Как родилось добро.

      Пауль разливал по тарелкам готовый суп. — Всем хватило? — Да. — Замечательно. - Пауль набрал бульон в шприц без иглы и подошёл к лежавшему без сил Израилю. Последние пару часов мальчику становилось все хуже. Он лежал на кровати, тяжело дышал, а из его горла вырывались хрипы. — Азриэль, вы можете сказать что с ним? Вы же врач. - обратился немец к мужчине лет 30. — Пищеварительная система может отказать. Это... Синдром возобновленного... Кормления, кажется. - ответил тот. — Можете мне помочь его усадить? Азриэль кивнул и подошёл к Израилю. Вдвоем они смогли усадить ослабленого мальчика, Пауль вложил в рот Израиля шприц. — Медленно, звёздочка моя... Не торопясь немец кормил больного. Этим он занимался не в первый раз. Едва ли не каждый из людей здесь когда-то питался также. Многих Пауль принёс в Руины, как они сами прозвали это место, в очень плохом состоянии. И вылечил и выходил их. Повторив эту манипуляцию ещё раз, Пауль поцеловал Израиля в лоб, уложил на спину и отправился ужинать. Как только все заснули, Пауль щёлкнул пальцами, вызвав свой личный дневник перед собой, взял его и направился в спальню. Открыв блокнот, немец раскрыл листок, лежавший внутри, и принялся писать в нем что-то. *** Вся последующая дорога прошла, как на иголках. Воспоминания о друзьях не давали Сергею заснуть или просто расслабиться. Как только поезд остановился на Новосибирской станции, Алексеев первым поднялся на ноги. — Рота, подъем! - крикнул он. Дети поднялись с мест. Германия очнулась, поняв, что стала чувствовать себя лучше. Следы длительной болезни наконец стали отступать: исчезли синяки и мешки под глазами, чёрный и желтоватый цвета в волосах слились в единый коричневый. — Это не могло произойти просто, что ты приехала в СССР. - поразмыслил Сергей. - Что-то здесь не так... Но дети, встав с кресел, бегом рванули к дверям. Генерал вздохнул, почувствовав, как на его плечо легла призрачная рука, а над ухом раздался шепот. — Поздравляю тебя, отец... Не плачь, что не смог меня уберечь... Жизнь твоя продолжается, а за нас с Викой не волнуйся! Мы с ней в лучшем мире... Дети у тебя еще будут... Теперь ты найдешь все... Теперь войны нет... — Прости, если груб был порою И обиды до срока закрой... Пока все пьют за Победу, Я выпью за упокой... - Сергей смахнул скупую слезу и, пошатываясь, направился на выход. Пару минут назад Пауль стоял на перроне сжимая в руках три красные гвоздики. — Вернётся ли... Вскоре пришел поезд и на улицу выбежали республики СССР в компании Германии. Пауль пригляделся, но не увидел Сергея. — Он погиб?! Нет, не может быть! - Пауль был напуган происходящим. Но вот из вагона, пошатываясь, вышел Алексеев с вещевым мешком за спиной. Он держался за голову, боясь потерять равновесие. По росту Пауль был на голову выше него. Немец подпрыгнул на месте и подошёл к Сергею. — Здравия желаю, товарищ Маршал! Поздравляю с Победой! - сказал он и вручил Алексееву гвоздики. — Ты кто, блять такой?! - закричал коммунист, отшатнувшись от немца. — Эмм, извини... - Пауль опустил голову. — Значит мы по-русски умеем шпрехать? - Сергей скрестил на груди руки. Он рефлекторно вытягивался, поднимался на носки и выпрямлял спину, чтобы казаться выше. — Да... Я тот, кто в Освенциме помогал людей спасать. - сделал попытку Пауль. — Это я припоминаю... - Сергей вздохнул, рассматривая незнакомца, - Лицо кажется знакомым, но вот, хоть убей, хоть расстреляй — не могу вспомнить, кто ты! Как будто я тебя видел уже давно... - он сменил тему, - Ты здесь один? — Один? Нууу, не совсем... — Кто с тобой? — Их много... Это дети и взрослые, которых я спасал... — Та~ак! А вот с этого места поподробнее! И Пауль рассказал Сергею о том, как его отправил сюда давным-давно Штаб М, как избегал он войн, как помогал людям, как дошагал он со своими принципами до прихода к власти Гитлера, но даже под страхом смерти не предал свою присягу... Он спасал людей: прятал у себя еврейские семьи, делал вылазки за спасением заключённых, вылазки за едой, одеждой, даже пожертвовал бедняжкам свои вещи и паёк. — Та~акс... Так ты у нас Человек с большой буквы... - похвалил его Сергей, а сам подумал: "Кто ж ты, мать его, такой, не помню!" Пауль смутился. Сергей поглядел на маленьких стран. Беларусь, слегка преобразилась: к беличьим ушам добавился пушистый беличий хвост, который в войну был опален и скрывался под формой. Девочка уже сняла с себя повязки. — У меня правую руку оторвало, а сейчас смотрю, а она прямо на глазах обратно отрастает!! - крикнула она — Вот это регенерация! Многие другие дети тоже стали рассказывать, что выучили новые способности. Только Украина стоял в стороне — заражение нацизмом, покидало его мозг и полученные с ним клыки чуть уменьшились. Происходило это неравномерно и теперь один из этих клыков больно впивался в десну мальчика. Взгляд Сергея уловил Германию, выбегающую из толпы. Пока генерал разговаривал с Паулем и слушал своих воспитуемых, маленькая немка незаметно ускользнула. Она переживала за состояния Израиля и прямо сейчас направлялась в Новосибирский госпиталь. Она не знала, где он находится и впервые видела этот город, но была уверен — еврей где-то рядом. Что-то внутри вело её само по себе. — Где же этот госпиталь? - тихо спросила немка. Случайный прохожий, услышав вопрос, взял её за руку и повел в сторону больницы. — Ты первый раз в этом городе? - спросил прохожий. — Да. — Ты ведь Германия? Так? — Да, это я. — А зачем тебе в госпиталь? Германия не ответила. Дальше они шли молча. Доведя её до госпиталя, мужчина ушел, улыбнувшись немке напоследок. Несмотря на недавно окончившуюся войну, цветы уже проросли, а некоторые даже цвели. Посмотрев на них, Кайли направилась внутрь здания. Белые стены, типичный для больницы запах мед.спирта, врачи, прогуливающиеся по коридорам или спешащие в кабинеты — всё немного настораживало маленькую немку. Подойдя к регистратуре, Германия поняла, что не достаёт до "окна" — Тебе помочь, девочка? - спросила её регистратор. — Да - робко ответила немка - в вашу больницу поступал пациент с именем Израиль? — А ты ему кем приходишься? - спросила девушка. — Я... Подруга... - она замялась. Как ни странно, регистратор не стала задавать дополнительные вопросы, а молча пошла искать карту пациента. — Да, один парень его приносил. Бедный ребёнок, совсем его замучили проклятые фашисты. - ответила девушка, спустя время. — А где он? Я могу его навестить? — К сожалению нет. — Только не говорите, что он... - Германия отпрянула от стойки. — Нет, что ты! Скажи спасибо Алексею Витальевичу. Он жив, просто сейчас не здесь. Алексей Витальевич Ульянов шел к стойке регистрации. — Привет, девочка. Ты ищешь кого-то? - спросил он у немца. - Здравствуйте, Ниночка. — Здравия желаю, товарищ глав.врач! — Да, мне нужен Алексей Витальевич. - сказала Германия. — Ну, тебе повезло! Я тот кто тебе нужен! — О, здорово! Алексей Витальевич, а давно у вас находился Израиль? — Нет, его недавно какой-то парень забрал. Кажется, его звали Паулем. Он представился, как отец Израиля... Но зачем тебе? — Я его подруга, а где сейчас находится этот Пауль? Ульянов задумался. Германия стала понимать, по лицу доктора, что тот не знает. — Если честно, то этого Пауля, я в Новосибирске вижу в первый раз. - наконец ответил хирург. — То есть, вы не знаете, где он? — Нет, не знаю... Алексей Витальевич направился дальше. Германия, опустив голову вышла на улицу. Похоже, то, что вело её сюда, было лишь ложной надеждой. Она едва не заплакала, но удержалась. — Пойдёмте, я вам покажу. Моя база была в Ленинграде, но потом решил перенести всю ее и всех их сюда. - позвал Пауль. Сергей смахнул слезу и, волоча по земле вещевой мешок, направился за немцем. — Дети, идём сюда! - позвал стран генерал. Вся компания направилась за Паулем. С некоторым временем немец привел их к небольшой заброшке. Обломки дома были выстроены в виде стен и укрывали его обитателей от ветра, снега и дождя. Последний внезапно начался в Новосибирске, пока они говорили на перроне. — Заходите, я сейчас. - Пауль куда-то убежал. Сергей подошёл к укрытию и, приоткрыв дверь, заглянул внутрь. Люди, заметив его, сразу подошли к генералу. — Дяденька коммунист, а мы победили? - спросил мальчишка лет пяти. — Да, малыш, мы победили! - с улыбкой ответил Сергей. — Вы там промокните! Заходите, у нас тепло - пригласила его самая старшая из детей. Алексеев кивнул всем и зашёл в укрытие. Дети последовали за ним. Внутри и вправду было теплее, чем на улице. А все потому, что в углу стояла печурка. — Нас спас один немецкий солдат. Он не такой, как остальные. Они злые, только он один хороший... - пояснил кто-то. — Расскажите, как вы с ним познакомились - попросил генерал. Оказалось, что Пауль состоял в рядах СС или, как он их называл сам, "Черной смерти", но после переброски в Ленинград он тайно от своих бегал в город. Там он встретил девчушку, чей дом был разрушен, а мать умерла от голода. Пауль соорудил небольшое убежище из обломков крыши и укрыл там ее и ее младших сестру и брата. Позже он привел в это место и всех остальных детей и взрослых. Немец перенес сюда семьи, которые прятал в подвале своего дома. После Пауль стал тайно воровать еду у своих и носить ее детям. И действительно покупал для них еду в Германии и приносил вещи из опустевших немецких домов. А с помощью друзей он притащил в укрытие печурку и когда наступали холода, выбирался в лес за дровами. Он также кормил ленинградцев, раздавал им одежду и дрова. Пауль сам готовил еду, а обладая магией исцеления, ещё и лечил своих подопечных. Он кормил их, пока больные были ослаблены. — Вот это дааа... - протянул Сергей, - Герой! Тут в укрытие ввалился Пауль, промокший насквозь. — Заходи, не бойся. - сказал он кому-то. — Это он! - закричали малыши - Папа, ты вернулся!! — Они зовут его отцом, ведь он спас их и заботился. Он подарил нам жизнь. - пояснил Сергею кто-то из толпы. Пауль пропустил вперёд Германию и направился к печурке. Взгляд маленькой немки притянул лежавший на кровати под окном мальчик. Случайный взгляд на его лицо — пусть и укрытое широким, сложенным вдвое бинтом — и Германия поняла — это был Израиль! Кайли подобралась ближе и присела возле "койки". Еврей не двигался, сразу было даже непонятно, что он живой. Из-за шума дождя и разговоров людей было не слышно, как малыш дышит. Маленькое, худое тельце Израиля скрывалось под одеялом. Руки "страдальца" безвольно повисли вниз. Видя такое состояние Израиля, Германия не сумела удержать в себе слезы. — П-прости меня... Прости, э-это из-за меня ты п-пострадал... - крупные капли потекли по щекам немки. Германия легонько приподняла голову лежавшего рядом еврея и прислонилась своим лбом к его. — Ты не виновата... - тихий, немного хриплый голосок словно вернул немку на землю. — Ты... Израиль! Худенькой ручонкой мальчишка стянул с лица ткань. — Я жив... Это папа тряпочку в теплой воде сполоскнул. Чтоб дышалось легче, он печку кочегарил. Дым, пар по всему дому. А потом... А потом я уснул... — Израиль... Солнышко моё! - Германия осторожно обняла друга и заплакала. Эмоции переполняли её. - Я так за тебя волновалась! Прости, Израиль, прости меня! Напротив них стояли двое мальчиков. Тоже немец и тоже еврей. Наблюдая эту сцену, они переглянулись и рассмеялись, узнав в Германии с Израилем друг друга. — Я слышу, кому-то полегчало? - Пауль подошёл к странам и ласково погладил волосы Израиля. — Да, спасибо. — Вобщем так! Здесь их оставлять нельзя! Я решил: нужно пока поселиться в доме товарища Союза. Думаю, он не будет против... Хотя, нет, будет. Лучше в мой дом... - распорядился Сергей. — Да, конечно! Только переждем дождь. - Пауль посмотрел на всех ожидая ответа. Жители укрытия хором закивали. Германия вдруг осознала, что больше совсем не чувствует себя плохо. Она испытывала внутреннее чувство счастья. — Израиль... Живой, мой хороший... - повторила она и снова обняла Израиля. Дождь шел не слишком долго, поэтому, собравшись все вместе, страны и люди направились к дому Сергея.