***
«Надо было вообще её в убежище не пускать!» ─ раздражённо рассуждал Орочимару, раскладывая на столе свитки. Да, да, на том самом столе, осквернённом пьяной Цунаде. Хоть Орочимару и протёр каждый сантиметр рабочей поверхности специальным антибактериальным составом, воспоминания вытравить он был не в состоянии. А ещё лёгкий аромат перегара. «У меня тут вытрезвитель, что ли? Или гостиница? Накормить, напоить, спать уложить… Хотя, надо отдать ей должное, напилась она очень хорошо и без моей помощи. И почему я вообще сейчас думаю не о работе, а о том, смогла ли она в таком состоянии выбраться из леса? Это вообще не моя забота. Даже если она заблудилась и её кто-нибудь сожрал, значит, она просто не придёт сюда через три дня. Кого я обманываю, она сама кого хочешь живьём сожрёт». Он положил руки на скулы, вспоминая мёртвую хватку таких, казалось бы, тонких и слабых пальчиков. Внешность порой бывает обманчива. Орочимару, может, и рад был бы обмануться, но не получится ─ он как никто другой знал, что Цунаде ─ ловкая и умелая куноичи с хорошо поставленным ударом. «Как бы она не воткнула мне кунай в горло через три дня, ─ задумался Орочимару. ─ Правда, если бы она хотела мне навредить, то уже хоть раз бы попыталась. Она же всё пытается меня перевоспитать, отыскать что-то хорошее внутри меня. Вот только, она всё время забывает ─ нельзя отыскать то, чего нет», ─ он хрипло рассмеялся. Орочимару вновь, едва касаясь, провёл пальцем по свитку, представляя, как касается нежной фарфоровой кожи Цунаде… Наваждение развеял бодрый голос: ─ Орочимару-сама, я собрал всё, что вы просили. Змеиный саннин выпрямился и свысока глянул на вернувшегося раньше срока Кабуто. ─ Прекрасно, ─ прошипел в ответ Орочимару, ─ а теперь оставь меня, я работаю. ─ Да, простите, ─ пробормотал помощник и тут же ретировался из кабинета. «Какой послушный и исполнительный мальчик. И скучный. От него всегда знаешь, чего ожидать. Впрочем, он мне нужен не для сюрпризов. Может, поэтому я и заключил этот сомнительный договор с Цунаде? Прислужников у меня предостаточно, но может ли кто-то из них вот так, в одночасье, перевернуть всё вверх дном, нарушив моё спокойствие и привычную жизнь?»***
Дни ожидания прошли быстро. Бледная серебристая луна не раз сменила свою сверкающую соседку на небосклоне. В ночи, когда всё затихло, убаюканное стрекотанием цикад, одинокая девушка вышла на охоту за змеем. В этот раз для Шизуне было придумано объяснение: якобы Цунаде идёт проведать старого знакомого и хочет побыть с ним наедине, поэтому ученицу с собой не берёт. Шизуне нахмурилась, но всё же кивнула. Цунаде не нарушила данное себе слово ─ она действительно не пила ни грамма. Шизуне молча недоумевала, опасаясь спугнуть нацеленность наставницы на здоровый образ жизни. И вот наконец в тёмном лесу «добыча» сама нашла охотницу. — Неужели все бары в округе были закрыты? Какое удивительное стечение обстоятельств, — усмехнулся Орочимару, выходя из-за дерева, где он поджидал свою гостью. Цунаде виновато вздохнула. ─ «Такая спокойная, совсем на себя не похожа», ─ подумал Орочимару. — А это что? — он недоверчиво кивнул на небольшую картонную коробочку, которую Цунаде сжимала в руках. — А это... это тебе. Прости, что я съела твою еду, — она опустила глаза и протянула Орочимару коробку. Он немного напрягся — вдруг это ловушка какая-нибудь? — но всё же осторожно принял коробку из рук гостьи. Резким движением откинув крышку, Орочимару опешил. — Онигири? — Да. В качестве компенсации. Орочимару разглядел подношение повнимательнее. То там, то здесь были заметны неровные края. — Ты их сама лепила, что ли? — Ага, — смутилась Цунаде. — Ты ведь готовил для меня. Если ты называешь меня своей женщиной, то и я буду готовить для тебя. «Звучит как угроза, — отметил про себя Орочимару. ─ Но для меня ещё никто никогда не готовил, Кабуто не в счёт, конечно. Ты снова удивила меня, Цунаде». ─ Что ж… спасибо. В ответ она лишь молча кивнула. Он вновь скользнул взглядом по своей спутнице: такая серьёзная и сосредоточенная, как перед битвой. Зубы сжаты, цепкий, внимательный взгляд устремлён прямо на Орочимару. Она будто ожидает атаки в любой момент. Змей усмехнулся, встретившись взглядом с Цунаде. От него не укрылось то, как её рука ловко нырнула в поясную сумку. — Ну же, Цунаде, я ведь безоружен, — с самодовольной улыбкой он поднял вверх руки. — «Всё верно, не считая огромного арсенала техник, хранящегося под черепной коробкой, а также превосходной гибкости и ловкости». — Давай, не делай глупостей. Пойдём, — с этими словами он протянул Цунаде руку так, что в ответ ей пришлось дать свою, которая в тот момент сжимала кунай. Орочимару словно загипнотизировал её одним только прикосновением. Цунаде безропотно пошла за ним, ощутив как её пальцы решительно сжала бледная костлявая кисть товарища. Он держал её за руку, но была ли в этом жесте хоть капля романтики? Скорее, так утаскивают в нору очередную жертву. «Ещё не поздно отказаться от этой затеи... Хотя, кого я обманываю, договор уже заключён. Если я откажусь, он тут же нападёт на Коноху», — от этой мысли по спине Цунаде пробежал холодок. Она посмотрела в спину своему провожатому. Такой привычный силуэт, такой знакомый товарищ и в то же время — такой немыслимо далёкий. «Что сейчас творится у него в голове? Какие планы у него на этот вечер? И почему я иду за ним как приклеенная, как будто заранее соглашаюсь на все грядущие безумства?» А вот и он. Вход в убежище. Тихо, как в могиле. Шаги эхом отдаются по коридорам, будто кто-то незримый шагает чуть впереди. Стерильная чистота кабинета режет глаз. Только здесь Орочимару отпускает её руку, чтобы открыть дверь, но его гипнотическое влияние не исчезает. Она завороженно наблюдает, как он, повернувшись спиной, снимает жилет, а затем и свитер. Какая гладкая, белоснежная кожа, острые плечи. Лопатки, льдинами всплывающие из спины. Тонкая едва заметная струна позвоночника. Почему это так завораживает? Почему так хочется прикоснуться и узнать, какой он на ощупь? Происходит ли всё на самом деле или это всего лишь сон, иллюзия? Столько вопросов и абсолютно никакого желания искать ответы. А лишь желание погрузиться с головой в эту реальность и отдаться на волю её бурного потока, чтобы узнать к каким берегам он вынесет свою жертву. Орочимару резко повернулся и успел поймать внимательный изучающий взгляд Цунаде. Та смутилась, её щёки покрылись лёгким румянцем. Он довольно оскалился и, положив руку ей на талию, притянул ближе. Этот напряжённый, чуть испуганный взгляд будоражил похлеще полуобнажённой груди, пробуждал азарт охоты, обострял восприятие. Орочимару осторожно, чтобы не сломать игрушку раньше времени, пальцами приподнял её подбородок и впился в губы. Он целовал порывисто, сминая её нерешительные пухлые губки своими. Цунаде отвечала сначала робко и неуверенно, смутившись под напором партнёра. Но, когда он запустил пальцы в её распущенные волосы, а большим очертил контур уха, она сама подалась к нему навстречу. Однако стоило Орочимару почувствовать это движение, как он тут же отстранился, поддразнивая партнёршу. Глядя на то, как она непонимающе нахмурилась, Змей лукаво усмехнулся. В следующий миг он уже припал губами к шее Цунаде, жадно целуя и ловя каждый порывистый вдох. А когда она, положив руки ему на плечи, запрокинула голову, будто призывая не останавливаться, Орочимару медленно провёл языком от ключиц, по артерии, ощущая частые возбуждающие толчки пульса. Коснулся мочки уха. Его так и тянуло прокусить эту тонкую нежную кожу, а затем слизать с клыков капельки крови. Попробовать её на вкус. «Быть может, она не солёная, как у нормальных людей. Быть может, её вкус пряным сладковатым нектаром усладит мои рецепторы? — грезил Орочимару, будучи во власти опьяняющих мыслей. — Нет! Ещё рано. Сначала стоит насладиться её доверием». Не прекращая ласкать языком чувствительное ушко, он рукой скользнул по плечу, ещё чуть ниже и вот уже сумка, а за ней и пояс упали к ногам. Туника распахнулась, обнажая красивую пышную грудь с затвердевшими сосками. Орочимару властным движением скинул тунику с её хрупких плеч, и Цунаде поспешила высвободить руки. Змей облизнулся и, не давая ей перевести дух, языком дотянулся до соска. Цунаде вздрогнула, но не произнесла ни звука. Боковым зрением Орочимару заметил, что она закусила губу. «Ну да, конечно, она же куноичи, — пронеслось в его голове, — даже под пытками не проронит и звука. Но под моими «пытками» ты точно не выдержишь». Он усмехнулся и нарочито медленно обвёл языком ореол соска. Заставить её стонать от боли было бы не сложно. Вот только людей, кричащих от страха или боли, Орочимару слышал, и не раз. А вот стонов удовольствия слышать не приходилось. Ему стало интересно, как это бывает. Поэтому с укусами и применением силы он решил подождать. Пока же провёл языком по другому соску, а мгновение спустя помог языку губами, посасывая и чуть прикусывая. Угол обзора сократился, и Орочимару весь обратился в слух, но так ничего и не услышал. Лишь только учащённое дыхание и вздымающаяся грудь выдавали возбуждение Цунаде. «Столько усилий и всё ради меня? Чтобы я не понял, как тебе хорошо? Я польщён. И всё-таки... какая же ты мягкая и тёплая... и податливая. Вроде, и не хочешь показывать слабость, но и не возражаешь против моих ласк». Руки Орочимару постепенно спустились ниже и огладили бёдра, а после без труда освободили их от брюк. Цунаде смутилась. Воспользовавшись замешательством партнёрши, Змей подхватил её на руки. Она ойкнула и судорожно схватилась за него. Горячие руки так приятно обожгли кожу в основании шеи. Широко распахнутые глаза, смотрящие прямо на него, и рука, несмело выписывающая узоры на его груди, едва не заставили забыть цель этого манёвра. Когда до кровати оставалось полшага, Цунаде вдруг прижалась к нему сильнее и сама накрыла его губы своими. Орочимару застыл, не понимая, что происходит. Такие лёгкие, невесомые касания её губ будто завораживали. Аккуратно, не разрывая поцелуй, он положил Цунаде на кровать. Чёрные пряди распущенных волос хлестнули её по лицу. Орочимару упёрся руками по обе стороны от её головы и перехватил инициативу. Он углубил поцелуй, проникая в её ротик языком и проводя им по нёбу, по дёснам. Цунаде слегка подалась ближе и зарылась пальцами в его чёрные, как сама тьма, волосы. В этот момент его тело будто пронзило электрическим током. Что-то подобное он испытывал только когда что-то, долго не получавшееся, наконец выходило как надо. Тем временем Цунаде спускалась ниже и уже вела по позвоночнику мягкими, кошачьими подушечками пальцев. Орочимару разорвал поцелуй. Перед глазами всё плыло, как будто он был в чьём-то гендзюцу. Контроль над ситуацией был утерян, и это Змею совсем не нравилось. Или всё-таки нравилось? Он ещё не определился. А вот Цунаде времени не теряла — видя замешательство партнёра, она приподнялась и губами прильнула к его шее. От внезапно прошившего тело разряда удовольствия подогнулись локти, и Орочимару едва не рухнул прямо на неё. Её лицо так близко, что видна каждая чёрточка, и даже мимолётный намёк на улыбку в уголках рта не ускользнул от Орочимару. У Цунаде был настолько затуманенный взгляд, будто это и не она вовсе. Она едва не касалась своим маленьким кукольным носиком носа Орочимару. Он вновь жадно припал к её губам, распаляясь всё больше с каждым движением. Цунаде в ответ сильнее сжала его спину пальцами. Орочимару знал о невероятной силе своей партнёрши не понаслышке, но никогда не думал, что ощущать на себе её хватку, может быть до одури приятно. Разорвав поцелуй, он заметил, что и сам тяжело дышит, голова кружится, а всё тело будто горит. «Точь-в-точь симптомы отравления, — машинально отметил про себя Орочимару. — Неужели отравила? Но как? Припрятала что-то в рукаве? Проклятье! В таком состоянии невозможно думать!» Он тихо зашипел от досады. Цунаде непонимающе уставилась на него, а потом резко приблизилась и обхватила ногами поясницу Орочимару. Так близко. Её живот прижался к нему. Он всем телом ощущал странное приятное тепло от прикосновений и поцелуев. «Всё же вряд ли отравление», — запоздало пронеслось в голове. Хотелось ещё. Прижаться ближе, целовать яростней и услышать, наконец, её стоны, как она шепчет его имя. Он зарылся лицом в её мягкие пшеничные волосы и губами нашёл мочку уха. Чуть прикусил, а затем прошёлся языком по нежной коже за ушком, спустился по шее… И вновь закушена губа. Это невероятно раздражает! Лишь неровное дыхание смутно даёт понять, что ей тоже хорошо. Но Орочимару этого мало. Его язык, удлиняясь, легко достаёт до груди. Резкий вдох, зубы сильнее впиваются в губу. «Чёртова партизанка! Но как же я хочу её! Хочу здесь и сейчас. Больше, глубже, до предела». Его возбуждённый член упирался в неё сквозь ткань брюк. Она не могла не чувствовать, но всё равно не ослабляла захват ног. Попросить сменить позу Орочимару не позволяла гордость. Он и в постели рассуждал будто на поле боя. Своим длиннющим юрким языком Змей скользнул по бедру Цунаде, по голени и наконец добрался до ступни. Поиграв немного с пальчиками, он принялся щекотать стопу. Хватка тотчас ослабла. Орочимару сразу освободился от мешающей одежды и обвёл свою «добычу» хищным взглядом. Цунаде забилась в дальний угол кровати и, понимая, что путей к отступлению нет, стыдливо прижимала колени к груди. С трудом верилось, что это она несколько минут назад сама прижималась к нему и целовала. Сейчас она больше походила на загнанного зверя. Орочимару медленно приблизился и положил руки на колени Цунаде. Глядя ей прямо в глаза, он пальцами скользнул ниже по бёдрам и сжал ягодицы, побуждая партнёршу раскрыться. Орочимару нащупал ткань трусов и уже собирался их снять с внезапно проявившей застенчивость любовницы, но она накрыла его руки своими. После озадаченного взгляда, брошенного Змеем, Цунаде спросила: «Сможешь снять языком?» Орочимару выругался, но, разумеется, про себя. Он слишком ярко представил, как следующие минут пятнадцать, неразборчиво чертыхаясь и истекая слюной, будет снимать эти несчастные трусы. Поэтому он пошёл на хитрость. Вначале поводил языком по напряжённому животу, обвёл пупок и скользнул вниз, под тонкую ткань трусов. Цунаде была такая горячая, такая влажная. Орочимару медленно исследовал языком её лоно. Стоило ему задеть клитор, как руки Цунаде сами разжались, чтобы в следующее мгновение в отчаянном порыве вцепиться в простыню. Орочимару ухмыльнулся и стянул трусы пальцами. Тыльной стороной ладони он погладил щёку партнёрши, не прекращая движений языком. Цунаде, наконец, издала едва слышный стон и развела колени в стороны. Орочимару так хотелось овладеть ей, войти резко, на всю длину, в бешеном темпе вдолбиться в её тело. Вот только он не хотел, чтобы её лицо испортила гримаса боли, поэтому сдерживался. Ходить вокруг да около, ласками вынуждая её стонать от удовольствия, и сорваться в последний момент? Ну уж нет! Орочимару твёрдо решил довести этот эксперимент до конца. Он вернул языку нормальный размер и медленно облизнулся, смакуя чуть солоноватый привкус. Однако Цунаде, кажется, было уже наплевать на его ужимки. Она запрокинула голову, подставляя шею для поцелуя, и подалась чуть ближе. «Какая красивая шейка! ─ с восторгом подумал Орочимару. ─ Так и просит, чтобы её укусили». Он уже представлял, как на этой идеальной коже проступают восхитительные ярко-красные капли, как они растут, наливаются и, наконец, проливаются кровавой рекой с единственной целью ─ быть слизанными. От возбуждения он даже обнажил клыки, но остановился у самой шеи. «Нет. Не сейчас. Я ещё не закончил эксперимент». Гладкой тонкой кожи коснулись только губы. Жадные и ненасытные губы Орочимару. Цунаде судорожно вздохнула. Не прекращая целовать, он руками чуть приподнял её бёдра и медленно вошёл. Цунаде вцепилась пальцами в белоснежную спину. Это только больше завело Орочимару, и он начал двигаться всё быстрее и быстрее. Внутри неё было слишком тесно и горячо. Просто невозможно сдерживаться. Вкус её кожи, румянец щёк, прерывистое дыхание, ногти, будто вросшие в спину — всё это смешалось воедино и накрыло Орочимару с головой. Не оглядываясь на прошлое, не вспоминая, кто они есть, не думая, что с ними будет дальше, здесь и сейчас два тела слились в одно. Он толкался всё быстрей, всё яростней. Она едва за ним поспевала. Орочимару чувствовал, что он в шаге от развязки, что энергия, будто стянутая цепями где-то в низу живота, вот-вот должна вырваться на свободу. Ещё немного и... бурный всплеск постепенно сменяется полным упадком сил. Как будто после затяжного поединка. Тяжело дыша, он падает рядом с Цунаде. Минуту спустя ловит на себе её взгляд. Она будто ждёт от партнёра ещё чего-то. Если уж начал, надо довести дело до конца. Руководствуясь этим принципом, Орочимару проводит пальцами по животу Цунаде, а затем ныряет между ног. Она закрывает глаза и изгибается навстречу его ласками. Из последних сил он ускоряется. Тут Цунаде замирает. Приглушённый, хриплый стон срывается с её губ. Орочимару чувствует, как под его пальцами пульсируют мягкие ткани, видит её рассредоточенный, мечтательный взгляд и довольный отворачивается. В любой другой ситуации он не решился бы показать ей незащищённую спину, но сейчас она вряд ли будет нападать. Вдруг он почувствовал на плече влажный след её губ, таких тёплых и таких близких. Он едва заметно вздрогнул от неожиданности. Сил едва хватило на то, чтобы вытянуть шею и изобразить самую мерзкую и неприятную ухмылку, хотя он и не был уверен, что её это отпугнёт. — Принцесса хочет добавки? — А ты сам чего хочешь? — невинно поинтересовалась Цунаде. Её рука скользнула по груди Орочимару, потом ниже — на живот. Там она была схвачена и решительным движением возвращена на место. Сдаться ей сейчас ─ для Орочимару было равносильно проигрышу в битве. Именно он должен был поставить точку своей властной рукой. Даже несмотря на то, что организм не против продолжения. — Я хочу спать, — резко ответил Орочимару и прислонился щекой к прохладной подушке. Вдвоём на его кровати было тесновато, но это определённо того стоило.