё хотят. Заведующая отделением экстренной хирургии случайно услышала новость о том, что поступил молодой человек с четвёртой группой крови. Кончено, это выглядит очень эгоистично, только, для них это шанс. Маленький, но шанс. —Где Алексей Петров? —спросила женщина, не сводя глаз с подчинённой. —Кулыгин забрал в противошоковую. —быстро ответила Нина. Павлова, услышав всё, что ей надо, устремилась туда. Сейчас ничего от неё не зависит. Она просто врач, он просто пациент. И всё. Ирина для себе решила — будь, как будет. Если парню можно помочь, она это сделает, но если случай подвернётся, своего не упустит. —Как дела? —поинтересовалась Ирина Алексеевна. —Пока всё плохо. —отрезал Кулыгин —Ждём реаниматолога. —Константин Николаевич, я возьму этого пациента. Идите в приёмное. —Так, я вроде уже с ним начал? —возразил мужчина, искренне удивляясь. —Мы справимся. —настояла Павлова.***
Ирина Алексеевна приложила медицинскую маску к лицу, перед тем, как зайти в операционную. Перед женщиной распахнулись автоматические двери, попускающие ко врачам. Геннадий Ильич сразу же напрягся, ведь прекрасно знал, как она относится к тому, что он оперирует. А вот Константин Германович, взглянув на их взгляды, слегка удивился. Какое-то напряжение витало по помещению. —О, Ирина Алексеевна, здравствуйте. —прервал тишину Гена —Какими судьбами? —Геннадий Ильич, —обратилась к челюстно-лицевому хирургу заведующая —как только закончится операция, ко мне в кабинет. Ясно? —Да. —вздохнул Кривицкий. —Мы почти уже всё, —ляпнул Лазарев —я могу и один закончить. —Нет-нет, —отрезала Павлова —Константин Германович, я моюсь, и вы можете быть свободны. —Спасибо. —замялся Костя. «Только не это…» —промелькнуло у Кривицкого, когда его женщина пошла готовиться закончить операцию. Закончив свою работу, хирурги направились в кабинет заведующей одолением экстренной хирургии. Они оба шли молча. Геннадий Ильич боялся, что женщина будет злиться и кричать. А Ирина Алексеевна обдумывала, как лучше преподнести ему информацию о том, что нашёлся донор. Всё-таки, такое в лоб говорить нельзя. —Ген, —осторожно начала Павлова, но была резко перебита. —Ну, я должен был оперировать! —заверещал Кривицкий —Я спас девчонку. Ирина Алексеевна облокотилась на дверь в свой кабинет. Женщина истерически засмеялась, прикусывая нижнюю губу. По лицу Павловой скатилось несколько слезинок. Просто сдали нервы. Нет больше сил держать всё в себе. —Ир, ты чего? —нахмурится Кривицкий. —Сердце есть…