Как родилось добро.

      Закончив с готовкой и разлив суп по тарелкам, а заодно и вытерев от пыли посуду в шкафах, Пауль облегчённо вздохнул. Он вышел в коридор и, глубоко вдохнув, позвал всех на ужин. Люди стали спускаться с лестницы. Кто-то шёл в полусонном состоянии, кто-то с трудом переставлял ноги от усталости. — Не кричите, пожалуйста. - шёпотом попросила Германия. Пауль отошёл с прохода и присел возле неё. — Вы можете разбудить Израиля. Он заснул. — Хорошо, пусть спит. Пауль поднялся на ноги. — Иди, кушай, а я пока схожу его навещу. И надо будет его покормить его. Хорошо, что все вещи необходимые принесли. Германия убежала на кухню, а Пауль направился в комнату Израиля. Нужное помещение нашлось быстро по единственной не распахнутой настежь двери. Немец осторожно прошёл внутрь и приблизился к постели, где чуть слышно посапывал Израиль. Пауль пододвинул табуретку, на которой недавно сидела Германия, и осторожно погладил по-прежнему короткие волосы мальчика. — Набирайся сил, дитя - прошептал он, - теперь тебя ждёт спокойная и счастливая жизнь. Он встал, осторожно поцеловал Израиля в лоб и вышел также незаметно, как и вошёл. Малыш приоткрыл один глазик и поглядел вслед уходящему. Пауль вернулся на кухню, убрал в раковину грязную посуду и внимательно осмотрел помещение, где находился. Кухня была достаточно большой и выглядела заброшенно. Не смотря на быструю уборку в виде мытья посуды из шкафов, оставалось ещё много сделать. Паутина по углам превратилась по виду в очень тонкую, грязную ткань и поработила собой батарею и углы. Все продукты уничтожила плесень и тараканы. В кастрюле на плите ещё с далёкого 41-вого года осталась каша, полностью покрытая плесенью. Чудом работавший морозильник даже не открывался ибо крышка примёзла к нему. В раковине лежала гора грязной посуды, остатки еды в которой поработила плесень. Под столом валялась разбитая когда-то тарелка. Недоеденный бутерброд, вернее, его остатки, лежал ровно там, где его оставили четыре года назад. Окна покрылись слоями грязи. Растения в горшках погибли без воды. Ковёр, лежавший между столом и шкафами покрылся пылью и плевался ею, когда по нему ходили. Здесь всё осталось ровно так, как лежало четыре года назад. Люди просто в один момент покинули это место, бросив все свои дела. Естественно, параллельно с готовкой, Пауль занимался уборкой. Испортившаяся еда была собрана в мешки и вынесена за порог, исчезли паутина и пыль. Вся кухня, а также коридор были наконец вычищены, а посуда вымыта и высушена. Закончив здесь, Пауль оглядел цветы, стоявшие на всех окнах, которые ещё нужно было вымыть. — Вспоминай! - шёпотом прикал себе немец, - Естествоведение в Приштабной школе! Ты же учил! Тут Пауля осенило. Он пулей метнулся в Руины и вернулся с футляром для скрипки. Зайдя на кухню и выложив на стол инструмент, он порылся в футляре и наконец вынул оттуда маленький пакетик с голубым, чуть поблескивавшим порошком. — Одну чайную ложку развести в трех литрах воды и выливать в растения по 15-20 миллилитров каждый день до полного их восстановления. - тихо шептал Пауль, проделывая описываемые действия, - Ай, да естествознание! Ай, да Павел Андреич! Тем временем Сергей прогуливался с Союзом по площади. — Неужели. Я уж думал, помру на этой войне. - тяжело вздохнул страна. — М-да... Подзатянулась... - протянул Сергей, осматривая новые погоны. — Выпьешь? - СССР достал из вещ-мешка фляжку с водкой. — Я ещё не ел, а пить на пустой желудок — только печень садить... Ладно, черт с ним, товарищ, давайте! Союз протянул ему флягу. Маршал открыл её, сделал пару глотков, закашлялся и вернул её Владимиру. — Чай, не палёная? - спросил тот. — Не-а. - Сергей полез в нагрудный карман. - Епти-медь, я что уже и портсигар где-то посеял?... - Сергей, кажется и забыл, что выжимал гимнастерку и мог его выложить. Нащупав парт-билет Сашки, который тоже выкладывал, но вложить назад не забыл, ветеран тяжело вздохнул. — Товарищ Алексеев, возьмите у меня. - Союз протянул ему свой портсигар. — Эх, давайте... Приняв курево, Сергей глубоко затянулся и тут же закашлялся от недостатка воздуха. Дома же Пауль полил раствором все цветы в доме и, набрав немного бульона в детскую бутылочку направился в комнату к Израилю. Там уже сидели Украина, Россия и Германия, едва ли не вплотную приблизившаяся к лежавшему в кровати малышу. — Так, чада, - ласково поприветствовал их Пауль, - не помешаю вам? — Нет, дядя Пауль, не помешаете. - ответил за всех Россия. В комнату незаметно вошли два мальчика. — Папа? - позвал один из них, Пауль обернулся, - Ты занят да? — Да, Шмулик, я немного занят, ты что-то хотел? — Да... - мальчик опустил глаза. — Это прямо срочно, дитя? — Если можно так сказать... — Мне нужно покормить Израиля и... — Папа... - прохрипел мальчик, - я могу сам... — Давайте, я его покормлю? - предложила Германия. — Ты уверена? — Да. Пауль кивнул и направился вслед за двумя пришедшими мальчиками, передав бутылочку Германии. Немка забралась на табуретку возле постели и замерла, не представляя, как подступиться к Израилю. Заметив это, еврей осторожно приподнялся на дрожащих руках и взглядом поманил Германию к себе на кровать. Та пересела на край постели, поставив бутылочку на табуретку. — Чего ты хочешь? — П... подож-ди... - Израиль бросил на подругу слабеющий взгляд, - Я п-пыта-юсь... Тут до Германии дошло. Она осторожно поставила свои руки под спину Израиля, перехватила его под ребра и вдруг замерла в ужасе. — Какой же ты худенький... - дрожащим голосом выдала она. Израиль промолчал, но, чувствуя, что руки Германии трясутся, стал приподниматься, помогая ей. — Бедняжка.~ - ласково проговорила Германия, усаживая его к себе на колени. Ручки Израиля потянулись к бутылочке на табуретке. — Подожди, я тебе дам. Немка подцепила табурет ногой и придвинула его к себе. Израиль наконец смог дотянуться до бутылочки и взять ее в руки. — Помочь, друг? - спросила Германия, осторожно придерживая его под ребрами. — Сам. - бросил Израиль и принялся за содержимое бутылочки, немка всё же держала её за донышко. Вскоре в комнату вернулись двое мальчиков вместе с Паулем. — Дети, я незнаю, как это случилось, но в следующий раз, пожалуйста, будьте осторожней, а лучше вообще не трогайте этот шкаф. - последний закончил разговор и обернулся на Германию. - Спасибо, что покормила его. — Мне было не сложно. - та улыбнулась. Пауль подошел к ним, Израиль отложил пустую бутылочку и потянул ручки к нему. Фенцель взял его на руки и направился к выходу. — Пойдемте! - позвал всех другой мальчик, пришедший с Паулем, - папа будет читать сказку на ночь! Можно им тоже пойти, пап, пожалуйста! — Конечно, Бруно, можно, я никого не прогоню. Россия, Украина и Германия встали и направились за ними. Сергей сидел в парке на скамейке. После трех глотков водки на голодный желудок его голова раскалывалась на части. Союз наконец оставил его и ушел куда-то по своим делам. — Ох... Святые посыльники... Сил совсем нет... Тут к нему подбежала девочка лет пяти. — Дяденька коммунист, дяденька коммунист! — Чего тебе, дитя? — Дяденька коммунист, извините, а вы не видели моего братика? - спросила она. — Ты можешь сказать, как он выглядит? Я много кого видел... — О, вы бы его сразу узнали! Я помню его до войны... У него был пушистый рыжий хвост и ушки тоже лисьи, а ещё его лицо украшено большой звездой. Вот такой! - девочка нарисовала на земле звезду Давида - а зовут его Израиль. Сергей задумался. — Да я видел его. Он сейчас у меня дома в Новосибирске. — Ура! Я знала, что он жив! Спасибо вам, дяденька коммунист! Девочка убежала. Сергей поднялся с места и из последних сил активировал теллепортацию. Он перенесся прямо к своему дому, нащупал пальцами ручку и, открыв дверь, ввалился внутрь. Пауль тем временем закончил читать сказку и уже уложил всех спать, а теперь стоял возле кухни. "Эффектное" возвращение Сергея напугало его. — Пресвятые посыльники, ты в порядке?! - вскрикнул Пауль, подняв к лицу сжатые в кулаки руки. — Я без сил... - Алексеев лежал на полу, думая, что пить водку на пустой желудок было плохой идеей. — Я тут варил ребятам суп и там ещё осталось, будешь? — Да... А откуда продукты? — С развалин... Мне местные помогали и... — Ладно... - Сергей поднялся с пола, - Об этом потом. Они ушли на кухню. Пауль налил старому другу суп и сел рядом с ним. Пока Сергей ел, немец смотрел на него, удивляясь и ужасаясь тому, как изменился его старый друг. Волосы на голове маршала поседели, глаза из ярко-фиолетовых стали серыми, а на правом чернела повязка, кожа стала чуть темнее и огрубела, взгляд стал намного суровей, хотя возможно такое ощущение навевала борода. У Сергея уже не было той детской беззаботности, которую Пауль запомнил. Он стал серьёзней.