***
Минут десять спустя, прорыдавшись и успокоившись, она тоже вышла из машины. Вдохнула глубоко пряный весенний воздух. Повернулась к нему, всё это время подпиравшему правый бок автомобиля. — Хорошо. Я согласна. Я поведу машину до утра. Он кивнул, подошёл к левой дверце, сел. Она обошла капот автомобиля, заняла место водителя. Шмыгнула носом. — Зачем я тебе вообще? Что ты собираешься… чему ты собираешься меня учить? — Не думаю, что сейчас время говорить об этом. Скажу лишь, что обещаю не заставлять тебя переступать через твои принципы. На, держи. — Он протягивал ей свои часы. — Помни, светать начнет в шесть часов сорок минут утра. Где-то остановиться нам лучше до этого. Потом у тебя будет в лучшем случае минут двадцать до восхода солнца. — И… Долго мне ещё так прятаться от солнца? Что это вообще? — У тебя резко повысилась чувствительность. А так как большинство людей привыкли в жизни опираться на зрение, то по глазам ударило сильнее всего. Сейчас твои глаза — глаза ночного существа. Со временем ты адаптируешься. — Хорошо, если так… Хотя я бы не сказала, что хоть что-нибудь могу разглядеть сейчас, — пробормотала Карла Джин. У неё были некоторые сомнения в том, что он сказал. Даже если безоговорочно принять его слова на веру, с её удачливостью эта адаптация может затянуться на годы. Остался один вопрос, который её беспокоил. — И что насчёт еды? — То есть? — Меня что, от нормальной еды всякий раз так выворачивать будет, как от минералки тогда? — Не «нормальной», а «человеческой». Твоя пищеварительная система тоже перестраивается. Так что ещё месяц ты не сможешь употреблять человеческую еду. Кроме чего-то совсем лёгкого. Соков, молочных напитков. Возможно, некоторых фруктов. Ещё детское питание должно хорошо подойти. — Детское питание? Ты сейчас серьезно? Он промолчал. Встряхнув головой, Карла Джин положила ладони на руль. — Ладно. Я выезжаю. — Хорошая девочка. Она была слишком сосредоточена на том, чтобы управиться с чужой машиной. Иначе обязательно ответила бы ему строгой отповедью.***
Спустя два с лишним часа Карла Джин поняла, что ещё немного — и ночь для них закончиться в кювете. Через несколько километров по правую руку высветилась неоном вывеска круглосуточной забегаловки. Карла Джин повернула руль. Антон, всё это время мирно дремавший (или успешно притворявшийся), натянув темные очки и скрестив на груди руки, пошевелился, подняв голову. — Я… Мне нужен небольшой перерыв. Он не ответил. Но внимательно смотрел за тем, как она парковалась, ставила автомобиль на ручник, заглушила мотор. Она чувствовала его пристальное внимание. Это нервировало, но нельзя же как-то возмущаться из-за одного только взгляда. Тепло лёгкого порыва ветра, встретившего её, как только она вышла из машины, снова удивило. Не успела сделать и двух шагов, как услышала звук открывающейся двери. Ну разумеется. Не то чтобы Карла Джин всерьёз надеялась, что этот че… Этот оставит её одну. Но настроение всё равно упало, хотя казалось, куда ему падать ниже. Внутри она сразу направилась к кассе. — Кофе, пожалуйста. — Чай, — поправил из-за плеча Антон. — Один кофе и один чай? — уточнила девушка за кассой. — Два чая. — Антон достал бумажник. — Что-нибудь еще? — Сливки, пожалуйста. — Ничего. Они сказали это одновременно и Карла Джин насупилась, хмуро поглядывая на своего спутника. Он так и не снял очки и, пожалуй, вполне смахивал на восставшего мертвеца. — Значит, два чая и сливки? — с бесконечным терпением и глуповатой улыбкой уточнила кассирша. — Да. Оплатив заказ, Антон оставил её дожидаться, когда их напитки приготовят, а сам отошёл и сел за самый дальний от входа столик, у стены. Сполз вниз на сиденье, сгорбившись и перекосив широкие плечи, вжавшись в угол. Карла Джин едва могла его отсюда увидеть. Высокие спинки диванов мешали обзору. Это было совершено неправильно, но теперь ей стало как-то неуютно. Стоять вот так, в одиночестве, открытой любому взгляду. Поэтому на звякнувший над дверью колокольчик она обернулась почти с испугом. Вошедшим был неопределённо-молодого возраста мужчина в песочного цвета плаще. Он едва скользнул взглядом по залу, по стойке, но увидев её вдруг замер. Карла Джин перехватила его взгляд и поспешно отвела глаза. Мужчина неторопливо подошёл к кассе. Девушка в забегаловке, похоже, сейчас работала одна. Занятая чайником, она кивнула новому посетителю: — Вам тоже чай? — Нет, мне кофе. Мужчина устало облокотился о стойку, начал рассеянно постукивать ногтем указательного пальца по хромированной поверхности. Украдкой продолжая посматривать на Карлу Джин. — Что-нибудь случилось? — наконец не выдержала она. — Да нет, всё в порядке. — Он развернулся к ней, глядя теперь уже в упор, слегка улыбнулся. — Но когда я вошёл, мне показалось, что я встретил призрака. — Простите? — Вы очень похожи на одну молодую женщину, над делом которой я работал. Сердце Карлы Джин сделало кульбит. Неужели? Полицейский из Одессы? Здесь? — Понимаете, мэм, я журналист. У меня своя колонка в журнале. Криминальные истории для семейного чтения. — О. Он заметил, как она поникла, и истолковал это по-своему. — Вы не думайте, что я к вам подкатываю, нет. Все это на самом деле было. Молодая женщина, вдова в свои двадцать. Не здесь, в Техасе. Кассирша поставила чайник на поднос. — Ваш заказ. А вам что, сэр? Какой кофе желаете? Мужчина делал заказ, Карла Джин подтянула к себе поднос с чайником, двумя стаканами и пакетиком сливок. Замялась в нерешительности. Когда она поняла, что журналист действительно писал статью о ней, ей немедленно захотелось убежать, спрятаться от возможного внимания. Но потом ей подумалось… — Как звали эту женщину? Журналист повернулся, удивлённый, что она не ушла. Промедлил, потом нехотя произнес: — Карла Джин Мосс. Жила с мужем в Сандерсоне. Но убили её в Одессе. Вы там бывали? — Случалось. А о чем ваша статья? — Ну, э… — Почему-то мужчина начал нервничать. Потеребил пальцами воротник плаща, переступил с ноги на ногу. — Понимаете, там столько всего намешано… Мы собираем не только истории преступлений. Например, это конкретное дело привлекло нас прежде всего тем, что та девушка, женщина, её тело… Она исчезла. — Исчезла? — Карле Джин очень — безумно — хотелось услышать свою историю из уст кого-то ещё. Получить подтверждение, что все это было на самом деле, а не привиделось ей в кошмаре. — Ваш кофе, сэр. — О, спасибо, — журналист повернулся к кассирше, забрал поднос с заказом, повернулся к Карле Джин: — Может, присядем? Они сели за столик напротив кассы. — Вы сказали, что тело девушки исчезло. Неужели ее не искали? — Ну, понимаете, похитили ее из отделения интенсивной терапии. За три дня этого в нее стреляли в доме ее бабушки. Очень сомнительно, что она могла выкарабкаться. Я говорил с шерифом. Он считает что это сделал тот же человек, из-за которого муж этой женщины пустился в бега. — А у них есть… его описание? — В том-то и дело. — Мужчина откинулся на спинку дивана. — Этот таинственный убийца — точно призрак. У полиции нет его описания. Честно говоря, должен признаться, что даже я до сих пор не знаю, какое объяснение дать всей этой истории. «Как насчет того, чтобы предположить, что загадочный убийца — вампир?» — Карла Джин чуть не ляпнула это вслух. — Конечно, можно было бы рассказать это как историю любви, — продолжал между тем журналист. — Юная девушка, полюбившая ветерана Вьетнама. Знаете, я… Я, пожалуй, уважаю этого Мосса. Конечно, он наделал много глупостей. Слишком много глупостей, чтобы спастись. Я б на его месте, например, не стал бы брать весь чемоданчик с деньгами… Его застрелили в мотеле. Мексиканцы. Он девушку защищал. Другую, не жену. Карла Джин сдержалась, чтобы не буркнуть «Я знаю», лишь досадливо передернула плечами. — Что, тоже подумали, что бедняга завел себе подружку? А я так не думаю. Я нашел родителей той девушки. Ей едва пятнадцать исполнилось. Незадолго до этого сбежала из дома. Ну, как это обычно бывает. Я проследил весь путь мистера Мосса. Подобрав Сэнди — так ее звали — он везде брал им отдельные комнаты. Он ранен был. Скорее всего ему было тяжело вести машину. Потому он ее подобрал. Ну, и чтоб девочка к какому козлу не попала. Боже, да она со школьным рюкзаком была! Мужчина взял стаканчик, отхлебнул кофе, покачал головой. Карле Джин вдруг стало нехорошо. Взгляд сам собой уперся в его кадык. Она взяла свой чай, отпила. Мучительное чувство не исчезло. — П-п-простите. Вскочив, она ринулась к заветной дверце, замеченной еще при входе в забегаловку. Заперлась, прижалась спиной к двери, зажмурив глаза до разноцветных разводов. Постепенно ее отпустило. Когда она, немного освежившись, вышла, журналиста за столиком уже не было. Его стакан кофе стоял на столе. А на месте Карлы Джин, оперевшись локтями о стол и медленно прикладываясь к стакану, сидел Антон. От испуга — и за себя, и за того человека, — она вздрогнула, как от удара током. Медленно, на ватных ногах подошла к столику. Села рядом со своим попутчиком, не поднимая глаз. Он словно и не заметил её. Продолжал неспешно пить свой чай. Со сливками — пустой пакетик валялся на подносе. Потом Карла Джин заставила себя поднять на него глаза. Встретилась с ним взглядом — тёмные очки он снял. Чёрт, его глаза, они… Синие? Не чёрные? Уголок его рта на секунду немного сдвинулся кверху. Сойдёт за ухмылку, наверное. — Нет. — Что — нет? — Нет, я не убил этого человека. Откуда он… — Ещё какие-нибудь ваши вампирские фокусы? — с назревающим возмущением спросила она. — Я не читал твоих мыслей. Они и так написаны у тебя на лице. — Он помолчал, потом добавил: — Очень крупно и разборчиво. Если это и была попытка её подначить, чтобы перевести тему, Карла Джин на неё не поддалась. — Что ты с ним в таком случае сделал? — В некотором роде то же, что и ты. О господи, он опять за своё! К тому же валит всё со своей больной головы на её, она очень надеялась, пока ещё здоровую! — Что же я с ним такого сделала, растолкуй мне, пожалуйста. Антон вздохнул, отставил чашку, развернулся на стуле, чтобы смотреть на неё прямо. — Тебе ведь не показалась странной его редкостная открытость и откровенность? — Почему? Нет… Не показалась. — Она сначала ответила уверенно. Но когда задумалась над этим, засомневалась. Не похоже, чтобы её случайный собеседник прямо-таки горел желанием поделиться историей. Особенно с момента, когда она спросила его об имени «той девушки из Одессы». — Ты, очевидно, очень хотела, чтобы он рассказал тебе всё, что знал. И убедила его разоткровенничаться. — Это как? — Вампирские фокусы, как ты выразилась. Теперь ты можешь легко располагать людей к себе. Или запугивать. Или заставлять не замечать тебя. — Он взял свой стакан, допил чай. — Люди тоже так могут. Если обладают некоторыми умственными способностями и дают себе труд как следует попрактиковаться. Встал, подвинул стул, повернулся к выходу. — Так что же ты с ним тогда сделал? — Он что, и вправду собирался её заболтать? — Сказал ему, что в этом месте нет ничего интересного. И не было. И что здесь лучше не задерживаться. Как и нам сейчас. Карла Джин не слишком-то хотела продолжать путь сейчас, но не чувствовала в себе сил на хотя бы попытку пререканий. Допила то, что оставалось в её стакане. Встала. Бросила взгляд на одиноко стоящий недопитый стакан кофе. В нём где-то треть оставалась. Вздохнула и направилась вслед за Антоном. Ведь, как ни противно это признавать, в одном он полностью прав. Другого варианта у неё нет. Какой же ты всё-таки… упырь.