***
Утром Чонгук ещё более невыспавшийся и помятый, натянув капюшон толстовки на голову, сидел за своим столом и ждал появления ненавистного главы Кима. Он был готов ко всему: что тот будет обжигать его своим презрением, что будет делать вид, что вообще не знает о существовании Чонгука и даже, что постарается выставить его перед всеми в плохом свете, задав какой-то каверзный вопрос или отругав его работу. Но чего он не ожидал, так это заглянувшего в цех сэра Мина, который, быстро откашлявшись, сообщил, что дальше со стажерами будет заниматься он сам, так как глава Ким из-за срочных дел улетел во Францию. А затем бросил мимолетный взгляд на ошарашенного Гука, и вышел. Да что же, в конце концов, произошло-то?? У Чонгука появилась даже мысль поговорить с сэром Мином, узнать, почему Тэхен так неожиданно уехал. Но он сразу же отсеял ее — будет действительно странно, если стажер станет задавать подобные вопросы. Во время обеда Хани́ предложил пойти прогуляться к речке, огибающей недалеко от фабрики горную долину. Все единогласно приняли эту идею на "ура". Оставалось чуть меньше двух недель до окончания пребывания здесь, погода была замечательная, главный босс так удачно укатил из страны, а директор Мин благосклонно разрешил стажерам задержаться после окончания обеденного времени дольше. Дорога занимала немного времени — от силы минут двадцать. Каждый взял с собой заготовленную еду, и стажеры, весело щебеча, окружили небольшое устье, рассевшись на больших камнях. Чонгук как раз развернул свой сэндвич-гриль с ветчиной и помидорами, купленный недалеко от фабрики, как вдруг услышал свое имя. Он удивленно поднял голову, так как к нему обращался Хани́, с которым они обычно почти не общались. — Правда, Чонгук-и? — Что?.. — переспросил Гук. — Извини, я не услышал. — Я говорю, что ты выбрал самый простой и самый действенный метод попасть в группу. Хм... Лег под главу Кима. Чонгук мгновенно побледнел, пока остальные стажеры пялились на него во все глаза. Послышались смешки и перешептывания. Гук скосил свой взгляд на Макото, которая ошарашено и обижено глядела на него из-под длинных пушистых ресниц. — Скажи, что это неправда. Ну же, — подначивал его Хани́. А так как Чонгук молчал, он хмыкнул. — Если тебя примут на работу, значит, ты хорошо ему отсасывал. Кто-то заржал уже в голос, и, униженный, замаранный этими грязными комментариями, застигнутый врасплох Чон опустил свою голову, всё еще сжимая в руках упаковку с сэндвичем. — А ты настолько плохо отсасываешь, что тебя на эту роль изначально и не рассматривали, — фыркнула Макото. — Это будет нечестно, если его примут в группу! — крикнул кто-то. — Будет нечестно, если примут тебя, — съязвила японка. — Ты — полнейшая бездарь. Завязалась словесная перепалка, все орали и шумели. Гук поднялся на ноги и, не обращая внимания на направленные на него ядовитые стрелы оскорблений и унижений, быстрым шагом пошел дальше вдоль реки. В его голове шумело, а в груди отчаянно болело. У него не было ни одного контраргумента, чтобы противостоять Хани́ — всё было так, как тот и сказал. Гук действительно лег под главу Кима. Кроме одного — Тэхен даже не собирался брать его к себе на работу. Так что в этом плане остальные стажеры могут быть спокойны. Чонгука не будет в числе тех двух счастливчиков, которые станут ведущими сотрудниками основной рабочей группы "KTH". Быстро продвигаясь вперед, Чонгук даже не осознал сначала, что отошел дальше, чем когда-либо здесь заходил. Остановившись, он недоуменно повертел головой, пытаясь определить, куда его занесли ноги. Как вдруг кто-то сзади тяжело на него навалился и повалил на землю. Гук охнул, когда ему прилетело пару болезненных тычков. Он сумел перевернуться и определить, что нападавший — это взбешенный Хани́. Чонгук очень быстро скрутил его руки и прижал к земле. — Какого хрена?! — крикнул он в лицо стажеру, пока тот отчаянно извивался под ним. — Я не отдам тебе своего места!! Я честно его заслужил!! — орал тот. — Ты — больной! Гук, сплюнув, отпустил его, поднялся на ноги и принялся себя отряхивать. — Это место и так практически твое! Почему ты лезешь к другим? — ворчал он, расстроившись, увидев дыру на любимой толстовке. Его жизнь со вчерашнего дня летела в какое-то охуительное ничто. — Если мне кто-то и помешает — то это ты! — упрямо повторил Хани́, тоже поднявшись на ноги. — Занимайся своими делами, и не лезь в чужие! — бросил Чонгук и повернулся, чтобы отправиться к месту сбора, но Хани снова сзади на него напал. В этот раз он был проворнее, и сумел оттолкнуть Гука прямо к скалистому спуску к реке. Не удержавшись, Чонгук рухнул в ледяную воду, больно ударившись об острые камни на дне. Блять! Да что же за день у него такой?? — Хани́, дай мне руку! — воскликнул Чон, так как понимал, что самостоятельно выбраться из быстрого горного потока будет сложно. — Убирайся отсюда! — крикнул Хани́, швыряя следом в воду рюкзак Гука и исчезая из поля зрения Чона. Охреневший, Чонгук вытащил из воды свой рюкзак и попытался дотянуться до камней у берега. Но поток был настолько сильным, что Гук, бешено про себя матерясь, не сумел удержаться на ногах, и приземлился на пятую точку. — Придурок! — бессильно крикнул Чонгук, думая о том, что все вещи в рюкзаке безнадежно испорчены. Больше всего было жаль скетчбук, в котором находилось столько дорогих сердцу Гука набросков. — Руку дай! Неудачник... Чонгук поднял взгляд и увидел маленькую наманикюренную ручку. — Значит, ты стал любовником босса? Хм... Не самое удачное решение в жизни. Но я тебя понимаю, — задумчиво добавила Макото, обрабатывая ладонь Чона, которую он разрезал о камни. Они сидели на берегу, продрогший Гук кутался в разноцветную кружевную накидку японки, пока она, высунув от упорства кончик языка, обрабатывала его руку антисептиком. Чонгук решил не спрашивать, почему она таскает в своей безразмерной сумке столько вещей, включая аптечку первой помощи. — Он — красавчик. Если бы Ким Тэхен оказал мне хотя бы миллиметровый знак внимания — я бы сама запрыгнула к нему в постель... Но это, конечно, не отменяет того, что ты принял самое тупое решение в своей жизни. Знаешь, почему? — Чонгук отрицательно покачал головой, так как знать этого не хотел. Но Макото всё равно принялась перечислять. — Рано или поздно такое всегда заканчивается. И кого попрут с работы? Кого сумасшедший карьерист толкнет в воду? Кто останется у разбитого корыта один? Не он. Следующие несколько дней Чонгук провел в своем номере безнадежно простуженный. И не было рядом Ким Тэхена, чтобы мерил ему температуру, кормил невкусной, но полезной едой, заталкивал в него противные лекарства и до упаду смешил. Макото была права. Такие связи, как у них с Тэхеном, рано или поздно заканчиваются, и не в пользу таких, как Чонгук. Вещи в его рюкзаке промокли, но всё было не настолько плохо. Плохо было то, что скетчбука среди них не оказалось. Гук с тоской вспомнил, что оставил его в квартире Кима. После выходных Гук вернулся на работу. Оставалась всего лишь неделя пребывания на фабрике, и Чонгук не хотел ее пропускать. Хотя, если честно, сначала он даже думал о том, чтобы всё бросить и уехать домой — в конце концов, он и так уже знал, что места в "KTH" не получит. Но врожденное чувство ответственности сделать этого ему не позволило. Более того, он хотел пройти путь этой стажировки от начала и до конца. Гуку вспомнились приветственные слова Тэхена — где тот рассуждал о том, что их бизнес не для всех, что конкуренция и интриги могут заставить многих сойти с дистанции. И Чонгук не хотел быть одним из них. Не хотел, чтобы модельер воспринимал его как одного из тех людей, не способных смотреть реальности в глаза и совладать с ней. Он хотел быть тем, кто, несмотря на неудачи, поднимается с земли, отряхивается, и упорно идет дальше. Поэтому Чонгук честно отработал последнюю неделю, выкладываясь на все 100, а то и на 200%. Хан Хани́ он больше не видел. Когда Гук вернулся после своей болезни на работу, этого безумца там уже не было. На вопрос о том, где Хани́, Макото только безразлично пожала плечами. И он решил не напирать. Между тем, несколько стажеров даже извинились перед Чоном за тот инцидент и за ту бурю оскорблений, которой осыпали его на берегу. В последний день, когда работа официально была завершена, когда были отшиты пробные модели будущей коллекции, а весь процесс уже дошел до создания чистовых лекал и градирования по размерам, сэр Мин собрал их всех, чтобы сообщить о результатах этого трехмесячного испытания. Стажеры слушали директора, затаив дыхание. — Ну что ж, мои дорогие и уважаемые трудяжки, — Юнги улыбнулся и окинул взглядом присутствующих. — Настал час Х. Вы все поработали на "отлично", и если кто-то не прошел, он должен знать, что потенциал у него необъятный, иначе вас бы никогда не пригласили на эту стажировку в "KTH". "Спасибо за то, сэр Мин, что подсластили пилюлю", — внутренне усмехаясь, подумал Чонгук. Он уже давно смирился со своей неудачей. Но был уверен, что выберется из нее только сильнее. Гук уже знал, что будет делать — вернется в Сеул и начнет всё сначала. Места в офисе модного дома "KTH" у него больше нет — оно было временным. Но Корея большая, профессия у него востребованная, и он будет стараться, пытаться, развиваться и идти до конца. — Два стажера, которые пересекли финишную прямую первыми — Макото Хино и Айвин Ли. Мои глубочайшие поздравления, детки! Все зашумели, а Чонгук повернулся к ошалевшей от счастья японке. — Поздравляю тебя, — прошептал он. — Ты это заслужила, ты действительно молодец, — искренне сказал Гук. Та только шмыгнула носом. — Таким образом, — продолжил Юнги, когда общий шум немного улегся, — вся пятерка новых сотрудников главной группы разработчиков модного дома "KTH" выглядит следующим образом. Чон Чонгук... Дальше Гук уже не слушал, потому что в ушах шумело, а в голове была полнейшая пустота. В смысле — пятерка? Мест ведь всего два... И почему было названо его имя? Когда Макото и другие стажеры поздравляли его, Чон только кивал, потому что ничего не понимал. Чонгук заглянул в помещение, которое занимал сэр Мин. Тот уже собирал вещи, что-то мурлыча себе под нос. — Директор Мин... Тук-тук. — О, Чонгук-а, — Юнги улыбнулся и махнул рукой, приглашая войти, и вернулся к своему занятию. Гук вошел, но остановился прямо на пороге. — Сэр Мин, вы можете объяснить мне всё, что произошло? Каким образом я прошел эту стажировку? Юнги сложил большую стопку разрисованной эскизами бумаги в коробку, и только затем снова бросил взгляд на Чона. — Присядь, Чонгук-и. Когда Гук исполнил его просьбу, Мин полез в стол и достал бутылочку ягодного ликера. — Будешь? После кивка Чонгука, Юнги разлил напиток по бумажным стаканчикам, и один из них протянул Гуку. Тот пригубил ликер и вопросительно посмотрел на директора. — Помнишь, изначально было пять вакантных мест? — Чонгук кивнул. — Когда глава Ким приехал из Франции, мы с ним провели совещание, и три места заполнили сразу, еще до начала стажировки. Ты был одним из трех, — Юнги помолчал, изучая потрясенное лицо Чона. — Ты был первым, кого глава Ким утвердил. Чонгук во все глаза таращился на Юнги. — Но... Это выходит.... Я получил работу еще даже до того, как сел в тот поезд? Мин кивнул и налил себе еще ликерчика. Двойную порцию. — Ага. У нас оставались вопросы по двум оставшимся местам, этих людей мы и собирались протестировать во время стажировки. На них мы обращали больше внимания, тщательно проверяли, что и как они делали. Одним из них, к слову был и Хани́. На него возлагались большие надежды, он из такой уважаемой семьи... Но был он каким-то... мутным, что ли. Тэхен сам занимался им, чтобы выяснить, что тот из себя представляет. — Я думал... Думал, что Тэх... глава Ким так много уделяет ему внимания, потому что считает его очень талантливым... И классным... Юнги, который только хмыкнул на эту оговорку Чона, продолжил. — Тэхен сказал, что к нам попал редкий талант. Главное, раньше времени его не захвалить. Раскрыть его. Дать ему пространство. И обезопасить от всего, что может погасить свет его души. И тогда нас ждет рождение нового ярчайшего имени в мире моды. — Ох... Расстроенный, Чонгук опустил голову и постарался не показать, насколько эта характеристика Хани́ его задела. — Это он сказал о тебе. Пораженный, Гук поднял голову, чтобы столкнуться с внимательными глазами сэра Мина. — Ты талантливый, Чонгук. Ты видишь мир в своих собственных красках. Ты яркий, энергичный, светлый, страстный. Летаешь с бабочками в облаках. Вот только бизнес, вроде нашего, ломает людей. Меняет их под себя. Помести в банку с пауками бабочку… Она не выживет. Не потому, что пауки сильнее, а она — слабее. А потому, что пауков много. А бабочка в любой ситуации останется бабочкой, и вести себя как паук не станет. Ты — бабочка. А такие, как Хани́ — пауки. И их здесь много. Поэтому Тэхен изначально просил меня опекать тебя, и не дать тебе потерять свой внутренний свет. — Вы знаете, что случилось у реки? — помедлив, спросил Чонгук. Юнги кивнул. — Хани́ исключили из программы. Двери в "KTH" для него закрыты навсегда. А Тэхен... Он очень переживает о произошедшем. И винит во всем себя. — Он... Он тоже знает, что произошло? Гук мгновенно напрягся, едва речь зашла о Тэ. Было больно. — Знает. Ко мне Макото прибежала, орала, что мы должны были у стажеров справки от психиатров требовать, прежде чем принимать их в программу, — он улыбнулся. — И сказала, что Ким Тэхен не должен был уезжать и оставлять тебя одного среди пауков. Вот они и осмелели. Чонгук покраснел. Насколько большая вероятность того, что сэр Мин понял, о чем говорила Макото (у которой слишком длинный язык!)? — Как-то, — продолжил Юнги, — ты ворвался ко мне в кабинет, потому что горел срочным желанием поделиться своими мыслями насчет просчетов в нашем отделе конструирования женской одежды. Ты сорок минут расписывал все свои идеи, что пришли к тебе, пока ты спал в автобусе, проспав при этом свою остановку. Ты бегал по кабинету и даже передвинул мой метровый фикус, чтобы доказать свою точку зрения. Помнишь? — Чонгук, не догадываясь, почему директор так неожиданно об этом вспомнил, кивнул. — Я тогда как раз разговаривал с главой Кимом по видеосвязи. А тут ты залетаешь, глаза горят, — Юнги усмехнулся, потому что Чонгук побледнел. — Я не остановил тебя — он знаком попросил не делать этого. И внимательно за тобой наблюдал... После этого он очень заинтересовался тобой. Следил за твоими работами. Я их все ему пересылал. Пришибленный этой информацией, Чонгук тихо спросил: — Значит, когда мы с ним ехали в одном купе, он уже знал, кто я такой? — Конечно, — Юнги поколебался, не зная, стоит ли ему вмешиваться, но всё же продолжил. — У Тэхена когда-то отношения были. Он был очень... вовлечен в них. Много своих чувств в них вложил... — Гук внутренне сжался — он не хотел слушать эту историю о прекрасном возлюбленном Тэ. — Но случилось несчастье, и тот погиб — не справился с управлением и влетел в ограждение. Трагедия... Тэхен был безутешен. Но потом, разбирая его вещи, просматривая сообщения в телефоне, он выяснил, — Мин вздохнул, — что тот был совсем не таким, каким мы все его считали. За милым личиком скрывался один из тех самых мерзких пауков. Он бахвалился перед своими друзьями, как удачно крутит-вертит Тэхеном. Что тот в нем души не чает, дает ему всё, что тот только попросит. Он бесконечно таскал деньги из его кошелька, насмехался над его чувствами, изменял ему... Да еще, как выяснилось, был тем, из-за кого Тэ ранее попал в громкий скандал с плагиатом. Этот паучище украл его коллекцию и продал конкурентам. — Какой ужас!! — возмущенный Гук вскочил на ноги. Если бы эта маленькая дрянь с фото не была мертва, Гук бы это быстро ему устроил. — Но почему тогда Тэхен носит с собой его фотографию?? — Как напоминание. Больше никому не доверять, — ответил Юнги, вздохнув. — Это было шесть лет назад. Тэхен после случившегося ожидаемо закрылся. Переехал в другую страну, ни с кем больше не заводил отношений, позволял себе только всё, что не больше одной ночи. И вдруг сразу решение сойтись с кем-то на целых три месяца. Мда... Чонгук в очередной раз покраснел, и сел обратно на стул. Понимая, что директор Мин обо всем в курсе, Гук залпом выпил ликер, который до этого всего лишь немного пригубил. — Хан Хани́ с детства вертелся в модельном бизнесе, и знал об этой истории, которая широкой общественности была неизвестна. Когда он осознал, что у него ничего не получается... — Как не получается? — возразил Чон. — Его работы нередко были лучшими. Глава Ким сам об этом говорил! — Так и было. Но позже Тэхен понял, что тот готовил проекты не сам, их за него делали его отец и дедушка, огромные спецы в нашем деле. В общем, понимая, что он теряет место в "KTH", и узнав о вашей с ним связи, — Чонгук в очередной раз покраснел, так как было дико стыдно перед директором Мином, — Хани́ решил использовать эту историю из прошлого Тэ. Он спровоцировал самый большой страх Тэхена — что его опять используют и в очередной раз насмехаются над его чувствами, — Юнги с сожалением вздохнул и налил себе еще ликера. — К сожалению, у него это получилось. Мин поколебался, но всё же протянул Гуку свой телефон с видео, которое Хани́ две недели назад прислал Тэхену. Чонгук молчал очень долго. Ему хотелось плакать. Ему хотелось кричать. Ему хотелось вернуться в квартиру Тэхена, когда они стояли возле того зеркала, но не уйти обиженным оттуда. Не позорно сбежать. А узнать у Тэхена, что случилось. Потому что не мог человек, с которым они ночью беззаботно пели под дождем "I'm Singing in the Rain" и много целовались... Не мог этот человек просто так в одно мгновение к нему охладеть. Не мог повести себя настолько бездушно и безобразно. Но Чонгук оставил его одного, в темной прихожей, перед зеркалом, наедине со всеми его страхами. Чонгук ушел, и страхи победили. — Мы были тогда на парковке, — тихо сказал Гук. — Тэхен был уверен, что я не сумею назвать всех покемонов от 1 до 51. А я их всех вспомнил. И он сказал... Сказал, что Гук похож на Сквиртла — на седьмого покемона. Такой же мягкий, и такой же сильный, как и он. И что он хочет посвятить Чонгуку свою коллекцию. Потому что Гук стал его вдохновением. Вероятнее всего, Тэ просто шутил, но тогда это было настолько мило и настолько прекрасно, что Гук, не сдержавшись, его поцеловал. Хотя, конечно, на территории фабрики этого делать не стоило. — Наверное, кто-то нас тогда заснял... — Агась. Хани́ вас увидел и успел записать на свой телефон. Он показал мне оригинал. Я пообещал ему не делать историю публичной, если он расскажет мне всю правду. Оказалось, семья очень давила на него, требовала от него больших успехов. А у него не получалось. Вот у него нервы и сдали. — Надо показать оригинал Тэхену! — в запале воскликнул Гук. — Он видел, Чонгук. Он обо всем в курсе. — И что?.. — с отчаянием спросил он. Юнги пожал плечами и сочувственно взглянул на Чона. — Мне кажется, это очень ударило по нему. Не уверен, что он готов снова довериться. И верить... В любом случае, — Мин поднялся на ноги и протянул Чонгуку свою руку, — добро пожаловать в модный дом "KTH". На следующий день Гук сел в самый обычный поезд, каким и должен был ехать сюда, если бы не сэр Мин. Он безразлично смотрел в окно, и больше не фотографировал чарующие виды, мимо которых проезжал экспресс. Да, Чонгук, наконец, возвращался домой. Но он был совсем не тем человеком, который уезжал оттуда три месяца назад. Потому что тогда его сердце было целым. А не разбитым на мелкие осколки, как сейчас. Братик и сестричка вместе с родителями встречали его на вокзале и задавали ему миллион вопросов. Но он не ответил ни на один. Потому что в горле стоял комок. Такой, что говорить было невозможно. И мама, почему-то сразу всё поняв, забрала всё внимание близнецов на себя. А затем, после недельного отдыха, Чонгук приступил к работе, и там его приняли очень хорошо. Коллеги оказались крутыми и веселыми, обязанности у Гука были интересными, а возможности — необъятными. И лето слепящими красками отражалось в каждом окне. И всё было хорошо, но...***
"Je t'aime". — Хорошее название коллекции, — задумчиво протянула Макото, глядя на присланный из парижского офиса сигнальный экземпляр каталога личной коллекции Ким Тэхена. Рядом с названием был символ — один из рисунков из скетчбука Чона, который он забыл в квартире Кима. Эту коллекцию Тэхену пришлось переделывать из-за украденных Хани эскизов. Позже авторство Тэ было доказано, и слитые эскизы были изъяты из каталога конкурентов. Хорошо, что утечка касалась всего лишь небольшого количества моделей. И Ким очень быстро сумел всё переделать. — Ага. Лаконичное, — кивнул директор Мин и бросил осторожный взгляд на мрачного Чонгука. — Если бы я вдруг был известным модельером, и мне нужно было попросить прощения за свое недоверие и не самое лучшее поведение... И сказать, что теперь я готов к новым отношениям... Я бы точно назвал свою личную коллекцию "Je t'aime". Ага. Чонгук промолчал, но когда все ушли, он провел кончиками пальцев по золотым тисненым буквам. "Je t'aime". — Чонгук-а, тут такое дело... — Юнги заглянул в кабинет к Чону, и тому пришлось вынырнуть из своего любимого рабочего состояния. Он так и застыл с карандашом в руке, вопросительно глядя на возбужденного от новостей начальника. — Мой старый и любимый друг — Чон Хосок... Он работает в парижском офисе, но давненько хотел бы приехать на побывку домой, в Корею. Мы с ним подумали, что можно было бы на какое-то время обменяться сотрудниками — Хо сюда, а кто-то — в Париж. Так вот, я тут... — Когда вылет?***
Франция поражала своим великолепием. Парижский офис "KTH" будто сошел со странички Vogue. Ассистентка Жаклин на двенадцатисантиметровых каблуках принесла Чонгуку кофе в крохотной фарфоровой чашечке, и попросила подождать, пока подойдет тот, кто будет его здесь курировать. Гук поставил предложенный напиток на столик, и нервно прошелся по приемной. А с чего он вообще решил, что Тэхен будет рад его видеть? Он может даже представления не иметь, что Чон прилетает во Францию. А даже если и знает — почему он так уверен, что тот захочет продолжить их отношения? Ведь в свое время Тэхен четко сказал: "Когда всё закончится — всё закончится". Вполне вероятно, что название коллекции вообще к Чонгуку никакого отношения не имеет. Кто знает, что там может любить Ким Тэхен? Этот мир? Жизнь? Горячие круассаны с капучино по утрам? Глубокий минет? И зачем он надел этот шарф?.. Опять ведет себя как идиот... Как можно тише и как можно незаметнее Гук стянул с себя шарф, и как раз запихивал его в карман, когда услышал сзади глубокий, бархатистый, обволакивающий все его внутренности абсолютным счастьем голос: — Верни шарф на его законное место, — Чонгук застыл, а следом блаженно прикрыл глаза, потому что его обняли сзади и нежно прошептали, зарывшись лицом в его волосы. — На свою шею, мышонок. Чонгук улыбнулся, обернувшись и нырнув в чужие крепкие объятия. Кажется, он слышал, как пораженно ахнула Жаклин. Кажется, Ким Тэхен не собирается скрывать их отношения. Кажется, Чон Хосок не скоро вернется в Париж.