***
— Как он там? — дед Коля спрашивал это у сидящего за столом и помогающего готовить ужин Юрки. — Порядок, — улыбнулся тот. — Температурой его не сразишь. Правда, он, наверно, снова спит. — Да уж конечно, болеет ведь… И как главное додумался в речку под дождем лезть, — покачал головой старик, забирая у него досточку с нарезанной картошкой. — Ну, если честно, — Юра немного замялся, думая, стоит ли рассказывать о том, что он знал. — Он испугался разговора о вашем переезде, — всё же ответил он. — А, вон оно что. То-то у него глаза на мокром месте были, — вздохнул дед Коля, протирая влажноватой клетчатой тряпкой стол от крошек. — Ему ж только попробуй сказать об оставлении этого места — так сразу в слезы, хоть и не показывает, — он слегка покачал головой. — Его можно понять, — сухо ответил Каштанов, забирая грязную посуду и идя к маленькой раковине, соседствующей с ванной в углу. — Да кто ж говорит, что нельзя, — старик хотел было добавить что-то еще, но замолк. — Давай-ка ты, как закончишь, пойдешь, позовешь его. А то замотаю тебя совсем… — Да мне несложно, — заверил Юра, вытирая полотенцем мокрые тарелки с ножом. — Пока Антон болеет, могу помогать вместо него, только скажите. — Хорошие вы мальчики, оба, — усмехнулся дедушка, на секунду положив короткопалую ладонь на его голову. — Давай, беги буди своего друга. Юрка отложил посуду и устремился в зал. Его предположения оказались не совсем верны — Тоха не спал, просто, на время убрав книгу, гладил мурлычащую у него на коленях кошку. Рыжик поднял взгляд на вошедшего. — Уже закончили? — Почти. Тебя ужинать зовут. — Кошмар какой, вставать придется, — потянулся Антон. — Не притворяйся, что ты не рад тому, что тебя выпускают из постели, — усмехнулся Юра, беря с тумбочки старый градусник и слегка встряхивая его. — Судя по всему, еще всё равно не выпускают, — вздохнул Тоша, принимая из чужих рук термометр. — За две секунды еда не готовится, а до этого ты отсюда не вылезешь, — сел рядом Юрка. — Тогда почему тебя отпустили? — спросил Черников, захватывая руку, под которой зажимал градусник. — Потому что твой дедушка, как обычно, захотел справиться со всем один, — ответил Юра, обращая взгляд в окно. Солнце за ним уже давно зашло за горизонт. На иссиня-сером небе только начали проглядывать редкие звезды, а снова возродившийся тонкий серп луны висел над деревом абрикосы во дворе. — Кто бы сомневался, — тихо вздохнул Тоха через некоторое время и протянул градусник Каштанову. Тот, поправив очки, поднес его к глазам. — Уже получше, — бодрым голосом оповестил он. — Выпускаешь меня из кровати? — улыбнулся Антон. — Выпускаю, — фыркнул Юрка. — Можешь вылезать, — он встал с одеяла, попутно забрав с него мурлычущую кошку. Отвернувшись от встающего друга, он опустил её на пол в направлении кухни, куда животное тот час и засеменило, уловив вкусный запах свежего ужина, и изящно взмахнув хвостом. Каштанов дернулся, когда к его спине прижалось чужое тело. — Боже, ты хоть предупреждай, — выдавил он, почувствовав, как веснушчатые руки Антона обнимают его сзади за талию, а рыжие волосы скользят по плечу. Знакомые ладони с понемногу исчезающими шрамами сейчас были горячее обычного и от их прикосновения, пусть даже сквозь одежду, стало жарко. В груди что-то не просто потеплело — сейчас оно загорелось, требуя повернуться к Антону и… поцеловать. Юра прерывисто вздохнул, осознав это желание и стараясь заставить сердце биться не так громко — не дай бог ладони, вдруг прижавшись к груди, почувствуют это глухое быстрое биение… — Спасибо, — раздался голос над ухом, и чужое дыхание опалило щеку сзади. — Что пришел и позаботился обо мне… Юрка тихо сглотнул. Он не знал этого, но сейчас Антон точно так же сдерживался. Черников с трудом удерживал желание прижаться сильнее и накрыть губами чужую шею, скользнуть ладонями вверх по тонкому телу под мягкой рубашкой — лишь бы услышать еще один смущенный выдох, а после увидеть отчаянно краснеющее лицо, которое ему так нравилось. Сейчас его останавливала только болезнь, что могла при длительном контакте перекинуться на Каштанова. Тоша отстранился, неосознанно проведя напоследок пальцами по талии Юры. Тот глубоко вдохнул. — Пожалуйста, — взяв под контроль норовивший дрогнуть голос, тихо ответил он. — Эй, Тоша, Юр, к столу! — послышался из кухни оклик деда Коли. Тоха опередил на шаг Юру и бросил взгляд на его обеспокоенное лицо. На секунду он остановился, положив руку ему на голову. — Успокойся, — Антон вновь отвернулся. — Надеюсь, не заражу тебя. А то потом самому ходить к тебе с печеньем придется, — Юрий услышал улыбку в этой фразе и слабо улыбнулся сам. — Я не такой хилый, как ты, — возразил он. — Кто это тут хилый? — заносчивым тоном начал Тоха. — Посмотрел бы на тебя, если бы ты нырнул в нашу реку под таким ливнем, как вчера. — Нет, спасибо, я не такой глупый, — ухмыльнулся Каштанов. — Вообще-то мне было грустно и больно, ничего не знаю, — задрал нос Антон. Они вышли на кухню. На столе ждало свежее, исходящее паром, рагу из овощей, а на конфорке туристического газового баллона стоял небольшой чайник. — Деда, мы ведь столько не съедим, — усмехнулся старику Черников, садясь за стол на привычное место. — А ну, цыц, — отозвался тот, выдвигая стул напротив окна Юре. — Один болеет, другой умотался за ним ухаживать и мне помогать. Чтоб всё съели — посуда любит чистоту, — отрезал дед Коля, садясь напротив Антона и придвигая к себе хлеб с досточкой. — Спасибо за еду, — сказал Юрка прежде, чем взяться за вилку. Дедушка Тохи подвинул к нему кусочек хлеба. — Тебе спасибо, — ответил он, нарезая на весу сыр — точно так же, как делал это Антон. — Приятного аппетита, — по привычке сложил ладони вместе Тоша, и принялся за горячую еду. — Не обожгись, — тихо усмехнулся Юра, следуя его примеру. Кошка, сидящая рядом с тарелкой у печки, устремила на них свой желтый взгляд. Увидев, как они склоняются над своей едой, она сделала то же самое. Пусть вместо горячего рагу у неё была каша-сечка с рыбой, она не жаловалась, с достоинством приподняв хвост и наслаждаясь этой скромной едой. Через некоторое время она вновь засеменила к хозяевам и запрыгнула Тохе на колени, слегка впившись когтями в его без того израненные ноги. Тот только бросил на неё взгляд, погладив рукой, спрятанной под столом. Юра, увидевший это, украдкой улыбнулся, уткнувшись в тарелку. На улице уже было холодно. Холоднее, чем в самом начале лета, когда парни сидели у костра, а их товарищи прыгали в реку с тарзанки. Тогда еще можно было себе это позволить. Но лето вместе с каникулами медленно заканчивалось, и даже в доме становилось прохладно. Но зато теперь Каштанов мог не волноваться насчет того, что ему может стать жарко в его любимых рубашках, большинство из которых были с длинными рукавами. Но главное для него, да и для Антона, было то, что в этом доме всегда можно провести время вместе, согреться благодаря его атмосфере, всегда находящемуся на столе молоку, и печенью. И, в конце концов, благодаря друг другу. Никуда не надо было уходить, никуда не надо было уезжать, пока им было тут так тепло. Антон столкнулся взглядом с Юрой. Долю секунду каждый из них изучал радужку глаз другого. Обе лучились от тепла, что сейчас они вдвоем испытывали. Тепло и спокойствие после очередного дня, как обычно, проведенного вместе — и больше ничего не было нужно для того, чтобы чувствовать себя хорошо.Вечер у чужой кровати
17 июня 2022 г. в 19:00
Разумеется, день под дождем — и, вдобавок к этому, с купанием под ним в речке — для Антона бесследно не прошел. Несмотря на свою обычную активность и, в некотором роде, спортивность, хорошим иммунитетом он не отличался.
Именно поэтому на следующий день Юра пошел к другу домой, даже не надеясь вытащить его на улицу.
На пороге кухни, соединяющейся с прихожей, стояли смутно знакомые ему мужчина и женщина. Рыжий, но не с таким ярким цветом, как Антон, мужчина что-то ворчал, роясь в сумке рядом с женой, что разговаривала со всё еще бывшим на кухне дедом Колей.
Первым внимание на Юрку обратил именно старик.
— К Антошке пришел? — понимающе кивнул он.
— К кому ж еще, — пробормотал смущенный количеством людей очкарик.
— А я как знал, что калитку запирать не надо, — глянул на него с улыбкой дед. — Ладно, Наташ, я пойду такси выгляну…
— Ну, па, угомонись, — но Коля только махнул рукой, проходя мимо разувавшегося Юрия и минуя порог. Тот украдкой улыбнулся ему.
— Ты Юра, да? — обратилась к нему женщина, чьи глаза сияли синим цветом — намного темнее, чем был у Тохи. Как ему удалось унаследовать особенности и матери, и отца с гораздо большей яркостью — неизвестно.
— Ага, — Каштанов пожал руку женщины, на секунду протянувшуюся к нему. — Он как?
— Спит в зале. Мы там ночевали, вот и он утром туда прибился, — с тенью обеспокоенности в тоне вздохнула она.
— Будь добр, отнеси ему молоко, что на столе, — попросил мужчина, уже нашедший то, что нужно и протянувший сверток жене. — А то мы никак не успеваем — и так такси запаздывает…
— Конечно, — Юра направился на кухню мимо пары. — Вы всё еще хотите забрать его? — не сдержавшись, спросил он, взяв теплый стакан, от которого исходил запах меда.
— Ну, — обернувшийся Юрка увидел на лице женщины слабую улыбку, — он-то не хочет.
— Принуждать не будем, — кивнул отец Антона. — Пусть, раз уж так привязан к этому месту, побудет с тобой и с остальными. Второй раз разлучать его с друзьями было бы слишком бессердечно, — усмехнулся он. — Наташ, ты всё?
— Ага, — они повернулись к выходу в коридор. — Ну, удачи вам. Передай Тоше, что мы позвоним ему, как приедем.
— Как скажете, — еще раз кивнул Каштанов, провожая взглядом родителей друга. Как только дверь за ними закрылась, он тихо проскользнул в зал.
Антон спал полулежа, на его коленях расположилась книга по психологии, а рядом топталась по одеялу длинношерстая кошка. По виду даже нельзя было сказать, что он болел — лишь щеки, румянившиеся больше обычного, свидетельствовали о том, что температура у него явно выше нормы.
— Умудрился, называется, — вздохнул Юра, ставя теплое молоко на тумбочку рядом с диваном и присаживаясь у чужих колен. — Тош, — негромко позвал он, автоматически протянув руку и коснувшись прикрытого яркими волосами лба. Тот слабо пошевелился и недовольно поморщился, отодвигая от себя чужую ладонь, а второй рукой протирая заспанные уставшие глаза.
— Чего?.. — он устремил голубой взгляд на Юрку и замер на пару секунд. — А… Блин, думал, опять мама, — он не сдержал зевка и поудобнее сел на постели, подтягивая одеяло к груди. — Ты чего тут делаешь? — уже другим тоном спросил он, поправляя книгу на коленях.
— Подумай, — демонстративно закатил глаза Юра. — Тебе попросили молока принести, — он кивнул на ёмкость на тумбочке.
— А печенье притащить не удосужились, — демонстративно надулся Тоха, беря в ладони стакан и отодвигая его от принюхивающейся кошки. Каштанов забрал животное, взяв его на руки.
— Я принесу, если хочешь, — предложил он, гладя кошку, которая желтыми, горящими завистью, глазами глядела на молоко, что медленно пил Антон.
— Да ну, — слабо махнул рукой тот. — Всё равно овсяного нет.
Юрий украдкой улыбнулся, отпуская Бусю и пододвигая к себе свой рюкзак. Тоха попытался заглянуть через его плечо, чтобы увидеть, чем он шелестит.
— А вот и есть, — ответил наконец Каштанов, достав пакет с печеньем и положив его чуть поодаль от книги.
— Тебя кто надоумил? — сияющим благодарностью взором глянул на самодовольное лицо Юры Черников.
— Мой внутренний голос, — фыркнул тот. — Пей давай, пока не остыло, — кивнул он на молоко с медом, — и печенье бери.
Антон оторвался от подушек и, наклонившись, привычно потрепал Юрку по вьющимся волосам.
— Спасибо, — улыбнулся он, развязывая пакет с овсяным печеньем и краем глаза замечая слабый румянец на чужих щеках.
— Твои уже уехали, — Юрий отвел взгляд. — Твоя мама просила передать, что она позвонит, когда будут дома.
Антон что-то угукнул, делая очередной глоток молока и допивая его.
— Жаль, что мы не можем улизнуть на чердак, — выдохнул он, откидываясь на подушки и ставя пустой стакан на место. Кошка тут же умостилась на его коленях. Тоха осторожно вытащил из-под неё книгу, отряхнув обложку от шерсти.
— Даже если бы ты мог, я бы тебя не пустил, — перебираясь через друга и садясь рядом с ним, сказал Каштанов.
— Да ну? — лукаво посмотрел на него рыжик. — Прям уж таки ты бы мне запретил.
Юрка осторожно отобрал книгу из несопротивляющихся рук и мягко стукнул ей Антона по голове. Тот тихо усмехнулся, отодвигая его руку и морща веснушчатый нос.
— В таком состоянии лезть никуда нельзя. И читать такие серьёзные книги — тоже, — деловито выдал Юра, покорно убирая ладонь.
— Ничего не серьёзная она, — Тоха наклонился вбок, пытаясь достать книгу в чужой отодвинувшейся руке. Юрка вжался спиной в диван, стараясь избежать соприкосновения с ним.
— Не дам, — отрезал он, листая страницы и держа книгу на расстоянии от Черникова, который со слабой улыбкой изучал его мерцающим теплотой взглядом.
— Почему? — отодвинувшись и склонив голову набок, спросил он.
— Потому что, — Юрий принялся листать страницы. — И что ты в ней нашел? — через секунду не сдержался он.
— Может, с помощью этого смогу лучше разбираться в людях, — пожал плечами Тоха.
— Зачем? Ты и так стопроцентный эмпат, что еще надо для счастья? — на секунду отрывая взгляд от пожелтевших страниц, напомнил Юрка.
— Ах, мой милый, — включая артистичность и кладя руку на сердце, начал Антон. — Если я с точностью понимаю чувства людей, это отнюдь не значит, что я так же могу понять их причины и мотивы, смекаешь? — с легкой усмешкой пояснил он.
— Смекаю, — вздохнул Каштанов. — Просто не думал, что ты предашь меня и Гоголя, — таким же ироничным тоном пошутил он.
— Предать Гоголя я могу лишь в страшных снах, а тебя только в параллельной вселенной, — хмыкнул Тоша, отбирая из внезапно ослабевших пальцев книгу. — Так что можешь не беспокоиться, — докончил он.