Sleep, sugar

Этот вечер мало отличался от предыдущих: после очередного бесконечного дня, напичканного интригами, завоевательными планами и семейными перипетиями, Клаус коротал вечер в том маленьком баре, где от темных мыслей отвлекал друг. Наверное, единственный по-настоящему искренний друг, когда-либо бывавший у него. - Выглядишь ужасно, Ник, - прервала его размышления барменша. - Я просто устал и, приходя сюда, утомляю еще и тебя, – Клаус горьковато усмехнулся, поднимая взгляд на девушку, которая тут же поспешила рьяно отмахнуться от его слов. - Ничего подобного! Ты же знаешь, что можешь приходить ко мне в любое время. А протирать стаканы я могу и разговаривая с тобой, - она засмеялась, мягко погладив его по плечу. Первородный улыбнулся, принимая обновленный виски, когда зазвонил его телефон. - Прости, кажется, это важно. Еще увидимся, Ками, - мужчина, кивнув на прощание, скрылся из бара. Барменша проводила его взглядом с едва уловимым оттенком то ли грусти, то ли беспокойства. Задумавшись о чем-то своем, она какое-то время суетилась за стойкой, рассеяно наблюдая за народом в помещении, когда напротив присела светлокудрая девушка. - Двойной виски, пожалуйста. Камилла слегка вздрогнула, едва не выронив протертый до блеска хрустальный бокал, когда увидела перед собой знакомый образ. В тот момент ей показалось, что она видела кого-то особенного, сошедшего в реальную жизнь с экранов. Или с картин… - Эй, с тобой все в порядке? – обеспокоенно затараторил звонкий, почти детский голос. - Да… Да! – спохватилась растерянная девушка, тут же одарив гостью лучистой улыбкой. – Прошу прощения, ближе к ночи голова идет кругом. - Понимаю, - тепло улыбнулась собеседница, принимая из рук барменши до середины наполненный бокал. – У меня тоже выдался сумасшедший денек. - Поделишься? – Ками неотрывно смотрела на чуть дрожавшую девушку, чувствуя, что вот-вот сможет зацепиться за что-то действительно значимое. Едва заметив недоверчивый взгляд белокурой гостьи, она поспешила перевести в шутку свой неожиданный напор. – Я ведь бармен, и выслушивать чужие проблемы и жалобы на жизнь – мое призвание. Девушка дружелюбно улыбнулась, оценив непосредственную манеру незнакомки и безобидную причину ее любопытства. - Что ж, ладно. Начнем с того, что совсем недавно я была идеальной девушкой своего парня: любила, верила, ждала, не представляла своей жизни без него. А теперь… - она запнулась, пряча взгляд, будто боялась, что в них светящимися чернилами выведено то, что у нее на сердце. Камилла перестала тереть бокал и затаила дыхание, не сводя с нее глаз. Девушка залпом залила виски в горло и нервно выдохнула. – Я не могу перестать думать об одном человеке, от которого я должна… Нет! Обязана была держаться подальше, не то что думать о нем. И тем более я не должна была бросать свой город, своих друзей, ради того, чтобы приехать сюда, к нему, - она выпалила на одном дыхании, торопливо склеивая слова одно за другим, будто даже не думала о смысле сказанного только что. - По-моему, очевидно, что ты влюблена. Так почему тебе так нужно держаться подальше и не думать о нем? – она старалась говорить ровным, дежурным для бармена тоном, боясь выдать свой интерес. Хотя бы до тех пор, пока не поймет, что делать со свалившимся на голову сюрпризом. – Разве это плохо? Он что, чудовище? - В каком-то смысле, - слабо усмехнулась девушка, и Ками уловила нотки сомнения в дрожащем голосе. – Мне страшно. Я боюсь того, что будет, когда грань сотрется и мы станем ближе. Боюсь даже подумать о том, что будет дальше. Может, это не про нас – быть вместе? Может, в том и смысл – быть на расстоянии? Может, все, что есть сейчас, рухнет в тот момент, когда он услышит мое «да»? - Нет, не рухнет, Кэролайн, – выпалила Ками, напрочь позабыв о том, что хотела остаться в стороне. Хотя бы до подходящего момента. Она невольно съежилась, прикидывая в уме ходы к отступлению, когда увидела застывший взгляд ошеломленной девушки. - Кажется, я не называла своего имени, - Кэролайн настороженно покосилась на странную барменшу, перебирая мысли в голове. – Откуда оно тебе известно? Отвечай. Девушка облокотилась на низкую спинку барного стула, требовательно сверля глазами собеседницу. - Из первых уст, - честность показалась лучшим выбором, особенно сейчас, когда Ками без труда могла понять, что терпение гостьи вот-вот взорвется, как и парад немых вопросов, застывших на дрожащих губах. Кэролайн растерянно приоткрыла рот, не сдержав тихий стон то ли разочарования, то ли обиды. Непонимание толстой стеной заслонило все остальные чувства – непонимание того, как их история так просто стала достоянием третьего, чужого лица, в то время как она сама хранила ее в глубине себя. Чувство, будто предали, сдавило горло, лишая возможности дышать. И посвящение в свою душу, куда ОН раньше никого не впускал. Дверь, которая до сих пор была открыта только для нее. И ей в какой-то момент показалось, что случилось то, чего она больше всего боялась… - Ну, раз так, то тебе, наверное, известно, где я могу найти Клауса? – ровным голосом поинтересовалась Кэролайн, изо всех сил душа любую эмоцию в себе. - Конечно, – Ками выдержала паузу, видя, как меняется лицо девушки напротив, как бы тщательно она ни старалась держаться хладнокровно. – Нужно просто оглянуться. Сердце ухнуло вниз, и Кэролайн была готова поклясться, что затылком чувствует его дыхание рядом. Едва заметно зажмурившись и совсем перестав дышать, она повернулась назад и тут же утонула во взгляде, по которому так тосковала. - Здравствуй, love. – Казалось, лишь сейчас она по-настоящему ощутила всю степень своей потребности. За доли секунды он успел ей сказать одними глазами все то, что держал в себе за время вдали от нее. Да так, что дрожь по телу Кэролайн от его пронизывающего насквозь взгляда прошлась от кончиков волос до пальцев ног, и она не сразу смогла совладать с собственными мыслями, чтобы ответить ему. - Привет, - столько эмоций, плотно прикрытых внутренними сомнениями, отразилось в этих шести буквах. Кэролайн судорожно сжала пальцы в кулак, оставляя на ладони глубокие полукружия от ногтей, чтобы избежать внутреннего порыва и не броситься ему на шею. Стиснула зубы, чтобы, не дай бог, не обронить лишнего слова. Но все нутро замерзло, покрывшись коркой льда и какого-то обжигающего чувства, когда Клаус перевел взгляд на барменшу и тепло улыбнулся ей. - Спасибо, что сказала, Ками. Сказала? Да когда она успела-то? Кэролайн уставилась на них, чувствуя, как щиплет в глазах, когда она наблюдает их безмолвный зрительный диалог, и в висках начинает бешено стучать. Кажется, что время остановилось, но в один момент чьи-то пальцы стальной хваткой берут ее под локоть и молча выволакивают из помещения ее податливое от растерянности тело. *** - Немедленно поставь меня на землю! – Кэролайн ерзала на плече Первородного, пока он намертво сжимал ее бедра, лишая возможности вырваться. Как только за ними захлопнулась огромная дубовая дверь семейного особняка, Клаус поставил ее на ноги, с улыбкой отмечая ее растрепанный вид и раскрасневшиеся щеки. – Ты что, дикарь? Раньше ты не такие приемы устраивал! Если думаешь, что я покинула свой дом и приплелась сюда ради того, чтобы ты взвалил меня на плечо, как какой-то мешок, и поволок через полгорода к себе домой, то ты очень ошиба… - ее надорванный от возмущенных криков голос прервал ее же рваный вдох, когда Клаус в доли секунды оказался прямо перед ней, в нескольких дюймах. - Что ты тут делаешь, Кэролайн? – только и смог вымолвить он, едва касаясь ее волос и щеки, будто не верил, что перед ним не галлюцинация. Она же затаила дыхание, прислушиваясь к внутреннему эху, бесконечно повторяющему ее имя его устами. Едва уловимое касание его пальцев оставляло горящий след за собой, и Кэролайн замерла, словно время для нее остановилось, бросив ее на растерзание этому пронизывающему, почти голодному взгляду. Черт знает, сколько секунд, минут или часов они игнорировали время, поглощенные столь необходимой тишиной, пока внутренний голос не докричался до Кэролайн. - Серьезно? «Что ты тут делаешь, Кэролайн?» Я рассчитывала на несколько иное приветствие, - наконец, заговорила она, замечая, как меняется его лицо, которое сейчас было так близко… Клаус резко отнял руку от ее лица, словно его окатили целой кадкой ледяной воды. Кэролайн вытянулась, в недоумении наблюдая, как он отходит от нее. Несмотря на то, что обида захлестнула всю ее от такой реакции, она не могла не заметить тени беспокойства и какой-то смеси отчаянья и страха, исказившие мгновение назад безмятежно спокойное лицо. - Ты не должна была приезжать вот так, ничего не сказав мне. Последнее заставляет захлебнуться воздухом, а назойливый внутреннний голос лишь усугубляет ее замешательство, напоминая о назревших вопросах. Например, касаемо красивых блондинок за барной стойкой. - Значит, тебе есть, что скрывать. Звучало как констатация очевидного факта, и Клаус обернулся, чтобы взглянуть на Кэролайн, когда холодный металл в ее голосе невольно заставил поежиться. Он пытался понять, что ее так разозлило, ведь он еще ничего не сказал. - О чем ты? – настороженно спросил он девушку, крепко стиснув зубы, явно думая совсем о другом, намного более страшном личном секрете. В один момент сложенные на груди руки девушки всплеснули, сотрясая воздух вместе с нарастающей горечью в голосе. - О чем я? О твоей маленькой милой барменше! Боже! «Я буду ждать тебя, сколько бы времени ни прошло. День, год, столетие…» - Кэролайн передразнивала данные Клаусом обещания, закипая от злости ежесекундно. – На деле хватило каких-то жалких шести месяцев, чтобы ты забыл обо мне и начал петь клятвы о вечности другой милой простушке, развесившей уши так же охотно, как и я! Клаус буквально подлетел к ней и прижал к стене, ухватив за плечи и всматриваясь в ее глаза в попытке найти там живые доказательства того, что он только что услышал. А взгляд ее пылал огнем, будто норовил испепелить его в мгновение ока. - Ты ревнуешь… - бархатный голос немного дрожал, но громче полушепота не становился. Девушка раздраженно фыркнула, отводя взгляд в сторону. - Нет, черт возьми, я счастлива за вас до смерти. Она оттолкнула его от себя, вырываясь из плена рук и взгляда, ибо в их власти держать себя в руках было неимоверно трудно. Первородный тихо усмехнулся, не сводя с нее глаз. - Это глупо. Я ведь обещал ждать тебя, даже если на это уйдет вечность. - Очевидно, «вечность» мы понимаем по-разному, - теперь она уже была спокойна. И грустна. И голос звучал устало, будто в нем не осталось и капли надежды, отчего хотелось сжать ее в объятиях и не отпускать, пока она не поверит, что дико ошибается касаемо того, почему ее не должно быть здесь. Клаус размеренной поступью медленно приближается к ней, тут же заключая ее в свои руки, пока она напряжена и вроде бы хочет сопротивляться, но уже не может, когда оказывается в его объятиях. Разомлевшая и опустошенная. Он прижимает ее к себе, невольно зарываясь лицом в растрепанные светлые кудри, и она не замечает, как сама обвивает руками его талию. - Если бы ты знала, как ошибаешься, и насколько твое видение отличается от реальности происходящего здесь… - Кэролайн чувствует вибрации в его голосе, отчего по спине пробегает холодок от навязчивого ощущения чего-то страшного, и вместе с сердцем сжимаются и пальцы, сминая подол его рубашки. Клаус отстраняет ее от себя, чтобы посмотреть в глаза. – Я не хочу, чтобы ты была здесь, не потому что что-то скрываю. Просто не хочу терять тебя, прежде чем обрету, – он опускает взгляд в пол, горько усмехаясь, а его руки безвольно сползают с ее плеч. – Здесь опасно, ты даже не представляешь насколько. Тебе нужно уехать. Сердце отбивает гулкие удары, прежде чем до нее доходит смысл его слов. - Ты меня гонишь? Именно сейчас, когда я, наконец, пришла к тебе? – она не верит в то, что сейчас происходит, и в голосе сквозит отчаяние вперемешку с колючей обидой. Ей хочется, чтобы он немедленно взял сказанное обратно, прижал к себе, обнял, поцеловал – что угодно, лишь не эта безысходность, которая забрала у нее воздух. Но он молчит, умело скрывая эмоции за непроницаемой маской безразличия. Кэролайн понимает, что должна, обязана заставить его сбросить этот панцирь и обнажить реальные чувства, заставить сказать то, что он на самом деле хочет, а не должен. – Когда я направлялась сюда, то ясно осознавала, на что иду – с тобой всегда будет опасно. После всего это не должно меня пугать. С самым страшным противником я уже справилась – с самой собой, всеми клетками разума бегущей от тебя, но всеми фибрами души прикованной к тебе. Не поступай так со мной. Сейчас, когда я уже здесь, рядом. Не превращайся снова в холодного монстра, вытесанного из многовекового льда! – кажется, ей даже не нужен воздух, потому как слова, горевшие на губах с момента, как он уехал от нее, льются непрерывной песнью, не желая прерываться даже ради вдоха. Она твердым шагом приближается, почти сразу оказываясь рядом. Стоит только руку протянуть. – Останься со мной. Ладони Кэролайн касаются холодные пальцы и сжимают ее. Этот жест наполнен сдержанностью, столь свойственной Клаусу, но напускное спокойствие не может скрыть от юной девушки ту бурю внутри него, которую вызвала ее речь. Она читала его как открытую книгу, как бы он ни старался закрыться. - Я не монстр, любовь моя. Даже если бы очень захотел… Не рядом с тобой. – Долгий взгляд Первородного обволакивает всю ее и с трудом удается разорвать безмолвный зрительный диалог, когда он меж двух ладоней зажимает ее руку и тянет к себе, прикладывая к своей груди. – Здесь. Чувствуешь? Плоть. Кровь. Тепло… - Плоть, кровь, тепло… И ни одной мысли о милой барменше? – она пытается шутить, дабы не слишком сосредоточиться на его близости. - Ты совсем не понимаешь, что я к тебе испытываю, Кэролайн. Я был слишком занят тобой, чтобы влюбиться в другую. Клаус произносит это совершенно серьезно, без тени улыбки на лице. И Кэролайн понимает, что это именно тот момент, когда она пропала… Рука с его груди перемещается на ворот рубашки, и она прижимается к его губам, обнимая напряженную шею. Проходит доля секунды, прежде чем он отвечает ей голодным поцелуем. Только сейчас, слыша неровное дыхание и жадные вдохи, оба понимают, как сильно ждали этого, как долго хотели друг друга. Девичьи пальчики, сжимающие жесткий ворот рубашки, яростно дергают в стороны, и ткань послушно распахивается, обнажая гладкую мужскую грудь. Перезвон мелких пуговок, рассыпавшихся по резному паркету, звучит сольной мелодией в этой песне из несдержанных стонов. Ладони Кэролайн, ласкающие грудь Первородного, распаляют в нем энтузиазм, и он толкает девушку к стене, наваливаясь на нее всем телом. Из нее вырывается гортанный стон, она трется ножкой об его бедра, норовя обвить их. Нетерпение добраться до ее тела играет свою роль, и треск ткани платья разрезает череду стонов, заполнивших пространство пустого дома. Клаус снова прилипает к ней, не желая отрывать губ от ее шеи и ключиц, а Кэролайн задыхается от его ласк, от его такой невероятной близости, в конце концов, от осознания того, в чьих объятиях она сейчас растворяется. Ловкие пальцы Первородного вмиг обнажают девичью грудь, которая тяжело вздымается от сбитого захлестнувшими чувствами дыхания. Он целует ее тело, опускаясь ниже, когда пальцы цепляют хрупкие ниточки трусиков, плавно стягивая их вниз. Кэролайн шепчет его имя, привлекая внимание, и он поднимается, чтобы вновь прижаться к губам, о которых незаслуженно забыл. Его руки очерчивают ее тело, оставляя за собой пылающий след, спускаются ниже талии, чтобы подхватить ее и позволить ногам обвить свои бедра. Она вцепляется в его плечи в попытке прижаться еще ближе, напрочь исключив ненавистное расстояние между ними. Им обоим уже не до прелюдий, когда так велико желание, наконец, получить друг друга. И Кэролайн дрожит в руках Первородного, когда он заполняет ее, прикрыв от наслаждения глаза. Она порывисто целует Клауса в приоткрытые губы, разделяя свое дыхание с ним. Ее пальцы, больно сжимающие его плечи, неуклюже соскальзывают со взмокшей кожи. Она двигается вместе с ним, вторя его движениям, пока он, совершив последний толчок, не затихает, ловя губами ее последний крик. Раскаленный воздух обжигает нутро, пока они не восстанавливают сбитое дыхание. Кэролайн нежно касается его губ своими, гладя взмокшие волосы мужчины, пока тот, полностью растворившийся в ней, вновь не подхватывает ее на руки, чтобы отнести в спальню и не выпускать ее из своих объятий, позабыв обо всем и всех. *** Чувство времени потеряло свою ценность со вчерашнего вечера, пропитанного безумием, крушением запретов и бесконечным желанием никогда больше не расставаться с тем, кто сейчас безмятежно посапывал рядом. Кэролайн прервала свое любование спящим под боком Клаусом, чья рука властно расположилась на ее талии, и посмотрела в окно, замечая, что уже занимается рассвет. Изрядно ослабевшая после безумной ночи, Кэролайн подумала о еде. Аккуратно переложив руку мужчины со своего живота на постель, она бесшумно сползла с кровати и выскользнула за дверь. Внизу в груде одежды она с жалостью посмотрела на свое изорванное вклочья и больше непригодное для жизни платье, после чего выхватила рубашку Первородного, облачилась в нее. В доме стояла мертвенная тишина, лишь напряженный слух мог уловить размеренное дыхание спящего наверху мужчины. Кэролайн с улыбкой и зардевшимися щеками вспоминала события минувшей ночи, медленно отпивая кровь из бокала, когда мысли прервал звук открывшейся входной двери. Кровь прилила к лицу, когда она подумала, что, должно быть, вернулись Ребекка или Элайджа, попутно подбирала в уме слова объяснения или же план незаметного побега обратно в спальню Клауса, когда перед ней возник человек, которого она ожидала увидеть в самую последнюю очередь. - Хейли? – заплетающимся языком произнесла Кэролайн, в ступоре глядя на огромный живот старой знакомой. _______________________________________ Эта глава поспела, так сказать, к особенному дню одного особенного для меня человечка)) Так что... С Днем Рождения, Диля! Счастья тебе желает моя человеческая сторона, вечного вдохновения - творческая ;)