Поцелованный солнцем

      Утренние солнечные лучи выглянули из-за шторки, ударив только проснувшегося Юру по еще не до конца открытым глазам. С улицы раздавался стук по окну.       Он резко встал с кровати и отдернул занавеску. За стеклом стоял Антон, судя по всему, перелезший через забор и таким образом попавший во двор. Послышался звук открывающейся створки окна, и пение птиц влетело в комнату вместе с теплым, но еще не жарким, летним воздухом.       — Утречка, — поздоровался Тоха, усмехнувшись и опершись руками о подоконник. Юра сразу же отстранился от приблизившегося к нему лица друга.       — Обязательно было так будить? — проворчал он, всё еще не до конца привыкший к свету и щурящийся.       — Подумал, было бы неплохо увидеть тебя со сна, — лукаво наклонил голову Антон. — А твой забор — невелико препятствие.       — Захотел испытать зажившую ногу, значит, — Каштанов надел очки и перестал щурить глаза, проморгавшись. — Не рано ли?       — С чего бы? Я прекрасно себя чувствую. Твои на работе?       — Где же еще…       — Отлично. Мне бы, конечно, хотелось влезть в твою комнату по такому случаю, но воздержусь. А то еще накинешься на меня, — протянул Тоха.       — Накинусь на тебя? — усмехнулся Юра, глядя на него из дальнего конца комнаты, где надевал уже подготовленную для этого дня рубашку.       — А что, нет? Разбудил тебя, да еще и каким образом…       — Без разницы — это же ты, — бросил Юрка, не подумав, и застегнул ширинку на шортах.       — У-у-у, да я, оказывается, особенный.       — Оказывается? Не смеши, — Каштанов попытался игнорировать скребущее чувство в груди, появившееся непонятно из-за чего. Антон улыбнулся, кажется, теплее обычного.       — Пойдем быстрее. Или хочешь позавтракать? — он отодвинулся от подоконника.       — С утра? Нет уж, — Юра ответил на улыбку и, захватив ключи, вылез на улицу через окно.       — Даже так, — удивился тот.       — Не хотелось испытывать твое терпение, — Юрка отпер калитку и пропустил друга вперед, после заперев за ним дверь.       — Можно подумать, оно у меня не резиновое.       — Ну, ты ведь хочешь поскорее попасть в лес — иначе, зачем бы ты разбудил меня так рано?       — Рано? Десять утра. Ах, ну да, ты же у нас ночной книжный червь, который спит по пятнадцать часов по выходным, — Тоха пихнул локтем Юрку в бок.       — Подколол, — тот поднял руки в знак того, что «сдаётся». — Вот только ты такой же.       — А вот и нет. Я стараюсь соблюдать режим, — возразил Черников.       — Ах да, точно. Детям ведь его нарушать нельзя, — ухмыльнулся Юра. На лице Тохи появилось выражение, означавшее что-то вроде «Ля ты крыса».       — Слышишь, ты-ы, — начал он, ткнув своим пальцем Юре в бок.       — Ай! Всё, ладно, я больше не буду, — тот попытался отойти на пару шагов, но ему преградила путь стена заборов, которая кончалась очень нескоро.       — Бу, — Антон угрожающе направил на него палец. — Твой бок у меня под прицелом.       — Спасибо хоть не под ребра, — тихо усмехнулся Каштанов.       Они шли, переговариваясь и периодически здороваясь с кем-то из редких, проходящих мимо знакомых. А мост, ведущий на другой берег поселка, за домиками которого расположился лес, всё приближался.       — И зачем тебе понадобилось идти в этот лес? — задал давно мучающий его вопрос Юра, когда они уже миновали мост и шагали по узким, неасфальтированным улочкам противоположного берега, пока что незаметно поднимаясь вверх, к холмам.       — Ну… — тот почему-то смутился. — Я просто… вспоминал, каково было, когда мы с твоими отцом и дядей ходили туда вместе, лет пять назад. Прошло уже много времени и, честно говоря, не помню, когда я был там в последний раз. Но я… помню, каким там всё было волшебным и мне снова хочется это увидеть. Уже повзрослевшим, но теперь с тобой.       — Со мной, — пробормотал Каштанов, смотря на пышное дерево вишни, которое выглядывало из-за чьего-то забора и тянулось ветками к улице с мимо проходящими людьми.       — Ну да. Без тебя я бы туда не пошел. Именно без тебя, а не без кого-то, понимаешь? — Антон обратил на него свой голубой взгляд. — Ты ведь тоже не пошел бы ни с кем другим, помимо меня, в заброшенный дом?       — Не пошел бы, — рассеянно подтвердил Юра. На его щеках против воли заиграл румянец, и Тоха на несколько секунд задержался на нем глазами, от удивления распахнувшимися шире обычного.       Он никогда прежде не видел, чтобы Юра смущался так. Так — из-за чего-то, связанного с их отношениями.       Антон моргнул пару раз и с трудом отвернулся. В голове по-прежнему воспроизводилась картинка смущенного друга. Он поспешно отогнал этот образ — но всё же сохранил где-то у себя в памяти, мысленно поставив галочку в голове.       — Жарко, — протянул рыжик, когда они поднимались в гору по слегка искривленной тропке, сопровождаемые лаем собак.       — Зато потом на лесных мошек будешь жаловаться, да на прохладу, — фыркнул Юрка, держащий руки в карманах и идущий за ним. Черников повернулся и направил выставленный вперед указательный палец ему в лоб.       — Сейчас как тыкну — и упадешь назад с этой горы, — пригрозил он прежде, чем отвернуться и продолжить восхождение.       Между двух холмов, покрытых чащей, находилась балка, усеянная полувысохшей травой и кустарником. Лес, возвышающийся над домиками на берегу, — от которых пришли Антон с Юрой — находящимися сбоку него, состоял из относительно молодых деревьев и со стороны казался вполне безобидным.       Но стоило парням зайти в его тень, как тут же стало ясно, что первое впечатление, неизменно одинаковое и приятное практически у всех приходящих сюда, было обманчиво.       Нет, это был не жуткий вековечный лес из страшных историй или фильмов. Но и не безобидный лесок, о которым писали в сказках. Тут было темнее, чем «снаружи», пение птиц казалось более далеким, деревья выше, но гораздо дальше друг от друга, чем предполагалось.       Когда они немного углубились в чащу, Антон устремился было вперед, но Каштанов остановил его, схватив за руку.       — Не спеши, — он отпустил чужую ладонь, как только её обладатель обернулся к нему. — Для начала давай определимся, куда ты хочешь пойти.       Тоха задумался, подняв голову вверх и разглядывая верхушки высоких деревьев, через которые пробивался расщепленный на отдельные лучи солнечный свет, что падал на его лицо.       — Скорее всего, туда, где заканчивается половина леса — на край холма.       — То есть в похожее место, где мы были пять лет назад, — вздохнул Юра.       — Да, вроде того, — кивнул ему Антон.       — Договорились. Веди ты. Иди куда хочешь, но не убегай от меня, ладно? — серьезно попросил его Юрка.       Черников ободряюще ему улыбнулся.       — Не убегу. Обещаю, — он снова повернулся лицом к лесу.       Удивительным в этом месте было то, что тропинок в нем с самого начала просто не существовало.       Или же все протоптанные дорожки, о которых смутно помнил Антон, давно исчезли. Стерлись то ли оттого, что слишком мало ног ходили по ним, то ли потому, что все люди, когда-либо бывшие здесь, всегда бродили по разным частям леса в разных направлениях.       Чаща была просторной, не удушающей и расположенной на относительно ровной земле, которая лишь изредка уходила вверх или вниз — да и то настолько плавно, что это было почти незаметно. Трава покрывала всё кругом, кое-где виднелись одинокие, практически полностью скрытые ею, цветы либо же редкие грибы. Кустарник был лысоватый, постепенно разрастающийся по мере того, как они заходили глубже, но всё равно не особо мешающий.       Чем дальше в лес — тем больше в нем слышалось звуков и тем тише становился отдаленный лай собак и еле уловимые голоса людей. Воздух наполнял свежий запах еще не полностью сошедшей с листвы и зелени кустов росы, которая оставалась на ногах проходящих по траве парней. Изредка размеренное пение птиц с шелестом крон деревьев нарушалось шорохом или треском опавших веток, потревоженных пробегавшими мимо мелкими зверьками.       В один момент Юре показалось, что он видел глядящую на него из-за толстого ствола дуба лисью морду. Но стоило ему обратить на неё внимание и моргнуть, как тут же громкий шелест нарушил гармонию фоновых звуков чащи, и от видения остался лишь слабо качающийся тонкий ствол маленького реденького саженца дерева.       Антон же был уверен в том, что увидел пробегающего невдалеке серого зайца, своими лапами всколыхнувшего траву и, возможно, привлекшего внимание той самой лисы.       — Кажется, нам налево, — проинформировал Черников после того, как постоял немного на месте. Юрка, до этого присевший на корточки у одного из кустов неподалеку, распрямился и встал, слабо сжимая что-то в руке.       — Уже пришли?       — Уже? — удивленно переспросил Тоха, поворачиваясь к другу. — Вообще-то, мне кажется, что мы прошлись довольно далеко.       — Ну, я не особо замечаю течение времени тут, — признался Юра, почесав затылок.       — Я тоже, но для этого у нас есть часы, — поднял запястье правой руки Антон.       — Я и забыл про них… Ладно, тогда пойдем…       Свернув налево, через некоторое время вышли на край холма, не уставленный деревьями.       Они наконец могли вздохнуть полной грудью. Воздух наверху хоть и почти неощутимо, но был прохладней. Впереди, на соседнем холме, виднелась такая же занавесь леса, из которой они вышли — только, кажется, хуже и старее. Внизу, между двумя горками, простиралась балка, усеянная мелкими саженцами и кустарником, который иногда разбавляли пучки выросших в траве высоких полевых цветов.       Антон, всё еще стоящий впереди, повернулся в сторону, откуда они пришли — домики, что они видели недавно совсем рядом, теперь казались крошечными, раскинувшиеся там, внизу; а мост, через который перебрались на другой берег, был не толще небольшой ветки. Отсюда всё казалось удивительно маленьким — хотя находились они далеко не на высоте птичьего полета.       — Что у тебя в руке? — неожиданно спросил Тоха, отворачиваясь от пейзажа. Юра вздрогнул и неуверенно поднял правую ладонь, разжав кулак. Черников подошел к нему поближе.       На ладони Юрия лежал цветок — василек, только более фиолетовый, чем они обычно бывают. Антон тихо рассмеялся.       — А я-то думал… — улыбнулся он. Каштанов отвел взгляд, смотря в темную чащу на противоположной стороне.       — Можно? — Тоха протянул руку к нему. Юра кивнул, немного опустив голову.       Антон осторожно взял цветок и поднял его к волосам Юрки. Тот, вздрогнув, наконец посмотрел на него.       — Да стой же ты, — тихо усмехнулся Тоша, поднял ладонь к знакомому лицу и, придержав его за щеку, второй рукой вплел в темные вьющиеся волосы голубой цветок.       Юра замер. Почему-то стало трудно дышать, как только он почувствовал прикосновение мягких пальцев, которое, пускай и продлилось всего пару секунд, оставило после себя невидимый теплый след. Он поборол желание коснуться щеки в том же месте, а обоняние вновь уловило слабый запах молока, исходящий от веснушчатого парня перед ним. Этот аромат тут же испарился, стоило Антону отойти и убрать руки.       — Это… Зачем? — тупо произнес Каштанов, опомнившись через мгновение.       — Ну, так тебе не придется постоянно держать его, — беспечно пожал плечами рыжик, снова обратив свой взгляд на окружающую их природу. — Красиво, да?       Юра окинул глазами лес вокруг.       — Да… Всё же мне не стоило противиться приходу сюда, — признал он.       — В следующий раз не будешь так опекать меня? — наклонил голову набок Антон, обернувшись на него через плечо и привычно выгнувшись, пряча руки в карманы.       — Не буду, — слабо улыбнулся Юрка.       — Ну, что ж, идем обратно?       — Как хочешь. Если тебе достаточно этих нескольких часов — то да.       Тоха вздохнул и потянулся, вытягивая руки вверх.       — Уф… У меня ноги подустали всё-таки, — он сел на траву. Каштанов встал сзади.       — Болит? Ранка.       — Да нет, — Антон вытянул ноги перед собой. На правом колене красовался свежий розоватый шрам от недавно зажившего ранения. Он придирчиво рассмотрел его.       — Теперь у меня тоже есть такая метка, — было ощущение, что Черников очень доволен этим.       — Не смешно, — вздохнул Юра, обходя его и всё же присаживаясь рядом.       — Думаешь, мне смешно, когда я вижу твой во время того, как мы купаемся или переодеваемся? — без улыбки спросил Антон.       — Ты должен был уже давно привыкнуть, — уклонился Каштанов.       — Я-то привык, — Тоха снова отвел взгляд, — только до сих пор как вижу его — на душе кошки скребутся. Думаю, у тебя так же будет. Теперь мы квиты, — всё же улыбнулся он.       — Считаешь, твой тоже останется на всю жизнь?       — Так было бы честно, — кивнул Черников, сгибая и разгибая больное колено. — Напоминали бы друг другу о своих чудесных спасениях.       — И о том, почему я больше не полезу на заброшки, — мрачно усмехнулся Юрка, откидываясь на суховатую траву. Антон посмотрел на него сверху вниз.       — Почему покалечился я, а лазить по старым домам теперь не будешь ты?..       — А почему чуть не утонул я, но плавать боишься ты? — ответил вопросом на вопрос Юра, заглядывая в глубокий омут голубых глаз.       — А я знаю? — отвернулся Тоха. — Мне самому иногда тошно от того, что теперь тебе постоянно нужно опекать меня в воде.       — Да брось, — нахмурился Каштанов, приподнимаясь на локтях.       — Что? — подняв брови, обернулся на секунду Антон. — Это ведь по факту не очень-то… — он запнулся.       — Не очень-то что? Договаривай.       — Не очень-то правильно.       — Перерастешь как-нибудь, — снова откинулся на спину Юра. — А я наверняка перерасту нынешнюю боязнь к заброшкам…       Они умолкли на несколько минут. Пение птиц заглушалось стеной деревьев, стоящих между ними и поляной, где они находились. Солнце стояло в зените, но уже скоро должно было начать клониться в сторону запада, опускаясь. Юрий закрыл глаза, выравнивая дыхание и вслушиваясь в окружающие его звуки.       — Научишь меня плавать заново? — этот вопрос заставил веки лежащего Юры дрогнуть.       — А ты не боишься?       — Боюсь, конечно. Но вдруг, если это будешь ты, всё получится…       Каштанов не ответил, погружаясь в свои мысли. Перед глазами стояла темнота. Чем больше он отдавался раздумьям, тем глубже, казалось, проваливался в неё, растворяясь в мягкой траве под ним и в запахах леса, витающих вокруг.       — Научу, — наконец выговорил он.       — Только давай ночью на речку пойдем, — попросил Антон. Рядом послышался шорох, и Юрий открыл глаза. Тоша уже стоял, разминая немного затекшие руки, на которые он ранее опирался, сидя на земле. Юра повернул к нему голову.       — Давай, — тихо согласился он.       — Вставай, а то заснешь тут еще, чего доброго, — Тоха подал ему ладонь, за которую Юрка и взялся, сев. — Ну, тогда договорились. А сейчас пойдем домой. Мой дедушка приглашал тебя к нам сегодня вечером.       — Правда? — удивленно поднял голову прежде стряхивающий с одежды травинки Каштанов.       — Правда, — усмехнулся Черников. — Ты всегда это таким тоном спрашиваешь…       Юра почувствовал, как теплеют щеки, и прижал прохладные ладони к лицу, пока Антон отвернулся.

***

      После звуков и запахов леса пребывание у Антона было слишком непривычным, даже для Юрки, для которого этот дом был как родной — а, может, даже лучше и роднее, чем его собственный.       Но, в конце концов, сейчас главным было то, что там можно отдохнуть от пережитого днем. Солнце уже клонилось к закату, когда парни после прогулки по лесу, проведя еще немного времени с мальчишками из их компании, ввалились, уставшие, в прихожую дома, в котором пока что, кроме них, никого не было.       Висящие на стенах вышитые картины, на которые падали косые лучи солнца, проникающие из окна кухни, поприветствовали их своим молчанием.       Черников с тихим стоном снял кроссовки и, чуть не споткнувшись о порог, ввалился в комнату, опершись рукой о стоящую рядом небольшую печку, чтоб не упасть. Юра, вошедший вслед за ним, вдохнул знакомый с детства запах — почти такой же, какой исходил от Антона, только не отдающий полевыми цветами. Почувствовав его, он тут же расслабился и даже ощутил некую сонливость.       На подоконнике кухни, как и всегда, стояла литровая банка со свежим, купленным у какой-то старушки, молоком. На столе лежал пакетик с пряниками, рядом с которым также валялись несколько дешевых шоколадных конфет.       Тоха обошел стоящие у стола банки с маринованными овощами и со скрипом открыл один из верхних ящичков рядом с кухонным шкафом. Оттуда потянуло смешанным ароматом разных сортов чая и цикория вместе с растворимым кофе.       — Зажги горелку, — попросил он, доставая стоящую в углу шкафчика баночку с цикорием.       Юра подошел к печке и, чиркнув лежащими там спичками, зажег походный баллон.       — Спасибо, — Антон поставил на горящую конфорку чайник со свистком и устало сел на стул, сделав пару шагов назад.       — Как нога? — Каштанов швырнул сгоревшую спичку в мусорное ведро и обернулся, опершись руками на печь.       — Болит, — поморщившись, честно ответил Черников.       — Наверно, не стоило задерживаться с ребятами у речки после похода в лес, — вздохнул его друг, прикрыв глаза.       — Не хрустальный, потерплю, — беспечно пожал плечами Тоха. — Кстати, ко мне родители собираются приехать, — слегка помрачнев, сообщил он.       — Не рад?       — Да как сказать… Не то чтобы. Просто каждый раз боюсь, что они попытаются забрать меня в город, — пояснил Тоха, убирая с глаз растрепанную рыжую челку.       — Тебе же там нравилось.       — Я имею в виду — насовсем или надолго. Мне нравится город, но, в конце концов, разве там можно пожить так, как здесь? Тем более без тебя, — он говорил это ровным тоном, но сердце у стоящего у печки Юры на секунду ёкнуло. — Если уж на то пошло, и они хотят исправить ошибки прошлого, пожить со мной, то пусть переезжают куда-то сюда.       — А дедушка твой что насчет этого думает?       — А что думает, — с легкой грустью повторил Антон, глядя невидящими глазами на пятно от копоти на печке. — Говорит, мол, поступайте, как хотите. Если я, в конце концов, уеду с родителями, он наверняка переедет в старую квартиру тети неподалеку. И тут никого не останется, — в этот момент Юре показалось, что в надломившемся на секунду голосе Тохи послышался страх.       Обстановку разрядил засвистевший чайник. Каштанов повернулся к нему, в глубине души радуясь тому, что ему представилась возможность обоснованно отвернуться от Антона, чей голос только что заставил его на пару секунд испытать царапающую боль в области груди.