Дикие лебеди

Джаред стоял и думал о том, что традиции — это пиздец. Стоял уже третий час, наверно, а может, четвертый. Даже если бы у него каким-то чудом оказался хронометр, руки все равно требовалось держать по швам, от чего кончики пальцев слегка отекли и противно пульсировали, и смотреть прямо перед собой. Ноги подмерзали, из носа еще не текло, но уже собиралось, мелкая туманная морось противно оседала на лице, а тело с непривычки казалось закостеневшим. Мучительно хотелось потянуться и хоть чуть-чуть подвигаться, но за внеплановую разминку могли добавить всем четверым, так что Джаред терпел, костеря про себя традиции, Мориса, Берндорф, засунувшего его сюда деда, утренний холод, придурка Чаки и так по кругу. В школе попроще их, вероятно, запрягли бы на общественные работы (что, впрочем, могло быть еще впереди) или вообще ограничились бы разносом, но в чертовом Берндорфе еще жива была практика позорного столба, в роли которого сейчас выступал отключенный по осени фонтан перед административным корпусом. Куратор их группы, Лельд Вейсер, которого в школе метко прозвали Коньячным Лельдом, притащил их сюда едва ли не затемно, расставил по периметру сухого, перекрытого досками бассейна спиной друг к другу и теперь болтался поблизости, контролируя процесс. Помятая физиономия обычно снисходительного куратора была похмельна, мрачна и сурова. Джаред предполагал, что Лельду досталось от Мориса не меньше ихнего, так что на послабление не рассчитывал. Спасибо хоть завтраком накормили, если таковым можно назвать наскоро запитый водой кусок хлеба. Вчерашний ужин был примерно таким же, и мысль о еде отзывалась тоскливым бурчанием в желудке. По-человечески в Берндорфе питались только преподаватели. Меню же учеников выверяли строго в соответствии с клятыми традициями, причем никак не меньше столетней давности. Но вот сейчас даже серая, склизкая перловка или гороховое пюре зашло бы на ура. Да что там, Джаред и морковную котлету бы съел! Не говоря уж о настоящей! А уж куриную ножку, прожаренную до хрустящей корочки, с картошкой, кусочками помидоров или кетчупом! Сглотнув слюну, Джаред попытался вспомнить, когда в последний раз пробовал кетчуп, или картошку, или вообще хоть что-нибудь вкусное, тяжко вздохнул и тоскливо уставился вперед. По счастью, если этим утром что-то можно было посчитать счастьем, ему досталась позиция боком к корпусу. Пялиться на окна, крыльцо и людей сейчас было бы невыносимо втройне, а вот уныло-весенний, пасмурный пейзаж хоть немного, но успокаивал. Почти у ног Джареда, там, где заканчивалась вымощенная площадка вокруг фонтана, расстилался потускневший за зиму газон. Его кольцом охватывала засыпанная светлым гравием дорожка, в свою очередь, обрамленная полукругом стриженых декоративных кустиков. Кустики, пока еще практически безлистные, напоминали стену проволочной щетки, над которой четырьмя башенками возвышались беленые столбики-постаменты с завитушками на манер античных колонн. Венчающие их вазы летом наверняка становились еще и клумбами, из них и сейчас торчали обрезанные стебли чего-то не то цветущего, не то вьющегося, ломкие и потемневшие после зимы. Впрочем, смотреть Джаред предпочитал вдаль. Туда, где за ухоженными квадратами газонов, выверенными изгибами кустов, ровными линиями дорожек и прочей парковой геометрией возвышался частокол металлических пик школьного забора. За забором тянулись пологие, бурые холмы и зеркально блестела излучина реки, отражающая низкое хмурое небо. Где-то в той же стороне осталось вчерашнее озеро. А дальше... Поджав замерзающие в ботинках пальцы, Джаред задумался, воскрешая в памяти карту. Если взять влево, дальше будет северная окраина хребта Траум. Блауберг с его лыжными курортами и пансионатами, кажется, как раз там. Сам Джаред никогда не был в Блауберге, зато они с мамой и Мег почти три месяца прожили в Рохедже. Белевшие на горизонте вершины Траума значились в достопримечательностях этой дыры и знатно подчеркивали убогость промышленного захолустья, где удалось снять квартиру. С неделю после приезда, пока какая-то сволочь не заперла дверь, Джаред встречал рассветы на крыше соседней многоэтажки, любуясь встающим из-за хребта солнцем, и даже набросал почти приличный пейзаж. Вот только Рохедж с другой стороны хребта и южнее. А прямо? Кажется, Вейстон. В нем они были проездом по дороге к побережью, так что Джаред запомнил только ряды полукруглых ангаров вдоль путей, жару, пыль, суховатые хот-доги и муравьиную суету вокзала. Джаред представил себе вчерашнюю стаю, приземляющуюся на привокзальную площадь, и хмыкнул. Нет, скорее все-таки Блауберг... Хотя лебеди, вроде бы, не живут в горах. Может, летели дальше? На водохранилище Сандерш? Или каскад озер Луэра? Когда-то они с семьей жили возле среднего — Ша-Эфре. Джареда, тогда еще не видевшего моря, до глубины души поразила безбрежная гладь зеленоватой воды, окруженная столь же бескрайним хвойным лесом. Из россыпи селений на берегу мама выбрала самое крупное, но и оно было едва ли больше соседнего с Берндорфом городка. Во дворе съемного домика росла гигантская древняя сосна, внутри стояла настоящая дровяная печь, а у причала покачивалась старая весельная лодка, освоив которую, Джаред открыл для себя острова, затоны, вечно шепчущие тростниковые лабиринты и прорву водяной живности. Правда, таких лебедей на Ша-Эфре Джаред не помнил, но за полтора месяца он так и так не смог бы узнать все. Вот только мама быстро справилась с росписью местной церквушки, а другой работы в городке не было. К своим тринадцати он уже хорошо понимал, что это значит, и без понукания собрал вещи. Джаред как раз думал, что будь его воля, задержался бы у Ша-Эфре дольше, когда в поле зрения вновь появился Лельд. На этот раз куратор шел по дорожке в сопровождении директора и рядом с представительным Морисом казался еще более низеньким, сутулым и тощим. С заложенными за спину руками и сизым крючковатым носом Лельд тоже напоминал какую-то птицу. Настолько унылую и потрепанную, что Джаред посочувствовал бы бедняге, если бы сейчас вообще мог кому-то сочувствовать. Наказание, как выяснилось, напрочь убивало эту способность. Голодный, не выспавшийся и замерзший, он злился даже на вчерашнего лебедя, машинально трогая языком пострадавший зуб. Зуб, впрочем, вел себя вполне прилично. Особенно по сравнению с окружающими. Едва серое утро стало чуть менее серым, весь Берндорф, кажется, решил разнообразить воскресенье за их счет. Морис и Лельд скрылись за поворотом, и вслед за ними тут же прискакала стайка младшеклассников. Клубясь, толкаясь и что-то бурно обсуждая между собой, мелочь сгрудилась вокруг постамента с одной из каменных ваз. Вчерашняя новость наверняка уже облетела всю школу, а синяк на физиономии, похоже, сделал Джареда главной звездой программы. За спиной, впрочем, тоже раздавались смешки и голоса. Бассейн чертова фонтана был не меньше плавательного, так что подробностей Джаред не слышал, но надеялся, что парни держатся. Да и от мысли, что он не один, становилось немножко легче. Мистер Смитсон, препод по геометрии, шикнул на мелюзгу, зато остановился полюбоваться сам, значительно покачивая головой и разглаживая бакенбарды. Примерно также Смитсон смотрел, когда он облажался на теореме синусов, а перед этим на какой-то херне в координатах. Почувствовав, как к щекам приливает кровь, Джаред сжал зубы и выпрямился еще больше. Он не привык быть отстающим. В первые, конечно, не лез (хоть и мог бы, если бы не мотался с места на место), но и на плохом счету точно никогда не был. Берндорф в этом плане стал неприятным сюрпризом. Программа здесь обгоняла общешкольную, а большинству преподов было глубоко плевать на него и на его сложности. Смитсона сменила пара кухонных работников, потом Сэм Каспер — придурок из параллельной группы, вечно таскавшийся с идиотски приоткрытым ртом, мистер Пейро, он же Дятел, простучавший им все мозги своим правом и обществом, приблудный полосатый кот. Кот, впрочем, прошмыгнул не задерживаясь, за что Джаред был ему искренне благодарен. Зато садовнику, конечно, именно сейчас потребовалось подравнять кусты вдоль дорожки, на которой снова показался Лельд, на этот раз в компании Хуерса. Вообще-то латиниста звали Мэтт Хаерс, но свое прозвище Член оправдывал на все сто. Если бы Джареду поручили составлять рейтинг самых стремных предметов Берндорфа, Хуерс со своей латынью не сходил бы с первого места. Вот уже месяц Джаред ненавидел его всем сердцем и неизменно огребал на каждом уроке. Мрачно проводив их глазами, Джаред наткнулся на ухмыляющихся выпускников в количестве четырех штук, в одном из которых обреченно опознал пресловутого Тони Эдвардса. С капитаном футболистов у него не заладилось сразу и по-дурацки. Джаред столкнулся с ним на второй день пребывания в Берндорфе, задумался о чем-то и вот буквально напоролся лоб в лоб. По росту они были примерно равны, но Эдвардс — на два года старше и раза в полтора шире — так отпихнул «наглого» новичка с дороги, что Джаред влетел в приоткрытую дверь кладовки под смех случайных свидетелей и грохот падающих швабр. На следующий день Тони толкнул его в спину в столовой, пролив желтый невкусный компот, который Джаред как раз подносил ко рту, в серую невкусную кашу. Было обидно, но Джаред тогда смолчал, надеясь, что этим все и закончится. Однако Эдвардс, видимо, посчитал иначе и с тех пор докапывался до него при каждом удобном случае. Случаи ему, к счастью, выпадали редко. Джаред, освоившись в Берндорфе, довольно удачно избегал неудобных встреч, а Тони, видимо, было лень разыскивать его специально. Но пропустить сегодняшнюю развлекуху Эдвардс, конечно же, не мог. Прикусив от досады щеку, Джаред наблюдал, как тот вразвалочку приближается во главе свиты, и мрачно искал глазами Лельда, но чертов куратор, все время маячивший рядом, именно сейчас решил провалиться сквозь землю. Не удивительно. Тони мотался поблизости уже полдня, наблюдая и подгадывая момент. — Смотрите-ка, садовых гномов подвезли, — угодливо выдал кто-то. Свита радостно заржала. Джаред, молча стиснув челюсти и не меняя позы, упорно таращился вперед. — Не, это, похоже, аист, — насмешливо протянул Эдвардс. Остановившись напротив Джареда, Тони пнул его по голени. То ли привлекая внимание, то ли рассчитывая заставить по аистиному подогнуть ногу. Ботинок чувствительно саданул по кости, но Джаред не среагировал, глядя теперь сквозь Эдвардса, и Тони, похоже, посчитал это вызовом. Ухмылка на его лице стала настолько гнусной, что Джаред внутренне сжался, просчитывая варианты. Понятно, что бить его на глазах у всей школы Эдвардс не станет, но что-то он определенно задумал. И где, черт возьми, хоть кто-нибудь из учителей?! Пока на происходящее увлеченно пялился лишь садовник, машинально щелкая ножницами над одним и тем же многострадальным кустом. — Так себе фигурка, — между тем заявил Тони, — в пейзаж не вписывается, традициям не соответствует. Придется поправить. Джаред ничего не понял, лишь рефлекторно уклонился под общий гогот, когда Эдвардс потянулся потрепать его по щеке. Тони не стал настаивать и вместо этого сорвал с его головы берет, покрутил и бросил куда-то в сторону фонтана. Оглядываться Джаред не стал. Статуей он притворялся уже принципиально, надеясь, что на лице не отражается лихорадочная работа мысли. Раскидать четверых выпускников у него точно не получится, бежать невозможно... Там, за спиной, сейчас точно так же стояли парни и обычно присутствие Майкла и Роба не то чтобы останавливало Эдвардса, но определенно не давало борзеть, однако сегодня явно был не тот случай. Джаред снова вспомнил про Лельда и выругался про себя, понимая — позвать на помощь будет унизительней всего, что способна выдумать эта шайка. Оставалось только тянуть время и ждать, пока мимо пройдет хоть кто-нибудь заинтересованный в поддержании порядка, но подлая морось постепенно превращаясь в дождь, наверняка загнала под крышу всех, кто успел насмотреться, а значит — Джаред припомнил утреннее паломничество — вообще всех. Даже садовник куда-то делся. — Знаете, — не затыкался между тем Тони, — раньше придуркам вроде вот этого, — он снова пнул Джареда по ноге, — надевали на шею табличку с ослиной башкой. Хотя... Башка-то и так ослиная. Он первым рассмеялся собственной шутке, и Джареду мучительно захотелось зарядить кулаком в тяжелую квадратную челюсть. Обладай он силой вчерашнего лебедя, непременно так бы и сделал. Впрочем, будь Джаред хоть немного похож на этого... Дженсена, Эдвардс и сам держался бы от него подальше, несмотря на свиту футбольных подпевал. Тони, должно быть, тоже вспомнил о вчерашнем. — Говорят, — Эдвардс «сочувственно» положил руку Джареду на плечо, — наш Падалеки, собирался подкатить к горячей цыпочке, а она... — Тони выдержал драматическую паузу и демонстративно согнулся от смеха, по-уродски опираясь при этом на Джареда, — она... вот умора!.. оказалась мужиком. Инстинкт самосохранения надрывался пожарной сиреной, но молчать и дальше Джаред уже просто не мог. Передернувшись от отвращения, он сбросил с себя ладонь Эдвардса и сквозь зубы процедил: — Отвали. — Оно разговаривает, — «удивился» белобрысый прыщавый парень. Кажется тот же, что вопил про садовых гномов. Остальные с готовностью заржали, а Тони нехорошо усмехнулся. — Да ты нарываешься, Падалеки, — сообщил он, словно не сам только этого и ждал. — Рискни повторить. Джаред подавил желание втянуть голову в плечи. Вместо этого он еще больше выпрямился, поднял подбородок и, мысленно признавая это самоубийством, повторил: — Отвали. — Совсем обнаглел, крысеныш, — покачал головой Эдвардс. Свита предвкушающе замерла и придвинулась ближе. Тони так и остался слева от него, а рыжий как лепрекон молчаливый парень подошел справа, явно готовясь заломить Джареду руку. Прыщавый блондин, повинуясь жесту Эдвардса, потащил из кармана пузырек с чернилами. Джаред непроизвольно стиснул зубы, представив себя с похабной надписью на лбу и сжал кулаки. Вот суки! Пузырек надо выбить во что бы то ни стало, пока эти сволочи его не скрутили! Джаред уже подобрался для броска, но тут последний из четверки предупреждающе кашлянул и остальные замерли. По дорожке кто-то шел. И хоть бы это, наконец, оказался Лельд! Джаред с надеждой покосился в ту сторону, и едва подавил разочарованный стон. Судьба сегодня издевалась над ним хуже Эдвардса. Мимо, держа подмышкой широкую кожаную папку, деловито шагал Эрни Пибоди. Выглядел Эрни как обычно, то есть так, словно минуту назад перенесся с легендарного бульвара Карно. Глянцево блестящие туфли с шорохом приминали светлый гравий дорожки, стрелки на брюках были нечеловечески ровными, короткое черное пальто сидело не хуже, чем вчерашний пиджак, мягкий шарф изящно охватывал шею, на запястье приглушенно поблескивал металлом браслет часов. Даже выбившаяся из прически прядь, казалось, лишь подчеркивала образ. Джаред, быть может, даже оценил бы, только не сейчас и не здесь. Сейчас он готов был взвыть от досады. Чаки еще вчера пытался дразнить Джареда тем, что «Эрнестина» на него запала. Уставший и злой после речи Мориса он, сам от себя не ожидая, заткнул Хейга коротким «завидуй молча». Не хуже чем у Роба получилось. Вот только с Эдвардсом и его подпевалами этот фокус не пройдет. Если Эрни за него вступится, к понедельнику вся школа будет знать, что Падалеки прячется под юбку директорской секретарши. А если нет... Джаред покосился на Тони и перевел взгляд на стоящего напротив прыщавого. Момент был безнадежно упущен. Пузырек с чернилами тот снова спрятал в карман и к гадалке не ходи на следующий раз у ублюдка хватит мозгов дождаться, пока Эдвардс с «лепреконом» повиснут на Джареде с двух сторон. Вот гадство! Он почти с ненавистью смотрел, как Эрни плавно проходит мимо. Тихонько накрапывал дождь, шуршал гравий. Эдвардс не отодвинулся ни на миллиметр, Джаред слышал его дыхание и чуял резкий запах лосьона после бритья. Мысленно Джаред уговаривал Эрни идти помедленней — пусть хоть время потянет, раз появился. Главное, чтобы не вмешивался. Лишь бы молчал. Че-ерт! Эрни все-таки остановился. Окинул их застывшую группу своим фирменно равнодушным взглядом и задумчиво выгнул бровь. Джаред уже надеялся, что дождь все-таки заставит его пройти мимо, но Эрни лишь покосился на небо, небрежно стряхнул со своей папки успевшие осесть на ней капли и иронично протянул: — Мистер Эдвардс, какая встреча! Тони изобразил нечто вроде приветственного кивка, и Джаред страстно пожелал им обоим провалиться сквозь землю. — Это трогательно, что вы с командой пришли поддержать друга, — продолжал между тем Эрни, хотя даже слепоглухой идиот понял бы, что Джаред с Эдвардсом не друзья, — но вы ведь помните про анкету в Амет, не так ли? Эрни вопросительно приподнял идеальную бровь, и Эдвардс согласился, что помнит, хотя Джаред готов был побиться об заклад, что тот слышит об этой анкете впервые. — Прекрасно, — Эрни даже не сделал вид, что поверил, так и стоял, усмехаясь краешком губ. — Вам стоило бы позаботиться об этом заранее, — прохладно сообщил он. — Но, к счастью, у меня есть возможность уделить вам немного времени, мистер Эдвардс. — Сейчас? — недовольно отозвался Тони. Досадливо передернув плечами, он отошел на полшага. Джаред мысленно пожелал ему катиться к дьяволу и сжал кулаки наудачу. — Именно, — голос у Эрни так и остался ровным и слегка снисходительным, вот только мягкость исчезла. — Впрочем, если сейчас вы слишком заняты, то можете попытаться решить этот вопрос позже, через своего куратора. Договорив, Эрни выдержал паузу, потом плавно приподнял руку, чтобы взглянуть на часы, мазнул не менее безразличным взглядом по Джареду, Эдвардсу и его дружкам, развернулся, словно потеряв к ним всякий интерес, и неторопливо направился к административному корпусу. Эдвардса хватило секунд на пять. Не успел Эрни дойти даже до поворота, как тот со всей дури толкнул Джареда в плечо, прошипел «Увидимся еще» и бросился догонять. Сделав несколько широких шагов, Эдвардс с независимым видом пристроился сзади, не без успеха делая вид, что сам по себе и Эрни тут совершенно ни при чем. Джаред в немом удивлении таращился ему вслед, даже про остальных забыл. Они, впрочем, тоже выглядели растерянными — видимо, не привыкли докапываться до окружающих без главаря. «Лепрекон» шумно, по-бычьи выдохнул и неуверенно отошел, машинально почесывая затылок. Прыщавый исподтишка показал неприличный жест и, ухмыльнувшись, предположил, в какой позе Эрнестина будет помогать Тони с заполнением анкеты. Дождь все не унимался, и это стало для троицы благовидным поводом отступить, так что тему развивали уже на ходу, соревнуясь, кто пошлее сострит. Прислушиваясь к их затихающему разговору, Джаред наконец выдохнул и тут же подумал, что и сам был бы рад убраться отсюда хоть под какую-то крышу. Отсыревший воротник свитера безжалостно кусался, шея чесалась, холодные капли скатывались по лицу, уши болели, а пальцы едва сгибались, сколько ни разминай. Джаред уже готов был плюнуть и покинуть пост самостоятельно, когда Лельд все-таки появился. Выглядел он не в пример бодрее, чем утром, и несся едва ли не трусцой, низко пригибая голову от дождя. Роб, мрачный и вымокший не хуже Джареда, едва поспевал следом. — Быстрее, — на ходу бросил Лельд с таким видом, словно это они были виноваты в том, что стоят здесь как статуи, и Джаред, мысленно послав его к черту, присоединился к процессии. Чаки, которого подобрали следующим, бросился к ним как продрогший щенок, и даже Майкл почти лишился привычной жизнерадостности и блеска. Впрочем, на то, чтобы улыбнуться его все же хватило, иначе Андерсен не был бы Андерсеном. — Шевелитесь! — рявкнул Лельд, не сбавляя хода. Майкл по-военному козырнул его сутулой спине, похлопал фонтан по бортику, словно лошадь, и двинулся следом, демонстративно чеканя шаг. Роб рядом едва слышно хмыкнул, Чаки испуганно съежился, себя Джаред поймал на том, что улыбается занемевшими губами. Проходя мимо, Майкл подмигнул ему и легонько толкнул Уорда плечом. — Не паясничать! — снова раздалось впереди. Майкл скорчил рожу, фыркнул, но пошел нормально. Нос у него тоже покраснел от холода, мокрый берет обвис, и Джаред машинально коснулся рукой волос, вспомнив, что так и не подобрал свой. Хлюпая пропитавшейся водой травой, они обогнули административный корпус прямо по газону. Дождь, словно понимая, что жертвы вот-вот скроются от него, разошелся еще больше. По брусчатке текли ручьи, позеленевший водосток в виде головы льва бурно тошнило пенистой, мутной водой. Лельд натянул до ушей воротник пальто и брезгливо поднимал ноги, выбирая места посуше или хотя бы помельче. Взбежав на крыльцо столовой, он рывком отворил тяжелую дубовую дверь, пару секунд поборолся с доводчиком. Джареду даже показалось, что дверь сейчас утащит хилого куратора обратно, но Лельд справился. — А ну живо внутрь! — прошипел он, буравя их взглядом. Но взгляды давно уже действовали только на Чаки, который привычно втянул голову в плечи. Сам Джаред не ощутил ничего кроме усталого раздражения. Дверь хлопнула за спиной. В пустой, тихой столовой было сухо и по сравнению с улицей даже тепло, зато мокрая, натирающая одежда моментально начала бесить еще больше. Джаред расстегнул куртку и с отвращением оттянул горловину свитера. Расположенные по стенам лампы уже приглушили после обеда, узкие с частым переплетом окна и вовсе не давали света. Высоченный стрельчатый потолок терялся во мраке, их торопливые шаги отражались от него гулким эхом, словно в каком-нибудь кино. Дразняще пахло едой. Один из кухонных работников меланхолично собирал в тележку оставшуюся после обеда посуду. При мысли об очередном куске хлеба с водой захотелось взвыть, и Джаред обещал себе непременно взбунтоваться, но не пришлось — на кухне им выдали миски, ложки и весь остаток чуть теплого овощного рагу. Миски, впрочем, никому не понадобились. Лельд бубнил и ворчал, украдкой прикладываясь к фляге, но ни врожденный аристократизм Майкла, ни суровая дисциплина Роба, ни легендарная трусость Чаки не помешали им черпать прямо из кастрюли, сталкиваясь лбами и ложками. Про Джареда и говорить не пришлось. Сейчас ему были параллельны и фоновое брюзжание куратора, и ненавистный горошек, и плёночка начавшего застывать жира, и даже чертова морковь, которую местные повара, не заморачиваясь, закидывали чуть ли не целиком. Осоловев от сытости и тепла, он даже позволил себе поверить, что на этом все и закончится, но Лельд неумолимо потащил их в пустой по случаю воскресенья учебный корпус, загнал в первый попавшийся кабинет и, выдав бумагу и ручки, закрыл дверь. — По две страницы с каждого, — на прощанье сказал куратор. — И пока все не напишут, никто отсюда не выйдет. — Пиздец, — резюмировал Роб, когда ключ повернулся в замке и они остались одни. — Он самый, — Джаред тоскливо глянул на белый лист и с отвращением потянул через голову свитер. Сил на покаянное эссе у него уже точно не было. — Спокойно, парни, — Майкл улыбнулся вымученно, но обнадеживающе и покрутил ручку в пальцах. Джаред припомнил, что Андерсен был редактором школьной газеты, пока не лишился должности за очередное нарушение дисциплины, о чем, впрочем, не жалел и вряд ли раскаивался. — Главное начать. Сейчас что-нибудь сообразим. Джаред подумал, что с огромным удовольствием послал бы все к черту, но это значило бы подвести остальных еще больше. Что ж, «раньше сядешь — раньше выйдешь», как говаривал Тимет-подкова, силач бродячего цирка, а также грузчик, разнорабочий и не дурак подраться. Откровенно бандитская рожа и две судимости Тимета вызывали сомнения, что истина посетила его за школьной партой, но для применения вполне годилась. Джаред вздохнул, привычно закусил колпачок ручки и вывел: «Я, Джаред Тристан Падалеки», предусмотрительно отступив как можно дальше от верха листа. Без Майкла пришлось бы туго, но Андерсен как-то очень органично дирижировал процессом. Над его собственным творением они от души покатывались, а Роб, ухмыляясь, посоветовал сожрать этот шедевр во избежание отчисления. Майкл фыркнул, сложил из исписанного листа самолетик и метко запустил в урну. Глядя, как он строчит более приемлемый вариант, Джаред поймал себя на том, что снова залипает на обтянутые футболкой плечи, склоненную шею и русый взъерошенный затылок. Выдав себе пару мысленных оплеух, он встал и пошел по классу, машинально касаясь парт. Случайность в лице куратора занесла их в кабинет географии, преподаватель которой уволился как раз перед появлением Джареда. Его заменяли, конечно. Но в основном деятельность сменщиков ограничивалась присмотром за самостоятельно зубрящими учениками, и кабинет выглядел немного брошенным, хоть Джаред и не мог бы сказать, что именно вызывает такое чувство. Поднявшись на возвышение в передней части класса, он рассеянно покрутил глобус, тронул забытую возле кафедры указку, зачем-то выпачкал пальцы мелом. Над доской свернутой тубой висела карта, и Джаред в задумчивости потянул за приделанную к ней петлю. Широкое полотно с мягким шорохом пошло вниз, открывая миру нарисованные горы, долины и реки. Уже сознательно Джаред развернул его до конца. Каскад Луэра привычно синел на севере, как раз там, где заканчивалась коричневая полоса Траума. Джаред дотронулся до неровного овала Ша-Эфре, оставив на нем смазанный меловой отпечаток. Тонкая нитка реки Меалы вытекала из соседней кляксы Ша-Глана и тянулась к востоку. Здесь, возле Берндорфа, река была еще относительно узкой, зато после делала плавный изгиб и, постепенно обрастая притоками, спускалась уже к южному побережью. Вчерашняя стая наверняка летела вдоль нее... но откуда? Устье? Острова? Океан? Какое-то из южных озер? — Карранд. — А? — перебирая варианты, он так увлекся, что вздрогнул от неожиданности. — Карранд, — терпеливо повторил Роб и для наглядности ткнул пальцем в карту. — С чего ты взял? — Джаред с сомнением проследил, как Уорд обводит плоскогорье Каррандской провинции. — Совсем с другой стороны. И ни крупных рек, ни озер, ни легенд. — Ага. Только у той девушки, Нэнси, был каррандский акцент. — Серьезно? — Ну, да, — под удивленным взглядом Джареда Роб с нехарактерным для себя смущением потер шею, — Что? У меня там тетка живет, в жизни ни с чем не спутаешь. Джаред задумался, вспоминая, но, кажется, у «его» лебедей никакого акцента не было. Может быть, стая собиралась из разных мест? Или эта пшеничнокосая Нэнси какое-то особое исключение? — А она сама ничего вам не рассказала? Роб ненадолго нахмурился и пожал плечами, но ответить ничего не успел. Закончивший приличный вариант эссе Майкл легко поднялся на возвышение. За ухом у него, как это часто бывало, торчала ручка, расстегнутый ворот футболки-поло открывал ямку между ключиц. На грани слышимости Джаред уловил его запах, фантомное ощущение тепла, когда Майкл остановился рядом. — Вообще-то Нэнси была мила и довольно общительна, — прислонившись к преподавательскому столу, Андерсен скрестил руки на груди и окинул карту взглядом средневекового полководца. Обозвав себя безвольной тряпкой, Джаред попытался, но все-таки не сумел отодвинуться. В качестве компромисса он перевел взгляд на Чаки, как всегда, притащившегося следом. — Я бы с ней замутил, — с готовностью подхватил тот, привычно обрисовав на себе нечто размером с пару арбузов. Джаред едва не заржал, вспомнив, как Хейг перепугано шмыгал и жаловался, но сдержался. Вместо него скептически фыркнул Роб. Чаки обиженно засопел и заткнулся. — Да, я бы тоже, — согласился между тем Майкл, — Мы обсудили природу, погоду и Берндорф с высоты птичьего полета... — Ее неземную красоту, — ехидно вставил Уорд. — Ну, не без этого, — ничуть не смущенный Андерсен мечтательно улыбнулся, — но не успели мы подобраться к главному, как вы с Падалеки утопили крылья ее родича. Майкл вряд ли имел целью кого-то задеть, однако Джаред все равно почувствовал себя так, словно его хлестнули по лицу. Быть может заслуженно, но от этого не менее обидно. Хотелось одновременно и оправдаться, и самому наговорить гадостей. Да, хоть про ту же самую Нэнси, которая со своей округлой мордашкой, вздернутым носиком, широкой фигурой и этой дурацкой крестьянской косой через плечо смотрелась рядом с Андерсеном удивительно неуместно. Даже имя ее казалось теперь глуповато-простецким. Джаред еще успел подумать, что под стать внешности, прежде чем одернуть себя и окончательно устыдиться. Господи, тупость какая! Осталось только сцену ревности закатить. — Так они родственники? — стараясь казаться невозмутимым, уточнил он. — Честно говоря, понятия не имею, — Майкл коротко пожал плечами и, расцепив руки, уперся в стол ладонями. — Говорю же, мы почти ничего не успели выяснить. Замолчав, Андерсен снова уставился на карту. Джаред покусал губы, прежде чем задать давно уже мучивший его вопрос. — А кто-нибудь знает, как теперь тот... бескрылый? Парни переглянулись и дружно покачали головами. — Может, остальные его как в сказке на себе унесли, — предположил, наконец, Чаки. — Здорового мужика? — Роб взглядом выразил все, что думает об этой версии, и Джаред мысленно с ним согласился. В человеческом облике лебедь был крупноват даже для таких птиц. — Ну, сетку сплели... — не сдавался Хейг, — или купили. — Если они что и купили, то скорее билет на поезд, — здраво заметил Майкл. — Да и Морис, держу пари, подсуетился, чтобы замять эту историю. Мог и машину дать, и проезд оплатить, и чемодан с вещами собрать в дорогу. Джаред уныло кивнул, не то Андерсену, не то собственным мыслям, но этот лебедь... «Дженсен, — неожиданной злостью напомнил он сам себе. — Его зовут Дженсен». И несмотря на всю рациональность поезда, чемодана и прочего Дженсен все равно виделся ему таким, как запомнился — полуголым, оглушенным и злым, упрямо идущим под хлещущим в спину дождем.