Как родилось добро.

      После официального завершения трибунала СССР возвращался домой. Израиль был с ним и социалист никак не мог выпустить его из рук. История Давида шокировала его. Эту тему Владимир позже поднял в Штаб-квартире ООН. — И что ты предлагаешь? - спросил Великобритания. - понимаю, жалко. Мне тоже их жаль, но нам не дано воскрешать мёртвых. — Нам стоит обеспечить евреям безопасность, чтобы больше никто не мог безнаказанно издеваться над ними, так? - предположила Франция. — Именно. — Только как это сделать? - подал голос Чехословакия. — Его родители были странами. Забытыми, но странами. — Только где они раскидывали свои границы? — На побережьи Мёртвого моря! - вспомнил СССР. — Значит так. - сразу несколько арабских государств встали, - Мы не согласны с данным решением. — Молчать! - слегка повысил голос ООН. - Земля Обетованна должна быть у тех, кто жил на ней с начала времен. Исраэль, - он разложил на столе карту Ближнего Востока и поставил Израиля рядом с ней. - где находились твои родители? Только честно! Он вручил ему маркер и Израиль осторожно очертил небольшую территорию у самого моря. — Тут. — Хорошо. Израиль спрыгнул на пол и снова забрался на колени СССР. — Отведите его. - попросил ООН Сергея и Пауля. Фенцель взял Израиля на руки и втроем они теллепортировались. Оказались они в Штабе Мира. Всевышний встретил их сразу с порога. Пауль передал ему Израиля, после чего те скрылись за поворотом. — Волнуюсь я за него... - Сергей вздохнул. — Ты же знаешь.. Старые друзья шли следом за Верховным Судьей. Тот в свою очередь зашёл в коридор, ведущий в тёмную комнату, в конце которой стоял алтарь, а вернее — трон. — Я наблюдал за тобой всё это время... — Почему не помог? - Израиль немного напрягся. — Проверял на твёрдость характера и вольнобия... Он зашёл в комнату. Сразу на входе он опустил Израиля на пол и направил в сторону трона. Встретили их религиозные посыльные, которых все знают по Библии. Оба встали по стойке смирно, стоило Израилю зайти в комнату. Давид подошёл к трону. Ему помогли забраться на него. Стоило рукам еврея оказаться в специальных углублениях, как цепи приковали его к алтарю. Комната заполнилась людьми. Израиль судорожно искал глазами Пауля, но, конда нашёл, тот только улыбнулся, как-бы говоря, что все будет хорошо. Прямо перед троном опустилась прозрачная стена и вокруг алтаря вспыхнуло пламя. Давид испугался и едва не закричал, но огонь, окутавший все пространство за стенкой, не касался Израиля и от не было даже жара. Вокруг еврея словно было силовое поле, не подпускавшее пламя. Скоро огонь утих. Стена исчезла, а цепи, удерживавшие Израиля рассыпались в пыль. Белые полосы, словно змеи, поползли в разные стороны от него, разъедая темноту комнаты. Вдруг комната озарилась ярким светом, Давид поднялся в воздух и оказался на небольшом облачке, плывущем в белом пространстве. — Мне кажется порою, что те жертвы, Почивши в гомоне ушедших дней, Сопровождают нынче к Раю мёртвых, При этом находясь среди людей... - раздался голос Всевышнего. Перед Израилем стали появляться зарисовки его жизни. Только он этого не помнил. В небольших роликах он бегал по коридорам Штаба и, казалось, знал тут каждый уголок, а за его спиной были большие крылья. На фоне звучали обрывки фраз. Давида захлеснуло сильное чувство дежавю, только он не мог понять, где мог все это видеть и слышать, ведь в Штаб он попал впервые. И тут до его лисьих ушей донесся обрывок диалога. Все, что он слышал — это голос Всевышнего Судьи, который с кем-то разговаривал. — Я не могу содержать в таком маленьком здании столько народу... Я посылаю вас на Землю.... Только без крыльев... Чтобы никто не понял, что вы — ангелы.... Тут свет рассеялся. Израиль находился в кровати в своей комнате. Там не было никого, но откуда-то звучал всё тот же голос. — Твоя память была очищена, до тех пор, пока не появились те, кого ты называл родителями. Воплощениям проще растить воплощения... Тема создания или, вернее, возрождения еврейского государства плотно встала среди стран. СССР и Сталин лично занялись этим вопросом. Тем временем в послевоенной Европе продолжалась большая стройка. Тысячи и тысячи добровольцев приезжали на помощь со всего мира. А на стенах зданий стали массово появляться новые плакаты. На них был изображён ребёнок без волос и лица, а форма головы была совсем уж мультяшная. Его кожа не имела никакого оттенка — была белой, как мел. Многие замечали, что она просто не была закрашена при печати. Ему не рисовали уши, крылья и хвост, привычные для всех. Ребёнок выглядел, как простая, незаконченая фигура из глины или чего-то похожего. Он лежал на больничной койке, подключённый ко всяким аппаратам и в кислородной маске. Рядом крупно красовалась надпись: — Как воздух нужны им сейчас операции И мы им поможем, ведь дети без нации. Внизу, более мелким текстом, было стихотворение. "Они невинны и чисты, У них нет принадлежности, Детишки друг для друга "мы"! Ах, всем бы этой детскости! Они не знают слов пока Религия и нация И рано им на облака — Нужны им операции! Все силы мы объединить Должны, чтоб сделать чудо — Детишкам жизни сохранить И не сломать их судьбы..." Внизу были адреса, куда просили отправить деньги, оборудование и добровольцев. И такие находились. Люди стремились помогать друг другу и в СССР, куда, в основном, и свезли всех пострадавших, отправляли много врачей, технологий и средств. Больницы оснащались все новым оборудованием, а стройка не утихала ни на секунду. Позднее "Ребёнок без нации" станет героем многих плакатов. Но перейдем к другой стороне. Оказавшись в псих.больнице, Рейх облегчённо выдохнул. Теперь ему лишь оставалось пересидеть там весь этот шум и сыграть, словно ему стало лучше. Но это у него не получилось. Своим поведением он пугал персонал и других пациентов, а потому его перевели в отделение интенсивной терапии и прекратили пускать к нему кого-либо. На политической арене появился новый персонаж — Китайская Республика со своим сыном. Он, конечно, был на ней и ранее, только его почти не замечали. Сейчас, после того, как Японская империя продолжила управлять при том, что у неё был наследник, он открыто высказывал свое недовольство этим решением. Чао даже на собраниях вскакивал, сбрасывал перед всеми одежду, демонстрируя ужасные шрамы и перевязаные раны. Вот и сейчас он завёл свою старую песню. — Вы тут жалеете каждый сам себя! Я понимаю, евреи тоже пострадали, вы, Европа и вы, товарищ СССР, но я бы хотел добиться справедливости! - если уж Чао позволили раскрыть рот, он уже не замолчит. — Китайская Республика, ты хочешь сорвать очередное собрание? - ООН отложил карту Ближнего Востока. — Я хочу, чтобы эти изуверы тоже получили свое! — Хватит! - взвизгнула ЯИ, - Я отправлюсь за решётку! Все, кто состоял в том отряде казнены! Дай мне вырастить своего сыночка и я отправлюсь за решётку, честное самурайское! Китайская Республика наклонил голову в бок. — Оденься, Чао. - холодно сказал ему СССР. Азиат смущенно набросил на себя одежду и уселся на место. Его сын КНР ухватил отца за руку и повис на ней. — Отпусти, Китай, мне больно... - он судорожно дернулся и почти упал на пол, но удержался. — Сильный парниша... - отметил для себя СССР, когда шёл домой. - обязательно подружись с ним, Россия! Только дружбы не произошло, как ни старался СССР. В один день Чао просто не явился на собрание стран. Вместо него пришёл Сию, который попросил звать себя не КНР, а Китай. — Китайской Республики больше нет. - заявил он с порога. После собрания СССР решил в тот же день узнать, что произошло с его другом, но Чао не было дома. Его встретил Китай — на тот момент ему едва исполнилось пять. — Привет, Сию. - Владимир улыбнулся, - извини, за мою резкость, но мне нужно узнать, про Чао. — Папа в больнице. Ему стало плохо утром. — Я проверю его и зайду за тобой. — Я справлюсь, дядя СССР. Меня многому научили. Я уже большой! - Китай гордо выгнул спину и скрестил на груди руки. Владимир усмехнулся и направился к Новосибирскому госпиталю. По пути он несколько раз оглянулся на дом, где жил Чао. Он помнил, что лично поселил старого друга в небольшой домик, поближе к себе. Новосибирск отстраивался, несмотря на то, что много ресурсов отсюда шли за Волгу. Наконец строилась школа, которую немного увеличили и теперь она могла вместить до 1500 детей, строились новые дома, медленно, но верно. Только нетронутыми остались Руины. Руины, в которых Пауль жил вместе со всеми спасенными им. Нетронули лес, прилежащий к этим Руинам, только огородили его верёвкой и превратили в парк им.Пауля Фенцеля, по имени героя, спасшего много людских жизней. Райское озеро, Алексеево Древо, родник — все сохранили в первозданном виде... Наконец СССР дошёл до больницы, где лежал Китайская Республика и нашёл его палату. Чао лежал на койке под капельницей — помощью от Америки. — Как же так? - спросил Владимир. Мерный писк аппарата заставил его пустить скупую слезу. — Не очень... Мне недолго осталось... — Не говори так! - тут китаец начал терять сознание, - Чао! Оглушительный писк раздался в палате. К республике тут же вбежали врачи и Владимира выпроводили. Он видел, как его друга быстро повезли в реанимацию. После этого, спустя всего два собрания, пропал без вести Корейская Империя. Был объявлен поиск по городу, где он жил. Тем временем Пауль стал оформлять официальное опекунство над спасенными им детьми. — Серж, я отойду. Мне нужно кое-что сделать. - сказал Фенцель, выцепив Сергея перед уходом на стройку. — Хорошо. Пауль собрал своих детей, объяснил им ситуацию, назначил старшего и ушёл в органы опеки. Фенцель при первой же возможности обновил паспорт на советский. Повозившись с документами и объяснив всю ситуацию, ему, наконец, дали "добро". — Нам нужно, чтобы дети все подтвердили словами. Если не будет серьёзных противоречий, то вы сможете взять их под опеку. Через неделю будем ждать. Он привёл туда всех своих детей. Пауль с теплом и лаской называл их "своими" с самого первого дня, с самого первого спасенного им ребёнка. — Сколько же их?.. - ошалело спросил соц.работник. — Вроде, 150... Я точно не вспомню, нужно пересчитывать, но это сложно. Дети всё время активны. - Пауль улыбнулся. — И все ваши?! Фенцель оглядел толпу детей. — Все. - гордо заявил он. Всех детей опросили о том, стали они сиротами или нет. Все лишь горько кивали головами. — У нас у всех родители, скорее всего мертвы... - самый старший Миша тяжело вздохнул. Детей спросили о том, хотят ли они, чтобы Пауль опекал их. Каждый твёрдо ответил, что другого и не желает. — Только с Бруно спорно.. - признался Пауль. - он попал в лагерь, пытаясь помочь другу и насчёт его родителей не понятно. — Как я поняла из его рассказа, его отец был привязан к делу геноцида евреев, а потому он либо отбывает срок, либо казнен. Прошу простить за жестокие подробности. Поэтому я передаю вам права на него, с возможностью вернуться в свою семью. Бруно не услышал её слов. В этот момент он общался со Шмуэлем. Наконец Пауль получил опеку на каждого из детей и попечительство на Мишу. Им, по своему желанию, предложили перенять его фамилию. Мнения разделились. Кто-то все же взял фамилию своего отчима, а кто-то очень хорошо помнил свою и предпочёл остаться при ней. Те взрослые, которых Пауль с трудом спас, получили жилье здесь же в Новосибирске и теперь помогали ему. — Однажды Вы спасли нам жизнь и помогали нам, а теперь мы обязаны помочь Вам. Пусть это будет наша Вам благодарность. - сказал Хаим за всех.