Меж небом и землёй, лишь я один достойный
Годжо Сатору, манга «Jujutsu Kaisen»
Привычка. Кто-то говорит, что привычка формируется в течение двадцати одного дня постоянных повторений, после чего мозг запоминает образ жизни и придерживается его. На самом деле, Юкиносукэ не был согласен с этим, ибо даже спустя пять лет привыкнуть к чему-то по-настоящему он так и не смог, несмотря на собственную преданность мафии и блестящие навыки бойца. В нём взрастили убийцу, дали оружие и заставили проливать чужую кровь. Юки и правда привык к металлическому запаху, вечной боли, но так и не смог избавиться от отвращения, которое преследует его в каждом сне. Он не любил излишнюю жестокость... пожалуй, Юкиносукэ не был похож на остальных мафиози именно из-за неготовности пытать, неготовности бить в спину или лгать, чтобы добиться своих целей. Откровенно говоря, у него и не было никаких целей, кроме служения Огаю Мори и желания найти Каноко. Он не испытывал ничего приятного от жизни, хотя у него, на первый взгляд, сотни возможностей. Но у Юкиносукэ нет никаких возможностей. Он будто связан оковами тёмной клятвы и никогда не сможет предать босса. Иногда Юкиносукэ хотел бы быть обычным подростком, готовиться к экзаменам и поступлению в престижные университеты, гулять с девочками и хвастаться какими-то глупостями. Но всё это меркло, как только он брал в руки оружие и стрелял в череп очередного предателя, чувствуя, как кровавые капли стекают по лицу... и это всё-таки стало привычкой, о которой он так часто думал. Юкиносукэ не терпел предателей, ненавидел это понятие и избавлялся от таких людей быстрее, чем они успели хотя бы подумать о подобном. Ему было пятнадцать, но Юки выглядел куда старше, словно черты лица огрубели, юношеская лёгкость исчезла без следа, а взгляд всякий раз мрачнел. Он привык, он привык ко всему, но одновременно со всем ненавидел собственное существование, даже если до дрожи боялся смерти. Его день не задался с самого начала. Босс щедро выделил ему пару дней отдыха, которые он не слишком благоразумно потратил на игру в компьютере, не приносившую никакого реального удовольствия. Проклятая дота. От постоянного сидения на одном месте и яркого экрана у него появились куда более тёмные круги под глазами, а кожа стала ещё бледнее, будто Юкиносукэ уже давно умер и должен был разложиться. Собственные нервы не выдерживали, когда Юки приходилось играть с неудачниками, орать английским матом в микрофон и узнавать что-то новое о своей семье... он уже совсем сошёл с ума, отчего даже не удосужился вспомнить про конец апреля. Дни пролетели для него незаметно, а Юки не сумел наладить свой режим сна и начать питаться по-человечески. Вот и день рождения Чуи Накахары подобрался абсолютно внезапно. Чертовщина. Чуя был для него... другом. Пожалуй, даже больше, чем просто друг, — товарищ, которому он готов довериться в любую секунду и подставить плечо, если того потребуют обстоятельства. Где-то очень глубоко внутри себя Юкиносукэ бы назвал его даже братом, но это слишком личное слово, слишком светлое, слишком приятное, ведь так к нему обращался лишь один человек. Каноко — его невероятная старшая сестра, которую он любил больше всего на свете. Боги ведают, как сильно ему её не хватает. Она бы обязательно обняла брата, прижала к себе и сказала что-то успокаивающее. Каноко это умела. Она на каком-то подсознательном уровне могла найти подход к любому человеку, несмотря на всю природную закрытость и недоверчивость. Сестра располагала к себе, пусть и очень тайно. Это были семейные узы, неразрывные и сильные... это были самые тёплые чувства, которые Юкиносукэ хоть когда-нибудь мог испытывать. И понимание того, что кто-то забрал у него эту прекрасную девушку, убивало не хуже ножа. Он обязан узнать хоть что-то о ней. Юки должен найти её и провести за собой, обеспечив лучшую безопасность. Никто не смеет трогать Каноко. Парень залпом допил бокал шампанского, чувствуя, как знакомая горечь растекается по горлу... паршивый алкоголь. Откровенно говоря, у него болела голова, а желание идти на корпоратив по случаю дня рождения члена Исполнительного Комитета уменьшилось в размерах до атома. Официанты пытались предложить ему ещё бокал, но Юкиносукэ с раздражением отказался. Вокруг него словно витали электрические разряды, оттого к мафиози никто не хотел подходить. Мори в качестве места проведения выбрал последний этаж одного из своих небоскрёбов, а список гостей был строго ограничен. Конечно, закрытая вечеринка. Уныло, серо, но боссу нравится. И ему тоже должно, наверное. Чуя Накахара вошёл в зал резко, почти стрелой, сразу же привлекая внимание собственным появлением. На лице самого сильного эспера читалась неподдельная усталость, настоящая сонливость и дикое равнодушие, смешанное с какой-то агрессией, которая проявлялась в каждом его движении. Очевидно, что Чуя не слишком хотел праздновать. Он снял с себя шляпу, поприветствовав Мори со всем должным почтением, и начал о чём-то с ним тихо беседовать. Юкиносукэ всегда хотел быть на него похожим. Пока Акутагава мечтал получить признание Дазая, Юки не отлипал от рыжего преступника, с которым его познакомила госпожа Коё. Чуе, казалось, можно доверять. В нём не было этой поганой натуры, которую он ощущал в Дазае всякий раз, не было этого отвратительного подвоха. Накахара делал всё прямо, как оно есть, и не старался плести интриги. Он и врать-то толком не умел: Чуя прямолинейный до дрожи, скажет правду в любом случае. За это Юкиносукэ его ценил. Ценил за то, что Накахара не бросит в беде никогда и ни за что, каким бы тяжёлым ни было задание. Из них в своё время получилась отличная команда. Возможно, Юки не сможет закрыть дыру соукоку, но и без этого знает: на Чую можно положиться. Юкиносукэ не слышал ничего, смотрел невидящим взглядом в стену и будто слился с окружающей обстановкой. В последнее время его стали беспокоить навязчивые мысли, странные кошмары, а желание взять нож и перерезать кому-то горло выросло. Парень начал принимать таблетки в возрасте двенадцати лет, когда появились первые признаки панической атаки. Тогда он не успокоился и за несколько часов. Рыдал ли он в тот миг? Да ни черта подобного... скорее, Юкиносукэ едва не рвал на себе волосы, а руки тряслись так сильно, что он даже не мог нормально взять стакан воды, не расплескав содержимое. Мори прописал ему какие-то сильные препараты, которые подавляли в нём вот этот ненормальный недуг, после чего Юки на какое-то время даже перестал видеть сны. Босс спокойно пояснил, что это было последствием его пребывания в плену у Широ Ишии. Так ли оно? Наверное, Юкиносукэ всё-таки не верил, но спорить с Огаем, разумеется, не собирался. Босс постучал по бокалу и попросил минуту внимания, решив наконец-то в официальной форме поздравить Накахару. Свой козырь. Самый могущественный эспер, ныне живущий в этом отвратительном мире. Человек, способный в прямом смысле свернуть горы, если того пожелает... осознаёт ли вообще Чуя, какая огромная сила в нём таится? Юки посмотрел в окно, пропуская все слова Мори мимо ушей: не до этого, чёрт возьми. Ночная Йокогама привлекала своими огнями, яркими вывесками и сумасшедшим темпом жизни. Этот город никогда не спал, сколько он себя помнит. Резко захотелось курить. У него очень редко возникала потребность в курении, но сегодня и именно сейчас Юкиносукэ подумал, что если срочно не выйдет на улицу, то определённо впадёт в бешенство. Ночной воздух с силой ударил в лицо, отчего сигарета между пальцев стала тлеть быстрее. Появилось подозрение, что нормально он не покурит. В голове — сотня мыслей, но ни одну из них нельзя назвать хорошей. Юки узнал из слов Мари, что ныне покойная госпожа Накамура имела связь с организацией «Отряд №713», во главе которых когда-то состоял Широ Ишии... чего добилась эта женщина? Очевидно, что она желала отомстить мафии, поэтому прибегнула к самым отчаянным мерам: предложила сделку Широ и его сообщникам. В обмен Накамура должна была раздобыть информацию о нём, а Широ — убить Огая Мори. Как же глупо. Босс бы узнал об этом при любых обстоятельствах. И эти люди сейчас в Йокогаме, они хотели встретиться с ней, а значит они где-то очень близко. У Юкиносукэ только один единственный шанс узнать что-нибудь о Каноко, понять её местоположение и найти. Это — его главная цель. И он прольёт за это кровь — не стоит сомневаться. Юки отомстит и за Каноко, и за погибшего когда-то друга, чёрт возьми. Широ вместе со своими единомышленниками заплатит каждой каплей. — Скверно выглядишь, — сигарета в руках парня дрогнула, когда он услышал знакомый голос. На Чуе надет привычный чёрный пиджак, а неизменная шляпа украшала рыжую макушку. Всё в нём было каким-то... дорогим. Юкиносукэ не мог пояснить выбор такого прилагательного, но никакое другое не лезло в юную голову. Праздничный алкоголь не ударил по мозгам, но боль всё равно разлилась по черепной коробке, словно он пил два дня подряд. Иногда Юки искренне не понимал, как его организм справляется со своим дерьмом, которое он пихает в себя. Алкоголь, вредная еда, сигареты — Юкиносукэ определённо жил самым нездоровым образом, но организм каким-то удивительным способом всегда перестраивался, обновлялся. Парень находил этому лишь одно объяснение: способность. Конечно, он хотел есть каждые два-три часа, но зато его клетки восстанавливаются быстрее. Своего рода плюс, но Юкиносукэ не нравилось тратить столько денег на еду. — Ты не лучше, — усмехнулся он. — Они всё-таки празднуют твой день рождения. — Он не имеет для меня столько значения, — сказал Чуя. — Цифрой больше или меньше. Накахара встал с ним рядом, глядя на проезжающие внизу автомобили. Даже в таком относительно спокойном состоянии от мафиози исходила пугающая аура, совершенно тяжёлая, от которой любого другого обязательно бы бросило в дрожь. Впрочем, Юкиносукэ действительно привык. — С днём рождения, — вдруг произнёс парень. — Надеюсь, ты не собираешься мне ничего дарить. — А если отказы не принимаются? — Только если попробуешь меня удивить. Юкиносукэ слабо рассмеялся, а дым застрял где-то в лёгких, из-за чего парень закашлялся. На самом деле, он не знал, что дарить человеку, у которого есть буквально всё. Несколько квартир, дорогая машина, лучшее оружие — Чуя не нуждался в материальных благах. Подарок в виде пособия по управлению гневом стал бы для Юкиносукэ летальным. Он не сможет достать для него то, чего Накахара желает больше всего на свете, — спокойствия, ведь сам не располагает ничем таким. Они — тень Йокогамы, кровавое настоящее города, которое устраняет неугодных в мгновение ока. Похож ли Юкиносукэ на Чую так сильно, как об этом говорил Мори? Возможно... по крайней мере, Юки этого не отрицал. Чуя Накахара имеет понятие чести, каким не обладал Дазай, а ещё он не садист, чёрт возьми. И снова мафиози проводит параллели между этими двумя. — Я слышал от босса, что ты отправляешься на задание, — произнёс Чуя. — Отряд номер 731... что ты знаешь о них? — Практически ничего, — сказал Юкиносукэ. — Я узнал о них два года назад, но я совершенно не понимал, где они скрываются. Их главарь — Широ Ишии, а его заместитель — Тенши Занкоку. Оба эсперы. И ещё десять человек. Они занимались опытами надо мной, а сейчас держат где-то мою сестру. — Каковы шансы на её выживание? — Почти семьдесят процентов — да, — прошептал парень. — Она слишком ценна для них. Если бы я не имел для них никакого значения, то не стали бы искать меня. Каноко нужна им живой. — Тридцать процентов. Она могла банально не выжить. Пытки, опыты, постоянные операции — с ней могли творить всё самое жуткое, дабы выявить природу сил, узнать нечто новое и совершенно запретное. Юкиносукэ не знал, что конкретно делал с ней Широ Ишии. Вдруг он резал ей кожу без анестезии? А если опускал в кипяток или ледяную воду?.. Юки не знал, но каждая клетка тела впитывала собственную ярость, походившую на страшный, адский огонь. Бокал едва не лопнул в руке от осознания этой потери, которую невозможно восполнить никакими средствами. Каноко, Каноко... она — последний человек на этой проклятой планете, который вообще должен страдать. Юкиносукэ почувствовал, как чужая рука ухватилась за его плечо. Стало вмиг слишком холодно. — Не смей выводить себя на эмоции, — процедил Чуя. И это говорит ему Накахара?!.. — Не совершай моих ошибок. Но Юки лишь кивал и ощущал этот мерзкий ком в горле, а дрожь пробегала по коже, заставляя его сильно сгорбиться. Они стояли так несколько минут. Негромкая музыка продолжала играть в зале, но эта вечная тишина не исчезала. Одиночество? Или пустота в душе? Мафиози посмотрел на Чую, и слова босса вновь прозвучали в голове. Может быть, действительно похожи. — Чуя, могу я задать тебе вопрос? — Валяй, — лениво ответил тот. — Есть ли в твоей жизни такая женщина, которую мог бы назвать важной? Накахара взглянул на него странно. Пожалуй, даже чересчур. Юкиносукэ предположил, что у товарища тоже появилось сильное желание закурить. — Анэ-сан. — Я говорю не об этом. Чуя очень редко открывался хоть кому-то. И он не давил... хотя, если не захочет отвечать, ему плевать. Однако Юкиносукэ всё равно хотел бы получить ответ на свой вопрос. Накахара казался откровенно проще и сложнее всех остальных людей вместе взятых. И Юки вдруг захотел сказать ему спасибо. Всё же он человечнее других, имеет эмоции и куда живее Дазая. — Может быть. Юноша не видел Накахару в компании женщин. Чуя не имел привычки ходить по роскошным заведениям и проводить время с красивыми дамами, готовыми выполнить любую его просьбу за большую купюру. В мафии подобное далеко не редкость, ибо постоянные отношения — мечта, к которой только могут стремиться все преступники и мерзавцы. Накамура — прекрасный пример того, что происходит с теми, кто связывает себя узами любви, находясь в мире извечных убийств. Её дочь убили, любовник погиб из-за последователей нового босса, а сама она мертва от рук Огая Мори. Никто бы не хотел пережить подобное. И Юкиносукэ тоже. Он потерял достаточно. А более и не хотелось. Чуя неожиданно взглянул на собственную ладонь, полностью покрытую кожаной перчаткой, а голова резко повернулась в сторону, будто его кто-то только что несильно ударил по лицу. Он — зверь на тонкой цепи, которую мог порвать за секунду. Вот только сам этого не желал. И дело даже не в чёртовой мафии. Для всех Чуя — убийца, а для Юки — единственный оставшийся друг. Ему глубоко наплевать на монстра, который находится у него внутри. Потому что сам являлся таким. Они из одного теста, пусть сами этого даже не осознавали.***
Мари оказалась довольно болтливой и крайне эмоциональной девицей, едва стоило надавить на неё сильнее. Она знала, с кем работала, знала про свою способность и знала всю ответственность, которую берёт на себя после получения важной информации. Нет ничего удивительного в том, что мафия не стала её выпускать. Конечно, Мари — эспер, но боссу не нужны лишние проблемы, потому её пристрелили через час после допроса, а тело выбросили в сточную канаву. Под конец собственной жизни она словно обезумела, пыталась схватить Юки за края кожаного плаща и кричала о том, что видела такого же человека, как и он сам. Мари говорила о какой-то девушке в сгоревшей гостинице, шептала о даре, но в конечном счёте разрыдалась от банального страха. Юкиносукэ ни капли не жаль, но отчего-то волнение не хотело отпускать его. Проклятая Мари. Даже мёртвая она доставляла ему неприятности, хотя о подобном даже смешно подумать. В любом случае, он получил информацию, согласно которой Занкоку Тенши вместе с подчинёнными расположился на их единственной в Йокогаме базе — лаборатории, — которую умело замаскировали под какой-то роскошный клуб. И снова чертовщина, не иначе. Если честно, то Юкиносукэ уже порядком устал слышать про гостиницы, казино и прочую чушь, ибо ни с чем таким никогда не хотел иметь дело. Он не знает, кому может принадлежать клуб, находящийся за пределами города, однако, по словам всё той же Мари, хозяин имеет косвенное отношение к делам Великой войны. Мафиози мало слышал о ней, но определённо понимал, что людей — и союзников, и врагов Японии — погибло очень много, даже слишком много. Будто всё самое жуткое объединили в один хаос и обрушили на человечество: нацизм, терроризм, опыты над людьми, кровавые бои и взрывы. Нет, разумеется, Юкиносукэ не был на фронте, но всегда осознавал: война — худшее, что может случиться с людьми. Жаль, что сам человек пока этого не осознаёт. — Что это? — спросил Юки, перебирая пальцами листы бумаги. Босс посмотрел на него удивительно строго, совершенно серьёзно. Ежемесячное собрание Исполнительного Комитета закончилось обсуждением мальчишки-эспера, чьей способностью было превращение в тигра. Звучало, откровенно говоря, не очень, однако Огай вдруг заявил, что юноша из приюта не так прост, как может казаться на первый взгляд. И, пожалуй, Юкиносукэ должен был согласиться... ведь за поимку человека обычно не дают такую огромную сумму денег. Хотя на деле Уэйну наплевать — Акутагава займётся этим парнем, — у него есть более крупное задание. — Если эта девчонка... Мари, — вспомнил её имя Мори, — не соврала, то за пределами Йокогамы находится элитный закрытый клуб, владелец которого торгует особыми наркотиками. Я слышал о нём, но не думал о нём в подобном ключе. — Особые наркотики? — Юкиносукэ пытался вчитаться в текст. — Это не так важно, — махнул рукой босс. — Важно то, что эти наркотики производит Тенши. Ты хорошо знаешь это имя. Мафиози сцепил зубы от гнева, который разливался по венам с каждой чёртовой секундой. Знал ли он? Разумеется, знал. Иного и быть не могло. — Владелец клуба обеспечивает защиту организации Широ, а сам получает эксклюзивный товар, который не способен достать ни один другой дилер, — Мори хищно прищурился. — Понимаешь? — Безусловно. — Твоей задачей будет полное уничтожение организации Широ. Мне не нужны пленные — убей всех, — слова подобны лезвию: острые и быстрые. — Если твоя сестра жива, приведи её в мафию. — Я понял Вас, босс. Юкиносукэ склонил голову. Нет, он не посмеет подвести Мори. Он не такой, как Дазай, пускай Осаму и научил его слишком многому. Юкиносукэ сразу понял, что автомобиль выехал за пределы города: ярких огней, людей, вывесок стало гораздо меньше. Он посмотрел на наручные часы, которые показывали почти полночь. Коё Озаки лично занималась его образом, подбирала лучший наряд для выполнения миссии, и Юки был ей благодарен. В светской жизни анэ-сан разбиралась куда лучше него, поэтому Уэйн не боялся, что сделает неправильный выбор и выставит себя дурном свете. Озаки определённо не позволит. Он назвал своему водителю точный адрес, но по какой-то причине с каждым метром Юкиносукэ чувствовал странное беспокойство. Нет, это вовсе не страх... мафиози не боялся никого, но рядом с ним будто бродила какая-то опасность, убийца в ночи. Он выдохнул. Если придётся, Юкиносукэ будет готов разрушить это осиное гнездо до основания. Попасть внутрь — несложная задача, а вот выбраться... «Юрокоби» — странное место, которое вызывает подозрения одним своим местоположением. Мероприятие, организованное хозяином, привлекло множество гостей — элита Йокогамы, — и Юкиносукэ на мгновение подумал: не ради него ли? Широ должен был узнать, что Накамура мертва, а значит сделка автоматически сорвалась. Для него это — не пустой звук. Если Ишии взволнован, то он начнёт метаться, искать выход из ситуации и способен натворить необдуманных поступков. Смерть Накамура не входила в его планы, и сейчас он, наверное, совершенно растерян. Хорошо, если так. Волнение приводит к тупику. Юкиносукэ отлично усвоил этот урок. Люди вокруг него распивают алкоголь, много курят и болтают на разных языках, развлекаясь, как могут. Конечно, в основном, сюда приходили именно парочки — богатые бизнесмены в компании очаровательных дам, — но одиночки, похожие на него, были редки и определённо привлекали к себе внимание. Ему нужно расслабиться, ибо напряжённые мышцы, сжатые кулаки выдавали его с головой. С чего следует начать? Он привык выполнять задание с полным успехом, подходить со всей серьёзностью и готов к любому исходу, однако Юкиносукэ никогда... не притворялся. Юноша не играл роль кого-то, не скрывался, а планы — не его конёк. Из него вышел очень плохой стратег. Пожалуй, эта миссия будет сложнее, чем он думал. Но если это — секретная база Широ, то здесь обязаны быть потайные ходы, какие-нибудь скрытые лифты или двери. А знают ли гости вообще о том, что где-то внизу команда учёных ставит эксперименты над живыми людьми? Вероятно, нет, иначе бы половины из них не было здесь. В конце концов, они всё равно трусливые существа, которые боятся пистолета у виска. И Каноко могла быть здесь. Осознание этого факта скручивало что-то внутри него, давило столь сильно, что Юкиносукэ думал о нехватке воздуха. Она могла быть здесь, чёрт возьми. А если мертва? А если он найдёт лишь холодное тело родного человека? Нет-нет... Юки сделает всё возможное, чтобы уйти не одному. Они пойдут рука об руку — брат и сестра — одна плоть и кровь. Руки вдруг затряслись, а в лёгких стало нестерпимо больно. Каноко, дай хоть знак, один крошечный знак того, что он находится на верном пути. Музыка в огромном зале сводила с ума, а смех стал походить на безумный хохот, будто разом все присутствующие потеряли головы. Как и он!.. Если бы Юкиносукэ только мог принимать больше одной дозы в неделю, то с ним не происходило ничего такого. Как ещё долго он будет видеть ужасные картины?! Когда проклятое сумасшествие отпустит его? — О, молодой господин, вам плохо? — мафиози услышал незнакомый голос над собой. Оказывается, он едва не съехал по стене в попытке прийти в себя. Мужчина перед ним неопределённого возраста, совершенно обычный и, судя по дешёвому пиджаку, не обладал большими финансами. Юкиносукэ снова осмотрел гостей вокруг себя: все они так строги в выборе гардероба. Дорогие костюмы, шёлковые платья и кожаная обувь — богатые люди умели одеваться, однако незнакомец перед как-то выделялся из всей толпы и вместе с этим выглядел самым серым человеком из всех. Неприметный... глаза у него светились серебром, а узкий разрез говорил лишь об одном: японец. Незнакомец улыбался, спрашивал о состоянии здоровья, точно с самого начала знал ответ на собственный вопрос, но не решился пройти мимо. Юкиносукэ стало дурно. — Я в порядке, — ответил он. — Я вижу, что вам плохо, — не отставал человек. — Позвольте же Вам помочь. — Я не нуждаюсь в помощи, — слишком резко произнёс Юкиносукэ. — Себе помогите. — Молодой господин, — у него яркие, серебряные глаза, будто настоящий металл. — Если вы сейчас проиграете самому себе, то никогда не найдёте выход. — Что?.. Юноша не задыхался, но ощущение внутренней паники никуда не исчезло. — Вы растеряны, но «Юрокоби» не любит таких людей. Вы выделяетесь даже больше, чем думаете. — Вы владелец, не так ли? Незнакомец рассмеялся громко. Если бы не музыка в большом зале, то люди, несомненно, обратили бы своё внимание на него. Вот только человеку перед ним плевать. Конечно, он не владелец клуба, но отчего-то смотрелся на фоне остальных даже более жутко. — Я скромный человек, не подумайте обо мне ничего дурного, — сказал он. — Боюсь, я не могу позволить себе нечто такое крупное. — И кто же вы? — Можете звать меня Асагири, молодой господин, — Юкиносукэ увидел улыбку, достойную лучшей фотографии. — Прошу простить, что не представился заранее. А кто вы? — Мне показалось, что вы знаете меня, господин Асагири. — Я же не читаю чужие мысли. — Юки... просто Юки. — Это имя чаще дают представительницам прекрасного пола, — задумался Асагири. — Означает «снег» и «счастье». Юкиносукэ едко усмехнулся. — Мои родители ждали девочку. К сожалению, у них родился я. — Понимаю, — кивнул он. — Не хотите выпить? Я знаю, что здесь подают отличный виски. Ему плевать, ему совершенно плевать... время ещё есть. Целая ночь, чтобы уничтожить источник хаоса, чёрт подери. Бармен — приятный и молчаливый мужчина, который без вопросов разливал два стакана крепкого алкоголя со льдом. Юкиносукэ не собирался доверять, прикасался изредка к алкоголю только для того, чтобы поддержать беседу. В конце концов, никогда не знаешь, откуда придёт опасность, а распивание в сомнительном месте с таким же человеком — глупое занятие. — Вы знаете владельца клуба? — Увы, нет, — сказал Асагири. — «Юрокоби» построили после войны. Один из пары фактов, которые я знаю. — А что ещё вы знаете? — Господин Юки, вы задаёте очень много вопросов для человека, который пришёл исключительно ради развлечения. Разумеется, потому что это не так. Юкиносукэ выдыхает. — Вы работаете на кого-то здесь. Асагири допивает остатки алкоголя, глядя на собеседника всё ещё удивительно трезво. Глаза у него и правда очень яркие. — На самом деле, нет, — произнёс мужчина. — Я писатель! Собираю информацию про города Японии, достопримечательности и природу. Странный из него писатель, но мафиози решил ничего не говорить. — И как же вам Йокогама? — Просто ужасно! — всплеснул руками тот. — Я потерял где-то в городе свой ежедневник, представляете?! Юкиносукэ не знал, как комментировать эту фразу. Потеря ежедневника? И что здесь такого? Можно подумать, что он не в состоянии купить новый. Если уж сумел попасть в клуб, то покупка канцелярии для него должна быть простым делом. — Там были какие-то важные записи?.. — Нет, он был пустой. Абсолютно ненормальный человек. — Мой вам совет, господин Юки... Он ещё будет раздавать ему советы. Юкиносукэ захотел рассмеяться. Асагири вдруг посерьёзнел. — Держите голову холодной. Не поддавайся эмоциям, не поддавайся эмоциям... его будто бросили в ледяное озеро, повязав по рукам, дабы он никогда не смог выбраться на берег. Дрожь в теле не получалось унять даже после нескольких полных вздохов, а синие зрачки пытались зацепиться хоть за что-то в этом помещении, но перед глазами рябило. Обилие ярких красок вызывало только тошноту, а музыка — очередную боль. Бармен протирал стаканы, но не обратил никакого внимания на него, будто действительно всё в порядке, словно так и должно быть. Наверное, видел массы таких случаев. Юкиносукэ обернулся, чтобы вновь увидеть Асагири, но перед было... ничего. Барный стул пустовал, а стакан на стойке был одним единственным, отчего сердце в груди предательски забилось в груди. Нет, он должен быть здесь!.. Мафиози бы заметил его отсутствие и раньше. — Куда ушёл человек, который сидел рядом со мной? — Человек? — не понял его бармен. — Прошу прощения, господин, но всё это время Вы сидели один. Что?.. Мысль билась о стены разума с новой силой, из-за чего Юкиносукэ почувствовал выступивший пот на лбу. Вовсе нет... это невозможно. Человек в дёшевом пиджаке никак не мог стать новой галлюцинацией, от которой Юкиносукэ не способен избавиться. Юноша прикоснулся к тёмным волосам, впервые ощущая собственную беспомощность и настоящее бессилие. Это место свело с ума? Или Юки сам, чёрт возьми, довёл себя? Проклятье! Он ведь потерял какой-то ежедневник. Бармен поставил на стойку новый стакан с виски. — Я ничего не заказывал, — процедил Юкиносукэ, уже не отличая реальность от выдумки. — О, это комплимент от человека за дальним столиком, — работник указал на непонятного мужчину в углу клуба. Что за чертовщина? Какой ещё комплимент? Юкиносукэ ожидал, что этот мужчина поднимет хотя бы взгляд, но его равнодушие казалось совершенно очевидным. Нет, тут что-то не сходится. А если очередная галлюцинация? Руки стали холодными, а ощущение тревоги никуда не исчезло. Голоса вокруг него стали тише, но они словно слились в одну симфонию, отчего простое дыхание показалось невозможным делом. Юки почувствовал, как вспотел от этого жуткого напряжения. Нет, он не сумасшедший... не сумасшедший! Парень сорвался со своего места чересчур резко, заново оглядывая проклятый зал клуба, но не обнаружил ничего действительно подозрительного. Мужчина за столом не обращал никакого внимания на происходящее, будто у него в голове свой, особый план неизвестных действий. Кто ты? Кто ты? Почему решил заговорить с ним?! Подходя к нему, Юкиносукэ неожиданно для себя подметил, что из всех присутствующих этот человек не являлся японцем, даже не азиатского происхождения — европеец в чистом виде. Что здесь не так? Юки вновь посмотрел себе за спину, желая найти загадочного Асагири. Если это одна большая шутка, то он не намерен смеяться. Пожалуй, сейчас бы он застрелил кого-нибудь. — И к чему всё это было? — Юкиносукэ поставил проклятый стакан с виски на стол. Мужчина даже не посмотрел на него, погружённый в собственные мысли. На нём висел строгий плащ серого цвета, а кожа рук скрыта под перчатками. Часть лица у него спрятана за чёрными бинтами... Юкиносукэ вздрогнул: как не вовремя он вспомнил про Дазая. Всё в этом человеке казалось абсолютно страшным, но не внешне — внутренне, скорее. Неужели розыгрыш? Юкиносукэ сжал кулаки сильнее. Боги, как же он устал. Горело бы это место синим пламенем. — Вы ещё один писатель?! — нервы не выдерживали. Он взглянул на него впервые за время этой непонятной беседы. — Значит, писатель... — голос человека удивительно глубокий, низкий, однако акцент, который имелся у него, больно резал слух. И это всё, что он может сказать? — Вы так любите виски? К чему этот заказ? — Я не люблю виски, — сказал мужчина. — Вероятно, Вас действительно разыграли. — Это смешно? — с неподдельным раздражением произнёс Юкиносукэ. — Для мафиози Вы слишком эмоциональны. Его будто ударили обо что-то. Он медленно повернулся к этому человеку и посмотрел прямо ему в глаза. Один единственный сверкал голубым цветом, совершенно равнодушный и холодный... мёртвый. Мужчина и правда европеец, но Юкиносукэ предположил, что он может иметь даже славянские корни. Зачем ему скрывать часть лица? Юки не раз мысленно задавал такой вопрос Осаму, но никогда не находил должного ответа. Широ Ишии же носил повязку только на глазу. Почему? Почему?! Откуда он вообще знает, что Юкиносукэ — член мафии? Неужели он где-то просчитался? Нет, невозможно... невозможно. Стоит застрелить его сразу? Или подождать пару минут? Юки прищурился. — С чего Вы решили это? — Из Вас дурной актёр, — сказал мужчина. — Присаживайтесь, пожалуйста. У меня на родине так не принято. И это у них, получается, завязалась такая беседа. Юкиносукэ сел напротив него. — Как Вы узнали? — Почти очевидно, что однажды мафия захочет разобраться с утечкой мощных наркотиков. Конечно, наркотики. Он забыл, ради чего сюда приезжают. — Это эксклюзив. Никто не в силах создать такой сильнейший препарат, кроме гения химии, — мужчина говорил спокойно и тихо. — А за эксклюзив приходится бороться. — Расскажите мне о наркотиках. — Для начала представимся друг другу. — Юки, — привычно ответил юноша. — Михаил, — произнёс он. — Тысяча йен и один вопрос — и я расскажу всё, что знаю. — Чего? Всего тысяча йен? — Юкиносукэ не поверил. — Тысяча йен и один вопрос. Мафиози вытянул из кармана пиджака пару купюр и протянул их человеку. Всего тысяч йен, чёрт возьми. И в это не хотелось верить больше всего на свете. Один вопрос? Что это значит?.. Нет, он не просто европеец. Мягкое имя, отозвавшее где-то в сознании знакомым звуком, словно говорило за него. Юкиносукэ поднял руки: хорошо, он примет условия его необычной игры. — Один вопрос. — А если я отвечу неправильно? — На этот вопрос нет правильного ответа. Я лишь пойму твой образ мышления. Неужели? Юкиносукэ ждал. Синие глаза прищурились: здесь определённо должен быть подвох, но он не понимает, не видит, не может уловить. Что-то в нём было... не так. Будто человек перед ним действительно мёртв. Галлюцинации, видения, сумасшествие — реальность и выдумка давным-давно смешались в голове, оттого желание отыскать правду в этом чёрном водовороте стало каким-то нестерпимым. — Какова твоя цель? По голове будто снова ударили. О чём он говорит? О чём именно желает спросить? Цель — слишком широкое понятие, которое Юкиносукэ обычно не использует. К своим целям идёт босс или Дазай, а вот он — оружие, опасное и поистине безумное. Юкиносукэ выполнял чужие цели, но никак не свои... кроме одной. Кроме единственной, ради которой мафиози прольёт кровь и свою, и чужую. Михаил точно знал, куда бить, чтобы стало больнее, больнее до судорожных вздохов. Глаза Уэйна похожи на мрачную глубину океана, однако в минуты страшного волнения преображаются, пылают лиловым огнём. Каноко — его цель, но Юкиносукэ не желает отвечать, пусть таково было условие странного человека. Стоит ли игра свеч?.. — Я хочу найти близкого человека, — произнёс Юкиносукэ. — Только эта цель. Михаил молчал какое-то время. Юкиносукэ боялся, что он растворится, станет очередным порождением больного разума, однако человек совершенно не двигался. — Вот оно как... — сказал он. — Значит, семья. Ты напомнил мне одну мою знакомую. Она многое сделала ради своего брата. — И что? Я ответил на Ваш вопрос? — Твоя философия жизни мне примерно понятна, — прикоснулся к своему подбородку Михаил. — Ты являешься мафиози, но стремишься найти кого-то очень близкого... кого-то, кто явно не принадлежит твоей организации. И твой главный страх — разорваться на две части. Я не прав? Нет... нет, ты не прав. Такого никогда не произойдёт. Юкиносукэ сцепил зубы в попытке избавиться от поганого чувства досады, которое пожирало с каждым годом всё сильнее. Досада напоминала ему вирус, болезнь, которая начинает с малого, постепенно отравляет, убивает изнутри и не даёт и минуты покоя. Юки устал, устал до дрожи в коленях, но не мог дать себе слабину. Ведь его учили совершенно не так. Он не способен забыть ни одной встречи с Дазаем, какой бы отвратительной та ни была. Юкиносукэ никогда в жизни не выбросит из памяти каждый удар, приходившийся по телу совсем ещё ребёнка... он страдал, он умирал, но Осаму всё равно стоял над его телом, жестоко хватая за корни волос, подчиняя себе и насмехаясь над дикой слабостью. А Дазай не такой. Ну разве этот человек позволил бы так с собой обращаться? Едва ли, разумеется. Осаму подчиняет, Осаму унижает, Осаму выходит победителем при любом раскладе. Потому что он такой, потому что он не от мира сего — и им не прийти к взаимопониманию. — Не прав, — жёстко ответил юноша. — Я ответил, но теперь я хочу получить ответы на свои вопросы. Что Вам известно про наркотики? — Я долгое время ищу человека по имени Широ Ишии... Пальцы дрогнули, а кожа стала ещё бледнее, чем прежде. — Широ участвовал в Великой войне. Вместе со своей командой учёных он создавал нелегальные психотропные препараты для военных, — пояснил Михаил. — Но война уже закончилась, а деятельность Широ — нет. Вероятно, правительство узнало о его действиях в прошлом, поэтому сейчас он находится в розыске. Он залёг на дно. Широ блестяще разбирается в человеческой психике... он — гений своего времени, поэтому создание нового наркотика — это не проблема для него. — Почему Вы ищете его? Вы не можете быть из правительства, — осипшим голосом произнёс Юкиносукэ. Михаил горько усмехнулся. — Широ приведёт меня к другому человеку... — сказал он. — Много ли ты знаешь про Ишии? — Ничего, — с ужасом признался Юкиносукэ, чувствуя, как зрачки дрожат от нервов. — Он ставит эксперименты над людьми, но не знаю, чего он желает. Я ему нужен. Он ему нужен. И это звучало, как приговор. — Мне неизвестна твоя ситуация с Ишии. И я понятия не имею, каковы его истинные взгляды на жизнь, — сказал Михаил. — Однако если ты пришёл сюда за ним, то тебе придётся объединиться со мной. Юкиносукэ с искренним непониманием взглянул на него, но это непонимание быстро переросло в дикое негодование. Он должен работать с ним? Какого чёрта он так уверен в своих словах?! Мафиози не работает так, чаще выполняет всё исключительно в одиночку... тогда почему Михаил нисколько в себе не сомневается? Думает, что он настолько напуган Широ? Совсем нет. Юки не испытывает к этому человеку ничего, кроме чёрного презрения и жгучей ненависти. Отчего-то Уэйн захотел вонзить Михаилу нож в горло. — Я работаю один. — Не в этот раз, — спокойно объяснил свою позицию мужчина. — Ты не знаешь этого места. А вот я осмотрел его, поэтому представляю, где находится база. Проклятье. Он нашёл его слабое место — планы и схемы. — Ты не просто так хочешь, чтобы я шёл за тобой... что тебе нужно? — Я обещал отвечать искренне, поэтому скажу, — Михаил поправил перчатки на руках. — Я не самый эффективный боец для битвы с одарённым, а вот ты подготовлен куда лучше меня. У нас одна цель — найти Широ. — И почему тысяча йен? Юкиносукэ дрожал, но понятия не имел причины. — Мне просто нравится ощущение денег в кармане, — пожал плечами он. Совершенно безумно. — Итак, мафиози Юки, объединишься ли ты со мной против общего врага? Он тянет свою руку вперёд — контракт. Юкиносукэ с недоверием посмотрел на ладонь, а затем вновь на Михаила. Человек был недосягаемой загадкой, но вместе с этим казался до ужаса прямолинейным. А честных людей Юки очень любил. Юноша осторожно пожал руку, словно остерегаясь того, что её немедленно оторвут. Между ними — договор, который держится на добром слове. Но Юкиносукэ полагает, что не пожалеет об этом. По крайней мере, пока что.***
Юкиносукэ стоял, прислонившись спиной к стене, и изредка поглядывал на клуб с балкона второго этажа. Михаил чего-то ждал... он сказал ему ждать, но мафиози ненавидел ожидание: оно убивало сильнее, чем результат. За время пребывания здесь Юки научился определять людей, которые употребляли наркотики Широ: у гостей появлялась сильная усталость, повышенная эмоциональность, желание пить и странный, неожиданный смех. Юкиносукэ мог бы подорвать это место без проблем, но есть шанс, что Каноко пострадает. Сестра — единственное, что его беспокоит. Михаил прикрыл один глаз, не разговаривал с ним уже около десяти минут и скрестил руки на груди, будто действительно обдумывал что-то очень важное. Юки надоело. — Какой план? — Я должен убедиться кое в чём. — В чём именно? Широ бы догадался о его появлении. Почему-то в этом Юкиносукэ нисколько не сомневался, но безумный учёный тоже не спешит встретиться с ним лицом к лицу. Наркотики — таков гений Ишии, иначе и быть не могло. Откуда он пришёл? Воевал в Великой войне, производил препараты для военных нелегальным путём... возможно, он начал свои эксперименты над людьми ещё тогда, однако Юкиносукэ не даёт покоя кое-что. Как он узнал про них? Они с Каноко росли далеко от городской суеты, привыкли к свежему воздуху, но никогда не проявляли своих способностей. О собственной силе Юкиносукэ узнал только в мафии. Каноко? У него не было мысли о её даре. Ни одной. Каноко — эспер? Это не вязалось в его голове. Она всегда была настолько... обычной, что о способности невозможно догадаться. Какой бред. Ему было плевать на остальных, ему хотелось стереть в порошок каждого человека, который смотрел на неё странно... он мечтал о том моменте, когда наконец-то найдёт её. В его жизни всё наладилось бы. Юкиносукэ считал её каким-то кусочком пазла, которого не хватает его судьбе. И ради неё он готов ждать. — Нашёл. Юки прослушал. — Что нашёл?.. Михаил указал на движение внизу. У Юкиносукэ сбилось дыхание. В зал вошёл Тенши Занкоку в сопровождении двух своих помощников. Чёрт возьми, он и правда делал вид, что является обычным гостем в этом мрачном заведении. Мафиози не знал сколько ему лет, но полагал, что для такого количества седых волос Тенши ещё слишком рано. Заместитель Широ, вероятно, тоже участвовал в войне, потому что в таком случае Юкиносукэ не понимает, где учёный смог его вытащить. Занкоку осмотрел зал, словно искал что-то или кого-то, но от собственной неудачи нахмурил брови. Ищет его? Или Михаила? Или всё вместе? — Он знает о нас. — И как же ты просчитался? С себя Юкиносукэ снял ответственность. — У него хорошее чутьё на эсперов. — А ты эспер? — Возможно. И как ему вообще расценивать такой ответ? Юноша раздражённо потёр переносицу. У него есть шанс убить его прямо сейчас. Руки не дрожат, пальцы спокойно держат пистолет, а Тенши беспечен... есть возможность раз — и навсегда покончить с этим человеком. Ведь Занкоку тоже опасный одарённый. Как жаль, что природа не наделила его крепким щитом. Вот только где сам Широ Ишии? Юкиносукэ думал, что одноглазый ублюдок появится здесь первее всех, желая поразить всех своей гениальностью. А стоял один лишь Тенши. Что-то не складывалось. — Если ты убьёшь его прямо сейчас, то не найдёшь лаборатории. С какой-то дьявольской яростью Юкиносукэ убрал руку от оружия. Он прав. Он слишком прав. Ему нужно найти Каноко. Тенши прошёл вперёд, идя к далёкой двери в конце зала. До невозможности предсказуемый ход... нет, он чересчур беспечен, что непохоже на него. У него есть шанс догнать его — Юкиносукэ может пробежать так быстро, что этого никто даже не заметит в прямом смысле, но отчего-то Михаил не подавал знака, медлил. Вот только Юки ненавидит медлить, будучи олицетворением самого понятия «скорость». Юноша ступил на шаг к ним, но мужчина выставил руку перед ним. Какого чёрта он вообще его останавливает?! Он уже достаточно потратил времени. — Неужели в мафии не учат терпению? — Они учат делать всё быстро. Михаил ничего не ответил. Неожиданно Юкиносукэ заметил какое-то движение в самом низу: одинокая тень взрослого человека кралась за Тенши, растворяясь в темноте, словно самое настоящее привидение. Но с каждой секундой она обретала новые черты, становясь похожей на... его нового напарника. — Какого... Глаза расширились от удивления. Нет, определённо Михаил был рядом с ним в эту секунду, но тень казалась донельзя реальной, будто у мужчины есть брат-близнец. Как две капли воды. Он посмотрел на него. — Ты ведь и сам эспер. Тебя это так поразило? — Что это за способность? Фантом? Госпожа Коё владела чем-то очень похожим. Она призывала в битве голограмму, которая не имела физической оболочки, однако убивала куда лучше обычного человека. Подобным могуществом обладала и Кёка Изуми — девочка, которую вместе с ним когда-то обучал Поль Верлен. В случае с Михаилом же тень была идентична ему самому, словно и правда является банальным отражением в зеркале. — Это не фантом, — пояснил он. — Демон в человеческом обличии, если тебе так удобнее называть. — Значит, «Демон» — твоя способность, — задумался Юкиносукэ. — Он имеет физическое тело, однако мой дар неуязвим для атак. Я могу отозвать его и направлять в любое место. Он шпионил за Занкоку для меня, — выдохнул Михаил. — Поэтому я представляю, как выглядит это место. За той дверью, — он указал на конец зала. — Есть лестница, которая ведёт в коридор с двумя потайными лифтами. Вызывается он специальным кодом, который я и собираюсь получить. — Неплохо, господин... как твоя фамилия, говоришь? — скрестил руки на груди Юкиносукэ. — Лермонтов. — Лермонтов... русский? — догадался мафиози. — А то я гадал, откуда такой ужасный акцент. — Можно подумать, что я не слышу твоего. Юкиносукэ раздражённо закатил глаза. — Забудь. — Он на месте. Теперь мы можем действовать. Юкиносукэ мог бы спуститься по лестнице, но время в это мгновение казалось настолько ценным, что он не нашёл лучшего решения, чем спрыгнуть с балкона прямо на первый этаж, привлекая внимание гостей. И что ему делать с толпой людей? Как бы в этом случае поступил Чуя? Как бы в этом случае поступил Дазай?.. Ему не нужны лишние смерти, ведь Мори приказывал убить лишь Тенши с Широ. Однако всё произошло чересчур быстро, чтобы он успел подумать. Прозвучал выстрел. Откуда? Люди суетливо подорвались со своих мест. О, нет-нет... никто не будет думать вызывать полицию. — Я рад поприветствовать своего самого дорогого гостя в этом чудесном заведении, — это был голос Тенши. Откуда? Откуда?!.. Возможно, где-то есть динамики. — Юки... мальчик мой, ты вырос с нашей последней встречи. — Где Широ, Занкоку? — сказал Юкиносукэ так громко, что определённо весь зал вздрогнул. — Я за него. Динамик больше ничего не ответил. Мафиози крепко сжал зубы. Нужно действовать... нужно действовать, чёрт бы побрал. — Что это всё значит?! — недовольно произнёс какой-то мужчина с миловидной пассией под боком. — Это значит, что вечеринка окончена. Его собственный голос звучал убийственно тихо. — Ты думаешь, что я боюсь каких-то шуток, мальчишка? — он достал из-за пазухи пистолет. Но мужчина не успел ничего толком сказать, потому что теперь уже мёртвое тело глухо упало от точного выстрела в голову. Юкиносукэ не вздрогнул, ища возможного снайпера. Не Лермонтов — и это значит... ему следует беречь свой череп. Он сглотнул. Дама мертвеца закричала громко-громко, а затем снова выстрелы. Определённо кто-то из людей хозяина клуба решил устроить перестрелку. Юкиносукэ заметил, как с дальних мест встали двое громил, вскидывающих автоматы и направляющих на него. Рядом с ним послышался выстрел — он обернулся: третий мужчина с рыжей бородой за барной стойкой стрелял ожесточённо, с какой-то страшной агрессией, но всякий раз не попадал, потому что способность... способность делала всё за него. Часть гостей попряталась за столами, кого-то задела пуля, а кто-то сумел сбежать — плевать, ведь Юкиносукэ справится и без этого. Он усмехнулся, доставая оружие из плаща. Выстрел. Выстрел. Ещё раз выстрел! Человеческая жизнь обрывается в мгновение ока, потому один из громил падает замертво через секунду после выстрела. Их цель — он. Пусть попробуют получить. Мафиози наблюдал всё будто в замедленной съёмке, видел летающие пули, однако отходил от них так, будто все они — бесполезные мушки. Юкиносукэ схватил нож из кармана и с силой метнул его в бородатого человека, попадая куда-то в район живота. Кровь подкатывает к горлу, заставляя задыхаться, молить о помощи, но Юкиносукэ не сожалеет и убивает без лишних вопросов. Опьянённый такой жестокостью и настоящим адреналином, последний из наёмных убийц бросил свой автомат и пытался даже драться с ним на кулаках. Какая же глупость, чёрт возьми. Чем думал этот хозяин клуба, когда посылал этих идиотов? Юкиносукэ ногой со всей силой ударил в бок, отчего здоровяк пошатнулся. И этой секунды хватило, чтобы он выстрелил куда-то район виска. Мозги украсили дорогой пол, а чужая кровь испачкала его рубашку. Юки осмотрелся вокруг: стало поразительно тихо — и это настораживало. Он услышал аплодисменты Лермонтова, который спускался по лестнице, будто с самого начала знал, что именно так оно всё и будет. — Неплохо, парень. Ты справился за половину минуты. — Где Тенши? В нём бурлила злость, самая чёрная и мощная. Словно внутри него — лава, магма или страшный огонь, дрова в который заботливо кидают внутренние черти. Ощущение крови на пальцах приносило эйфорию, а зрачки сузились. Юкиносукэ подавил смех. — Он знал, что тебя это не задержит. Наёмников подослал сам хозяин. — Это я уже понял, — выдохнул он. — Где Занкоку? Перед Лермонтовым появилась его точная копия, приложившая руку к груди. Его способность и правда походила на близнеца. Однако Юкиносукэ понял: всё ещё дар, ибо взгляд стеклянный, абсолютно безразличный ко всему сущему. Михаил кивнул, будто между ним и способностью состоялся немой диалог. «Демон» растворился во тьме, а Лермонтов шагнул к двери, открывая путь к коридору. — Ты ведь знаешь о ловушке? — Занкоку собрался меня схватить. Разумеется, я знаю, — произнёс Юкиносукэ. — Владелец клуба хотел убить меня, но реальную цель преследует всё-таки Тенши. Вот только я не понимаю... где Широ? — Хороший вопрос, — впервые Лермонтов показался для Юки несколько растерянным. Тенши дал понять, что знает всё. И это напрягало. В конце концов, он тоже эспер. Коридор вёл в какие-то комнаты, служебные помещения, но одна железная дверь всё же смущала. Неужели?.. Лермонтов подошёл к ней и открыл небольшой люк в стене, вводя комбинацию из пяти цифр. — Если что-то пойдёт не так, Юки, — обратился к нему Лермонтов. — Уходи отсюда. — Ты думаешь, что я серьёзно могу уйти? — Не думаю, но настоятельно прошу. Плевать. Внутри лифта пахло каким-то спиртом, тяжестью и ощущением смерти. Каноко там... ошибки быть не могло. Юкиносукэ рвано дышал от этой мысли. Его страшил только один факт: он боялся найти её мёртвой. Он не хотел найти записи о её смерти, прах или что-нибудь в этом роде. Пережил бы Юкиносукэ?.. Конечно, он обязан пережить её смерть, потому что в мафии учили не привязываться, учили нелюбви и жестокости, но юноша не мог по-другому. Лишь добрые чувства спасали его тёмной реальности, которая давила и давила. Юки не желал остаться один в непроглядном мраке, не готов к чёртовому одиночеству и мечтает вернуть хоть часть утраченного прошлого. Коридоры лаборатории мрачнели с каждым шагом. Здесь было пусто, несмотря на присутствие техники, колб и неизвестных капсул, наполненных какой-то жидкостью. Что они пытались создать? К чему собирались прийти?.. Юкиносукэ взглянул на результаты исследования: каждая страница закрашена красным — неудачный, неудачный, неудачный... Нет, они ничего не смогли создать. Любая попытка Тенши прийти к чему-то заканчивалась фатальной неудачей. В пробирке сидело нечто, напоминающее эмбрион, и мафиози невольно сморщился от отвращения. Они кого-то растили, но у них не вышло. Лермонтов осматривал помещение: последняя база Широ и правда огромна. Если Тенши куда-то скрылся, то только здесь. А это значит, что и Ишии может быть тут. Это внушало уверенность. — Что они хотели создать? — Я не знаю, — сказал Михаил. — Создание эспера — это популярная теория не только безумных учёных. Многие годами пытались воссоздать искусственного одарённого, но это невозможно. — Почему? — Нет силы, способной изменить природу. Больше Лермонтов не стал ничего говорить. Юкиносукэ сузил глаза: откровенно говоря, он ни капли не доверял ему. На столе лежал какой-то диктофон, и мафиози отчего-то потянулся к нему. Сердце неприятно сжималось. — Занкоку, — в записи говорил Широ. Юкиносукэ вздрогнул. — В ближайшие дни я обязан перевести её в другое место. Возможно, «Юрокоби» подходит для этого больше всего. Японское правительство знает обо мне... но это не самое страшное. Лишь он сумеет прийти по мою душу, — он усмехнулся. — Всё так и должно было случиться. Однако сделка с Накамура состоится в любом случае. Я окажу величайшую услугу своему старому коллеге. Запись оборвалась. Юкиносукэ ощутил боль в груди от осознания. Нет-нет... Широ определённо говорил о Каноко в своей записи — ошибки быть не могло. Если это так, то она здесь. Она здесь, чёрт возьми!.. Кровь застыла в жилах, а руки затряслись сильнее, чем прежде. О ком он говорил? Кто должен прийти по душу? Вряд ли Широ думал именно о нём в это мгновение, ведь на тот момент Накамура ещё была жива. Не доставало какого-то пазла, крошечного кусочка, который бы смог заполнить пробел истории. Всё казалось донельзя невозможным, нереальным, а движения Юки стали резкими. — Хорошая попытка, — хлопнул в ладони Тенши. Юкиносукэ порывисто взглянул на него. Он на эмоциональном пределе. Поистине, сердце колотилось о рёбра с бешеной скоростью, мозги теплели в голове, а зубы стучали друг о друга. Ещё один шаг, один маленький шаг, чтобы закончить всё это... ноги перестали слушаться, и Юки подумал, что сейчас упадёт на пол. Где Лермонтов? Где он?.. В воздухе ощущался непонятный запах химии, и юноша закрыл себе нос рукой: он не исключает токсичный газ. Голова кружилась, а все картины смешались в единую, словно разом художник добавил всевозможные цвета палитры в свою картину. Занкоку уже в маске подошёл к нему, будто ни капли не боялся удара с его стороны, будто не боялся боли и смерти. Чертовски уверен в своих силах. Юкиносукэ закашлялся, чувствуя недостаток кислорода в лёгких. — Да уж... Юки, ты разочаровал меня. Я полагал, что ты дашь мне достойный отпор. Как низко ты пал ради своей сестры. — Где она? — сипло выговорил Юкиносукэ. — Где она?! Тенши усмехнулся. — Её здесь нет. Видишь ли, Широ проиграл, — Занкоку издевательски потрепал его по голове. Мафиози хотел вцепиться в него. — И я понятия не имею, где он и твоя очаровательная сестрёнка. — Ложь. — Чистая правда. Если он вздохнёт, то точно умрёт. Нельзя, он не имеет права. Юкиносукэ упал, слыша смех Занкоку. Собственная усмешка появилась на губах от понимания абсурда. Возможно, Юки действительно болен, какая-нибудь психическая болезнь, о которой Мори не упоминает никогда. И Тенши, и Лермонтов являются одной большой галлюцинацией, а он сошёл с ума от горечи жизни. Он проиграл. Он проиграл? Невозможно... его усилия не могут быть напрасны, чёрт возьми. Да, он ошибался сотни раз, оступался, но всегда двигался вперёд. Проигрыш — это так глупо. Мафиози видит перед собой Дазая, того самого Дазая, чей глаз скрыт белыми бинтами, а чёрный плащ развевается под властью ветра. Дазай Осаму, чей образ никогда не сможет исчезнуть из головы. — Как же ты жалок, Юки-кун, — рассмеялся Дазай. — Очевидно, что ты был не слишком хорошим учеником. — Ты так думаешь? — криво улыбнулся он. — Я это знаю. — Нет! Юкиносукэ дрожит, когда слышит иной голос. Приятный, женский, до боли во всём теле знакомый... Каноко стоит рядом с Дазаем, подходит и протягивает руку, желая, чтобы он зацепился за неё, схватил и встал. Он запомнил её именно такой: тёмные длинные волосы, высокий рост, тонкие запястья и бирюзовые глаза. Боги, у неё самые красивые глаза. — Не сдавайся. Пожалуйста, Юки. Не способен. Не способен! — Пожалуйста... — прошептала она, гладя его волосы. — Ради меня. Ради неё. Через силу он вновь посмотрел на неё, желая каждой частицей схватить её. — Каноко! — воскликнул Юкиносукэ. — Что ты сказал? — снова слышится голос Занкоку. — Так ты вновь о ней? Твоей сестры здесь нет. Это — самая настоящая реальность. Его шатает из стороны в сторону, но он всё равно встаёт, вдыхая яд. Ради неё, всё ради Каноко. Юкиносукэ обязан выбраться живым. Он — один из сильнейших одарённых Йокогамы, Японии, поэтому он не может допустить даже мысли о проигрыше. Ибо Каноко бы такого никогда не хотела. Она ждёт его, как и Юки мечтает о встрече с ней. Из носа пошла кровь. Тенши выглядел несколько... шокированным. Алые глаза взирали с неподдельной ненавистью. Юкиносукэ засмеялся, довольный такой реакцией. — Ты... встал? Газ, который я использовал, смертельный, — Занкоку отошёл на шаг. — Сам Ишии помогал мне в его разработке. — И где же Ишии сейчас? — Юкиносукэ обнажил верхний ряд зубов. — Наверное... он мёртв? Так даже лучше. — Благодаря способности твои клетки обновляются во много раз быстрее, чем у обычного человека, — вслух сделал вывод Тенши. — Но это ещё не значит, что тебя невозможно истощить. Что он собрался делать? — Способность: зеркальный лабиринт, — учёный взмахнул рукой. Юкиносукэ порывался схватить его, но в тот же миг лаборатория превратилась в один стеклянный коридор, отчего мафиози отшатнулся, но встретился лишь с очередным зеркалом. Он оглядывался, пытаясь схватиться хоть за что-то, однако натыкался на новые коридоры. Это и есть ловушка, о которой предупреждал Лермонтов. Юноша ошибся: он не должен был быть таким самоуверенным. Тенши придумал для него личную тюрьму, из которой не было ни входа, ни выхода. Проклятье. Юки выстрелил в зеркало, разлетевшееся на тысячи осколков, но на его место встало новое, точно такое же. Думай, думай... даже если он будет бежать и бежать, то не найдёт выхода, ибо это — способность, дар. Возможно, если он разгонится достаточно быстро, то сумеет пересечь пространство, но сейчас Юкиносукэ чертовски слаб. Яд растекался по крови, а на языке появилась горечь. Нет, он вовсе не жалкий, каким его считал Дазай. Юкиносукэ действительно пойдёт на многое ради спасения Каноко, а ещё он желает отомстить за Юкио — товарища, от которого, вероятно, хотел избавиться босс с самого начала. Это западня. — Видишь, мальчик? — перед ним появился Тенши. — Возможно, создатель твоей способности надеялся на неуязвимость, но он забыл про хрупкость человеческого организма. Хотя я признаю... ты намного сильнее, чем все люди, которых я встречал до тебя. — Ты задолжал мне ответы, уродец. — О... — выговорил Занкоку. — Я уже сказал тебе всё, что знаю. Широ мёртв, а твоя сестра, возможно, находится на попечении какой-нибудь организации. Либо же её тоже убили. Прости, но японское правительство и спецотдел по делам одарённых уже порядком вывели меня из себя. — Зачем вам Каноко? — Тебе нужно говорить не со мной, Юки, а с Ишии, — хмыкнул он. — Он был одержим идеей бессмертия. Я лишь знаю тот факт, что твоя способность искусственная. Что? — На этом я с тобой прощаюсь, мой дорогой, — ужасно улыбнулся учёный. — Всего... Договорить он не успел. До этого уверенный взгляд за секунду превратился в испуганный, а руки сами потянулись к месту удара, ощущая железо в спине, выходящее из живота. Белый халат пропитался красным, а сам Тенши медленно обернулся. «Демон» Лермонтова вынул клинок из спины врага, позволяя тому упасть. Юкиносукэ и Занкоку поменялись местами. Способность учёного развеялась в тот же момент, когда Михаил нанёс первый и последний удар. Газ давно рассеялся, а настоящий Лермонтов подошёл к телу безумца, наклоняясь. — Кажется, ты что-то говорил про хрупкость человеческого организма. — Кто ты такой?.. — хрипло спросил Занкоку. — Ишии здесь нет, — сказал он Юки, предлагая свою руку в качестве опоры. — Твоей сестры тоже. Остальные из команды Занкоку мертвы. Тут больше ничего нет. — Вы глупцы. Думаете, что я не оставил чего-то напоследок?! — Тенши на пульте нажал какую-то кнопку. Лаборатория стала мерцать аварийными огнями. Проклятье. Если это то, о чём он думает... у них проблемы. Занкоку решил взорвать себя и это место, чтобы не оставить и шанса на исследование результатов собственных экспериментов. Определённо, есть в лаборатории материалы, дело, записи о Каноко, но поздно что-либо искать. Лермонтов довёл его до лифта. У них две минуты или того меньше. Кровь продолжала течь из носа, и Юки почувствовал сильную боль в голове, ногах и лёгких. Будет очень глупо умереть вот так просто. После всего, что он прошёл. Верить ли Тенши на слово? Каноко здесь нет, как и Широ. А это значит, что она может быть жива. И, скорее всего, так и есть. Эта мысль грела его, пусть парень и чувствовал себя одной ногой на том свете. — А я уж думал, что ты меня бросил. — Ты заплатил мне тысячу йен, напомню. — И что с того? — Лучше береги силы, а не болтай. Его откровенно клонило в сон, но Юкиносукэ боролся с этим чувством. Он ведь владеет даром скорости. Чёрт возьми, мафиози бы закончил всё это раньше, но всё вновь пошло далеко не по плану. Схемы — не его сильная сторона. Лермонтов справился лучше него. Достиг ли этот человек того, чего желал?.. Широ здесь нет, так что ответ должен быть очевидным. Почему он продолжает ему помогать? В зале не осталось людей, а грязь вперемешку с кровью прилипала к ботинкам. Юки ощутил толчок внизу: скоро здесь всё взлетит на воздух. Именно сейчас он мог бы применить свою способность и убежать, но оставлять Лермонтова хотелось меньше всего: он помог ему, хотя действительно мог бросить. — Почему ты так ищешь Широ? Светало. На горизонте появилась первая полоска рассвета, которая окрасила небо в тёплые оттенки. Юкиносукэ ощутил тошноту, когда приложил лоб к холодной стене. Силы предательски покидали его, чувство голода остро давало о себе знать, а боль в каждой конечности приносила лишь страдания. Прогремел взрыв, отчего в лицо попали частицы пыли. Занкоку подготовился, стёр о себе и Каноко любую информацию, чтобы никто не сумел добраться. Он или кто-либо ещё. Отряд №713 мёртв до основания, ведь Лермонтов перебил всех оставшихся. Без лидера они слабы до такой степени, что даже Тенши не смог обеспечить им безопасность. Они знали, на что шли. И задание босса можно считать успешным... вот только Юкиносукэ не понимает. Он думал, что если отомстит, то обязательно достигнет этого чувства удовлетворённости, радости даже, но Юки не ощущал ничего. Внутри была какая-то пустота. Ещё два года назад, наверное, он бы радовался, плевался на такую своеобразную могилу, но сейчас нет ничего, вообще ничего. Из него будто вытянули все-все эмоции, оставив только сгоревшее поле бытия. Почему же так?! Юкиносукэ обязан гордиться собой. В конце концов, с командой Широ покончено, ибо под землёй с таким взрывом выжить невозможно. Ему плохо, ему по-настоящему плохо. Отвратительно. — Есть много причин, — уклончиво ответил Лермонтов. — Я обязан найти человека с немецкой фамилией, чтобы весь мир не канул в лету. — Что ты имеешь в виду?.. — Моя работа здесь закончена, — он взмахнул своим серым плащом. — Мы ещё встретимся. Ушёл. И правда просто взял — и развернулся в противоположную сторону от горящего клуба, ничего не сказав толком. Человек с немецкой фамилией? Юкиносукэ не понимал, не знал, но в районе лёгких болело слишком сильно. Вероятно, без помощи Чуи ему не справиться. Дрожащими пальцами он набирал знакомый номер, желая, чтобы за ним отправили машину. — Слушаю, — строгий голос на конце провода дарил надежду. — Чуя... мне нужна помощь, — сказал Юки. — Отправь ко мне кого-то. Я не дойду сам. — Вот чёрт, — выругался он. — Скоро буду. Оставайся на линии. Юки? Юки! Глаза слипались от напряжения. Он перестал различать слова, не слышал криков, но последнее, что Юкиносукэ увидел перед обмороком, был господин Асагири, помахавший ему и растворившийся в ту же секунду. — Каноко. Мягкий шёпот.***
Каноко проснулась в своей квартире от собственного крика, а рука тут же легла на лоб, ощущая холодный пот. Она дрожала, дрожала от ночного кошмара, но не могла вспомнить и трети от жуткого сна, будто богатая фантазия не потрудилась обогатить её сознание новыми ужасными образами. Попытка прийти в себя не увенчалась должным успехом: ей снилось что-то неприятное. Однако это — всего лишь кошмар, какие снятся людям часто. Так почему её сердце снова не на месте? — Что это было?