Поцелованный солнцем

      И снова общение с компанией завело Юру на другой берег. По правде, он не был особо против того, чтобы тащиться на какое-то там поле в жару. По крайней мере, рассудил Юрка, с ними не было кучки детей, которая обычно доставляла некоторые проблемы, да и ему самому нужно было наведаться в ту часть поселка — мать Каштанова попросила сына насобирать липы, что в этом году зацвела позже обычного.       В его голове всё еще крутились наставления по поводу правильного сбора, когда вновь собравшиеся вместе четверо подростков шли впереди, переговариваясь между собой.       — Чего ты там плетешься? — обернулся Антон, что до этого весело болтал с Семеном.       — Не плетусь я, — промямлил в ответ Юра, но всё же слегка ускорил шаг, прибиваясь к небольшой группе.       — Кстати, ты тоже вроде по делу, а не просто так пошел, — взглянул на него поверх чужих голов Глеб. — Тебя что попросили собрать?       — Липу, — ответил Юрка, окончательно выныривая из размышлений. — Твои её заготавливают?       Батон пожал плечами.       — Не особо. Ба больше по наземным цветочкам всяким, вроде ромашки или аира…       — Что ж, ромашка и впрямь хороша, — мечтательно вздохнул Тоха, вспоминая слегка горьковатый вкус успокаивающего чая.       — Предаёшь цикорий? — поднял брови Каштанов. Антон слабо улыбнулся, отрицательно покачав головой.       — Нет, Гоголь упаси. Он незаменим…       — Кстати, его тоже можно бы подобрать, — задумался Глеб, выглядывая развилку, ведущую к деревьям, за которыми скрывалось небольшое поле с кучей цветов и деревьями липы неподалеку.       — Вы его сами делаете? — удивился Черников. — Мой дедушка всегда покупает…       — А ты думаешь, у кого он его берет, как не у нас? — вразумляющим тоном ответил ему Батон.       — Да таких по всей деревне несколько только. Тех, кто домашний цикорий делает и на продажу выставляет. Это вам не молоко с коровы, которая у каждого третьего есть, — внезапно решила поддержать разговор Ната. Юра бросил на неё изучающий взгляд. Совсем недавно девушка подстригла свои длинные, обычно немытые волосы и что-то ему подсказывало, что каре — не предел её мечтаний, и возможностей.       — Это да, — вздохнул Глеб. — Может, ба обрадуется, если я цикорий ей соберу…       — Не обрадуется, — Наташа поспешила объяснить в ответ на его вопросительный взгляд. — Корень цикория собирать лучше всего либо в начале весны, либо осенью — тогда он намного полезнее, чем летом. Да и к тому же, даже если попытаешься, хрен ты его сейчас выкопаешь — для этого нужна сырая земля, а не сухая летняя.       На пару секунд Глеб завис. Да и Сеня с Антоном тоже удивились этим внезапным знаниям.       — Вот уж не думал, что ты разбираешься, — выдал наконец Батон. — Меня ба с детства за травкой гоняет и я не знал, что есть разница во времени сборки, а ты уж…       Ната только махнула рукой на это подобие восхищения.       — Чего там знать. Просто, ну… бывали времена, когда я со своими стариками ходила по лесам да полянкам всяким, — слегка помрачнев и уткнувшись взглядом в землю, пояснила она.       — Да у нас тут намечается парочка травников, — присвистнул Сеня. Тоха приглушенно усмехнулся, прикрыв рот кулаком.       Наташка только фыркнула.       — Нет уж, спасибо, мне хотелось бы избавиться от клейма вечно клеящейся к кому-то дуры.       — Ну, придется постараться, — не сдержался услышавший обрывок разговора Юра. — Те, кто пристают даже ко мне, обычно вечно так и ходят с этим «почетным» званием.       Антон в шутку слабо стукнул его по спине, закинув руку другу на плечо.       — Да брось, не так уж ты и плох. Держу пари, каждая наша одноклассница втайне мечтает потрогать твои волосы и снять с тебя очки, — успокоил Юрку Черников.       — Как девушка, подтверждаю, — усмехнулась Ната. — Я и сама была бы не против это сделать.       Каштанов, слабо улыбнувшись, сбросил с себя руку Тохи.       — Фу, нельзя.       — Мои патлы лучше, — заявил Глеб, фирменно встряхнув пышной шевелюрой.       — Ты и так разрешаешь мне их трепать, — вздохнула Наташка, отмахиваясь. — А это как запретный плод…       Батон фыркнул, демонстративно сморщившись, выражая обиду.       — Да и к тому же они у тебя выгоревшие, — дополнил Сеня, улыбаясь чужому ущемленному самолюбию.       — Оно конечно, но зато это значит, что я не сижу дома, в отличие от некоторых, — заметил тот.       — Юре можно, он чтец, — возразил Семен. — Пусть живет в мирах своего Гоголя.       Каштанов, заслышав подобие подкола, только неслышно вздохнул. Антон слабо улыбнулся, как бы говоря, что не стоит обращать внимание на такое.       — Тебе, кстати, не пора сворачивать? — оглянувшись вокруг, спросил Тоха у Сени. Тот хлопнул себя пухлой ладонью по лбу.       — Точно ведь, забыл совсем. Бывайте, я сруливаю. Травники, — усмехнулся Глебу с Натой он, опережая группу и сходя на дорожку, ведущую в сторону от поля.       Антон с Глебом помахали ему. Юра ограничился кивком.       — И всё-таки он похудел, — вдруг выдала Ната, смотрящая вслед Семену и последняя поворачиваясь к нужной им тропинке.       — Да ну? — приподнял брови Батон, бросив короткий взгляд в ту же сторону. — Разве что чуть-чуть…       — Честно говоря, мне кажется, что для того, кого всегда закармливали пирожками со всевозможной начинкой, он держится достойно, — заметил Черников, первый ныряя в небольшой тоннель из плодовых деревьев, чьи ветви хоть уже и опустели, но листья продолжали свежо и немного сладко пахнуть.       — Согласен, — кивнул Юрка, убирая в сторону ветку, что норовила сбить с него очки. — Думаю, при желании у него всё получится.       — А по-моему, полнота ему идет, — пожала плечами Наташа, идущая вслед за опередившими её парнями. — Он же немного кудряш, так что и так смотрелось вполне мило.       — А по тебе не скажешь, что ты можешь быть такого мнения, — в очередной раз отметил Глеб, внимательным взглядом изучая подошедшую поближе девушку. Та лишь неопределенно дернула головой, отмахнувшись.       — По мне, судя по всему, вообще много чего не скажешь. Наверно, поэтому и не нравлюсь никому особо помимо вас…       — Ну… В общем, да, — с явной неохотой признал долговязый, вздохнув.       Высокая, слегка подсохшая трава поцарапала ноги своим прикосновением, когда четвёрка вышла на небольшую поляну, то там, то здесь усеянную группками пестрых цветков.       — Вы к липам? — осведомился Батон, глядя на Юру. Тот кивнул.       — Тогда бывайте. Позовете, как домой пойдете — мы проведем, — бросил Глеб удалявшейся к противоположной стороне поля парочке.       — Обязательно! — на секунду обернувшись, махнул ему рукой рыжик. — Тебе много нужно? — вновь обратился он к Каштанову.       — Сколько наберу, — неопределенно ответил тот. — В общем-то, это должно занять максимум часа полтора. А что? — он снял со спины почти пустой рюкзак, доставая из него клетчатое кухонное полотенце, в которое обычно собирал какие-то цветы или травы по просьбе матери.       — Ничего, — невинно недоговорил Антон, сложив руки за спиной. — Тебе помочь?       Юра обратил на него внимательный взгляд.       — Хочешь отойти — отойди, — прочитав эмоцию на веснушчатом лице, отозвался он, сбрасывая рюкзак на траву и подходя к усеянным соцветиями веткам. Тоха кивнул, расслабившись.       — Спасибо. Если что, позовешь, — загадочно улыбнулся он и устремился к центру поля. Юра провел его глазами и снова повернулся к сладко пахнущим ветвям, протягивая к ним руку с карманным ножиком-бабочкой, что иногда таскал с собой.       Солнце светило, к счастью, не так ярко, как обычно. В стороне раздавался приглушенный смех с разговорами Наты и Глеба, а Тоша шарился где-то за деревьями, недоступный взору Каштанова.       Пение птиц на ветках слышалось гораздо громче и отчетливее, чем обычно. Где-то справа находилась речка, заслонённая неплотными рядами домушек, за которыми квакали лягушки. Издалека раздавалось мычание коров на пастбище вместе с криками пастуха, но сейчас по большей части всё перебивалось шелестом листвы над головой.       Горьковатый запах травы и полыни витал в воздухе, но Юре, что не любил его, он не особо мешал — сладость аромата срезаемых соцветий липы ударяла по обонянию, делая металлический запах незаметнее.       Около получаса он постепенно заходил глубже в небольшие заросли лип, склоняя к себе всё новые ветви и постепенно засыпая лежащий на траве платок. Очередное соцветие упало на горку таких же, подняв облачко невидимой пыльцы при падении. Сзади к Юрке подошел Тоха.       Тот обернулся на звук приминаемой чужими ногами травы и перевел взгляд на знакомое лицо. Антон слабо улыбался, держа руки за спиной и что-то пряча.       — Чего?.. — слегка настороженно спросил Каштанов, стараясь уловить в рыжике что-то, что его бы выдало.       — Закрой глаза, — попросил тот, склонив голову набок. Юра на секунду демонстративно возвел взгляд к небу прежде, чем сомкнуть веки.       На его голову осторожно опустилось что-то мягкое. Юрка невольно распахнул глаза и сквозь линзы увидел перед собой непривычно близко лицо друга, что, протянув ладони к его волосам, что-то положил сверху на них.       — Венок что ли?.. — тихо догадался он, осторожно опуская ладони, что задержались у его головы. Антон просиял.       — Ага. Знаешь, с тех пор как мы были в лесу, я так и думал о том, что твоим волосам так идут цветы, — начал он, отходя от Юры, закидывая руки за голову и откровенно любуясь его лицом. Каштанов невольно почувствовал, как щеки покрываются румянцем, а летняя жара, кажется, становится еще беспощаднее.       При непривычно теплом взгляде голубых глаз внутри что-то затрепетало, требуя почему-то обнять стоящего перед ним Черникова или хотя бы подойти, чтобы разглядеть эту светлую радужку настолько близко, насколько возможно.       Юра с видимым усилием перевел внимание с сияющего улыбкой и веснушками лица, коснувшись щеки прохладной ладонью, и в глубине души надеясь, что это поможет скрыть или хотя бы остановить краснеющие всё больше скулы.       Антон, поддавшись внезапному порыву, схватил Каштанова за запястье, оттягивая скрывающие румянец пальцы в сторону и автоматически подходя ближе. Он вновь увидел ту эмоцию, что заметил недавно при свете луны у реки, и ему нестерпимо хотелось насладиться ею еще раз. В голубой радужке отразилось это желание, и дыхание Юрки при виде этого резко остановилось на вдохе.       Каре-зеленые, цвета коры ясеня глаза замерли, а поток мыслей сбился, потерявшись при удивлении на лице Юры, когда тот понял выражение ясного, но сейчас какого-то по-особенному глубокого, взгляда Антона.       Неожиданно громкий смех, раздавшийся с противоположной стороны поля, разрядил обстановку.       Пальцы Черникова, сомкнувшиеся на чужом запястье, разжались, а тело вернулось в привычное положение, отстранившись от Юры, который наконец смог нормально вдохнуть.       Листья липы над ними снова шелестели как ни в чем не бывало, хотя недавно словно бы застыли во времени. Сладкий запах соцветий при резком отстранении Антона разбавился слабым ароматом молока. Тоха, не сдержавшись, еще раз посмотрел на друга, на волосах которого всё еще покоился венок, сплетённый им из полевых цветов.       — Ты красивый… Очень, — слетело с языка Антона, что рассеянно чесал затылок, глядя на Глеба с Натой на другом конце поля. Они о чем-то громко говорили, размахивая руками и, похоже, в очередной раз в шутку препираясь.       «Ты тоже», — вертелось в голове Юрки, но он упрямо молчал, боясь, что тон при произнесенной фразе будет слишком тонким, несмелым и по-глупому слащавым. Он поджал губы, поворачиваясь к лежащему на траве платку и опускаясь перед ним на корточки, чтоб завязать.       — Глеб там вообще что-то собрал? — спросил Каштанов вместо вертящегося на языке «Ты тоже».       Тоха неопределенно пожал плечами.       — Понятия не имею, — в его тоне холодом отразилось разочарование, испытанное от очередного ухода Юрки от темы. В сердце царапалось что-то, напоминающее чувство несправедливости.       Юра слегка испуганно посмотрел на Тошу, вставая. Он не понял ни причины холодного тона, ни того, почему Черников таким завидующим взглядом глядел на парочку неподалеку.       — Ты, кстати… — всё же рискнул начать он, когда двигался с Антоном к Глебу и Нате. Рыжик посмотрел на него с обычным, не враждебным, выражением.       — Как ты после еще одной ночи на речке? — потвердевшим голосом докончил Юрка, успокаиваясь.       — О, на самом деле лучше. Думаю, еще пару походов туда, и всё вернется на круги своя, — потянулся Тоха, искренне радуясь предвкушению этой скорой перемены.       — Ну наконец-то. Надоело быть первым в плавании, — притворно пожаловался Каштанов. — Хоть ты меня наконец сможешь обойти…       Тоха коротко рассмеялся. Заслышав знакомый звонкий смех, Глеб, к которому они подходили, обернулся.       — Уже закончили что ли? — удивился он.       — Как видишь. Вы тут как? — снова перенял, по своему обычаю, диалог на себя Антон, пока Юра о чем-то задумался, глядя направо — в сторону пастбища, откуда доносилось мычание коров.       — Замечательно, — ответила явно повеселевшая Ната за Батона.       — Два травника сошлись по воле звезд, — усмехнувшись ей, пошутил Глеб. Та лишь демонстративно отмахнулась.       — Он тут романтика строить пытался, представляете? — обратилась к Юре с Антоном она. — Кстати, венок крут, — указала Ната пальцем на вьющиеся волосы Каштанова. Тот слабо кивнул в знак благодарности. Тоха незаметно глянул на друга.       Юрка на этот раз ничуть не смутился комплименту, будто пропустив его мимо ушей — точно так же, как сейчас не заметил пытливого взгляда знакомых глаз.       — Смотрю, вы тоже не особо работали, — наконец поднялся с корточек Батон, до этого бережно укладывающий собранные травки в свою тканевую сумку.       — Да нет, просто я решил развеяться, — признался Черников, вместе с Натой направляясь к выходу с поля, проходящему через рощицу. Сладковатый запах сочной листвы вновь тронул обоняние шагающих под деревцами подростков.       — Улизнул от работы, ай-ай, — притворно-осуждающим тоном бросил ему сзади Глеб. — А вот Ната мне помогала.       — Ах, ну разве могла девушка бросить тебя, старого травника, на растерзание одиночества? — также включил артистизм Антон, демонстративно приложив руку к сердцу. Наташа пихнула его локтем, не обижаясь на подкол.       — Говорили же тебе — мы сошлись по воле звезд, чего пристал.       — Да потому что этот, — Тоха махнул рукой в сторону Батона, — пристал со своими претензиями, почему я не помогал Юре.       — Да ладно-ладно, — криво усмехнулся тот. — Я ж не виноват, что твоя звезда не сходится с Юркиной так, как моя с Натой…       — Заткнитесь вы со своими звездами, а, — полубезразлично подал голос Юрий, не выдавая досады.       Ему казалось несправедливым, что с чувствами всё может быть так просто, как у его знакомых, что недавно собирали полынь вместе и смеялись, о чем-то перешучиваясь. Не думая о том, что будет, если один коснется другого и скажет то, что вертится на языке, поддавшись эмоциям, скребущимся в груди...       — Ой, ну и пожалуйста, — не уловив слегка необычного тона Глеб, сбрасывая с плеча упавшую на него с ветки божью коровку.       Только Антон, прочитав эмоции на чужом лице, в очередной раз задался вопросом «Почему?», задумываясь о смысле боязни чувств.