***
Питер должен был догадаться, что запрет Стайлзу использовать Скотта в плане сближения с Эллисон Арджент, вопрос уже решённый. Питер только подъехал к дому Арджентов однажды вечером (информация, которую он собирает, может быть незначительной, но ему нравится стоять в темноте и фантазировать, как он сожжёт это место, а Крис и его семья будут кричат внутри), когда вдруг уловил очень знакомый запах. Питер беззвучно спрыгивает на крышу гаража и направляется к окну Эллисон Арджент. — …и… — слышит он знакомый голос безрассудного дурачка, — Дэнни даже не би! Должно быть, это конец одной из типичных тирад Стайлза о том, что его жизнь — отстой, предназначенной исключительно для того, чтобы развлечь других, потому что Эллисон смеётся, а затем издает тихий сочувствующий звук. — Дэнни не смог бы получить больше номеров девушек, чем ты. — Смог бы! — восклицает Стайлз. — Я почти уверен, что смог бы, но понятия не имею, что он с ними сделает после этого! Питер подходит ближе к окну. Он переворачивается и заглядывает внутрь. Стайлз и Эллисон сидят на полу, вокруг них разбросаны учебники и бумага. О, они делают домашнее задание. Питеру приходится бороться с собой, чтобы не зарычать на умышленное неповиновение Стайлза. И из-за опасности, которой он подвергает себя. В дверь спальни стучат. Виктория Арджент может улыбаться, но в этой улыбке нет тепла. — Почти время ужина. Эллисон, твой друг останется? — Нет, спасибо, миссис Арджент, — радостно отвечает Стайлз. — Сегодня я готовлю папе ла́занки. Это польское блюдо. Я понятия не имею, что делать, но разве можно сделать что-то не так с капустой и лапшой? Неловкая улыбка Виктории становится натянутой. Стайлз поднимается на ноги и собирает учебники. Он засовывает их в свой рюкзак. — Увидимся завтра, Эллисон! Питер слышит урчание двигателя и прижимается к стене дома за мгновение до того, как фары прорезают темноту. Внедорожник подъезжает к дому, и из машины выходит Крис Арджент. Папочка дома. — Чудной этот мальчик, — произносит Виктория слишком низким голосом, чтобы Стайлз, когда спускается вниз, не услышал, но слова легко достигают ушей Питера. — Мам! — Эллисон протестует. — Он милый. И хороший друг. — Просто друг? — Боже, да! Ах, домашние разборки. Как мило. Питер отклоняется от окна, когда слышит, как открывается входная дверь. — Здравствуйте! — Стайлз выпаливает радостно. — Вы, должно быть, отец Эллисон. — А ты Стайлз, — говорит Крис. Воцаряется неловкое молчание. Неловкое даже для Криса, хотя молчание — его конёк. Питер слышит, как подошва обуви Стайлза стучит по полу. — Я узнал тебя по фото, — говорит Крис после. — Я был в поисковой группе. — О, точно. Это, — сердце Стайлза забилось быстрее, а его запах немного кислит. — Гм, спасибо, что, эм, за то, что искали меня. — Рад, что ты добрался до дома, — хрипло говорит Крис. Он не был бы так рад, думает Питер, если бы знал, что Стайлз теперь стал частью стаи Питера. Питер расправляет плечи и растопыривает пальцы. Его когти чешутся, хотят вытянуться. — Я тоже, — у Стайлза сжимается горло, когда он сглатывает. — Было приятно познакомиться с вами, мистер Арджент. — Будь осторожен, Стайлз. Питер чувствует облегчение, когда Стайлз выходит из дома Арджентов, и дверь за ним закрывается. Он беззвучно спрыгивает с крыши и крадётся в темноте за Стайлзом. Стайлз даже не подпрыгивает, когда Питер оказывается рядом с ним. — Я же говорил тебе не приближаться к Арджентам. Стайлз роется в рюкзаке в поисках ключей от машины. — Нас с Эллисон объединили для задания. Я тут не при чём. Питер кривит губы в тихом рычании. — Давай даже не будем притворяться, что это придумал не ты, Стайлз. Стайлз пожимает плечами и крутит ключами на кончике пальца. — Ты хочешь узнать, что я узнал, или нет? Спойлер: это не имеет ничего общего с историей США. — Что ты узнал? — Тётя Кейт приедет в среду, — говорит Стайлз, выражение его лица мрачнеет. — Эллисон не видела её много лет, потому что отец Эллисон поссорился с остальными членами семьи. Эллисон не знает, как долго она будет здесь. И её родители очень странно к этому относятся. — В среду, — мягко повторяет Питер. Они подходят к джипу. Стайлз припарковал его в переулке. За мусорным баком. — Серьёзно? — спрашивает Питер. — Что? Как будто я собирался припарковать его прямо на улице, когда знал, что ты будешь следить? — Стайлз, — Питер наклоняется вперёд и хватает его за запястье. Подносит его близко к своему лицу, чтобы ощутить его запах. — Я альфа. Слушайся меня. Этот тон может подействовать на Дерека или Скотта, но на Стайлза нет. Он вырывает руку, расправляет плечи и выпячивает подбородок. — Я хочу помочь! Я могу помочь! Я могу пойти туда, куда ты не можешь! — А я тебе говорю: не надо! Стайлз хмуро глядит на него и хлопает по капоту джипа. — Почему, чёрт возьми, ты просто не используешь меня? Я могу это сделать, Питер! — А какого хрена ты так упорно пытаешься доказать? — требует ответа Питер, повышая голос. Стайлз вздрагивает и замирает. Его грудь быстро вздымается и опускается. — Стайлз, — Питер вздыхает. — Что ты пытаешься доказать? Стайлз, кажется, сдаётся. Он отворачивается от Питера и прислоняется к джипу, уткнувшись лбом в руки. — Я могу сделать это. Я не слабак. Я лучше. Лучше. Эту боль Питер не может забрать. Но всё равно кладет руку на плечо Стайлза. Потирает большим пальцем верхний позвонок. Наклоняется и трётся щекой об ужасную стрижку Стайлза. — Ты всё ещё на волоске, не так ли, лапушка? Юноша чуть фыркает от этой нежности. Возможно, он воспримет это за сарказм. — Но я не один такой? Питер ненадолго закрывает глаза и улыбается. — Нет.***
Колокольчики звенят, когда Питер толкает дверь в ветеринарную клинику Бейкон Хиллс. Алан Дитон разговаривает с женщиной, держащей птичью клетку, когда Хейл заходит внутрь. Взгляд Алана останавливается на Питере, затем возвращается к взволнованной женщине. Его сердце даже не замерло. Питер и попугай подозрительно смотрят друг на друга, а затем Питер какое-то время перебирает корм. О, что это тут? Корм, который нацелен на темперамент. Хейл задумывается, не содержит ли он собачий эквивалент диазепама. А сможет ли он незаметно подсыпать его в мюсли Дерека? Дитон заканчивает с женщиной и попугаем и запирает за ними дверь, когда они уходят. — Питер, — невозмутимо произносит Дитон. — Что тебе нужно? — Книги, — говорит Питер. — Полагаю, у тебя где-то завалялось несколько томов об эмиссарии. — Несколько, — соглашается Дитон. — Интересует что-то конкретное? — Нет, — говорит Питер. — Возможно, что-нибудь из истории стаи. Что-то обобщённое, но не слишком скучное. Учебник про оборотней, может. Что-то вроде того, что было бы полезно для человеческого члена стаи, совершенно не понимающего, что он вообще делает, но тем не менее испытывающего неутолимое желание вмешаться. Дитон поднимает брови. — Я посмотрю, что смогу найти. — Ещё мне нужен номер, — говорит Питер, — общего друга.***
Уже почти полнолуние, и потребность бежать усиливается, как ноющая боль в костях. Ему словно тесно в собственной коже. Его пальцы без причины сжимаются, когти норовят вырасти, а дёсны чешутся, выпуская клыки. — Я знаю этот взгляд, — говорит Стайлз, открывая дверь Питеру. — Бэмби получит его сегодня вечером. Питер сверкает глазами. Дом Стилински пахнет обжитым. Местами немного пыльно, местами немного затхло, Стайлз совсем недавно закинул пару потных носков за диванные подушки, но здесь уютно. Стайлз показывает Питеру на кухню, зевая и прикрывая рот рукой. — Папа на работе, — говорит он. — Что ты делаешь, ползая по округе в такой час? Разве ты не должен быть дома и следить за тем, чтобы у Скотта и Дерека не заболели животы, оттого что они переели кроликов? — Я уверен, что они справятся и без меня. А вот ты… — Питер ставит пакет на кухонный стол и указывает на него. — Я принёс тебе кое-что. — Это вафли? — с надеждой спрашивает Стайлз. — Какого чёрта я принёс бы тебе вафли? — Какого чёрта ты вообще мне что-то принёс? — возражает Стайлз и осторожно открывает пакет. — Ебануться. Питер не сомневался, что книги придутся ему по нраву, несмотря на ненависть Стайлза к домашним заданиям. Питер знает, что эта ненависть возникает, из-за того что задание ограничивается заданной темой, и он не может погрузиться в миллион разных увлекательных лирических отступлений. Стайлз плохо работает в узких рамках. Стоит лишь позволить ему исследовать то, что он хочет, и его не остановить. Стайлз опускается на стул, пододвигая к себе первую книгу. — Она вообще на английском? — Это называется спенсерианское письмо, Стайлз. Даже дети в состоянии освоить его. — От одного взгляда на него у меня сводит пальцы. — Это история стаи, — говорит Питер. — Вот что я хочу, чтобы ты узнал. — Это просто способ заставить меня забыть о выполнении задания с Эллисон, не так ли? — спрашивает Стайлз. — Это способ помочь тебе понять своё место, — говорит Питер. — Ты абсолютно прав, что я не могу запугать тебя и заставить подчиниться. У нас с тобой никогда не будет таких отношений, как у меня с бетами. Иерархия стаи для людей не инстинктивна. Этому нужно учиться, — он постукивает пальцем по книгам. — Так учись. Глаза Стайлза слегка сужаются. — Знаешь, Питер, ты как бы запутал меня своим «понять своё место». Угадай, где я это уже слышал? Волк Питера рычит. — Угадай, — снова неустрашимо говорит Стайлз. — Нет. — Вот именно, — говорит Стайлз. Питер не осознаёт, что когти вытянулись, пока они не впиваются в ладони. Вокруг заструилась кровь. — Мне нужно, чтобы ты был в безопасности. Выражение лица Стайлза мгновенно меняется. Появляется какая-то холодность. Кровь отливает от лица. — Я не ребёнок! — говорит он хриплым голосом. — Я не твой ребёнок! Калеб мертв, помнишь? Питер слышит внутри своего черепа шум, похожий на рёв океана. Он заглушает всё остальное. Питер потрясён. Приходится хвататься за край кухонного стола, чтобы не упасть. — Блин. Прости, — Стайлз выглядит ошеломлённым. — Питер, я даже не знаю, что это была за херня, ладно? — Это было похоже на дешёвую попсовую психологию, — говорит Питер. — Я ожидал от тебя большего. — Я тоже, — Стайлз сглатывает. Питер вздыхает и качает головой. Он бросает последний взгляд на Стайлза, на книги; подумал, что же это было такое у него в голове. Что бы, черт возьми, это ни было, оно могло произойти. — Всё равно прочти. Тебе понравится. Он уже почти у входной двери, когда слышит, как Стайлз спешит за ним. Он поворачивается, и Стайлз втискивается в его пространство, прижимает его к стене, и хоть он и человек, но скулит, как щенок. Он прижимается лицом к плечу Питера, его дыхание сбивается. — Прости, — шепчет Стайлз. — Прости. Питер проводит ладонью по голове Стайлза, чувствуя, как кожу покалывает ёжик волос. Он смотрит поверх головы Стайлза на стену, где висит фотография в рамке. Это Джон, он на несколько лет моложе и беззаботнее, чем Питер мог бы представить. Он обнимает темноволосую женщину. У женщины на бедре маленький ребенок. Все трое смотрят в камеру, как будто понятия не имеют, что их ждёт. Ничто так не ранит, как ретроспектива.***
Кейт Арджент — самый опасный убийца, которого когда-либо знал Питер. За неделю до её приезда в город Питер звонит второму самому опасному убийце, которого он когда-либо знал. — Питер Хейл, — говорит он. — Я думала, ты умер. — А я думал, умерла ты, — отвечает он. — Но если нет, то я хотел бы предложить тебе работу. — Пятьдесят тысяч. — Ты ещё даже не знаешь, что это за работа. — Мне не нужно. Пятьдесят тысяч. — Я дам шестьдесят, если ты будешь здесь к выходным. — Буду, — она завершает вызов. Питеру всегда нравилась Брейден.